Белоруссия по-прежнему остаётся одним из направлений для деструктивной деятельности Запада. Ни Вашингтон, ни его европейские сателлиты не отказывались от попыток оторвать Белоруссию от России, чтобы тем самым воспрепятствовать созданию подлинного многополярного мира.
На фоне подготовки к президентским выборам, намеченным на 26 января 2025 года, продолжает свою деятельность беглая белорусская оппозиция, которая пытается путём внешнего воздействия влиять на общественно-политическую обстановку в стране. Надо сказать, что теперь Светлана Тихановская и её сообщники несколько изменили формат своей деятельности. Теперь самозванка и её подельники делают упор на национальный фактор. Во время визита в Эстонию 18 ноября на семинаре «Опасно ли изучать историю? На примере Белоруссии» самозванка заявила:
«Целые темы, исторические периоды и национальные герои стали жертвами репрессий, цензуры и русификации нашей коллективной памяти. Режим Лукашенко использует нашу историю как оружие. Они стремятся стереть нашу идентичность, превращая молодых белорусов в покорных последователей имперского нарратива».
Обвиняя законные власти и Россию в искажении истории, самозванка и её сообщники продвигают собственную концепцию, чтобы путём информационно-идеологического воздействия добиться политической переориентации населения Белоруссии. В этом смысле показательно выступление Тихановской в Тартуском университете. Уже в начале речи самозванка показала своё пренебрежительное отношение к фактам:
«Юхан Шютте, основавший этот престижный университет, удивился бы, узнав, какую роль сыграл этот университет в формировании белорусского освободительного движения, нашей национальной идентичности и становлении Белоруссии как государства».
Тихановская так сказала, как будто Юхан Шютте был эстонцем. Между тем Юхан Шютте был шведским генерал-губернатором Лифляндии, по чьей инициативе в 1632 году королём Густавом II Адольфом был основан будущий университет под названием Академии Густавиана на базе гимназии. Кстати, сам будущий город Тарту в те годы назывался Дерптом или Дорпатом.
Не ставшая задевать чувства эстонцев, живших в разные периоды под властью датчан, шведов и немцев, Тихановская перешла к атаке на белорусов:
«В Тартуском университете учились такие белорусские учёные, как Витольд Наркевич-Йодка и Владислав Дыбовский. Их работы принесли Белоруссии признание во всём регионе».
Кто же были эти учёные? Наркевич-Йодка в 1863 году стал доцентом Варшавской медико-хирургической академии. Двухтомный труд Луи де Веккера «Офтальмология» Наркевич-Йодка перевёл на польский, а не на белорусский язык. Иными словами, ни с государственной, ни с национальной точки зрения он не был белорусом, что не отменяет его вклада в развитие науки.
Ещё более комичная ситуация с Владиславом Дыбовским. Самозванка специально промолчала о том, что у него был брат Венедикт (Бенедикт) Дыбовский, которого сослали в Сибирь за участие в польском восстании 1863 года. Змагары его не записывают в белорусы, потому что Венедикт Дыбовский в 1883—1906 гг. был профессором во Львовском университете. Венедикт Дыбовский умер в 1930 году во Львове, в котором преобладали поляки, а сам город входил в состав Польши. То, что его брат Владислав родился в Минской губернии и собирал белорусский фольклор, вовсе не означает, что он был по национальной принадлежности белорусом.
Но самозванка, поставившая себе задачу связать белорусов с Тартуским университетом, решила не останавливаться:
«Тартуский университет также выпустил таких реформаторов, как граф Кароль Чапский. Он был великим реформатором, который три срока занимал пост мэра Минска. Он модернизировал город, дав ему первую телефонную систему, вымостив улицы и построив инфраструктуру для вывоза мусора… В Тартуском университете сформировался Антон Луцкевич — один из отцов-основателей белорусской независимости и первого премьер-министра Белорусской Народной Республики. Он был автором Декларации о независимости Белоруссии 1918 года, принятие которой мы до сих пор отмечаем каждый год».
Чапский действительно много сделал для Минска. Только самозванка не обратила внимание на то, что его имя полностью звучало как Кароль Ян Александр. А имя Кароль, как известно, является польским. Кроме того, Тихановская уже как минимум второй раз допускает логическую ошибку (см. Белорусская оппозиция хочет разорить Кипр?). Очерняя и демонизируя Россию, она восхваляет человека, служившего Российской империи и добившегося развития Минска в начале XX века! Если даже поляк Чапский при самодержавии сумел стать мэром Минска и многое сделать для его развития, то разве это не опровергает бред змагаров о том, что пребывание в составе Российской империи было исключительно отрицательным?
Что касается Луцкевича, то, подобно многим другим «свядомым» деятелям начала XX века, он происходил из полонизированной шляхты, которая на фоне кризиса польской идеи после 1863 года занялась созданием искусственной национальной идентичности, основанной на сепарации от поляков и конфронтации с великороссами.
Один раз самозванка всё же сказала полуправду:
«Всеволод Игнатовский, первый президент Белорусской академии наук, также сформировался под влиянием Тартуского университета. Он был яростным критиком Рижского договора, по которому Белоруссия оказалась трагически разделённой на десятилетия».
