Яна Амелина: ««Колумбайн"-движение в России полностью организуется с Украины»

Трагические события в Ижевске 26 сентября вновь напомнили о проблеме «Колумбайна», признанного в России террористическим движением. Реальность показывает, что несмотря на усилия по предупреждению этого деструктивного явления оно продолжает расти и шириться. О феномене «Колумбайна», его масштабах рассказывает ведущий российский эксперт по данной субкультуре, автор нескольких монографий, глава Информационно-аналитического центра «Граница настоящего» Яна Амелина.

— Как получилось, что, имея печальный опыт в Керчи, Казани и Перми, где произошли подобные теракты, и, казалось бы, можно было учесть все те упущения и недостатки, которые привели к ранее совершенным массовым убийствам детей, не получилось избежать в Ижевске? Получается, что выводы из предыдущих историй не сделаны?

— Позвольте немного не согласиться: правоохранительная система, пусть со скрипом, но реагировала на предыдущие вызовы, анализировала перечисленные трагедии, делала выводы — в том числе организационного и профилактического плана. 2 февраля 2022 года Верховный суд России признал «Колумбайн» террористической организацией, запретив ее деятельность на территории страны. Сообщества, ведущие проколумбайновскую пропаганду, практически полностью вычищены из социальной сети «Вконтакте». Правда, они не исчезли, а перешли в «Telegram», где бороться с ними стало значительно сложнее. Много вопросов и к системе профилактики «колумбайнов», а особенно, к некоторым «специалистам», сидящим на этой теме. Но сказать, что вообще ничего не делается, мы сейчас, в отличие от ситуации, условно, четырех-пятилетней давности, конечно, не можем.

Беда в том, что запрещенные в РФ «колумбайны» — лишь одна из составляющих эклектичной насильственной экстремистской идеологии, активно завоевывающей российское деструктивное поле. Маньяков и серийных убийц ждет суровая уголовная ответственность, но смаковать их чудовищные преступления в многотысячных сообществах и Telegram-каналах, посвященных пропаганде, а иногда и де-факто героизации подобных существ — вроде как вполне нормально. А именно там и рекламируют такие страшные преступления, как массовые убийства малолетних детей, что и случилось в Ижевске.

Мы впервые заметили эту тенденцию еще пять лет назад. Примерно в середине прошлого года она манифестировалась в формате пропаганды конкретного «колумбайнера», на «счету» которого — 27 человек. Десять лет назад 20-летний Адам Лэнза, убив собственную мать, расстрелял в коннектикутской начальной школе «Сэнди Хук» 20 детей шести-семи лет и 6 учительниц, закрывавших малышей своими телами, после чего застрелился сам.

На заре появления «колумбайнов» в России продвижение подобных фигур было невозможно даже в этой среде. Убийство детей — это было слишком даже для самих «скулшутеров». Сейчас — уже для них это нормально. Мы с тревогой писали об этом в монографии «Эклектика экстремизма. Как идеология ненависти завоевывает умы и сердца», вышедшей весной этого года. Но аналитика не спасла ситуацию. То, что произошло в ижевской школе — это «Колумбайн» по сценарию Адама Лэнзы. Несмотря на то, что в числе убитых — несколько взрослых и шестеро ребят 14−15 лет, первыми погибли 7−11-летние дети. Чем руководствовался Казанцев, паля в семилетних Арину и Сашу, девятилетнего Кирилла, десятилетнего Илью, одиннадцатилетнюю Еву?.. Тут нет и не может быть рациональных объяснений.

Можно ли было предотвратить трагедию? Наверное, можно, если бы российские социальные сети и Интернет в целом были очищены от пабликов, пропагандирующих маньяков и серийных убийц. Реально ли это в обозримом будущем? К сожалению, мы знаем ответ на этот вопрос.

