В Риге близится к завершению длившийся почти два года процесс над гражданином Латвии Олегом Бураком, которого обвиняют в шпионаже в пользу России. 14 августа будет вынесен приговор. Прокуратура требует осудить Бурака на 15 лет лишения свободы по статье «шпионаж», защита добивается его оправдания. Это все, что на данный момент известно о происходящем в зале суда — процесс шел в закрытом режиме, пишет «Sputnik Латвия».
Латвийская Служба госбезопасности (СГБ) арестовала полковника-лейтенанта МВД в отставке Олега Бурака осенью 2018 года. Он был помещен в Рижскую центральную тюрьму, где находится по сей день. «СГБ предприняла беспрецедентные усилия, чтобы добиться от Бурака признания в шпионаже. В ход пошли самые грубые и грязные методы. В камеру, где он сидел, прислали записку („прогон“ на криминальном жаргоне) от якобы авторитетных арестантов, где сообщалось, что Бурака надо „наказать жестоко“. В условиях тюрьмы это нешуточная угроза. Случалось, что люди, получив такие угрозы, совершали самоубийство. Но, как выяснилось, заключенные, имеющие реальный вес в тюрьме, никакого отношения к этой записке не имели. Скорее всего, провокацию организовала Служба госбезопасности через заключенных, которые у нее „на крючке“», — отмечает публицист и правозащитник Владимир Линдерман.
Он подчеркивает, что давлению подвергся не только сам обвиняемый, но близкие для него люди. «С демонстративным применением силы была задержана и доставлена на допрос подруга Бурака, проходящая по делу как свидетель. Со свидетелями, не уклоняющимися от явки в полицию, так никогда не поступают. Из того же ряда — угрозы возбудить уголовное дело против сына-инвалида.
Смысл этих действий очевиден. Бураку давали понять, что, отказываясь признаться в шпионаже, он подставляет под удар не только себя, но и своих близких. Однако усилия СГБ остались тщетными: виновным в шпионаже Бурак себя не признал. Участники процесса дали подписку о неразглашении. Поэтому подробной информации о предъявленных прокуратурой доказательствах и аргументах защиты у меня нет. Но ряд фактов позволяют с высокой долей вероятности утверждать, что дело против Бурака сфабриковано. Во-первых, его служебная биография. Для шпиона Бурак вел себя на редкость неадекватно. Работая в Информационном центре МВД, он вместо того, чтобы втираться в доверие и по-тихому собирать секретные сведения, развернул целую кампанию по борьбе с коррупцией, чем не на шутку разозлил начальство», — напоминает правозащитник.
Линдерман пишет, что разоблачая финансовые махинации в своем ведомстве, Бурак обращался и к руководству МВД, и в Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией, и даже в Полицию безопасности, сотрудники которой его впоследствии и арестовали. «То есть, сделал все от него зависящее, чтобы попасть в фокус внимания спецслужб и стать объектом их оперативной разработки. Просто уникальное поведение для шпиона. Во-вторых, политические симпатии Бурака. Он их не скрывал. Голосовал за ЗаПЧЕЛ (ныне — „Русский союз Латвии“) и даже перевел деньги на их партийный счет. И тогда, и сейчас эта партия воспринимается власть имущими как „пятая колонна“ Кремля. Более того, Бурак судился с Центром госязыка и публично называл это ведомство „языковой инквизицией“. То есть, сделал все по максимуму для своего разоблачения, оставалось только портрет Путина повесить в кабинете… В-третьих, жесткое давление, оказанное на Бурака в ходе следствия. Если на руках у следователя имеются убедительные доказательства, нет необходимости месяцами мучить человека, вытягивая из него признание. А вот когда доказательная база слабовата или вообще отсутствует, тогда признание становится „царицей доказательств“. Судя по всему, это именно такой случай», — предполагает Владимир Линдерман.
По его словам, нет смысла гадать, каким будет приговор, тем более, что ждать осталось всего несколько дней. «С одной стороны, не раз бывало, когда политические дела, сфабрикованные латвийскими спецслужбами, лопались в суде как мыльный пузырь, и судьи оправдывали обвиняемых. С другой стороны, два предшествующих „шпионских“ процесса — над Юрием Стилве и Александром Красноперовым — завершились обвинительными приговорами. Как бы то ни было, складывается впечатление, что борьба с „русскими шпионами“ в Латвии несколько приутихла. Возможно, в СГБ надеялись, что Бурака удастся очень быстро „расколоть“ и приговорить, но он оказался „крепким орешком“. Стало понятно, что штамповать шпионские дела конвейерным способом, не утруждая себя поиском реальных доказательств, довольно проблематично», — заключает эксперт.