Суданцы намерены выйти на уровень стратегического партнерства с Россией — интервью

Корреспондент EADaily побеседовал с послом Российской Федерации в Республике Судан Андреем Черноволом.

— В Судане с апреля 2023 года полыхает гражданская война. Андрей Георгиевич, есть ли предпосылки для примирения? Известно, что там активно действуют иностранные игроки, роль которых не способствует воцарению мира. В частности, США и Великобритания, прикрываясь благими намерениями, настойчиво подпитывают конфликт, а большинство суданцев против подобного «миротворчества». Так ли это?

— Нынешнее положение вещей в Республике Судан сложно назвать гражданской войной в ее традиционном понимании. Посудите сами, с одной стороны у нас международно признанное легитимное правительство, абсолютное большинство населения и практически все политсилы, включая отнюдь не только бывших повстанцев и проармейские власти, за которыми набившая оскомину западная пропаганда рисует якобы «жаждущих реванша башировских исламистов». На деле все по-другому, и в Порт-Судане (где сейчас расположены иностранные дипмиссии, включая наше посольство) сегодня можно легко встретить подавляющую часть гражданских объединений, в том числе оппозиционных — от членов политбюро старейшей и крупнейшей в стране Национальной партии «Умма» и юнионистов до баасистов и даже коммунистов с «революционной молодежью». Последние, к примеру, не скрывают, что они против «генералов во власти», считают их всех «путчистами» и намерены с ними бороться политическими средствами, — но после разгрома мятежников.

По другую сторону у нас те, кого по привычке именуют Силами быстрого реагирования (СБР), однако де-факто 80% их личного состава на текущий момент составляют иностранные наемники-арабы из стран Сахеля. Очень наглядна в этом смысле динамика перемещения ВПЛ: люди массово бегут из районов, попадающих под контроль СБР. Что неудивительно. Боевики регулярно совершают карательные акции, проводят этнические чистки захваченных дарфурских территорий с преимущественно африканским населением, замещая его лояльными себе арабами. С мая-июня новым трендом стал сгон фермеров с сельхозземель и уничтожение посевов, отлично вписывающийся в стратегию «организации голода», реализуемую не без «подачи» некоторых ооновских структур. Ведь именно высокие международные чиновники еще с марта, наперекор фактам и отчетам собственных сотрудников в стране, начали «бить в колокола» по поводу срыва весенней посевной, а когда та состоялась, СБР вдруг, без всякой видимой военной необходимости, решили взять дело в свои руки и сорвать теперь уже зимний аграрный сезон.

Но вернемся к официальному политкрылу мятежников. В их роли выступают откровенные маргиналы из остатков бежавшего за границу прозападного демактива, ныне выступающие под вывеской коалиции «Такаддум». Эти люди не имеют поддержки внутри Республики Судан. Их электоральный потенциал и до кризиса оценивался не выше 4%, а сегодня он ниже статистической погрешности. Они находятся на полном содержании различных фондов из США, Великобритании и ЕС. Соответствующая сеть вспомогательных НПО и прочих «грантоедов», именуемая западниками «суданским гражданским обществом», финансируется USAID и UKAID.

Иными словами, в нашем понимании это не гражданская война. Подвизавшийся здесь в 2021—2023 гг. руководитель МООНППС Фолькер Пертес очень старался, но так и не смог разжечь в стране полноценный внутриполитический конфликт. Слишком слаба была местная прозападная клиентура, на которую он делал ставку в условиях примирения Хартума практически со всеми своими былыми антагонистами, — СНОД-Север, ДСР, СОД (1) и пр. Именно поэтому 15 апреля 2023 г. решено было перейти к «плану Б», в соответствии с которым СБР должны были совершить молниеносный госпереворот. Все хотели провернуть в течение максимум трех дней. Не получилось.

Суданские вооруженные силы, несмотря на ворох проблем, межклановые и межплеменные дрязги и пр., с трудом, но выстояли, в очередной раз подтвердив свой статус, по сути, единственного государствообразующего института. И по мере преодоления первого шока на сторону армейцев, пусть с оговорками, но постепенно перешли все патриоты.

