Будущее Южной Осетии, СВО и новые реалии в Закавказье

Южная Осетия и её будущее не могут не волновать Россию. На фоне конфронтации Запада с Россией, продолжающейся Специальной военной операции и предстоящих парламентских выборов в Грузии, где к власти рвутся сторонники экс-президента Михаила Саакашвили, будущее Южной Осетии становится одним из определяющих факторов для внешней политики России в Закавказье.

В начале марта три депутата парламента Южной Осетии — Давид Санакоев, Гарри Мулдаров и Дзамболат Медоев были уведомлены о лишении российского гражданства, причём в уведомлении ФСБ было отмечено, что причиной для данного решения послужили «действия, ведущие к нарастанию напряжённости вблизи границы России». С учётом того, что более 90% жителей Южной Осетии имеют российское гражданство, ситуация вокруг трёх югоосетинских депутатов не лучшим образом сказалась на отношениях между Москвой и Цхинвалом. Скверно и то, что три югоосетинских депутата были лишены российского гражданства до выборов в парламент Южной Осетии, намеченных на 9 июня (29 марта югоосетинские парламентарии направили обращение к Совету Федерации и Государственной думе России в связи с лишением гражданства Санакоева, Мулдарова и Медоева).

11 марта президент Южной Осетии Алан Гаглоев прокомментировал лишение депутатов гражданства. Гаглоев связал это с неуместной активностью депутатов в вопросе делимитации и демаркации границы Южной Осетии, причём югоосетинский президент недвусмысленно заявил о неуместности подобных действий в ближайшее время:

«Ни у кого нет права подставлять республику под удар, начиная с президента. И я никому не позволю создать хоть малейший риск для того, чтобы наш южный сосед вновь решился на войну. Мы же все видим, что коллективный Запад не оставляет попытки открытия второго фронта».

Правда, тогда же Гаглоев подчеркнул, что он не отказывался от поддержки депутатов:

«Мы не занимаем позицию не поддерживать наших депутатов, напротив, мы всячески пытаемся сделать всё возможное, чтобы не дать им совершить ошибку. Всё зависит от них самих».

Если абстрагироваться от лишения гражданства и посмотреть на реальную обстановку, то опасения президента Гаглоева обоснованы. Судя по всем признакам, даже «Грузинская мечта» не собирается признавать независимость Южной Осетии. При этом нынешние власти Грузии не намерены начинать войну, хотя внешние игроки их к этому подталкивают. Особенно характерно то, как Грузию подзуживали к боевым действиям против России президент Азербайджана Ильхам Алиев и генсек НАТО Йенс Столтенберг 16 и 18 марта этого года. Разница между ними состояла в том, что азербайджанский президент делал это тонко, не упомянув Россию, Абхазию и Южную Осетию, а Столтенберг прямо подстрекал Тбилиси присоединится к антироссийской коалиции (см. Грузия между худым миром с Россией и национальной катастрофой).

История с лишением депутатов российского гражданства дала пищу для всевозможных версий, вплоть до утверждений о том, что меры в отношении депутатов продиктованы стремлением России улучшить отношения с Грузией. В качестве аргументов в пользу данной версии выдвигалась заинтересованность России в победе на парламентских выборах 26 октября правящей «Грузинской мечты», отказывающейся под давлением Запада и Украины присоединиться к антироссийским санкциям и возобновить боевые действия против Абхазии и Южной Осетии. То, что России выгоден худой мир с Грузией, возможный благодаря нахождению у власти «Грузинской мечты», является правдой.

Однако стремление поддерживать мир с Грузией не отменяет развития сотрудничества России с Южной Осетией как с независимым государством. 26 марта в Цхинвале было подписано соглашение между Югоосетинским государственным университетом им. А.А. Тибилова (ЮОГУ) и Никитским ботаническим садом Крыма. Поставивший подпись под документом директор Никитского ботанического сада Юрий Плугатарь тогда же заявил:

«Уверен, у нашего сотрудничества большое будущее. В моём лице как председателя совета ботанических садов России, а все наши 120 ботанических сада — это университетские, институтские от Крыма, Ленинграда, до Дальнего Востока и этот весь огромный потенциал, считайте, также сегодня подписывает сотрудничество с вашим университетом».

Характерен и комментарий ректора ЮОГУ Вадима Тедеева:

«После событий в 2014 году наш университет первым подписал соглашение с ведущими вузами Донбасса. И недавно наши сотрудники защитили диссертации в стенах вузов Донбасса. Я к тому, что мы максимум используем научный потенциал наших вузов-партнёров. Кроме того, для нас будет большим подспорьем, если бы наши выпускники и сотрудники имели возможность писать диссертации на ваших научных площадках».

