Грузино-российская оттепель: Абхазии и Осетии нельзя почивать на лаврах признания

Госсоветник президента Южной Осетии Вячеслав Гобозов рассказал, как отражается потепление в отношениях Грузии и России на республике. Интервью с Гобозовым публикует официальная газета «Южная Осетия».

— В последнее время все чаще можно услышать, что Грузия продолжит курс на сближение с Россией. Хотя официально дипломатические отношения между странами пока еще отсутствуют…

— Периоды оттепелей в российско-грузинских взаимоотношениях время от времени становятся одной из самых обсуждаемых тем на постсоветском пространстве. Дискуссии о возможности сближения Москвы и Тбилиси вспыхивают в российском экспертном сообществе и даже в политических кругах фактически сразу же после каждой смены власти в Грузии. Так было и после прихода к власти Эдуарда Шеварднадзе, и после победы «Грузинской мечты».

Сегодня это уже трудно представить, но чуть ли не самые сильные надежды на российско-грузинское сближение стали фактом после прихода к власти Михаила Саакашвили, который вообще, если я не ошибаюсь, был первым и единственным до сих пор грузинским лидером, совершившим первый визит после победы в Москву, а не в одну из западных столиц.

Впрочем, оттепели в отношениях этих двух государств всегда носили весьма ограниченный характер, проявляясь больше в риторике и в разговорах о перспективах. Они скорее напоминали зыбкую декларацию о намерениях, чем мало-мальски определенный контур новой модели взаимоотношений обеих стран. Причем, что удивительно, чаще всего тему сближения активно обсуждают именно российские эксперты, тогда как для грузинского экспертного сообщества она редко была приоритетной. Как правило, эти оттепели заканчивались достаточно быстро новой заморозкой.

На сегодняшний день неоспоримым политическим фактом является очередная такая оттепель в российско-грузинских отношениях. Она стала возможной, в первую очередь, из-за нейтралитета официального Тбилиси в отношении Москвы в связи со Специальной военной операцией. Причем, в отличие от предыдущих, нынешнее сближение Москвы и Тбилиси — это далеко уже не зыбкие декларации, а более чем динамично развивающийся политический процесс.

— Этот факт не может не вызывать пристального внимания в Республике Южная Осетия и в Республике Абхазия.

— Достаточно сложное отношение Цхинвала и Сухума к грузино-российскому сближению обусловлено рядом причин.

С одной стороны, Цхинвал и Сухум не против российско-грузинского сближения, если оно способствует налаживанию экономических, культурных и прочих отношений между Москвой и Тбилиси, но при этом не задевает югоосетинских и абхазских интересов. Еще лучше, если бы это сближение способствовало тому, чтобы в позиции Грузии в отношении Южной Осетии и Абхазии появилось, скажем так, больше реализма.

С другой стороны, Цхинвал и Сухум имеют гораздо больше оснований подозревать, что российско-грузинское сближение скорее может пойти не на пользу, а во вред национальным интересам Южной Осетии и Абхазии. То есть гипотетически способно привести к ситуации, которая будет способствовать «сдаче» Южной Осетии или Абхазии Россией.

К тому же в этих республиках прекрасно понимают, что эта оттепель обусловлена в первую очередь фактором Специальной военной операции. Соответственно, она во многом носит конъюнктурный характер, что серьезно затрудняет анализ развития данного политического процесса и его возможных результатов. А значит, только увеличивает риски, усиливает подозрения и опасения Цхинвала и Сухума.

Наконец, негативное влияние на ситуацию в Кавказском регионе оказывает и карабахский фактор.

— Есть ли вероятность повторения карабахского сценария в Южной Осетии или Абхазии?

— Южная Осетия и Абхазия — это не Карабах. Нет серьезных оснований говорить о возможности повторения у нас карабахской трагедии. Но одновременно мы понимаем и то, что впервые на постсоветском пространстве чисто политический вопрос, вопрос так называемой непризнанной или частично признанной республики решен силовым, военным путем. И не можем не учитывать этот фактор.

