Довольствуется ли Армения «малым» в эпицентре нестабильности: интервью с экспертом

Бывший чрезвычайный и полномочный посол Армении в Египте, по совместительству в Израиле, экс-генеральный консул в Алеппо (Сирия) Армен Мелконян в интервью EADaily анализирует углубляющийся кризис на Ближнем Востоке, его влияние на соседнее Закавказье, а также вовлечение в этот регион мировых и региональных игроков.

— Чего можно ожидать от нынешней ирано-израильской эскалации в контексте происходящих мировых развитий?

— До сих пор ценой огромных усилий удавалось локализовать израильско-палестинский конфликт в пределах сектора Газа. Однако недавние убийства лидера ХАМАС Исмаила Хании и военного командира движения «Хезболла» Фуада Шукра подняли градус напряжённости на Ближнем Востоке на беспрецедентный, чрезвычайно опасный уровень. Эти убийства создали качественно новую ситуацию, где непосредственная израильско-иранская конфронтация кажется неизбежной. Если дальнейшее развитие событий пойдёт в направлении эскалации, крупномасштабная региональная война на Ближнем Востоке станет неизбежной. Тогда его волна, несомненно, дойдёт и до других регионов. Единственное, что вселяет некоторую надежду, что ещё можно избежать катастрофы, — это то, что глобальные и региональные силовые центры осознают опасность и прилагают усилия, чтобы остановить дальнейшее обострение.

Многое зависит от того, как Иран и «Хезболла» отреагируют на жёсткие действия Израиля. С одной стороны, это вопрос их репутации, а с другой — серьёзная ответственность с точки зрения собственной безопасности. В этом отношении примечательно недавнее заявление МИД Ирана, где подтверждается, что Тегеран не стремится усиливать региональную напряжённость, однако ему необходимо ответить Израилю. Интересна также позиция выжидания, занятая «Хезболлой», которая, по формулировке её лидера Хасана Насраллы, является «частью ожидаемого наказания».

Уверен, что Тель-Авив также не хочет, чтобы ситуация вышла из-под контроля. Идя на такие рискованные действия, как ликвидация лидеров ХАМАС и «Хезболлы», Тель-Авив, по всей вероятности, был уверен, что противники будут вынуждены проявить сдержанность, а Вашингтон и другие посредники сделают всё, чтобы этому способствовать. Надеюсь, что всё останется в рамках оказания психологического давления друг на друга или ограничится символическими ответными действиями, как это было в аналогичных ситуациях в недавнем прошлом.

Тем не менее ситуация настолько хрупкая, что любая искра может свести на нет всевозможные прагматические расчёты и открыть дверь разрушительной региональной, а может, и более масштабной войне. И это, кажется, понимают все игроки.

Возникает вопрос: какую же цель преследует Тель-Авив, прибегая к подобным рискованным действиям, как убийства лидеров противника? Очевидно, что это — желание предотвратить международные усилия, направленные на установление мира в секторе Газа, выиграть время для завершения планов по ликвидации ХАМАС и окончательного решения проблемы Газы на своих условиях.

— Как отразится на Закавказье углубляющийся кризис на Ближнем Востоке? Возможно ли нарушение существующего баланса в нашем регионе?

— Уже несколько десятилетий Ближний Восток является одним из наиболее горячих регионов мира. Резонансы происходящих здесь геополитических процессов и конфликтов часто достигают самых разных уголков мира, в том числе, безусловно, и Закавказья, которое географически является ближайшим соседом Ближнего Востока и связано с ним многими неразрывными нитями. В настоящее время ожесточённая конкуренция за сферы влияния в этом регионе продолжается с новым размахом, что обусловлено его геополитической значимостью, богатыми запасами энергетических ресурсов, возможностями транспортных коммуникаций, огромным рынком и т. д. В данный процесс активно вовлечены почти все мировые и региональные центры: США, Россия, Евросоюз, Китай, Турция, Иран, Израиль, Саудовская Аравия, Египет, а также другие арабские страны.

Трансформация баланса сил между геополитическими игроками, имеющая место в результате конфликтов и неуступчивой борьбы за сферы влияния на Ближнем Востоке, может найти своё отражение и в расстановке сил в Закавказье. В первую очередь это касается Ирана. То, как Тегеран выйдет из нынешнего кризиса на Ближнем Востоке, непосредственно повлияет на его позиции также в нашем регионе со всеми вытекающими из этого последствиями. Возможное ослабление и дальнейшее изолирование Ирана негативно повлияет на баланс сил в Закавказье. Поэтому сейчас многое зависит от течения войны в Газе, развития событий вокруг него и результатов обострения израильско-иранского конфликта.

— Как очевидно, руководство Армении особо не реагирует на происходящие в соседнем регионе драматические события. Чем вы объясните подобное «олимпийское спокойствие»? Возможно, официальный Ереван придерживается следующего принципа: «чем меньше активен, тем меньше ударов получишь».