То есть Южная Осетия развивает сотрудничество в сферах науки и образования с субъектами Российской Федерации, которые Грузия считает территориями Украины. Следовательно, мир с Грузией не противоречит развитию сотрудничества независимой Южной Осетии с российским Крымом.

А вот и другой факт, доказывающий, что Южная Осетия не окажется в составе Грузии. 29 марта югоосетинский парламент одобрил законопроект «О ратификации Протокола между Республикой Южная Осетия и Российской Федерацией о порядке перехода РЮО и применении ставок Единого таможенного тарифа Евразийского экономического союза и ставок таможенных пошлин, действующих в РФ».

Накануне принятия законопроекта с комментарием выступил министр финансов Южной Осетии Дзамболат Тадтаев. Вот самое главное из его объяснения:

«Торговли с Российской Федерацией ставки не коснутся. Я просмотрел данные 2022 и 2023 годов, и вся торговля, которая производилась в Южной Осетии, достигает почти 94%, это товары, которые мы завозим с РФ. То есть, это ещё раз показывает, что ставки не распространятся на эти товары… ставки коснутся только товаров, которые будут завозиться из третьих стран, а этих товаров не больше 5% и ставки не такие большие, чтобы они серьёзно отразились на стоимости товара для конечного потребителя».

Иными словами, Южная Осетия всё больше и больше интегрируется с Россией.

А что же с Грузией? В условиях предвыборной гонки на «Грузинскую мечту» давит оппозиция, обвиняющая правительство Ираклия Кобахидзе чуть ли не в работе на Россию. А самое главное, что на Западе предпочли бы поражение «Грузинской мечты» на выборах и возвращение к власти сторонников Михаила Саакашвили из «Единого национального движения». Поэтому до конца октября делимитация и демаркация границы Южной Осетии выглядит как преждевременная и опасная затея.

Однако отказ России от резких движений вовсе не означает, что нужно перегибать палку в попытках не задеть Грузию. В грузинском обществе всё равно имеется высокий градус воинственной русофобии, граничащей с экстремизмом. Ярче всего это проявляется в участии грузинских наёмников в боевых действиях на стороне Украины. Как правило, эти люди поддерживают «Единое национальное движение» (у этой партии рейтинг насчитывает около 25%), либо критикуют «Грузинскую мечту». Согласно последним данным Министерства обороны России Грузия заняла второе место после Польши по количеству граждан, участвующих в боевых действиях на стороне ВСУ. Для этих граждан Грузии, а также их родственников, Россия в любом случае будет восприниматься как враг, а значит и умеренность Москвы на югоосетинском направлении не будет оценена грузинскими экстремистами. Разумеется, что грузинская оппозиция откровенно желает России военного поражения, а «Грузинской мечте» проигрыша на выборах, что позволит сторонникам Саакашвили вернуться к власти для повторного нападения на Южную Осетию.

И вот тут мы подходим к другой проблеме — связи грузино-югоосетинского конфликта со СВО. Грузия в первую очередь должна сказать «спасибо» за «потерю» Южной Осетии бывшему диссиденту Звиаду Гамсахурдия, известного непримиримым отношением к национальным меньшинствам. Тем не менее, у Тбилиси был шанс избежать окончательной потери Южной Осетии. Для этого нужно было соблюдать «Соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта», подписанное в 1992 году Борисом Ельциным и Эдуардом Шеварднадзе, по условиям которого в Южной Осетии появились российские миротворцы. Но пришедший к власти в результате цветной революции американский ставленник Саакашвили решил силовым методом решить конфликт, организовав этническую чистку населения Южной Осетии и целенаправленные убийства российских миротворцев в августе 2008 года. Результат известен.

Не все помнят, но уже в 2008 году Украина могла напрямую вступить в войну на стороне Грузии. Другое дело, что даже президент Виктор Ющенко отказался это делать. Однако это не помешало украинским военным в количестве около 270 человек неофициально принять участие в нападении на Южную Осетию и боях с российской армией. Видимо, исходя из опыта 2008 года Запад хочет в 2024 году подтолкнуть Грузию к войне против России.

