Иран — США: Тегеран не спешит заглатывать наживку американской «хромой утки»

Намеченный странами «шестёрки» международных посредников и Ираном срок заключения окончательного соглашения по ядерной проблеме ИРИ истекает. По мере приближения переговорщиков к 30 июня, успешность финальной стадии консультаций остаётся неопределённой. На руках у Тегерана и его партнёров по многомесячным переговорам со 2 апреля имеется базовый текст, рамочное соглашение, которому требуется придать вид действующего международного договора. Впрочем, «дьявол» не столько в дипломатических нюансах технического характера, как об этом множество раз можно было услышать от непосредственных участников обсуждений. Ядерная сделка давно приняла вид американо-иранского геополитического спора, который Вашингтон и Тегеран на предыдущих этапах пытались устранить по-разному. Помимо США, другие участники «шестёрки» не имеют принципиальных возражений к тому, что уже наработано и перенесено на текст рамочного соглашения от 2 апреля. Подобных возражений нет и у американской администрации, однако весь вопрос в том, насколько нынешний этап сам по себе подходит для заключения с Тегераном окончательных договорённостей.

Президент Барак Обама и его команда в Белом доме не скрывают своего стремления форсировать сделку к указанной дате или, по крайней мере, в близкие к ней сроки. Остающиеся Обаме полтора года на посту главы государства, надвигающаяся перспектива монопольного республиканского правления, когда и президент, и большинство в обеих палатах Конгресса будет принадлежать после 2016 года к Республиканской партии, заставляют президента-демократа ускорить развязку в отношениях с Ираном. На этот счёт в Вашингтоне даже сложился определённый консенсус. Его промежуточным итогом стало фактическое согласие республиканского крыла Конгресса с тем, что, если Обама желает привести сделку с Ираном к конкретному результату, то ему в этом мешать не стоит. 22 мая президент США подписал закон, обязывающий его администрацию направить на рассмотрение Конгресса окончательное соглашение по ядерной программе Ирана. Согласно закону, Обама через 5 календарных дней после заключения соглашения с Тегераном, которое должно произойти 30 июня, обязан представить профильным комитетам Сената и Палаты представителей текст этого документа. На его рассмотрение конгрессменам отводится 30 дней. После этого глава Белого дома в течение 12 дней сможет наложить вето на решение Конгресса, а у того будет ещё 10 дней на оспаривание президентского решения. В течение всего этого периода США не будут снимать с Ирана какие-либо санкции. Хотя у республиканцев, традиционных критиков Обамы за его «мягкотелость» в ведении дел с Ираном, в обеих палатах уверенное большинство, всё же 2/3 голосов в Конгрессе для преодоления президентского вето набрать не представляется возможным. А это сигнал Обаме к тому, что он может действовать на иранском направлении без особого стеснения.

Понять Обаму, изыскивающего шанс на сколь-нибудь значимый внешнеполитический успех, можно. Палестино-израильское урегулирование — ещё один ближневосточный «конёк» президента-лауреата Нобелевской премии — находится в откровенном тупике. Остаётся основательно вложиться в дело разрешения противоречий с Ираном вокруг его ядерной программы, и посредством этого выйти на некие комплексные геополитические развязки в американо-иранских отношениях.

Другой вопрос, насколько Иран готов к форсированным решениям вокруг своей ядерной программы. Ответ не воодушевляет сторонников быстрых решений на Ближнем Востоке. Фактически все предыдущие попытки США и Ирана выйти на компромиссы, отчёт которым берётся со старта конфиденциальных переговоров летом 2009 года в Омане, можно свести к одному вопросу. Будет ли геополитическая развязка между Вашингтоном и Тегераном носить пакетный характер или же она ограничится тактическим разменом?

Когда при посредничестве султана Омана Кабуса бен Саида открылся секретный канал американо-иранских консультаций, на ближневосточной политической карте отсутствовали горячие точки в Сирии, Ираке, Йемене. На отрезке 2009−2011 годов Иран склонялся к пакетному формату урегулирования отношений с США, подразумевающего широкий охват региональных тем. Намёки-предложения на «пакетное» устранение имеющихся проблем были в избытке представлены в заявлениях иранской стороны. Но до 2011 года США относились к подобным сигналам Ирана крайне скептически. К текущему моменту, когда Ближний Восток воспламенился сразу несколькими интенсивными военными конфликтами, приоритеты США и Ирана претерпели существенные изменения. Страны как бы поменялись местами, и ныне уже американская администрация посылает Тегерану сигналы о своей готовности обсудить не только тактику, но и стратегию дальнейших действий в регионе. В свою очередь, иранская сторона не спешит открыть свои карты, максимально затягивая интригу.

