Что происходит в Иране: сербский взгляд

Моя специализация как сербского ученого — это европейские исследования. Но недавно у меня была возможность побывать в Иране в очень важный момент как для этой страны, так и для всего Ближнего Востока, пишет главный научный сотрудник Института европейских исследований в Сербии (Белград) Миша Джуркович.

Исламская Республика Иран находится под западными санкциями уже более 35 лет. Их масштабы различны, но в основном направлены на создание препятствий для экономического роста и технологического прогресса в Иране. Поэтому иранская сторона много делает для заполнения этой ниши за счет создания технологических университетов в Тегеране и по всей стране. В этих заведениях не только ведутся научные разработки, но и осуществляется подготовка отечественных специалистов, компетентных в таких сферах, как проектирование и производство автомобилей, самолетов, современных поездов. А также, различных видов вооружения, включая баллистические ракеты.

Внутренняя политика Ирана довольно сложна и разнообразна, что часто противоречит распространенным за рубежом представлениям о ней. Как и ситуация в стране.

Когда я впервые посетил Иран в 2020 году, меня больше всего удивил низкий уровень рождаемости. В Иране на одну женщину уже давно приходится менее двух детей, а после Covid этот показатель продолжает снижаться, что говорит о прогрессирующей эмансипации. Женский вопрос, пожалуй, один из самых важных в Иране. После событий с Махсой Амини и многомесячных протестов, на улицах северного Тегерана, а тем более, в Исфахане, заметно, что число женщин, разгуливающих без чадры, увеличилось. Религиозная полиция либо отступила, либо никак не реагирует, и, похоже, режим также решил мириться с этим явлением.

Иранские женщины, действительно, сейчас играют большую роль в жизни общества, и действующий режим стремится продемонстрировать это, сделать данное явление заметным и признанным, в том числе, из-за постоянного давления со стороны Запада по вопросу прав человека и особенно прав женщин. Женщины в современном Иране вовлечены во все сферы жизни и образования, но массовая культура, социальные сети способствуют постоянному смещению границ эмансипации, то в сторону их расширения, то в сторону следования национальным традициям. И поэтому важный вопрос заключается в том, как будет развиваться эта проблема и можно ли будет найти какой-то баланс.

Политическая система Ирана также гораздо сложнее, чем кажется со стороны. В правящей системе есть как консерваторы, так и либералы, есть и сторонники углубления отношений с западными партнерами и т. д. Как и в любом современном обществе, в стране существует сильная внутренняя идеологическая борьба и разногласия, в том числе по поводу геополитического направления развития страны. Нынешний президент считается более либеральным, чем его предшественник, погибший в результате крушения вертолета. Опять же, создается впечатление, что Верховный лидер и окружающий его Совет пытаются акцентировать, в зависимости от политической конъюнктуры, различные подходы к решению внешнеполитических задач. Пытаются сохранить некое равновесие. И видимость взвешенного подхода.

Во внешней политике Иран, несомненно, в последнее время пережил ряд серьезных неудач, даже, ударов. Иран вложил значительные средства в Сирию для защиты режима Асада. В Сирии погибло большое количество бойцов иранской революционной гвардии, включая некоторых известных генералов. Сирия также была важна как мост к «Хезболле» и Газе, где союзники Ирана также понесли большой ущерб, удары и потери. Сейчас хуситы находятся под сильным давлением в Йемене, поэтому Иран вынужден перегруппировать свои силы и диверсифицировать свою внешнюю политику. Вывод гвардии и вооруженных сил из Сирии также можно рассматривать как фактор, диктующий необходимость смены приоритетов.

Иран, конечно, недоволен той огромной ролью, которую Турция сейчас играет в Сирии, а также рядом военных успехов, достигнутых Израилем. Однако для Тегерана самым важным вопросом на данный момент являются переговоры с США. Эти переговоры, по-видимому, идут довольно успешно и могут привести к стабилизации.

Иран много инвестирует в то, чтобы открыть свою страну для различных частей света, и, подобно России, пытается смягчить последствия западной блокады, делая ставку, прежде всего на глобальный юг и восток. Отношения с Китаем для Тегерана носят почти стратегический характер. А вот совместные военные учения в Азербайджане и, что символично, в Карабахе, действительно, немного удивляют, учитывая довольно сложные отношения между этими двумя странами. Напомним, что в последнее время, когда Иран поддерживал Армению, Азербайджан развил тесное стратегическое партнерство с Турцией и Израилем. В СМИ много пишут о разногласиях между Россией и Азербайджаном, и связывают с этим обстоятельством и курс Баку на усиление военного сотрудничества с Ираном. Я не считаю, что совместные учения в Карабахе это радикальная смена курса для этих двух стран, но в тактическом смысле — очень важный шаг, который нарушает стандартную динамику на Южном Кавказе. Мы также не должны забывать, что огромное количество граждан Ирана, включая верховного лидера, на самом деле, являются этническими азербайджанцами.

Поводом для моего недавнего визита в Иран стала крупная конференция под названием «Восточное понимание прав человека». Это масштабное мероприятие, в котором приняли участие представители более двадцати стран, было организовано Университетом Бакир аль-Улум в Куме и Организацией исламских коммуникаций и связей, которая является партнером Россотрудничества. Сама конференция была частью более широкого проекта, в рамках которого также планируется создание специального секретариата, журнала и различных других учреждений, которые должны поддержать незападное и неимперское понимание прав человека. У Ирана много проблем с Комитетом ООН по правам человека. И Тегеран постоянно сталкивается с жалобами на состояние прав человека, включая права женщин.

Ситуация ухудшилась в прошлом году, когда был казнен диссидент Джамшиди, имевший как иранское, так и немецкое гражданство. Он был обвинен в терроризме. По этому поводу Иран вступил в серьезный словесный конфликт с Германией и ЕС. Позже Тегеран запустил специальный проект, посвященный восточному пониманию прав человека. Конференция началась в Тегеране, затем прошла рабочая часть в Куме, и в конце у нас была возможность увидеть прекрасный Исфахан, бывшую столицу династии Сефевидов. Мой вклад состоял в том, чтобы представить документы Русской Православной церкви по правам человека как прекрасную модель для формирования антиимперского и аутентичного восточному пониманию прав человека.

Но следует отметить, что на Западе также продолжается борьба за восстановление первоначальной, теологически обоснованной персоналистской концепции прав человека, на основе которой была принята Всеобщая декларация 1948 года и которая с 1960-х годов подавлялась имперским видением инструментализации прав человека. Я имею в виду, «права» на «гуманитарное вмешательство» и разрушение собственных обществ путем утверждения сексуальной практики меньшинств и т. д.

Миша Джуркович, главный научный сотрудник Института европейских исследований в Сербии (Белград), специальной для EADaily