Василий Стоякин: Блокада как политика Киева по разрушению Украины

На протяжении первой половины июня Киев сделал ряд телодвижений, которые свидетельствуют о намерении усиливать блокаду как Донбасса, так и Крыма.

3 июня Юрий Луценко, выступая в Раде, заявил со ссылкой на президента Петра Порошенко, что «раковая опухоль подлежит блокаде. Практика главы Луганской военно-гражданской администрации Геннадия Москаля, который запретил какое-либо передвижение транспорта с оккупированной территории, признана правильной, она должна быть распространена и на территорию Донецкой области».

В тот же день был зарегистрирован законопроект группы депутатов из премьерского «Народного фронта», президентского Блока Петра Порошенко и просто Радикальной партии Олега Ляшко, по которому территория народных республик Донбасса признается оккупированной, вводятся ограничения на перемещение граждан на «оккупированную территорию» и запрещается ввоз и вывоз товаров (кроме гуманитарных грузов ОБСЕ и Красного Креста). 12 июня свободовец Левченко внес законопроект о запрете торговли с «временно оккупированными территориями».

11 июня вместо генерала Кихтенко главой Донецкой областной администрации стал Павел Жебривский. Один из немногих людей, которого действительно можно считать «человеком Порошенко», но, при этом, радикального националиста, даже успевшего принять участие в АТО в качестве добровольца.

Смена главы администрации в околовластных кругах объяснялась тем, что от властей в Мариуполе требовались более жесткие меры, типа таких, на которые пошел луганский губернатор Москаль, фактически перекрывший транспортное сообщение с ЛНР. Кихтенко же проявил мягкотелость, продолжая доказывать, что 80% предприятий ДНР платят налоги в украинский бюджет и вообще — «экономические связи угольных и металлургических предприятий разорвать невозможно без обоюдных потерь. Не будет угля, не будет кокса, не будет металла. Рухнет система. В том числе и на наших ТЭЦ».

Жебривский, по идее, достаточно проникнут национальным самосознанием, чтобы отдавать себе отчет — «гиднисть» важнее презренных металла, угля и электроэнергии. Собственно, он это и подтвердил, назвав своей главной задачей борьбу с контрабандой («единая страна»? — не, не слышал…). Комментируя законопроект от 3 июня он отметил, что видит своей задачей не дать Донбассу «продолжать зарабатывать деньги на продолжении войны, используя продукцию, товары на их и на нашей территории». «В то же время часть продукции, что не имеет такого назначения (медикаменты, продукты питания), на мой взгляд, должна попадать туда. Всё это необходимо чётко согласовать и регламентировать».

Между тем, пункт 8 Минских соглашений требует определения «модальностей полного восстановления социально-экономических связей, включая социальные переводы, такие как выплата пенсий и иные выплаты (поступления и доходы, своевременная оплата всех коммунальных счетов, возобновление налогообложения в рамках правового поля Украины)». Причем этот пункт должен быть реализован до восстановления украинского контроля над границей. Т. е., Минские соглашения, насколько можно понять, не оперируют понятием «контрабанды» (хотя формальная открытость таможенного пространства народных республик с Россией дает основания для таких оценок).

Собственно, меры, предпринимаемые тем же Москалем, направлены не столько против ЛНР, сколько против коррупции среди личного состава силовых подразделений, контролирующих границу (злые языки, правда, говорят о недопустимо низкой доле губернатора в этих операциях, но свечку они, понятно, не держали). В то же время, достаточно характерна реакция Киева — депутаты, вместо того, чтобы предлагать законы, соответствующие духу Минских соглашений (и, кстати, программе президента, который выступает за сокращение взяткоемких функций), только ужесточают пограничный режим. Показательно и то, что депутатов совершенно не смущает экономический ущерб, наносимый такими действиями Украине.

В общем, Киев продолжает политику экономической блокады ДНР и ЛНР.

Негативные последствия для экономики страны никого не расстраивают главным образом потому, что у Украины и не должно быть никакой экономики. Сейчас совершенно очевидно, что Украина должна пройти через дефолт и раздачу за долги всех сколько-нибудь интересных активов (как государственных, так и частных). Соответственно, правительство и парламенту состояние этих активов уже неинтересно — повлиять на их судьбу они все равно не могут.

Государство же все равно будет находиться на содержании США и ЕС (так же, как это было в Грузии). Пока что оно выполняет какие-то цели в глобальной политической игре, потом оно будет нужно для защиты ТНК, которые получат украинские активы. В общем, министры и депутаты как-то проживут.

Что касается Донбасса, то Порошенко и его сторонники достаточно определенно высказываются относительно перспектив «мирного урегулирования». Сводятся они к выжиданию момента, когда украинская армия сможет создать достаточно мощный наступательный кулак, а Россия по каким-то причинам не сможет вмешаться. Экономическая блокада только способствует такому сценарию — затруднит подготовку республик к войне, а также сделает их непопулярными среди населения (из чего, правда, не следует, что среди населения будут популярными киевские власти).

Ну, а с Минскими соглашениями как-то решится. Вполне, кстати говоря, вероятно, что нынешнее усиление обстрелов как раз имеет целью похоронить мирные соглашения, в то время как США не дадут их обновить. В результате должна состояться выгодная Украине «заморозка» ситуации.

Непонятно только, насколько длительная «заморозка» нужна США и почему американцы в принципе должны считаться с хотелками киевского режима.

Василий Стоякин — политтехнолог, специально для EADaily