Внутреннее единство и внешний баланс: стратегические императивы политики Великобритании

Один из итогов прошедших британских парламентских выборов чисто информационный. Оказались несостоятельными данные всех опросов, которые проводились в ходе предвыборной кампании, а также прогнозы многочисленных экспертов о результатах и даже публиковавшиеся поллы на выходе избирателей с избирательных участков. В итоге консерваторы добились намного лучшего результата, чем многие ожидали. Результаты лейбористов оказались намного хуже, тех, что им предсказывали. В одном сошлись — оправдались худшие ожидания в отношении либерал-демократов. Надежды на евроскептиков из Партии независимости Соединенного Королевства (Ukip) оказались тщетны. Не оправдались прогнозы большинства британских экспертов и СМИ в отношении ситуации «подвешенного парламента». Вместо многопартийного парламента по европейской схеме с долгими переговорами о создании коалиции, Великобритания продемонстрировала решительный разворот к прежней традиции двухпартийной системы и как результату — однопартийному правительству. Единственный диссонанс традиции — это Шотландия. Именно здесь самая острая проблема для победителя выборов — британского премьера Дэвида Кэмерона. Первое после выборов свое заявление он начал с обещания «объединить страну» и «быть правительством для каждого жителя Соединенного Королевства». Это демонстрируют, что проблема государственной целостности Великобритании по-прежнему актуальна. Сразу же после выборов британский премьер-министр с крыльца своей резиденции на Даунинг стрит 10 после традиционной аудиенции у королевы в Букингемском дворце пообещал предоставить Уэльсу и Шотландии больше автономии и способствовать экономическому росту на этих территориях. «Мы будем управлять страной как партия единой нации, единого Соединенного Королевства. Это означает, что мы хотим, чтобы восстановление коснулось всех частей страны — с севера до юга и с востока до запада», — сказал Кэмерон.

Итак, выборы 2015 году стали первыми всеобщими выборами за прошедшие три столетия, когда впервые на повестку дня был поставлен вопрос о единстве Соединенного Королевства. Но, по-видимому, это обстоятельство и определило тот исход выборов, который мы видим. И он должен вселять оптимизм в творцов британской политики.

15 мая 2015 года, спустя неделю после очередных парламентских выборов в Великобритании и формирования нового чисто консервативного кабинета премьера Кэмерона, стало известно, что Шотландская национальная партия (SNP) угрожает инициировать новый референдум о независимости Шотландии. Лидер SNP Никола Стeрджен потребовала от британского премьера больших полномочий для парламента Шотландии. Кроме того, шотландские националисты хотят «фискальной автономии» для Шотландии. Электоральная поддержка SNP значительно выросла в Шотландии после неудачного для нее референдума по вопросу о независимости этого региона от Великобритании. В компенсацию своей неудачи шотландские националисты на прошедших на прошлой неделе выборах победили в 56 из 59 округов в Шотландии. Это лучший результат за всю историю существования этой партии. Очевидно, что шотландский референдум сыграл свою роль, если не прямо, так косвенно, заложив фундамент для победы SNP в шотландских избирательных округах. Новому правительству Кэмерона предстоит решить проблему отношений с шотландскими националистами и Шотландией. Вопрос с шотландцами лучше всего урегулировать до предстоящих в 2016 году выборов в парламент Шотландии. Залогом успеха Кэмерона должно стать то, что достижение на региональном уровне шотландских националистов блокируется убедительной победой британских консерваторов на общенациональном. Переизбрание консерваторов является гарантией, что нынешний политический курс в отношении Шотландии будет продолжен с уместными коррективами, заранее обещанными Кэмероном региону.

Правда, размывание единства Великобритании идет и с другой стороны, как реакция на шотландский национализм англичан. Исторически сложилось так, что парламент Великобритании объединяет представителей Шотландии, Уэльса, Северной Ирландии, но одновременно служит парламентом собственно Англии. В предвыборную кампанию консерваторы дали обещание электорату Англии отстранить шотландских депутатов в парламенте от решения вопросов, касающихся исключительно Англии. «Английский манифест» от 24 апреля 2015 года по аналогии с Шотландией требует права на свой подоходный налог. Однако подобное решение делает неизбежным симметричный ответ в Шотландии.