Тегеран разумно полагает, что любая договорённость с нынешней администрацией Обамы по любой ближневосточной проблеме, не говоря уже о неком «пакетном» разрешении имеющихся противоречий, не будет носить устойчивый характер. Помимо того, что через полтора года Обамы вообще не будет в Белом доме, иранцев тревожит следующий вопрос. Насколько американцы ныне контролируют ситуацию на Ближнем Востоке, чтобы с ними можно было вступать в продвинутый диалог? Саудовская Аравия и Турция всё больше выходят из-под влияния США. С Египтом американцы изрядно испортили отношения. На таком фоне дистанцирования всех крупных ближневосточных игроков от США сложно предположить, чтобы «пакетное» урегулирование американо-иранских отношений оказалось бы выгодным Тегерану с точки зрения влияния на позиции Эр-Рияда, Анкары и Каира в регионе. Иначе говоря, для указанных столиц, олицетворяющих собой суннитские политические центры Ближнего Востока, сделка США с Ираном не будет носить характер геополитической аксиомы, с которой нельзя не считаться. Отдельный вопрос — как вообще возможно в нынешней ближневосточной турбулентности, при наличии сразу нескольких крупных и мало поддающихся подсчёту «мелких» государственных и негосударственных игроков, уповать на снятие всех или хотя бы большинства противоречий одним «пакетом»?

Повторимся, то, что было, хотя и с большим трудом, но в целом достижимо на отрезке 2009−2011 годов, ныне более чем абстрактно. Находящихся за десятки тысяч километров от Багдада, Дамаска и Саны американцев такая абстракция не пугает, а даже представляется привлекательной. Когда нет продуманной стратегии на Ближнем Востоке и на горизонте замаячила перспектива смены демократического «караула» в Белом доме на республиканский, всегда можно будет сослаться на массу обстоятельств, которые сделали «пакет» соглашений с иранцами недееспособным. В отличие от Вашингтона, Тегеран не может позволить себе такую роскошь, как достижение предметных договорённостей с американцами, реализуемость которых решительно проблематична.

К тому же, если для американцев ядерная сделка с Ираном — это внешнеполитический проект, крушение которого не приведёт к тектоническим сдвигам внутри политического поля США, то для иранцев всё обстоит намного сложнее. Старт секретных переговоров в Омане летом 2009 года фактически совпал с известными внутренними брожениями в Иране. Тогда консервативное крыло политического истеблишмента страны с честью вышло из затруднительного положения, стабилизировало ситуацию, не позволив внешним силам развить внутриранскую эскалацию. США оценили запас прочности Ирана. Ещё большее впечатление на них произвёл тот факт, что находящаяся под огромным санкционным давлением страна после 2011 года смогла не только устоять изнутри, но и спроецировать свою мощь на соседние страны. Без Ирана соседний ему Ирак был бы совсем другим. Не будь оказанной иранцами вовремя поддержки, скорее всего, в Багдаде уже несколько месяцев как орудовали бы боевики «Исламского государства»*. Без Ирана ещё более удручающей была бы участь Дамаска, где алавитский режим Сирии продолжает демонстрировать чудеса прочности. Фактор шиитских повстанцев-хоуситов в Йемене представился важным для США инструментом cдержания Саудовской Аравии и других арабских монархий Персидского залива в своей орбите. В итоге Иран де-факто превратился в наиболее дееспособного партнёра США в Ираке и Сирии, в единственную силу, которая может эффективно сдерживать и одновременно наносить удары по вышедшей из-под американского и саудовского контроля джихадистской группировке. В Йемене предпосылки к партнёрству США и Ирана далеко не очевидны. Но и здесь Тегеран демонстрирует искусство политического лавирования на фоне во многом «топорных» действий саудовцев, окунувшихся в заранее проигрышную кампанию нанесения ракетно-бомбовых ударов по позициям хоуситов.