В этой сложной ситуации для Южной Осетии и Абхазии чрезвычайно важно отделять мифические угрозы от реальных вызовов, чтобы предпринимать максимально эффективные действия, нейтрализующие возможные негативные последствия и способствующие извлечению определенных дивидендов из складывающейся ситуации.

Вне всякого сомнения, опасения Цхинвала и Сухума, связанные с российско-грузинской оттепелью, вполне понятны и обоснованы. Особенно если учитывать некоторые факты из нашей новейшей истории.

Не буду подробно о них говорить, отмечу только, что прогрузинские силы, в 1980—1990-е гг. серьезно влиявшие на политику России в отношении Южной Осетии и Абхазии, никуда не делись. Просто после августа 2008-го они какое-то время считали за лучшее не высказываться. Но теперь, с новым российско-грузинским сближением, они вполне могут решить, что созрели условия для активизации действий.

Понятно, что в реальности нет никаких серьезных оснований утверждать, что российско-грузинское сближение может привести к сдаче Южной Осетии и Абхазии, к отзыву Россией своего признания де-юре этих государств. Более того, все известные факты свидетельствуют о том, что решение России о признании Южной Осетии и Абхазии является окончательным и бесповоротным. Руководство РФ не раз подчеркивало, что налаживание отношений с Грузией возможно только с учетом признания последней сложившихся реалий.

Однако все это не означает, что Государству Алания можно расслабиться и «почивать на лаврах». Особенно если учесть, что нынешняя российско-грузинская оттепель имеет ряд весьма характерных, принципиальных отличий от большинства предыдущих.

— Насколько актуальны сегодня призывы Запада к Грузии открыть второй фронт?

— Дело не в опасениях, касающихся открытия так называемого второго фронта Грузией в нашем регионе, которые сегодня высказывают очень многие и в России, и в Абхазии, и в Южной Осетии. Более того, я убежден, что эти опасения, обусловленные серьезными причинами, тем не менее, несколько преувеличены. И не потому, что нейтралитет дает Грузии большие экономические дивиденды. Экономический фактор никогда не был определяющим в грузинской политике, иначе бы антироссийская политика официального Тбилиси не встречала на разных этапах такое понимание в грузинском обществе.

Сегодня часто приходится слышать, особенно из уст российских политологов, общественных деятелей и даже некоторых политиков, опасения, связанные якобы с вероятностью прихода к власти в результате парламентских выборов в Грузии национал­-радикалов во главе с экс-президентом Саакашвили. Мол, после этого Грузия немедленно бросится открывать второй фронт. Такое развитие событий, на мой взгляд, крайне маловероятно.

В первую очередь потому, что дело отнюдь не в большем миролюбии нынешних грузинских властей в сравнении с предыдущими. Уверен, те, кто не испытывают иллюзий в отношении Грузии, прекрасно понимают, что «Грузинская мечта» Иванишвили с неменьшей решительностью, чем «Единое национальное движение» Саакашвили, пойдет на силовое решение осетинского и абхазского вопросов, если этот вариант будет иметь хоть какие-то шансы на успех. Другой вопрос, что такого шанса у них нет, и нынешние власти Тбилиси это прекрасно понимают.

То же самое касается пресловутого второго фронта. В Грузии сегодня у власти достаточно прагматические силы, которые понимают, какой катастрофой для этой страны могла бы стать подобная авантюра. Естественно предположить, что второй фронт здесь был бы актуален для Грузии только в том случае, если бы Россия проиграла противостояние на Украине. А прагматики, находящиеся сегодня у власти в Грузии, прекрасно понимают нереальность такого сценария.

