Абсолютно правое правительство возродило к жизни левый блок: Израиль в фокусе

Издание NEWSru.co.il продолжает публикацию пятничных обзоров политической ситуации в Израиле журналиста Габи Вольфсона.

Поздним вечером 26 марта, через час после того, как стало известно о решении премьер-министра Биньямина Нетаньяху уволить со своего поста министра обороны Йоава Галанта, я получил сообщение от женщины, назовем ее А., которая давно и последовательно поддерживала Нетаньяху. Поддерживала не по партийной принадлежности, а по глубокому личному убеждению. Четыре слова было в этом сообщении: «Он сошел с ума». Эта эмоциональная фраза идеально иллюстрирует настроение в тот вечер как среди сторонников премьера, так и среди его противников. Никто не оспаривал права премьера увольнять министра, с которым не сложились отношения, но это не то, что было между Нетаньяху и Галантом. Никто не оспаривает право премьера уволить с должности министра, который очевидно не справился со своими обязанностями. Однако и в этом Нетаньяху не обвинял Галанта. Объяснение приближенных премьера, согласно которому Галант был уволен, так как недостаточно твердо боролся с проявлениями «отказничества» в период баталий вокруг юридической реформы, выглядят надуманными. Что же произошло? «Нетаньяху сорвался», — говорят одни. «Нетаньяху переоценил себя», — говорят другие. «Нетаньяху недооценил масштабы зреющего в обществе недовольства», — говорят третьи. Miscalculation.

Всем известно, что Йоав Галант собирался выступать 23 марта. Министра обороны можно заподозрить во многом, но очевидно одно: у него не было никаких политических интересов, толкавших на выступелние против премьера. В отличие от Эдельштейна, Битана, Данона, Амсалема, у него не было личных счетов с Нетаньяху , а действительность он оценивает достаточно здраво, чтобы не начинать таким образом путь на вершину иерархии в «Ликуде». Министр обороны беседовал с начальником генерального штаба, высшими офицерами, командирами подразделений. Не исключено, что правы те в «Ликуде», кто говорит о том, что Галант был больше представителем генштаба в правительстве, чем профильным министром. Но это нюансы работы любого правительства, и они не могут быть причиной для увольнения.

23 марта Галант не выступил. Премьер-министр уговорил его этого не делать, пообещал успокоить страсти, сам выступил с речью, которая никого не успокоила, и улетел в Лондон. Галант понял, что другого выхода нет. В шаббат он еще колебался. Но несколько встреч с офицерами окончательно убедили его в необходимости выступить. Речь министра обороны не была направлена против премьер-министра или против юридической реформы. Галант призвал остановиться и начать договариваться. Бесспорно, выбранный тайминг был очень проблематичным. Произнесение такой речи на исходе шаббата, когда по всей стране проходят митинги противников реформы, когда премьер-министр за рубежом, сложно назвать проявлением коллегиальности. Является ли это поводом для увольнения? Нетаньяху вернулся в Израиль, осмотрелся и решил, что да. Более всего это напомнило 1998 год и увольнение Ицхака Мордехая — первого министра обороны, с которым довелось работать Нетаньяху. Увольнение публичное, некрасивое, продиктованное исключительно личными мотивами.

Реакция на решение об увольнении Галанта стала неожиданностью для премьер-министра, и не только для него. Десятки тысяч людей вышли немедленно на акции протеста. Они не переживали за карьеру Галанта. Они заявили, что, с их точки зрения, правительство утратило легитимность. То, что ночь на 27 марта прошла без пострадавших и жертв только доказывает, что инстинкт самосохранения еще жив в израильском обществе. Надолго ли? Никто не знает.

Решение о том, что реформа будет заморожена, Нетаньяху принял той же ночью. Отчетливо можно было слышать, как меняется тон заявлений депутатов от правящей партии. Ультраортодоксальные партии также очень быстро дали «зеленый свет». Даже Смотрич не возражал. Почти всем было ясно, что дело зашло слишком далеко. Сила (на данном этапе) оказалась за оппозицией, и никто не сомневался, что ее уличные вожди не остановятся ни перед чем, чтобы остановить реформу. Возражали лишь Ярив Левин и Итамар Бен-Гвир.