Перед выборами высказывались мнения, что Великобритания движется к шестипартийной системе, состоящей из трех старых партий плюс трех новых партий. Однако новой многопартийной политической системы а-ля Европа по итогам выборов 2015 года не сложилось. От конфигурации британской партийной системы образца 2010 года «двух с половиной партий» Великобритания в 2015 году вернулась к системе «двух партий + одной чужой». Сугубо региональная партия, пришедшая на общенациональных выборах третьей, явно портит в 2015 году общую политическую картинку возвращения к политической традиции. Ведь консерваторы получили на выборах неожиданно много — 36,9% голосов избирателей и 331 место в Палате общин — на 25 мест больше, чем в предыдущем составе. Вторая последние сто лет традиционная партия Великобритании — Лейбористская завоевала 232 места с 30,4% голосов, потеряв по сравнению с выборами 2010 года 26 мест в Палате общин. Потери лейбористов связаны с Шотландией, до этого считавшейся их бастионом. Шотландский пролетариат ранее предпочитал голосовать за лейбористов. Теперь его симпатии сдвинулись к SNP, которая также позиционирует себя, как и лейбористы, в левоцентристском спектре. В итоге шотландские националисты оказались в парламенте Великобритании в оппозиции — третьей по величине фракцией, представляющей партию, которая как раз, по большому счету, и намеревается этот парламент навсегда покинуть. Не будь фактора шотландских националистов традиционная для Великобритании двухпартийность на выборах 2015 года была бы восстановлена. Однако шаг назад к двухпартийности был связан именно с шотландскими неурядицами Великобритании.

Победа SNP в Шотландии имела оборотную сторону — победу консерваторов в Англии и Уэльсе. Что важнее? Лидер консерваторов Кэмерон избрал удачную тактику, сыграв на опасениях британских избирателей относительно единства Соединенного Королевства. Во время избирательной кампании он акцентировал внимание на недопустимости создания коалиции лейбористов и шотландских националистов. Лидер лейбористов Дэвид Милибенд вынужден был постоянно оправдываться, что не давало очков его партии.

Партнер тори по прежней коалиции — партия либерал-демократов потерпела на прошедших выборах катастрофу. Она потеряла сразу 49 мест в палате общин, завоевав лишь восемь. В этом отношении выборы в Великобритании и продемонстрировали общую для Европы тенденцию угасания партийно-политического либерализма.

Знаменательно, что для выборов в Великобритании не подтвердились евроскептические прогнозы. Британская политическая традиция и здесь, как оказалось, одержала верх. Партия независимости Соединенного Королевства (Ukip) завоевала на прошедших выборах всего лишь один мандат при полученных 12,6% голосов избирателей. Годом ранее на европейских выборах мая 2014 года Ukip одержала сенсационную победу, набрав 4,37 млн голосов (27,49%) и получив 24 места в Европарламенте из 73, предоставленных в нем Соединенному Королевству. Но для внутренних парламентских выборов избирательная система Великобритании не устанавливает прямой зависимости между процентом голосов, отданных за ту или иную партию, и количеством мест в парламенте, доставшихся этой партии. Британская избирательная система не знает партийного списка, но предполагает прямую связь кандидата с «общиной», превратившейся в современный территориальный избирательный округ. Традиционная система надежно ставит преграду на пути Ukip. У этой партии просто нет личностей, чтобы завоевывать персональные округа при мажоритарной системе. В Европейский парламент, наоборот, избираются по списку, поэтому ситуация с Ukip на европейских выборах кардинально другая. Британская традиция лишь признает за Ukip место эпатажного представительства от Великобритании на континенте в мало что решающем Европейском парламенте. Депутаты от Ukip назначены «шуметь» в стенах этого заведения. И тем не менее, Ukip является индикатором настроений в Великобритании.

Британские выборы отразили общие для Европы антиевросоюзные, антииммиграционные настроения и поднимающийся национализм. Но они показали и те нюансы своеобразного состояния Великобритании, которые отразили иную реакцию. Выборы отразили текущее состояние Европы, но сугубо в британском традиционном и буквально консервативном преломлении. Так угроза единству страны со стороны шотландских националистов на всеобщих выборах склонила чашу весов в пользу консервативной политики. Подобным образом дело обстоит и с Ukip. Евроскептика этой партии была перехвачена консерваторами. И Ukip, и партия шотландских националистов ставят вопрос о британской идентичности и о позиционировании Великобритании относительно США и Европы, а также относительно самой Британии. Но по всем этим направлениям эти партии оказались вне русла британской стратегической политики и культуры. Брошенный ими вызов заставил британцев консолидироваться вокруг стратегического курса, который оказался связан со старейшей политической партией Соединенного Королевства — тори. Солидная история предполагает традицию, а традиция — опыт. Именно поэтому консерваторы увеличили свое представительство в британском парламенте, несмотря на проводимую ими непопулярную политику бюджетной экономии.

Определим главные факторы успеха консерваторов. Это, прежде всего, стабильный экономический рост в стране, несмотря на экономический кризис в континентальной Европе. Британский фунт стал гарантией для Великобритании от тяжелого финансового кризиса вокруг евро в Еврозоне. Стабильность британской валюты обеспечила приток бегущих с кризисных территорий капиталов и, как следствие, умеренный рост экономики Великобритании на фоне стагнации в континентальной Европе. Поэтому за победу консерваторов высказалось руководство ведущих британских компаний.