— Однако в Грузии пытаются укрепить и западный вектор своей внешней политики, особенно в военной сфере…

— В эту схему прекрасно вписывается антироссийская фронда президента Грузии Саломе Зурабишвили. Еще не так давно ее ненавидели национал-радикалы из партии Саакашвили за обвинения их лидера в нападении на Южную Осетию, а сейчас она перещеголяла их в русофобстве. К тому же получается, что Саломе пошла против политической силы, которая обеспечила ей избрание на пост главы государства.

Это, конечно, не случайность, а обдуманная игра правящей в Грузии политической силы, рассчитанная на получение как внешнеполитических, так и внутриполитических дивидендов. Я говорил об этом ранее и только утвердился в этом мнении после спектакля под названием «импичмент Зурабишвили» и возвращением в активную политику Иванишвили.

Во внешней политике эта игра направлена на нейтрализацию опасений Запада, связанных с так называемым пророссийским креном в тбилисской политике. Правящей политической силе Грузии чрезвычайно важно показать США и их союзникам, что оттепель в отношениях с Москвой является для Грузии тактической, а не стратегической тенденцией, но при этом не разозлить Москву. Лучше, чем глава государства с номинальными полномочиями, ничего не решающий и не оказывающий влияния на реальную политическую линию, на такую роль не подходит никто. И, заметьте, эта игра уже принесла плоды в отношениях Грузии и Евросоюза.

Внутриполитические плюсы тоже очевидны. Благодаря «конфликту» Зурабишили и «Грузинской мечты» действующий президент фактически стала наиболее заметной после Саакашвили политической фигурой на национал-радикальном поле. Не исключено, что ближе к парламентским выборам она либо создаст свою партийную структуру, либо поддержит одну из тех сил, которые играют на поле «Единого национального движения», но являются ее противниками. Тем самым национал-радикалы вступят в избирательную структуру еще более расколотыми и ослабленными, а правящей команде удастся упрочить свои позиции. Причем не в последнюю очередь за счет своих соперников.

Отдадим должное блестящей политической игре Иванишвили и таланту политической актрисы Зурабишвили. И успокоим наших коллег-политологов: у грузинских национал-радикалов практически чрезвычайно мало шансов вернуться к власти в результате предстоящих парламентских выборов в Грузии.

Есть определенные основания утверждать, что нынешняя российско-грузинская оттепель способна оказать более серьезное влияние на ситуацию в регионе Большого Кавказа, чем предыдущие оттепели. Во всяком случае, складывается впечатление, что на этот раз изначально конъюнктурные, ситуативные действия Тбилиси могут приобрести характер достаточно продуманной и цельной политики. Время покажет, насколько это предположение оправдано, но Государству Алания стоит учитывать данный фактор. Повторю «крамольную» для многих мысль: безусловно, потенциальная опасность российско-грузинского сближения для Южной Осетии достаточно очевидна, однако несколько преувеличена. В любом случае, надо понимать, что это — сегодняшняя политическая реальность и, возможно, данная тенденция будет достаточно долго определяющей в отношениях Москвы и Тбилиси.

— Как действовать Южной Осетии в сложившихся реалиях?

— Государству Алания надо думать о том, как в этих условиях выстраивать вектор своей внешнеполитической деятельности и даже извлекать дивиденды из данной ситуации. Последнее, кстати, вполне возможно, потому что российско-грузинское сближение само по себе ни хорошо и ни плохо для Государства Алания, положительным или отрицательным фактором оно станет, не в последнюю очередь, и в результате действий Цхинвала. Никто за Южную Осетию эти вопросы решать не будет.

Необходимо в первую очередь на государственном уровне разработать стратегию политики Государства Алания по отношению к Грузии с учетом сегодняшних геополитических и региональных процессов и тенденций, уделять больше внимания вопросам обороны и безопасности, включая укрепление своей армии, определить цели и разработать четкий вектор поведения, дающий ясные ориентиры в данном вопросе представителям власти и гражданского общества нашего государства. Исходить при этом стоит из того, что не исключено, что российско-грузинская оттепель может иметь весьма длительный характер и даже способна перерасти в новую, более «теплую» модель их взаимоотношений.