Сопротивление министра юстиции было сломлено быстро. «Ничто не кончено, — втолковывали ему Рон Дермер, Йоав Киш и сам Биньямин Нетаньяху — Мы притормаживаем, но не останавливаемся. Если переговоры ни к чему не приведут, возобновим с той точки, где остановились».

В качестве слабого утешения Левину было обещано, что состав рабочей группы коалиции на переговорах будет очень сильным и очень консервативным. Это обещание Нетаньяху выполнил. Доктор Авиад Бакши и профессор Талья Эйнхорен — это, наверное, самый сильный и радикальный тандем, который консерваторы могут представить. Их дискуссии с Гиладом Каривом («Авода»), Орной Барбивай («Еш Атид») и Хили Трупером («Махане Мамлахти») обещают быть захватывающими. Насколько продуктивными? Неизвестно.

Итамар Бен-Гвир оказался упорнее Левина. Насколько мне известно, он действительно намеревался подать в отставку в связи с замораживанием реформы, речь не шла о тактической угрозе. В какой-то момент обсуждалась даже «модель Маоза», согласно которой Бен-Гвир выйдет из правительства, однако будет поддерживать ее снаружи. В окружении Нетаньяху быстро поняли, что правительство меньшинства, полностью зависящее от доброй воли Итамара Бен-Гвира и его соратника по партии Альмога Коэна, просуществует до первого кризиса, и этот вариант был отвергнут. В качестве отступного Бен-Гвир получил обещание, что национальная гвардия, которую «вот-вот» должно создать правительство, будет подчинена непосредственно министру национальной безопасности. В оппозиции это тут же назвали «персональной милицией Бен-Гвира». Но глава «Оцма Иегудит» согласился дать Нетаньяху возможность заморозить реформу без политических последствий. Всеобщая забастовка, которая, по некоторым сведениям, была скоординирована с канцелярией премьер-министра, лишь закрепила в сознании израильтян, даже сторонников реформы, что все пошло вразнос и надо остановиться.

Ярив Левин и Симха Ротман вознамерились совершить революцию, цель которой была изменить порядок вещей, установленный Аароном Бараком и его последователями. Этот порядок устанавливался на протяжении более чем трех десятилетий и многими представлялся как единственно возможный. Образованные и интеллигентные люди не имели понятия о том, что живут в стране, где судебная система пользуется полномочиями, которыми ее никто не наделял. Израильтяне, отлично разбирающиеся в том, как устроено общество, никогда не задумывались над тем, что система держит палку с обеих концов: отменяет законы на основе интерпретации Основных законов, как будто они являются Конституцией, и не накладывает на себя никаких ограничений, мотивируя это тем, что у нас в стране нет Конституции. Это только два примера того, что сторонники реформы называют узурпацией власти Верховным судом. Невозможно, немыслимо привести к изменениям существующего положения за три месяца, без подготовки общественного мнения, без разъяснения смысла реформы народу. Сегодня необходимо признать: то, что делали Левин и Ротман в эти три месяца больше было попыткой показать всем и в первую очередь себе, что времена изменились, что подавления одних другими больше не будет, что индоктринация закончилась, что власть сменилась. Вместо того, чтобы провести что-то, принять один-два закона, правые торопились, действовали нахрапом, пытались что-то продемонстрировать, показать, отомстить. Это хорошо понятное и объяснимое стремление, и у чувств, которые двигали Ротманом и Левином, есть реальные, а не выдуманные причины. Но когда чувства затмевают логику и становятся главной движущей силой политического протеста, успеха не добиться.

И это не все. Проведение реформы сопровождалось массой законопроектов, которые дискредитировали ее и подпитывали протесты. «Закон Дери-2», запрещающий БАГАЦу вмешиваться в процесс назначения министров, «случайно» появился именно для того, чтобы вернуть главу ШАС в министерское кресло. Так не проводят конституционные реформы, тем более учитывая отношение большинства общества к тому, что Арье Дери станет министром. Попытка подогнать основные законы под аппетиты ультраортодоксов — иными словами, сформулировать их таким образом, чтобы официально закрепить освобождение от службы в армии, не могло не бросить тень на реформу. И тут надо отметить, что предложение президента, то самое, которое было подхвачено и поддержано оппозицией (за исключением НДИ), предусматривает освобождение ультраортодоксов на веки вечные от службы в армии.

