США и Ближний Восток: промежуточные итоги регионального хаоса

Спустя три года после «завершающей» иракскую кампанию речи президента США Барака Обамы американские войска вновь высаживаются в Багдаде. 14 декабря 2011 года на военной базе Форт-Брэгг в штате Северная Каролина президент заявил, что «мы оставляем за собой суверенный, стабильный и уверенный в своём будущем Ирак». «За три года миссии около 150 тысяч американских военнослужащих покинули страну. Через несколько дней небольшая группа солдат будет выведена из Ирака… Как ваш главнокомандующий я могу сказать, что эти последние дни пребывания в Ираке стали частью истории», — заявил Обама, обращаясь к аудитории Форт-Брэгга (1).

Мог ли президент США и его советники в конце 2011 года предвидеть те события на Ближнем Востоке, которые ныне разворачиваются вокруг борьбы с «Исламским государством» и другими террористическими организациями? Что там три года! После очередной программной внешнеполитической речи Обамы 28 мая 2014 года в Военной академии Вест-Пойнт прошло десять дней, которые поставили под сомнение высказанные хозяином Белого дома мысли. Перед американскими курсантами президент США возвестил о завершении «самой долгой войны в истории Америки», подразумевая афганскую кампанию. А также отметил стремительное превращение Сирии в «рассадник терроризма», из чего сделал вывод о необходимости наращивания поддержки тамошней вооружённой оппозиции, которая «предлагает лучшую альтернативу террористам и жестоким диктаторам» (2).

9 июня 2014 года на Ближнем Востоке грянул гром. Второй по величине город Ирака пал под натиском «Исламского государства» (ИГ). На направлениях вторжения боевиков ИГ в провинцию Найнава, где расположен Мосул, были сосредоточены две дивизии иракской армии общей численностью от 20 до 30 тысяч личного состава. У осуществившей же блицкриг группировки в распоряжении находилось до 1 тысячи штыков (по некоторым оценкам, и того меньше — от 400 до 800 бойцов (3)).

В 2009 году, когда реализация американской программы «обучи и оснасти» в Ираке достигла своего пика, армия этой арабской страны была укомплектована 55 бригадами общей численностью 210 тысяч солдат и офицеров. Ещё около 30 бригад (120 тысяч человек) находились в подчинении МВД Ирака. Ныне Багдад располагает 40 армейскими бригадами и 24 бригадами сил внутренней безопасности. По оценкам вашингтонских аналитиков, боеспособность подразделений иракской армии продолжает оставаться на низком уровне, в то время как находящиеся в распоряжении МВД бригады, где сильны позиции так называемой «шиитской милиции», выглядят более предпочтительно (4).

По признанию премьер-министра Ирака Хейдара аль-Абади, для полного восстановления боеспособности армейских частей страны потребуются три года интенсивных реформ. При этом руководство Ирака продолжает винить США и другие западные державы в медлительности, в затягивании процесса оказания военной помощи Багдаду, прежде всего, предоставлением ему современных видов вооружений.

Падение Мосула и дальнейшее продвижение ИГ вглубь центрального Ирака стало отнюдь не только поражением правительства в Багдаде. На Ближнем Востоке развёрнуты силы постоянного базирования Центрального командования ВС США, в зону ответственности которого входят Ирак и Сирия. Обширный регион окутан американскими военными базами, осуществляющими круглосуточный мониторинг ситуации в зоне стратегических интересов военной сверхдержавы. Можно долго спорить о том, что в современном «нелинейном» мире не представляется возможным предугадывать события хотя бы с относительной точностью. Так и есть, но ведь именно США рекомендуют себя всему миру в виде «всевидящего ока», отслеживающего любую враждебную активность за тысячи километров от своих границ. К тому же столь резкое изменение внешнеполитических акцентов за очень непродолжительное время, когда 28 мая заявляется о завершении одной военной кампании, а о грядущей, которая наметилась буквально десять дней спустя, нет и намёка — абсолютно не украшает вездесущую глобальную силу.