Между тем, всё это далось Ирану при неимоверной внутренней концентрации сил. Внутриполитическая монолитность страны на самом деле не столь уж необратима, но иранские консерваторы сохраняют в своих руках рычаги управления. Тамошние реформаторы возглавили движение сторонников урегулирования отношений с США, и с первыми лицами этого вектора иранской политики отождествляются переговоры по ядерному досье Тегерана. Это президент ИРИ Хасан Роухани и глава МИД страны Мохаммад Джавад Зариф. Вместе с тем, пока на публичном уровне иранской дипломатии преобладают реформаторские веяния, целый пласт принципиально важных для Ирана вопросов продолжает находиться под влиянием его военно-политического руководства. Армейское командование, первые лица Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), спецслужбы имеют свой взгляд на внешнеполитические вопросы. Начальник генштаба Хасан Фирузабади, министр обороны Хосейн Дехган, командующий КСИР Мохаммед Али Джафари, командир сил спецназначения «Кодс» Касем Сулеймани, другие видные представители военной верхушки далеки от миротворческих порывов президента и министра иностранных дел Ирана. В высших эшелонах власти страны представлена и условно «срединная» линия, некий политический центр, балансирующий между реформаторами и консерваторами. Сюда можно отнести главного иранского переговорщика с коллегами политдиректорами из «шестёрки» замглавы МИД ИРИ Аббаса Аракчи, советника высшего руководителя страны по внешнеполитическим вопросам Али Акбара Велаяти. Сам духовный лидер аятолла Али Хаменеи пребывает именно в этом, равноудалённом русле поддержания политического баланса. Известная формула Али Хаменеи, утверждающая, что он не против переговоров с Западом в целом и с США в частности, но сильно сомневается в их успешной результативности — это наглядная демонстрация такой равноудалённости.

В подобной внутриполитической диспозиции Ирана наиболее рациональным представляется отложение геополитической развязки с США. В иранской столице не против, если переговоры будут вновь продлены, перешагнув рубеж «30 июня» ещё на несколько месяцев. «Пакет» мог устроить иранскую сторону, примирив между собой реформаторов и консерваторов, если бы он дал стране полное и одномоментное снятие всех санкций. Ничего подобного США иранцам не обещают. Более того, Обама уже заверил Конгресс, что снятия всех ранее введённых против Ирана санкций не последует в любом случае. Продолжат своё действие, как минимум, те ограничительные меры для иранских лиц и компаний, которые применяются против Тегерана в виду его «спонсорства» над международным терроризмом. Даже столь важная прибавка в бюджет Ирана после снятия санкций, как возможность выйти на рынок с дополнительным объёмом ежесуточного экспорта в 1 млн. баррелей нефти, уже не кажется Тегерану панацеей от всех экономических тягот. Финансовые авуары иранцев в западных банках Соединённые Штаты не намерены подвергать полной «разморозке» при любом дальнейшем сценарии развития событий — будет ли «пакет» или всё ограничится очередным тактическим разменом.

Для многих остаётся открытым вопрос, желает ли Тегеран по-настоящему продления переговоров после 30 июня или звучащая оттуда риторика является лишь дипломатической завесой? В этом отношении определённую подсказку может дать недавнее выступление главы Верховного суда Ирана Садека Лариджани (брат спикера парламента ИРИ Али Лариджани). В нём Лариджани-младший заявил, что не в санкциях надо искать экономические беды страны, а в плохом управлении. При этом он посоветовал не ожидать улучшения ситуации в случае снятия санкций.

Несомненно, последнее слово, как и прежде, останется за высшим руководителем и духовным лидером Али Хаменеи. И именно ему, выразителю внутриранского баланса во власти, может потребоваться ещё какое-то время на размышление. Таким образом, перенос «дедлайна» в переговорах вновь замаячил на горизонте. Пыл Обамы «взять» иранцев наскоком, заманив их наживкой в виде некоего «пакета» урегулирования всех разногласий, в Тегеране не оценили. Если становящийся с каждым днём всё больше «хромой уткой» Обама готов к опережению событий, то персы не спешат с окончательными решениями. Они вообще никогда никуда не спешат.

Аналитическая редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