Но главной причиной поражения реформаторов была банальная нехватка сил. Политическая власть не может преуспеть, а особенно в критические моменты, если она не опирается на остальные звенья власти: силовые структуры, академию, юридическую систему, культурную элиту, промышленность, СМИ. Всего этого у Левина и Ротмана не было. Высокопоставленные в недавнем прошлом офицеры ЦАХАЛа открыто сочувствовали и выражали понимание мотивов тех, кто отказывался или грозил отказываться ходить на сборы. Промышленники начали перевод капитала за границу, подавляющее большинство СМИ открыто поддерживали акции протеста.

Неподготовленность реформы, ее неразъясненность, посторонние наносы и очевидная консолидация всех сил израильской элиты привели к краху инициативы.

И не исключено, что рухнула не только реформа. После выборов 2022 года в Израиле впервые было создано право-религиозное правительство без участия левоцентристских союзников типа «Аводы» Барака, «А-Тнуа» Ливни, «Кахоль Лаван» Ганца. Правые и крайне правые получили кредит доверия. Этот эксперимент на данном этапе выглядит катастрофически провальным. Те, кто рассчитывал на «повзросление» правых радикалов, вкусивших власть, понимают, что эти надежды не оправдались. Не было прежде в истории Израиля правительства, которое бы так быстро и так бездеятельно этот кредит растратило. Вместо того, чтобы реализовывать свои полномочия в Иудее и Самарии, Бецалель Смотрич произносил речи на фоне карты Эрец Исраэль, где нет Иордании, а также призывал снести Хауару. Итамар Бен-Гвир сражался не с преступностью в арабском секторе, а с «нерадивостью» полиции при разгоне демонстраций протестов против реформы. Есть немалая доля правды в утверждении о двойных стандартах полиции в отношении демонстрантов на Каплан и друзей Ахувии Сандака. Hо исправление ситуации не во вмешательстве в деятельность полиции, а в формировании авторитета, который позволит менять то, что необходимо.

Опросы, опубликованные на этой неделе, очень ясно показали реакцию избирателей на происходящее. Не менее десяти мандатов потеряла коалиция за пять месяцев, прошедших с момента выборов. Главным пострадавшим является «Ликуд», в то время как партии правого фланга и ультраортодоксальные партии почти не потеряли мандаты. При всей осторожности, с которой надо относиться к опросам, проводимым не в предвыборный период, когда политическая карта не оформлена, тенденция очевидна. Впервые за много лет левоцентристский лагерь набирает в опросах 61 мандат, причем без необходимости опираться на ХАДАШ-ТААЛ. Партии предыдущей коалиции могут по последним опросам рассчитывать на возвращение к власти даже при отсутствии «Ямины». Абсолютно правое правительство возродило к жизни левый блок. Нетаньяху взял тайм-аут не только в том, что касается продвижения юридической реформы. В воскресенье завершается сессия Кнессета. Большинство спорных законов так и не вынесены на голосование. В «закон Дери-2», судя по всему, будут внесены изменения, позволяющие суду при определенных условиях блокировать назначения министров. «Закон о подарках» заморожен, «закон о квасном» принят в самой мягкой и осторожной его формулировке. Рискну предположить, что и нацгвардия, подчиненная Бен-Гвиру, останется на бумаге.

Перед партиями оппозиции также стоят непростые дилеммы. Победа, по меньшей мере временная, над реформой юридической системы, в большой степени, является заслугой уличных протестов. В политической оппозиции понимают это и хорошо знают, что не имеют кредита на далеко идущие уступки в ходе переговоров, которые ведутся у президента. Тем не менее, возвращаясь к опросам, нельзя не обратить внимание на то, что главные дивиденды получает «Махане Мамлахти». Бени Ганц сумел позиционировать себя как человек, который не возражает по поводу реформ, как таковых, отстаивая при этом сохранение независимости судебной системы. В сознании израильтян Ганц не ассоциируется с демонстрантами на Каплан, подобно Яиру Лапиду, и это приносит лидеру «государственников» поддержку. Лапид смотрит на это и на данном этапе успокаивает себя тем, что до выборов многое изменится.