— «Колумбайн» в Ижевске имеет одно отличие от аналогичных предшествующих случаев в России — это возраст «колумбайнера». В Керчи убийце Владиславу Рослякову было 18 лет, в Казани Ильназу Галявиеву — 19 лет, в Перми Тимуру Бекмансурову — 18 лет, а в Ижевске мы имеем с 34-летним убийцей. Всё-таки 34 года — это уже очень зрелый возраст для «колумбайнера», который в силу этого фактора несколько выбивается из привычного образа такого типа деструктивной личности. Или, наоборот, возраст — не главный признак для «колумбайнера»?

— Вы правы, трагедия в Ижевске выбивается из общей картины. Остается понять, является ли это проявлением тенденции или случайной флуктуацией. И в России, и в США, откуда, собственно, и пришли к нам «колумбайны», средний возраст «школьного стрелка» — примерно 16−21 год. Как правило, это старшеклассники или студенты младших курсов. Однако в последнее время мы с тревогой наблюдаем размывание возрастных границ, причем с обоих концов спектра. В деструктив вовлекаются как малолетние дети 10−12 лет, так и взрослые люди, примером чего и является Казанцев.

Настораживает, что пример этот — уже не первый. 26 апреля 2022 года в поселке Вешкайма, что под Ульяновском, 26-летний Руслан Ахтямов застрелил знакомого пенсионера, отобрав у него ружье, а затем пришел в детский сад «Рябинушка», расправился с воспитательницей, застрелил пятилетнего Володю и шестилетнюю Катю, после чего покончил с собой. 26 лет — тоже, знаете, далеко не 16.

И Казанцев, и Ахтямов имели психические заболевания и состояли на учете в психдиспансере. Оба убили детей — и застрелились. Однако на психиатрическом учете в нашей стране состоит почти 1,7 миллиона человек, подавляющее большинство которых не представляет опасности для окружающих — а если и представляет, то для взрослых, но никак не для детей. Убить ребенка?.. В нашем обществе это абсолютное табу. И если оно сейчас снимается, то нас ждут совсем уж тяжелые времена.

— Еще после событий в Казани прошлого года много говорилось о необходимости усилить охрану учебных заведений. И в ижевской школе № 88 была охрана. Более того, именно охранники приняли на себя первый удар от «колумбайнера» и погибли. Получается, что если даже в учебном заведении есть охрана, а не просто пожилой вахтер на входе, то это не гарантия безопасности. Как Вы видите решение этого вопроса? Мы же не можем в каждой российской школе держать по взводу Росгвардии?

— Если честно, я вообще не верю ни в какую охрану (гибель охранников ижевской школы наглядно показывает, почему). Школа не должна охраняться как тюрьма — это ненормально. Да и почему мы говорим только о школах? А как же детские сады, ясли, игровые площадки?.. Но мы же не заключенные. Нужно ликвидировать среду, продуцирующую убийц, а не превращать учебные заведения в режимные. Вот об этом надо думать, а не об ужесточении оборота оружия. Проблема лежит совсем в другой области. Чрезмерная зацикленность на охране может привести разве что к дальнейшей невротизации школьников, да и всего общества, а значит, к увеличению числа потенциальных «колумбайнеров» — никак не наоборот.

— Бытует мнение, что причиной, по которой молодой человек идет на совершение массового убийства в свою школу или вуз, является буллинг (травля) со стороны одноклассников, конфликты с школьными учителями, а школа воспринимается им как пространство, где он якобы «страдал». Это так? Или все-таки это стереотипное заблуждение?

— К сожалению, это именно заблуждение — у кого искреннее, у кого не совсем. К сожалению — потому, что если бы это объяснение было верным, было бы очевидно, в каком направлении развивать профилактическую работу. Но анализ российских «колумбайнов» (а их уже десятки) говорит о том, что фактор травли либо полностью отсутствует, либо играет далеко не ту роль, которую ему голословно отводят. Мы еще ни разу не видели, чтобы сюжет эстонского фильма «Класс» (2007), описывающего «Колумбайн» в результате травли, воплотился в реальности. Пожалуй, именно потому, что в этой ленте прекрасно показано, какого рода издевательства теоретически могут заставить школьника взять в руки оружие — и это очень далеко от обидок на учителей и одноклассников.