Что касается СВО, ставшей продолжением конфликта на Донбассе, то она частично похожа на грузино-осетинский конфликт. Ставший после Евромайдана исполняющим обязанности президента Александр Турчинов в апреле 2014 года начал карательную операцию против жителей Донбасса, отказавшихся признавать государственный переворот и откровенно антирусскую политику новых киевских властей. В результате образовались Донецкая и Луганская народные республики. Первая настоящая попытка мирно решить конфликт была предпринята в начале сентября 2014 года во время соглашения, получившего условное название «Минск-1». Президент Украины Пётр Порошенко отказался его выполнять, в результате ВСУ потерпели новые поражения и в феврале 2015 года была предпринята новая попытка — «Минск-2». Ни Порошенко, ни его преемник Владимир Зеленский не собирались выполнять Минские соглашения. Наоборот, при поддержке Запада Украина готовила вооружённые силы для уничтожения ЛДНР и прямого военного столкновения с Россией. СВО не позволила руководству Украины сделать с жителями ЛДНР то, что не сумел осуществить Саакашвили в отношении населения Южной Осетии в августе 2008 года.

Отношение к СВО это и есть тот главный маркер, показывающий союзников России. Южная Осетия поддерживает Россию, причём жители республики участвуют в боевых действиях на стороне российской армии. В Грузии большинство населения поддерживает Украину, причём если правящая «Грузинская мечта» осуждает Россию в мягкой форме, то президент Саломе Зурабишвили и оппозиция не стесняются в выражениях. И это не говоря уже о гражданах Грузии, присоединившихся к ВСУ. То есть сравнение оказалось в пользу Южной Осетии.

Если же взять в целом ситуацию в Закавказье, то важность Южной Осетии станет ещё более понятной. Только её и Абхазию можно назвать союзниками России из числа стран региона. У Азербайджана союзником является Турция, которая в ближайшее время будет смирно сидеть и слушаться союзников по НАТО. Турецко-азербайджанский тандем имеет огромное влияние в Грузии. Для Анкары и Баку не будет иметь значение, кто именно находится у власти в Тбилиси. Для нас же важен сложившийся формат военного сотрудничества Анкара-Баку-Тбилиси.

С Грузией Россия может только поддерживать мир и торговать. О союзе со страной, которая считает, что Россия оккупировала Абхазию и Южную Осетию, речи быть не может. Да и вряд ли при всём желании официального Тбилиси США, ЕС и Великобритания позволят Грузии в полной мере избавиться от статуса лимитрофа, полученного за годы правления Саакашвили. Мы и сейчас можем видеть яростное сопротивление оппозиции инициативам «Грузинской мечты», направленным на независимость Грузии от Запада.

Что касается Армении, то в скором времени она полностью выйдет из сферы российского влияния. А с таким премьер-министром как Никол Пашинян судьба этой страны висит на волоске.

Вот и получается, что Абхазия и Южная Осетия остаются единственными союзниками России в Закавказье. Применительно же к дальнейшей судьбе Южной Осетии нужно учесть прецедент 2022 года, когда русские Донбасса, Херсонщины и Запорожской области в результате референдума стали жителями субъектов Российской Федерации. После распада Советского Союза осетины тоже оказались разделённой нацией. Нужно помнить, что возникшее в конце 1980-х годов движение «Адамон ныхас» ставило вопрос о воссоединении с Северной Осетией. К тому же государственность Южной Осетии создавалась именно на идее сохранения связей с Россией, где проживает большая часть осетинского этноса. Неслучайно Южная Осетия не только придала официальный статус русскому языку, но и стала использовать российский рубль в качестве национальной валюты. Для сравнения, в начале 1990-х годов Армения и Азербайджан постарались в кратчайшие сроки отказаться от российского рубля и перейти на собственные национальные валюты.

Похоже, что в Цхинвале понимают, что не наступило время для решения вопроса о судьбе республики. Тем не менее, югоосетинское руководство осознаёт, что к такому делу нужно готовиться заранее. 17 марта спикер парламента Алан Алборов, комментируя РИА новости референдум и возможное вхождение в состав России, заявил:

«Все эти вопросы мы обсуждаем в тесной координации с Российской Федерацией с учётом наших двусторонних отношений и договоров… Когда мы совместно с Россией придём к этой мысли, мы это сделаем».

До выборов в парламент Южной Осетии и октябрьского голосования в Грузии, поднимать такую тему контрпродуктивно. Однако возможно когда-нибудь пройдёт референдум, где будут вынесены два вопроса:

«Вы за вхождение Южной Осетии в состав России на правах субъекта Российской Федерации?» и «Вы за вхождение Южной Осетии в Союзное государство России и Белоруссии?»