США вогнали «уверенный в своём будущем» Ирак в катастрофический ступор. Сегодня Ирак — самое небезопасное место на Ближнем Востоке. Это говорят союзники американцев по антиджихадистской коалиции. В совместном исследовании Международного центра по изучению радикализации (ICSR) при лондонском Королевском колледже и британской BBC, отмечается, что за один лишь ноябрь 2014 года в Ираке было зафиксировано 233 нападения боевиков, в результате которых погибли 1770 человек. Что интересно, группировка ИГ превзошла свою предшественницу «Аль-Каиду»* в жестокости и изощрённости методов ведения «священной войны».

От рук боевиков ИГ в Ираке и Сирии в ноябре прошлого года погибли 2206 человек. Это 44% всех жертв вооружённого джихада. Тогда как жертвами «Аль-Каиды» за весь 2013 год стали около 3000 человек, говорится в исследовании британских экспертов. Получается, что борьба Америки с «Аль-Каидой»* не только не устранила террористическую угрозу на Ближнем Востоке в целом и в Ираке в частности. По стратегическому недомыслию или по злому умыслу, американцы своими руками взрастили «усовершенствованный» вид «Аль-Каиды», с которым они сейчас «успешно» борются. Как отмечала британская газета Guardian, основываясь на воспоминаниях одного из заключённых тюрьмы «Camp Bucca» под иракской Басрой, нынешний халиф ИГ Абу Бакр аль-Багдади радикализировался именно во время своего недолгого пребывания в указанном месте заключения в 2004 году.

По данным Миссии ООН по оказанию содействия Ираку (UNAM) жертвами военных действий, террористических актов и других форм насилия в Ираке за первый месяц 2015 года стали 1375 человек, включая 790 мирных граждан. В результате терактов больше всего людей погибло в Багдаде. Количество раненых, среди гражданского населения, военнослужащих и полицейских, исчисляется 2240 человек. UNAM подчёркивает, что обнародованное число погибших не является полным, так как у ООН нет данных из территорий, контролируемых «Исламским государством». Под контролем джихадистской группировки продолжает находиться около 30% территории Ирака. Ранее правительство Ирака признало, что 2014 год оказался самым смертоносным для страны за последние семь лет: более 15 тысяч погибших, свыше 22 тысяч раненых.

После 2011 года Ирак стал ещё более секторально разделённой страной, со всеми мыслимыми проявлениями коррупции в органах власти и в вооружённых силах. Если это «стабильная и суверенная страна», по оценке Обамы трёхгодичной давности, то что тогда из себя будет представлять через три года, например, нынешняя Украина?! Ведь и в адрес её властей со стороны США звучат схожие внешнеполитические комплименты.

Знакомые с нюансами политической «фабрики» Белого дома вашингтонские аналитики говорят о резко возросшей заинтересованности Обамы во внешнеполитическом успехе. До следующих президентских выборов осталось менее двух лет, и, как известно, нынешний глава государства лишён возможности выдвигаться на третий срок. Возможно, интерес Обамы оставить после себя достойное политическое наследство объясняется его текущим крайне низким рейтингом. По итогам соцопроса, совместно проведённого телеканалом ABC News и газетой Washington Post ещё до оказавшихся неудачными для демократов промежуточных выборов 4 ноября 2014 года в Конгресс, деятельность президента одобрили лишь 44% граждан.

Низкий рейтинг и обвинения в нерешительности сходятся в одной точке. Это лишённый стратегической продуманности курс США в регионах их традиционных интересов. То из Вашингтона идут сигналы о постепенном свёртывании своего избыточного военного присутствия на Ближнем Востоке и переориентации на Азиатско-Тихоокеанский регион. То американцы заявляют о продолжении своей ближневосточной миссии, при этом повышая градус конфронтации с Россией при первом удобном случае. В результате мы имеем дело со всем, чем угодно, но только не со стратегически выверенным внешнеполитическим курсом США. Военную сверхдержаву явно бросает от одной крайности в другую. А дистанция между желаемым Обамой «пацифизмом» и требованием республиканцев в Конгрессе жёсткой политики постепенно сокращается.

Обама не просто нуждается во внешнеполитическом успехе, последние два года пребывания в Белом доме заставляют его искать и находить общий язык с большинством в Конгрессе, которое далеко от пацифистских настроений. Впрочем, списывать всё на счёт вынужденной уступчивости Обамы республиканскому большинству, падающего рейтинга президента, было бы неправильным. При всём обнаружившемся в период президентства Обамы дефиците стратегии во внешней политике военной сверхдержавы, предсказуемости для партнёров на международной арене, некоторые устои всё же остались. Но, к сожалению, явно не те, которые бы способствовали стабильности в региональном и мировом масштабах.