Конечно, за Мухаммеда Дагло воюет часть местных арабских племен. Костяк составляют дарфурские ризейгат и мисерия, но есть и «союзники». На западе это хальба и хамар, в Кордофане — хавазма, в центре (в Бутане) — отдельные кланы из шукрии, бахтании, рашаида и пр. Однако большинство представителей этих объединений, прежде всего шейхов тех же ризейгат, давно отвернулись от мятежников. Причина банальна: они потеряли лучших бойцов, и теперь им грозит утрата позиций в конкуренции как с африканцами, так и с пришлыми сахельскими наемниками из числа «арабов рассеяния (2)», регулярно пополняющими ряды СБР.

Получается, что ваш вопрос о национальном примирении несколько «несоразмерен» реальности. Да, нынешний вооруженный конфликт фактически консолидировал абсолютное большинство суданцев. Угроза потери государственности заставила их на время забыть о взаимных претензиях. В этом смысле консенсус относительно того, кто, что и как, как всегда, непрост, но вполне возможен. При этом война оказывается внешней, как здесь говорят, навязанной, обусловленной интересами регионалов и мировых игроков. А значит, даже немедленное, «механическое» прекращение огня не устранит ее причины. Для этого нужно искать развязки как минимум на региональном уровне.

Для США по большому счету главное — не допустить «присутствия в РС России, Китая и Ирана». Это они не раз повторяли, причем публично и на самых разных площадках. Более того, в условиях жесткой предвыборной гонки американцам позарез нужен хоть какой-нибудь положительный результат. Судан там на слуху. Значительная часть нынешнего истеблишмента в свое время сделала себе имя на «дарфурском кейсе» и борьбе с «режимом Омара Башира, приютившим Бен Ладена и кучу международных террористов». Поэтому госдеповский спецпосланник, бывший соросовец Том Перриелло так мечется, пропихивает то Джидду, то Женеву, обещает всем и все сразу, грозится чуть ли не завалиться в Порт-Судан в октябре вместе с администратором USAID Самантой Пауэр. По этой же причине мы видим совершенно невообразимый разнобой: в Конгрессе обвиняют ОАЭ в поставках оружия СБР и потворстве геноциду и грозят Актом Магницкого, а Джозеф Байден называет Мухаммеда Бен Заида «ключевым оборонительным партнером».

Британцы более последовательны. Их «пенхолдерство» по Судану в СБ четко подчинено одной цели: использовать СБР как таран для силовой реставрации демперехода. Либо, если не выгорит, а такой сценарий вырисовывается все явственнее, создать здесь очаг перманентной напряженности с перспективой обрушения и распада целого ряда существующих государств. Зачем? Для того чтобы блокировать доступ в Сахель и Центральную Африку как Москве и ее союзникам, так и в целом странам Глобального Юга. И тут все средства хороши. От продавливания открытия границ под предлогом неминуемой гумкатастрофы (а с будущего года — и организованного мятежниками голода) до внесения тенденциозных проектов резолюций, подготовки ангажированных отчетов и «заматывания» обращений и жалоб суданцев. Остается только констатировать, что в своих неоколонизаторских амбициях Лондон в последнее время дошел до откровенных попыток ограничить суверенитет своего бывшего кондоминиума.

Почему-то в тени остается деструктивная роль Елисейского дворца. Нынешний горе-наполеон, как может, противодействует расширению российского присутствия на некогда своем «заднем дворе» — в Мали, Буркина-Фасо, Нигере, ЦАР и Чаде, стратегическими «восточными воротами» в которые является Судан. Именно Париж в настоящий момент обеспечивает практическую реализацию вынутой из старого сундука идеи построения в Сахеле «единого арабского государства потомков бану хиляль и джухейны». Под эту мифологему идет вербовка десятков тысяч наемников для СБР. Ну и заодно проводится геологоразведка урана в Северном и Западном Дарфуре, дабы хоть как-то компенсировать «выпадение» бывших французских активов в регионе.

С другой стороны, суданцам активно помогают иранцы, катарцы, саудовцы, кувейтцы, египтяне, турки, малазийцы. Наши китайские друзья, вероятно, тоже скоро подключатся. Некоторое охлаждение, вызванное «выкрутасами» прозападного кабмина Абдаллы Хамдука в 2019—2021 гг., судя по всему, преодолено.