Почему полуправду? Потому что самозванка умолчала о двух важных фактах. Во-первых, Игнатовский был национал-коммунистом и участником политики белорусизации. Во-вторых, она не упомянула, что по Рижскому договору 1921 года Западная Белоруссия оказалась в составе Польши. Но при этом Тихановская, лицемерно осуждающая Рижский мир 1921 года, делает всё для того, чтобы предать забвению героев Западной Белоруссии, боровшихся с польскими оккупационными властями за воссоединение двух частей Белоруссии и вхождение в состав СССР (см. Беглые змагары предали забвению героев Западной Белоруссии).
Отрекаясь от тех, кто не был сломлен в довоенной Польше и от тех, кем по-настоящему могут гордиться белорусы, Тихановская целенаправленно присваивает деятелей, не имевших отношения к Белоруссии:
«В этом университете также учились такие белорусские борцы за свободу, как Людвик Пьянковский и Иероним Кеневич, которые в XIX веке участвовали в восстаниях против России. Те восстания возглавлял Кастусь Калиновский — отец белорусской национальной идеи. Калиновский однажды сказал: „Только тогда, народ, ты заживёшь счастливо, когда над тобой москаля уже не будет“».
Бред про Калиновского неоднократно разбирался. Не меньшей бредятиной звучит причисление к белорусским героям Иеронима Владислава Кеневича — родившегося во Франции сына польских эмигрантов, участника «Казанского заговора», расстрелянного в 1864 году.
И всё же Тихановская смогла пробить дно, заявив:
«Белорусский генерал Станислав Булак-Балахович в 1919 году сражался за независимость Эстонии. Всего через год он вернулся в Белоруссию, чтобы сражаться с большевиками. Так он продолжил борьбу всей своей жизни — борьбу за свободу».
Начнём с того, что мать Балаховича — Юзефа, была полькой и католичкой. Сам Балахович тоже был католического вероисповедания. Для змагаров он дорог тем, что в 1920 году при поддержке Польши Русская Народная Добровольческая Армия Балаховича совершила неудачный поход в Советскую Россию с целью воссоздания Белорусской народной республики. Этот поход сопровождался грабежами и насилием в отношении мирного населения. На польский след этой авантюры также указывает тот факт, что если Юзеф Пилсудский был «начальником Польского государства», то Балахович провозгласил себя «начальником Белорусского государства». И это не говоря уже о том, что после провального похода Балахович получил от Пилсудского звание генерала Войска Польского и лесную концессию в Беловежской Пуще. Мемориальная доска на здании православной духовной семинарии в Варшаве камня на камне не оставляет от образа Балаховича как «борца за белорусов и Белоруссию»:
«Командующий белорусской союзной армии, сражавшейся за независимость Польши в войне 1920 г. Организатор и командир Отдельной специальной группы, принимавшей участие в обороне Варшавы в сентябре 1939 г. После капитуляции создатель „Военной конфедерации“. Зверски убит 10 мая 1940 г. в Саска-Кемпе».
То есть Тихановская не просто так умолчала о том, что Западная Белоруссия по условиям Рижского мира отошла к Польше, ведь змагарский любимчик Балахович прекрасно себя чувствовал в 1921—1939 гг. и не был узником Берёзы-Картузской. Наоборот, Балахович был в милости у Пилсудского, при котором в Западной Белоруссии проводилась политика этноцида и полонизации.
Но самозванка, решив, что преклонения перед Польшей недостаточно, стала заискивать перед Эстонией, Швецией и Финляндией:
«Когда в 1918 году белорусский народ наконец провозгласил независимость, Эстония признала её одной из первых. А Белоруссия, в свою очередь, признала Эстонию, открыв в Таллине дипломатическое представительство под нашим бело-красно-белым государственным флагом. Именно этот флаг был разработан Клавдием Дуж-Душевским. Он также посещал Тарту, добиваясь, чтобы страны Балтии поддержали демократию в Белоруссии… Эстония и страны Балтии и Северной Европы — это пример для Белоруссии, источник вдохновения и идей. Когда вы спросите белорусов, с какой страны они хотят брать пример, они, скорее всего, назовут Эстонию, Финляндию или Швецию».
Здесь дело даже не том, что Тихановская считает БНР устоявшимся государством, а то, как она стелется перед этими странами. Змагары не только повторяют злобные мифы о «москалях», придуманные польскими шляхтичами-неудачниками, но и преклоняются перед Эстонией — классическим лимитрофом. Более того, «свядомая» пропаганда элементарно противоречит логике и здравому смыслу. Змагары с остервенением отказываются от родства и союза с «москалями», культивируют ненависть к России, но при этом любят Эстонию и Финляндию, получивших государственность только в XX веке, или же страны, которые перестали быть империями после столкновений с Россией (Польша, Швеция). И это при том, что исторически лучшие люди Белоруссии ориентировались на Москву как на союзника, вместе с которым не будут страшны никакие враги.
Но у «свядомых» своя «логика». Не желая, чтобы белорусы в союзе с Россией строили реальный многополярный мир и заставляли считаться с собой евроатлантическое сообщество, змагары предпочитают быть рабами Запада, во имя интересов которого они будут дальше вести свою деструктивную деятельность.