Линдерман: латвийская «охранка» возвращается к методам начала 2000-х

Латвийская Служба государственной безопасности (СГБ) завершила расследование по делу жителя страны Олега Бурака. Дело передано в прокуратуру. В течение ближайших полутора-двух месяцев прокурор направит дело в суд, пишет «Sputnik Латвия».

Бураку предъявлены обвинения по четырем статьям Уголовного закона ЛР. Основное и самое тяжелое — обвинение в шпионаже в пользу России, «потолок» наказания по которому составляет двадцать лет лишения свободы. До суда обвиняемый остается под стражей в Рижской центральной тюрьме. Латвийский диссидент Владимир Линдерман отмечает, что в ходе следствия, добиваясь от Бурака признания в шпионаже, СГБ применила методы, которые возвращают в 90-е — начало 2000-х годов.

«Тогда в делах политического характера практиковались пытки и подлог доказательств. И это факт, которому есть документальное подтверждение. Некогда моего товарища Артура Петрова сотрудники Полиции безопасности Даугавпилса вывезли в лес и привязали к дереву, надев на голову полиэтиленовый мешок. В общем, запугивали в чисто бандитском стиле. А мне самому подложили в кресло взрывчатку и распространили от моего имени письмо-фальшивку с призывом к государственному перевороту, что стало основанием для возбуждения уголовного дела, длившегося семь лет. Об этом много писали в свое время, не буду повторяться», — отмечает Линдерман.

Потом, по его словам, что-то поменялось. «Полагаю, причиной стало вступление Латвии в Евросоюз: сотрудникам спецслужб дали установку держаться в рамках закона. Уголовные дела против представителей непримиримой оппозиции возбуждались, как и прежде, в конвейерном режиме (против меня, начиная с 2010 года, пять или шесть раз, сбился со счета), но ни фабрикации улик, ни грубого физического давления до 2018 года, как правило, не было. Во всяком случае, я с такими фактами не сталкивался. И вот в деле Бурака опять запахло старыми недобрыми временами. Возможно, сотрудникам СГБ дали отмашку: в условиях „гибридной войны“ все средства хороши для достижения цели. Если враг не сдается, его уничтожают», — отмечает эксперт.

«Бурак не сдается, виновным себя в шпионаже не признает. В конце прошлого года в тюремную камеру, где он сидел, пришел „прогон“. Чтобы не утомлять читателя криминальным жаргоном, поясняю: в камеру якобы от авторитетных заключенных передали записку такого содержания: „Ищем человека Олег Бурак. Нам сказали, что он у вас. Если да, дайте знать. Его ищут люди, не с Латвии. Чтобы его наказать жестоко“. С пожилым человеком, впервые оказавшимся в тюрьме, знающим ее внутренние порядки разве что по криминальным сериалам, от подобного послания легко мог приключиться инфаркт. Если авторитетные заключенные действительно имеют веские претензии к человеку, добром для него это не кончится. Тюрьма — замкнутое пространство, бежать, прятаться некуда. Представляю, что испытал Олег Бурак: „ищут люди… наказать жестоко…“, ну, вы понимаете. К счастью, мир не без добрых людей. Было проведено что-то вроде неформального расследования, в ходе которого выяснилось, что никакого „прогона“ со стороны авторитетных арестантов не было и в помине, и никаких претензий к Бураку нет», — пишет Линдерман.

Он выражает уверенность (и, по его словам, просто не видит других вариантов), что провокацию с запиской организовала Служба госбезопасности через кого-то из заключенных, находящихся у СГБ «на крючке». Цель, как считает Линдерман, заключается в том, чтобы запугать подследственного и добиться от него признания.

«Такие действия квалифицируются как пытка, угроза жизни и здоровью. Есть еще несколько „мутных“ моментов. Бурак — полковник-лейтенант МВД в отставке — сидит в общей камере. Хотя закон недвусмысленно требует содержать бывших сотрудников правоохранительных органов отдельно от других заключенных. Крайне подозрительно выглядит и обвинение по „порнографической“ статье. Исторический опыт свидетельствует, что когда к политической статье пристегивают довеском порнографию или что-то в таком роде, это почти всегда подлог. Цель та же — опозорить человека, создать ему проблемы в тюрьме, а в итоге психологически сломить и заставить оговорить себя. Вот почему я считаю важным привлечь общественное внимание к делу Олега Бурака. Защищая его, мы защищаем и себя. Любая репрессивная машина так устроена — если все идет как по маслу, то она не останавливается, а только разгоняется, набирает ход. Если СГБ сойдет с рук применение грязных, противозаконных методов следствия, эти методы войдут в повседневную практику. И мало никому не покажется», — заключает Владимир Линдерман.

Напомним, на прошлой неделе Латвийский антинацистский комитет при поддержке партии «Русский союз Латвии» (РСЛ) организовал у стен суда митинг солидарности с политзаключенным Олегом Бураком. С речами выступили депутат молодежного Сейма Латвийской Республики и заявительница митинга Татьяна Андриец, сопредседатель РСЛ Татьяна Жданок, диссидент с солидным тюремным стажем Владимир Линдерман, президент «Русской общины Латвии» Владимир Соколов, сопредседатель Латвийского комитета по правам человека Владимир Бузаев и психолог Виктор Елкин.

Ораторы подчеркивали, что Бурак, пожилой и тяжело больной человек, не признает своей вины и СГБ выдавливает из него признательные показания самыми жесткими методами, включая анонимные письма с угрозами физической расправы. Критике подверглась и политика властей, в которую, по мнению ораторов, прекрасно вписываются напоминающие 1937 год «шпионские» и другие уголовные процессы над активистами русской общины. «Открытое осуждение таких действий властей и правоохранительных органов — неприятное, но эффективное лекарство для излечения правящей элиты от русофобии», — заявляют в РСЛ.