Что касается нашей работы во временной административной столице в Порт-Судане, то пока нам очень удобно. Плотно взаимодействуем с местными властями и коллегами из арабских, африканских и азиатских стран. Ведь представительства недружественных нам государств как бежали отсюда в 2023 г., так до сих пор и не вернулись. В их картине мира здесь воюют и нарушают международное гуманитарное право две равно незаконные противоборствующие стороны, а ни разу не приходившее к власти через выборы «конституционное гражданское правительство» страдает за народ дистанционно, в Аддис-Абебе. Если же западники и их союзники возвращаются, они, получается, признают законность здешнего правительства и расписываются в несостоятельности собственной политики. Поэтому пока наши недруги ограничиваются непубличными контактами по линии спецведомств и время от времени засылают сюда якобы нейтральных швейцарцев.

В смысле безопасности ситуация достаточно стабильна. Зоны боев далеко, и на данный момент мы не видим предпосылок к какому-то принципиальному изменению сложившегося положения к худшему. А наши суданские друзья, как всегда, уверены в своей скорой победе.

— Понятно, что в условиях внутренней нестабильности и вооруженной междоусобицы традиционно дружественные и разноплановые связи Судана и России заметно сократились. Тем не менее, сотрудничество и торговый обмен продолжаются. В Судане побывал замминистра и спецпредставитель президента по Ближнему Востоку и странам Африки Михаил Богданов, усилия которого направлены на поиски мира. Как бы Вы могли прокомментировать возможности для развития двустороннего взаимодействия с Суданом, с учетом того, что у нас богатый опыт сотрудничества в прошлом, и, как известно, законное правительство в Хартуме позитивно относится к наращиванию взаимовыгодных обменов с Москвой.

- Начнем с конца. Здесь не просто «позитивно настроены», а намерены, по возможности и в случае нашей заинтересованности, выйти на уровень стратегического партнерства, и эта линия задана высшим руководством РС, плотно держится им на контроле. Во многом подобное политическое решение местных властей стало следствием исторического, как говорят сами суданцы, заезда сюда в апреле 2024 г. Михаила Леонидовича Богданова. Затем последовали поездки зампредседателя Верховного (Суверенного) Совета Малика Аггара на ПМЭФ и и.о. министра обороны Ясина Ибрагима на выставку Армия-24, обмен визитами между центробанками двух стран, участие министра культуры РС в работе петербургского форума. Для «сверки часов» планируется провести в конце этого-начале следующего года очередное, 8-е заседание межправкомиссии.

Но бизнес и сам не отстает. Просто для справки: наш товарооборот после просадки времен «демократического» премьерства Абдаллы Хамдука как подрос в 2022 г. аж до дореволюционных «башировских» значений, так и оставался на них в кризисном 2023 г. Конечно, существует выраженный торговый дисбаланс. Мы продаем в Судан зерновые, растительные масла, удобрения и практически ничего не импортируем. Российско-суданский деловой совет (РСДС) работает над выправлением этой ситуации. Не случайно широкий резонанс вызвал заезд сюда 17—23 сентября делегации во главе с сопредседателем РСДС, представителем ТПП России Виктором Чемодановым, его встречи с действующими министрами, директорами госкорпораций и ведущими бизнесменами. Проектов множество. Есть вполне живые и развивающиеся, часть «подвисла» из-за сложностей как у нас, так и у партнеров. Наиболее актуальна тематика срочного восполнения наблюдаемого в РС острого энергетического и топливного дефицита, нехватки лекарств, муки, растительных масел, удобрений. Но уже сейчас активно обсуждаются форматы участия отечественных компаний в будущем постконфликтном восстановлении Республики. Дело за реализацией. Хватит ли смелости российским предпринимателям принять вызов, а суданским друзьям — обеспечить соответствующие условия, покажет время.

(1) Речь о бывших вооруженных повстанцах, десятки лет противостоявших центральному правительству: Суданском народно-освободительном движении-Север/фракции Малика Аггара (ныне вице-президент), Суданском освободительном движении/фракции Минни Минави (ныне Губернатор Большого Дарфура) и Движении за справедливость и равенство Джибриля Ибрагима (ныне министр финансов).

(2) Арабы из Йемена и Хиджаза, которых Фатимиды и прочие североафриканские династии регулярно использовали в качестве ударной силы и которые в течение XI-XIV веков несколькими волнами осели в широкой полосе по всему Сахелю, — от Мавритании до Дарфура и Кордофана. Они никогда не составляли на своей новой родине большинства, жили достаточно разрозненными племенными группами, однако сохраняли память об общности происхождения (реальном или мнимом). В этой среде всегда мечтали о «возврате к былой славе предков» через создание единого сахаро-сахельского арабского государства.