Наконечником внешнеполитического курса США в последние десятилетия была военная стратегия. Применительно к Ближнему Востоку в его расширенных геополитических пределах это проявилось в том, что Вашингтон подсел на условную «иглу» зависимости от ведения всё новых и новых военных кампаний. После вторжения в Афганистан в 2001 году последовала череда коалиционных миссий в Ираке, Ливии, Сирии, снова в Ираке. Завершая, или только делая вид, что завершают, кампанию в Афганистане, Соединённые Штаты нашли новую точку приложения своей военно-политической активности. Борьба с ИГ (или её имитация) в тех рамках «трёхступенчатой стратегии», которую обрисовала американская администрация, — лишь невнятная заявка хоть на какую-то предсказуемость для себя и своих партнёров по новой коалиции на Ближнем Востоке.

Обама продолжил отдавать предпочтение при назначении на пост главы Пентагона кандидатам, которые вне зависимости от своей партийной принадлежности пользуются поддержкой республиканского состава Конгресса. Так было в самом начале его президентства осенью 2008 года, когда свою должность сохранил республиканец Роберт Гейтс. Это проявилось и в последнем кадровом решении президента в отношении одного из «демонизаторов» России Эштона Картера. У США есть военная стратегия, но на дипломатическом фронте, за который отвечает Госдепартамент с периодическим подключением миссий вице-президента Джо Байдена, очевидно замешательство. Пентагоновские функционеры и генералы Объединённого комитета начальников штабов не заняли доминирующего положения в разработке и реализации внешней политики страны, но последовательно укрепляют свои позиции. Сила военной корпорации США растёт с каждой новой кампанией на Ближнем Востоке.

Интересно, что среди экспертов по ту и эту стороны океана мало кто отмечал факт программных внешнеполитических выступлений президента-демократа с «республиканских площадок». Речи Обамы 14 декабря 2011 года на военной базе Форт-Брэгг или 28 мая 2014 года в Военной академии Вест-Пойнт — интересная особенность военной составляющей во внешней политике США. Три года назад из Форт-Брэгга Обама возвестил о «суверенном, стабильном и уверенном в своём будущем» Ираке. С того самого места, откуда уже в наши дни 250 десантников 505-го парашютного полка 82-й воздушно-десантной дивизии ВС США перебрасываются на американские базы в Багдаде и Эрбиле…

Есть версия, что американцы сильно заретушировали свою настоящую ближневосточную стратегию, умышленно придав ей вид некой несуразицы. Задача — ввести в заблуждение целый круг своих противников и даже партнёров, преследуя далеко идущие цели. В частности, на театрализованность нынешней коалиционной «постановки» на Ближнем Востоке настойчиво указывают из Ирана. Возможно, что это на самом деле так, и в Вашингтоне решили на время прикинуться простаками, которые в реальности, с прицелом на долгосрочность ближневосточного хаоса, прокладывают себе дорогу к глобальному лидерству. Если это так, то в руках Вашингтона, где сейчас демократы и республиканцы скорее сошлись на общих внешнеполитических и военных знаменателях, чем находятся в жёстком противостоянии друг другу, не что иное, как стратегия хаотизации целых стран и регионов. Рост волны насилия, расшатывания и смены режимов на Ближнем Востоке могут продолжиться, подтвердив гипотезы о развёртывании Соединёнными Штатами именно такой стратегии. Ближний Восток стал для американских администраций в этом отношении испытательным полигоном.

(1) Remarks by the President and First Lady on the End of the War in Iraq, Fort Bragg, The White House, Office of the Press Secretary, December, 14, 2011.

(2) Remarks by the President at the United States Military Academy Commencement Ceremony, U.S. Military Academy-West Point, The White House, Office of the Press Secretary, May, 28, 2014.

(3) Michael Knights, Iraq War III Has Now Begun // The Washington Institute for Near East Policy, June 11, 2014.

(4) Michael Knights, Let the Iraqi Army Have Its Day // Al Jazeera, January 6, 2015.

Ближневосточная редакция EAD

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