Что характерно, на прошедших выборах в Великобритании потерпели поражение все британские партии, выступающие против референдума о членстве Великобритании в ЕС. Победила партия, выступающая за референдум, но не ради выхода из Евросоюза, а для достижение компромисса с Брюсселем. Во внутренней политике Кэмерон продемонстрировал чуткость к европейским запросам своих избирателей. Опасение оттока консервативного электората в пользу Ukip заставили Кэмерона все больше ориентироваться на евроскептику, оставаясь при этом сторонником членства Великобритании в ЕС.

Сенатор РФ Константин Косачев 8 мая 2015 года по итогам британских выборов высказался в том смысле, что евроскептические настроения в Великобритании «размоют миф о неуязвимости и непогрешимости Европейского союза». Однако это слишком оптимистичная оценка. Теперь Кэмерон по результатам выборов, как он обещал, действительно обязан провести референдум по вопросу целесообразности дальнейшего пребывания Великобритании в Евросоюзе. Референдум должен пройти до 2017 года. Однако вопрос на референдуме не будет стоять о пребывании Великобритании в Евросоюзе. Референдум в Великобритании собираются использовать лишь как средство нажима на Брюссель с целью реформирования Евросоюза. Лондон будет шантажировать Брюссель своим выходом. Но на самом деле Великобритания к этому вовсе не стремится. Она лишь добивается особого статуса в ЕС. Предстоят долгие и непростые переговоры между руководством Великобритании, с одной стороны, и руководством Евросоюза и стран ЕС, с другой. Многое здесь будет зависеть от искусства традиционно сильной британской дипломатии. Скорее всего, британцам все-таки удастся «пересидеть» брюссельских еврочиновников на этих переговорах. Британский особый статус станет оборотной стороной проектируемой американцами Трансатлантической зоны свободной торговли. Британцам от континентальной Европы нужно ровно то, что и американцам — единый рынок и свободный доступ на него, а не некие федерации или конфедерации. Поэтому новое консервативное правительство будет активно выступать за создание Трансатлантической зоны свободной торговли между США и ЕС.

Как правило, правящая партия в Великобритании не наращивает, а теряет свои позиции на следующих парламентских выборах. В 2015 году все получилось ровным счетом наоборот, и это очевидное достижение премьера Кэмерона. Успех Кэмерона, с нашей точки зрения, связан с тем, что Великобритания под его руководством лучше всего воплотила национальную стратегию, связанную с равноудаленностью страны от континента и США, а также политикой равновесия. Великобритания больше не может влиять на баланс сил на европейском континенте, но она может занимать выгодную для себя позицию посредством собственного баланса. Отказываясь просто подчиняться одному из полюсов, Великобритания сохраняет собственную свободу действий. Платой за это является участие в европейских структурах и американских акциях глобалистской политики.

Во внешней политике при Кэмероне Великобритания демонстрировала твердую сдержанность. В связи с этим весьма характерным эпизодом является голосование британского парламента против предложенных Обамой бомбардировок Сирии в августе 2013 года. К основным вызовам, стоящим перед Великобританией, сейчас консерваторы относят исламский экстремизм, «агрессивную Россию», экономическую неопределенность в еврозоне и распространение ядерного оружия — читай Иран. В течение 2015 года консерваторы намерены пересмотреть стратегию национальной безопасности Великобритании. Консерваторы отказываются признавать «незаконную аннексию Крыма Россией», поддерживают суверенитет и территориальную целостность Украины, оказывают особую поддержку тем союзникам по НАТО среди «новых европейцев», которые ближе всего находятся к России. В вопросе об антироссийских санкциях Великобритания занимает однозначно твердую позицию их сохранения и продления. Но и здесь самый подходящий символ баланса Великобритании — это отсутствие Дэвида Кэмерона на переговорах в «нормандском формате» по Украине. Не трудно заметить, что Великобритания одновременно демонстрирует и сдержанность в украинском кризисе, и активность. Под последней, например, можно признать активное участие британцев в создании будущего ядра сил быстрого реагирования, которые НАТО развернет в Польше.

Итак, две проблемы минувших британских выборов определяют и два стратегических императива политики Великобритании. Базовой основой безопасности этой страны является поддержание политического единства на Британских островах. Основой внешней политики Великобритании является балансирование на трансатлантической оси между США и Европой. В итоге состоявшиеся британские выборы дали успешный инструмент для выполнения этих двух настоятельных задач британской политики.

Аналитическая редакция EADaily