— Конечно, такая страна со скромными возможностями, как Армения, к тому же столкнувшаяся с серьёзными проблемами безопасности в своём регионе, вряд ли сможет активно включаться в геополитические процессы, происходящие в соседнем регионе. Однако это не может быть поводом для равнодушия и пассивности. Поэтому в сложившейся ситуации задача армянского правительства состоит в том, чтобы рассмотреть все возможные сценарии развития событий, трезво оценить различные угрозы и риски для безопасности страны и армянской диаспоры региона, вести интенсивную дипломатическую работу, а также разработать прагматичные планы противодействия этим угрозам. Между тем создаётся впечатление, что всего этого сегодня нет в полном объёме.

— В последний период углубляется армяно-американское сотрудничество. В частности, в оборонно-гражданской сфере, области безопасности, а также сферах атомной и возобновляемой энергетики. Параллельно повышается существенный интерес к Армении также со стороны стран — членов Евросоюза. Подобную политику в официальных кругах Еревана называют диверсификацией внешней политики. Возможен ли полноценный разворот Армении на Запад?

— Если речь идёт о пересмотре отношений с Россией и развороте на Запад, то я бы затруднился это назвать диверсификацией внешней политики. На мой взгляд, диверсификация — это когда развиваются отношения и сотрудничество со всеми партнёрами в разных направлениях. Именно на такой основе долгие годы до недавнего времени держалась внешняя политика Армении.

Армения может углублять сотрудничество с Западом в самых различных областях, что естественно. Тем не менее строить планы для полноценного разворота в его сторону слишком рискованно, особенно учитывая сложившуюся ныне ситуацию в мире и в нашем регионе. Мы должны наконец признать, что это улица с двусторонним движением. Только наших стремлений и мечтаний для этого недостаточно. Запад также должен проявить соответствующее желание и готовность.

Вместо этого нам постоянно и однозначно указывают, до какого предела может дойти подобное сотрудничество. Поэтому, вместо того чтобы думать о развороте к Западу, руководству Армении следует сосредоточиться на осуществлении равных отношений со всеми партнёрами. Также надо иметь в виду, что полноценный разворот на Запад теоретически подразумевает неизбежный выход из ОДКБ и ЕАЭС с последующей интеграцией в НАТО и ЕС. И поскольку в Североатлантическом альянсе и Европейском союзе нас как-то не особенно ждут, преследование таких амбициозных целей может оставить нас на полпути. В итоге, не получив то, к чему стремились, можно лишиться того минимума, который у нас всё-таки есть.

— Активное вовлечение мировых и региональных игроков в Закавказье превращает регион в арену геополитической борьбы между ними. Насколько данный процесс имеет тенденцию к углублению?

— Определённое ослабление позиций России в Закавказье, в основном в результате войны на Украине, действительно, открыло широкие двери для вовлечения внерегиональных геополитических игроков. Этому способствует и нынешняя внешняя политика, проводимая официальным Ереваном. Подобная тенденция чревата серьёзными опасностями для стабильности и безопасности региона. Дело в том, что конфликты интересов силовых центров, в той или иной степени вовлечённых в разных региональных конфликтах и противостояниях, могут легко проецироваться и на Закавказье.

Полагаю, что мы находимся только в начале процесса превращения региона в арену геополитической борьбы с участием мировых и региональных игроков. Ключевыми здесь являются следующие факторы: когда и как решатся (и вообще решатся ли) вопросы создания новой системы или новых механизмов региональной безопасности, контроля транснациональных транспортных коммуникаций, а также до каких пределов дойдёт противостояние между Ираном и его прокси с одной стороны и Израилем и Западом — с другой.

— За последние годы Турция резко усилила свои позиции в Закавказье. В то же время Россия стремится активно влиять на происходящие в регионе процессы. Хотя Москва и Анкара довольно успешно сотрудничают друг с другом в политической и экономической областях, тем не менее общеизвестно, что между ними уже несколько столетий существует соперничество за влияние в Закавказье. Как долго может продолжаться нынешний российско-турецкий ситуативный союз?

— География предопределила продолжительное соперничество России и Турции не только в Закавказье, но и в некоторых других регионах мира, и Закавказье — только одно из его главных арен. Очевидно, что в последние годы, воспользовавшись ослаблением позиций России на международной арене, введением Западом против неё санкций и последующим усилением экономической зависимости России от Турции, Анкара заняла агрессивную позицию в расширении своего влияния за счёт России в различных регионах, включая Закавказье и Центральную Азию. Создаётся впечатление, что Москва пока что склонна терпеть подобные амбиции Анкары и вынужденно предоставлять пространства для распространения её влияния. Не надо также забывать, что Турция — член НАТО. С этой точки зрения поддержание отношений с ней важно для Москвы в том смысле, что это в какой-то степени ослабляет единый фронт Североатлантического альянса против России, что в случае необходимости может послужить каналом для диалога с НАТО.

Как долго продлится ситуативный союз между давними соперниками, во многом будет зависеть от исхода глобальных и региональных процессов, в которые сами Россия и Турция активно вовлечены, а также от того, на каких позициях окажутся оба государства по завершении этих процессов.