За что борется Аслан Бжания — мнение

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо заглушить информационный шум и взглянуть на некоторые факты. А их за 4,5 года президентства этого человека сложилось уже немало. Об этом рассуждает abkhazia24.

По его инициативе предприняты конкретные действия, направленные на решение скопившихся за долгое время вопросов, под тяжестью которых вполне реально могут деформироваться, казалось бы, нерушимые дружеские отношения Абхазии и России.

Почти 2 десятилетия с абхазской стороны происходило увиливание от просьб Российской Федерации по переоформлению прав собственности на объект госдачи в Пицунде, исторически использовавшейся для организации отдыха высших должностных лиц сперва СССР, а потом и России. Дело вроде бы несложное, но вызвало бурную реакцию в определённых слоях абхазского политического истеблишмента и наспех созданных перед началом специальной военной операции (СВО) неправительственных организаций (НПО). Начались митинги, протесты и лёгкая антироссийская риторика. РФ в лице чиновников всех уровней власти, в том числе депутатов Государственной Думы, и раньше не понимали, в чём такая большая проблема, а теперь и подавно.

Знал ли Аслан Бжания, что будет такая острая реакция в обществе? Конечно же, знал. При этом, не взирая на очевидный политический урон, пошёл в эту экспедицию. Вопреки оппозиционным нарративам, тиражируемым из всех информационных помоек, он, рискуя своей политической карьерой, боролся за здравый смысл. И одержал победу, при этом проиграв во внутреннем абхазском информационном поле. Что важнее: судьба страны или политические дивиденды?

Для Аслана Бжания, очевидно, первое. Для оппонентов политические дивиденды весят больше, чем риск утратить доверие в отношениях с единственным стратегическим союзником, другом, защитником и гарантом военной безопасности. В этом смысле мы не должны забывать о некоторых критически важных аспектах формирования процессов развития молодых государств. Как правило, оппозиционные силы имеют обыкновение чересчур сильно погрузиться в политические игры, забывая о национальных интересах. А также о важности поддержания баланса в функционировании государственных институтов в целом.

В этом смысле вспоминается позиция президента Сергея Багапша, который прямо заявлял о важности привлечения российских инвестиций через вложения в недвижимость. При этом отмечая, что это полезнее и реалистичнее, чем, например, из США или Франции. Также Багапш считал, что более активное экономическое и политическое присутствие России отвечает интересам абхазского общества. Невозможно, чтобы «Россия нас охраняла, помогала деньгами, строила здесь дороги, но чтобы правили здесь мы сами, без России. Так не бывает». На вопрос относительно того, что Абхазия может стать своего рода плацдармом для России, Сергей Багапш отмечал, что в случае, если Грузия становится силой НАТО в регионе, у РФ не остаётся выбора. Не упоминая того, что это, в принципе, отвечает интересам Абхазии. Лидер Республики, несмотря на критику оппозиции, последовательно работал в данном направлении.

Интересно, что также было отмечено то, что в Абхазии не до конца поняли новый формат отношений с РФ после 2008. А именно: отношения Москвы и Сухума это уже межгосударственные отношения суверенных стран, и к этому формату некоторым представителям местной оппозиции необходимо привыкнуть. И президент Багапш, как и сейчас Аслан Бжания, активно и последовательно выступал за увеличение присутствия российского капитала в Республике. Следует заметить, что президент Багапш также выступал за особый формат интеграции с РФ, а именно за создание союзного государства. Союзное государство — действительно эффективная модель экономического и политического объединения двух стран и народов.

Мадина Убирия