В НДИ сохраняют «независимость». Партия Либермана — единственная, отказавшаяся от участия в переговорах в президентской канцелярии. Законопроект об изменении порядка избрания судей в Верховный суд, утвержденный комиссией ко второму и третьему чтениям, положен на стол Кнессета. Это означает, что его в любой момент можно вынести на голосование на пленарном заседании. В НДИ требуют вернуть закон в комиссию в качестве условия присоединения партии к переговорам. Разница во времени между возможностью провести закон, когда он утвержден, но все еще в комиссии, и тем, когда он положен на стол Кнессета, составляет несколько дней. Очень сложно поверить, что именно это настолько мешает партии Либермана, что она бойкотирует переговоры. Будучи опытным политиком Авигдор Либерман пытается по возможности автономизироваться от остальных партий оппозиции, надеясь на то, что это принесет ему политические дивиденды.

Замораживание реформы, объявленное на уходящей неделе, вывело на улицы правых. После трех месяцев непостижимой пассивности на этой неделе состоялись две демонстрации, в каждой из которых приняли участие десятки тысяч людей. В Израиле очень редко митингуют за что-то. Как правило митингуют против. До тех пор, пока продвижение реформы, ставшей для многих в правом лагере символом победы на выборах, продолжалось, люди наблюдали за происходящим со стороны. Когда стало ясно, что вторая сторона приняла стратегическое решение любым способом это победу нивелировать, последовала реакция. Несмотря на то, что, на первый взгляд, митингующие поддерживают Биньямина Нетаньяху , среди них есть немало тех, кто критикуют премьера за «капитуляцию». Немало их есть и во фракции «Ликуд». Кредит, который Нетаньяху получил на проведение переговоров, далеко не безграничный.

Уличная оппозиция также не намерена успокаиваться на достигнутом. Прежде всего, им важно продолжать оказывать давление на тех, кто ведет переговоры в канцелярии президента, постоянно напоминая, что у переговорщиков от оппозиции нет слишком большого пространства для маневров. Но главное: речь уже давно не идет о протесте только против реформы. Намерение группы активистов устроить провокацию в дни праздника Песах, демонстративно пронося в больницы квасное, является очень показательной. На улице Каплан не только пытаются остановить юридическую реформу. Там объявлена война любым инициативам правительства, которое Эхуд Барак, Яир Голан и другие объявили не легитимным. А значит противостояние будет продолжаться.

Скоро наступит праздник Песах, праздник свободы. Каждая из противоборствующих сторон убеждена, что именно она верно трактует этот термин. (newsru.co.il)

Газета «Еврейский Мир» опубликовала аналитическую статью американо-израильского журналиста, заместителя редактора газеты «The Jerusalem Post» Кэролайн Глик, в переводе Александра Непомнящего, под заголовком «Америка, Израиль и крах эпохи лжепророков».

Соединенным Штатам пришло время снова взять реальность за основу своей внешней политики.

Накануне вторжения американской армии в Ирак почти ровно 20 лет назад — в этом самом месяце — предстоящая война сопровождалась чувством идеалистического триумфа, всё ещё поддерживаемого праведной яростью после терактов 11 сентября 2001 года и вдохновляемого недавними первыми победами США над талибами* в Афганистане.

И, пожалуй, главным ощущением американских солдат, собравшихся у границы Ирака в кувейтской пустыне, было осознание того, что они — великие освободители, несущие свободу иракскому народу от зловещей тирании Саддама Хусейна. Точно так же, как их деды некогда освобождали Европу от нацистов.

Как репортер, прикомандированный тогда к 3-й пехотной дивизии армии США, я помню каким заразительным был этот их энтузиазм.

Вот только в системе таился сбой, ошибка. И со временем этот сбой поглотил всю систему. Этим сбоем была сама реальность. Американцы рассказали себе историю об Ираке и иракцах, которая не имела ничего общего ни с Ираком, ни с иракцами.

Она вообще не имела ничего общего с реальностью.

Тогдашний президент Джордж Буш-младший и его главные советники руководствовались идеологией американского мессианства. По их мнению, все люди планеты были латентными американцами. Все стремились к тем же свободам, которыми гордились американцы.

Освободите народ Ирака от рабства тирании Саддама, так считали они, и свобода воцарится от Насирии до Багдада, от Тикрита до Киркука. Шииты, сунниты, курды, христиане, езиды — короче говоря, все иракцы — объединятся вместе, чтобы строить новый свободный Ирак в американском стиле.

После первоначальных восторгов от встреч с улыбками шиитов на обочинах дорог жестокая реальность настоящего Ирака и абсолютная не универсальность американских идеалов с каждым днем стали проявляться все яснее. В конце концов, эта реальность сожрала все американские военные усилия.

Американцы по-разному отреагировали на полученный в Ираке отрезвляющий душ этой реальности. Некоторые удвоили усилия, ещё крепче цепляясь за обманчивую мессианскую веру в целебную силу демократических выборов, и, настаивая на повторении иракского эксперимента в Египте, в Палестинской автономии и в других местах.

Иные, напротив, умыли руки, отказались дальше интересоваться остальным миром и, подняв на стяги изоляционизм, послали всех к черту.

Третьи же отшатнулись, но только не от внешнего мира и его патологий, а от Америки, которую обвинили в мировых патологиях. И именно эти американцы пришли к власти в 2009 году.

Барак Обама, ведь, тоже был последователем мессианской веры. Вот только его мессианство в корне отличалось от мессианства неоконсервативных предшественников. Согласно антиколониалистскому мировоззрению, которым Обама поделился со своими советниками и сторонниками, обрушив затем и на все американское общество, истинным «мессией» была вовсе не Америка, но «благородные дикари» не-западного мира.

Согласно Обаме, предоставленные самим себе, далекие от империалистического хищничества Америки и Запада, эти не-западники воплощали собой самую чистую, самую подлинную модель человечества.

А вот их насилие, антиамериканизм и даже их собственные культурный империализм и милитаризм, включая многочисленные военные преступления, согласно этому подходу, коренились и потому полностью оправдывались американским стремлением к мировой экспансии.

Президент, 20 лет ходивший слушать проповедника, который на трагедию 11 сентября отреагировал торжествующей фразой, мол «американские цыплята вернулись домой на насест» (имея в виду, что мол, наконец, американская экспансия бумерангом вернулась в США — прим. переводчика), охотно и уверенно был готов оправдать всех и вся, кто выступал против Америки.

И вместе с Америки, первой жертвой, как неконсервативного мессианства советчиков Буша-младшего, так и антиколониалистского мессианства Обамы, разумеется, стал Израиль.

Еврейское государство стало жертвой неоконсервативных мессиан, поскольку с их универсалистским взглядом, в еврейском государстве не было ничего уникального или внутренне ценного.

Неоконсерваторы популяризировали представление о том, что основой для американской поддержки Израиля являются не общее наследие и разделяемые ценности, а лишь тот факт, что правительство Израиля, как и правительство США, правит с согласия управляемых. Как только Ирак освободился от Саддама и его бааситских головорезов, неоконсерваторы принялись утверждать, что, мол, иракцы станут такими же хорошими и надежными союзниками, как и израильтяне.

Точно так же, с их точки зрения, не было ничего изначально неправильного или негативного в «Братьях-мусульманах»* и многочисленных террористических порождениях этого движения. Не случайно после победы ХАМАСа на выборах в Палестинской автономии в 2006 году, Буш с нелепым безумием утверждал, мол, бремя ответственности за управление и общественное ожидание заставят джихадистскую группировку отречься от террора и своей преданности делу ликвидации Израиля, направив всю энергию на улучшение уровня жизни жителей автономии.

Руководствуясь верой в то, что, как американцы и израильтяне, все палестинские арабы, иракцы, египтяне и саудовцы тоже являются латентными сторонниками Джефферсона (ну, или, в крайнем случае, Гамильтона), Буш, Кондолиза Райс и их команда приняли за чистую монету панарабскую демагогию о том, что, мол, Израиль сам и виновен в арабо-израильском конфликте.

Вместо того чтобы принять в расчет врожденную патологию исламизма и арабского империализма, насквозь пронизанных ненавистью к евреям и трайбализмом и осознать их трагическую роль в формировании обществ арабского мира, неоконы уцепились за абсурдную идею, будто бы террористическая война против Израиля исламистов, в целом, и палестинских арабов, в частности, совершенно отличается от исламистской террористической войны против США и остального мира.

Согласно неоконам, в отличие от террора «Аль-Каиды»* и подобных её группировок, террор палестинских арабов против Израиля и их радикальный отказ в самом праве на существование еврейскому национальному государству были удивительным образом полностью оправданы. Просто, так обязательно должно было быть. Ведь, в противном случае, как ещё Соединенные Штаты могли бы ожидать того, что палестинские арабы и весь остальной арабский мир станут вести себя столь же демократически, как и израильтяне после проведения у них выборов?

Хуже того, мессианские шоры администрации Буша сделали ее абсолютно неспособной осознать значение опыта Израиля в Ливане для своего собственного опыта в Ираке. Признав, что Израиль по своей сути является их союзником, прежде всего благодаря общим ценностям и наследию, в Вашингтоне, скорее всего, сообразили бы, что ливанское общество, в свою очередь, очень похоже на иракское. Тогда, готовясь к свержению режима Саддама Хусейна, они бы куда внимательнее изучили опыт Израиля в его 18-летней войне в Ливане.

Если бы администрация Буша понимала истинную природу многонационального, традиционалистского и крайне жестокого общества, которое она намеревалась освобождать от тирании, она наверняка разработала бы иной план, нежели насаждение демократии в стране, где либеральные ценности были столь же малопонятны и чужды обществу, как язык ацтеков жителям российской глубинки.

Для неоконсерваторов исламистское насилие было очевидным результатом местной деспотии. Для борцов же с «западным колониализмом» оно являлось неизбежным следствием «американской тирании». Увы, ни в том, ни в другом случае американские мессиане не рассматривали исламистов как естественное развитие национальных, религиозных или племенных культур и традиций.

Всё это подводит нас к Обаме и Израилю. В то время как неоконсерваторы не признавали внутреннего сходства еврейско-израильских и американских ценностей и не понимали, что именно эти ценности, а не универсалистский подход служат основой для американо-израильского союза, Обама и его последователи справедливо увидели в Израиле маленькую копию Америки. И точно так же, как они презирали американскую традицию, считая её империалистическим шовинизмом, они яростно возненавидели Израиль и сионизм.

Точно так же как и Америку, они объявили государство Израиль расистским по своей сути. Ведь тот не захотел поступиться собственным существованием ради удовлетворения миллионов арабов и мусульман. И подобно тому, как индейцы, иранцы и другие жители планеты, согласно доктрине Обамы «стали жертвами американского колониализма», а потому имели полное право ненавидеть его, так и палестинские арабы — «жертвы израильских колонистов» априори получали полную индульгенцию за своё «сопротивление» сионизму.

Мессианская слепота, сделавшая неоконсерваторов неспособными увидеть реальность, привела к тому, что Ирак был подмят под себя Ираном. Иран осуществил свои имперские амбиции, не встретив сопротивления со стороны Америки, утратившей уверенность в себе из-за своего разрушительного иракского опыта.

Мессианская ненависть Обамы к «западному колониализму», полостью вернувшаяся в Белый дом при Джо Байдене в качестве идеологической основы американской внешней политики, привела к восстановлению российского влияния на Ближнем Востоке и возникновению практически ядерного Ирана.

Именно этот подход взорвал Египет и впервые за 90 лет дестабилизировал весь суннитский арабский мир в целом, пошатнув основы американского могущества на Ближнем Востоке.

Дональд Трамп стремился перенаправить американскую государственную политику в регионе и во всем мире в русло подхода, отказывающегося от мессианства в пользу национальных интересов. Его ближневосточная политика, к тому моменту, когда он покидал свой пост, способствовала заключению «Соглашений Авраама» и почти полному краху иранской экономики.

Оба достижения давали понять, что это была лишь часть куда более глубокого и объемного плана.

Но Трампа загоняли в угол и тормозили буквально на каждом шагу его мессианские предшественники — и неоконы, и антизападники, а вокруг были практически одни сторонники изоляционизма.

В результате достигнутого им прогресса оказалось недостаточно, чтобы противостоять реставрации антизападного мессианства Обамы при Байдене два года назад.

Сегодня, через восемь лет неоконсервативного мессианства и десятилетия мессианства антизападного, позиции Америки в ближневосточном регионе и во всем мире трещат по швам и рушатся.

Обама ненавидел Израиль, поскольку для него еврейское государство стало микрокосмом Америки, несущей согласно его доктрине ответственность за войны в регионе. Он выступил против суннитских союзников Америки в Персидском заливе и против Египта, поскольку те посмели рассматривать Соединенные Штаты как положительную, а не как отрицательную региональную силу.

И раз уж они не сумели возненавидеть американскую мощь также яростно как он сам, Обама решил, что суннитские режимы не являются «подлинными», и инициировал процессы их дестабилизации, поддерживая иранских мулл и их союзников из числа «Братьев-мусульман»*.

Ну а поскольку джихад, согласно этому подходу, был оправданным ответом на «американскую агрессию», поддерживая джихадистов за счет Израиля и суннитских режимов, Америка хотя бы частично искупала свои грехи, а может статься, и вовсе получала прощение исламских террористов.

Отверженные суннитские союзники Америки ответили на предательство Вашингтона, выбирая другие варианты. Сначала они обратились к Израилю. Затем, глядя, как Израиль погружается левыми в хаос, повернулись к России и Китаю. Посредничество Китая в саудовско-иранском конфликте стало наглядным свидетельством убежденности суннитов в том, что Соединенным Штатам больше доверять нельзя.

Недавние спекуляции в СМИ о том, что, мол, ОАЭ рассматривают возможность ухудшения своих отношений с Израилем, является новым свидетельством растущего среди арабов чувства того, что Израиль идет ко дну вместе с Америкой.

Открытая поддержка администрацией Байдена бунта постсионистских элит Израиля, вероятно ещё больше подтверждает в их глазах эту оценку. Эти элиты ведь имеют долгую историю срыва усилий премьер-министра Биньямина Нетаньяху по развитию стратегической независимости и созданию средств для уничтожения ядерной программы Ирана. Напротив, эти элиты выступают за поддержку провальной американской ядерной дипломатии и умиротворение аятолл.

С точки же зрения суннитов, пребывающих в сущностном конфликте с шиитским Ираном, если Израиль не служит противовесом тегеранским фанатикам, он теряет для них всякую ценность.

Исход Израиля из токсичных объятий неудачливых американских мессиан проходит через обретение стратегической независимости от США. Восстановленный заново союз может быть основан на взаимном уважении и суверенной независимости. Мятежные же элиты, мешающие независимости еврейского государства, должны быть усмирены.

В свою очередь исход Америки из опутавших её мессианских оков требует возвращение реальности на ее надлежащее место — в качестве основы американской внешней политики. Это не значит, что для мечтателей в политике больше нет места.

Однако образ Америки, которая восстановит свою мощь и жизненную силу, — это не крестовый поход со знаменем всеобщей свободы и это отнюдь не под флагами ЛГБТ с кулаком Black Lives Matter посерёдке.

Восстановленная Америка должна стать обновленной версией своего славного прошлого — сформированного духом персонажей Хорейшо Элджера (американского писателя, поэта и священника, создававшего в своих произведениях образы честных людей, добивающихся успеха и богатства благодаря трудолюбию и порядочности — прим. переводчика) и Одинокого рейнджера (героя, воюющего с преступниками на Старом Западе — прим. переводчика).

Это вновь должна быть история о свободных людях, которые выстояли и преуспели, потому что были готовы заплатить высокую цену за свою свободу. Они постояли за себя и добились успеха благодаря упорному труду, мужеству и выдержке.

Именно такой была мечта американцев, которой они поделились со всем миром. Вернувшись к ней, Америка еще сможет восстановить свое величие. Если же она выберет путь, указанный ей мессианскими лжепророками, американская мечта неминуемо погибнет — и для своего народа и для всего мира. (Источник на английском: JNS)

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