В ижевском же случае говорить о травле или обидах на учителей тем более странно. 34-летний мужчина, до сих не преодолевший детские комплексы (даже если его школьная жизнь давала для них повод)?.. Надуманность подобных объяснений очевидна. Лучше отталкиваться от фактов: свастики на груди, отсылок к массовому убийству в американской школе «Колумбайн» и надписи «Ненависть» на пистолетных обоймах. Все это свидетельствует не о перенесенных страданиях, а о готовности их причинить — что в итоге и произошло. Разве что «богом», как казанский «колумбайнер» Ильназ Галявиев, Казанцев себя не называл, или мы еще об этом не знаем.

Экспертному сообществу и общественности давно пора исключить предполагаемый мотив травли из картины типичного «Колумбайна». Это ложный след, мешающий осознать проблему и наметить пути ее решения.

— В своих монографиях Вы доказываете, что «Колумбайн» — это деструктивная субкультура, имеющая массу поклонников. Т. е. мы имеем дело с ситуацией, когда создается целый культ из таких убийств, появляется своеобразный фан-клуб из большого количества людей, где «колумбайнеры» не просто не осуждаются, а всячески идеализируются и романтизируются. У Вас есть объяснение, почему столь кровавая и человеконенавистническая идеология как «Колумбайн» оказывается привлекательной?

— Согласна, это абсолютно ненормально. В здоровом обществе все это просто недопустимо. Распространение самых диких идеологий происходит по простой схеме — через окно Овертона. Сначала в соцсетях появляются небольшие группы преданных фанатов того или иного маньяка, серийника, «колумбайнера» или террориста, например, Шамиля Басаева (которого, кстати, последний год активно продвигают в исламистской среде). За счет постоянного мелькания в информационном поле эта фигура становится узнаваемой, а затем популярной (зачастую с отрицательным знаком, но это совершенно не важно). Популярному хочется подражать — и вот уже к «идейным» приверженцам разнообразного деструктива на волне хайпа присоединяются те, для кого это просто мода. Которая, тем не менее, может привести в тюрьму, как в случае с «Колумбайном» или Басаевым. Почему и для кого это привлекательно? Только для больного человека, в силу его душевной болезни (и я сейчас не о психиатрических диагнозах). И чтобы не распространять духовную заразу, «маньяческие» сообщества (а также пропаганда всего этого кровавого безумия в литературе, кино и т. д.) должны быть ликвидированы.

— Поясните, пожалуйста, почему в колумбайновской субкультуре «кумирами» становятся те, кто убивают слабых и беззащитных, неспособных вооруженному человеку оказать сопротивление никак? Было бы еще понятно, если «колумбайнер» шел бы туда, где находятся взрослые мужчины, которые могут оказать физический отпор, и, если можно так сказать, в противостоянии с ними можно было бы проявить мнимый «героизм». Почему-то ни один из «колумбайнеров» не идет, например, в полицейский участок, а идет в школу… И в чем же тут «героизм» в глазах фанатов этой субкультуры, чтобы убить беззащитных детей?

— Деструктивная логика вообще мало понятна нормальному человеку. Она параллельна общепринятым моральным нормам и ценностям, поскольку диктуется прямиком из ада. Разработаны и реализуются направления, охватывающие, пожалуй, все возможные варианты деструктивного поведения, от суицидального (агрессия, направленная на самого себя) до многочисленных агрессивных (агрессия, направленная вовне). Ижевск демонстрирует нам «колумбайновский» канон: убить всех, кто попадется под руку, и покончить с собой. Зачем? К чему? Это логика ненависти, вот и все.

Что касается нападений на представителей силовых структур, то опасаюсь, что в скором времени «колумбайнеры» дойдут и до этого. Тенденция к выходу их за пределы учебных заведений заметна уже достаточно давно. Специальная военная операция на фоне нарастающего в обществе глобального психоза может стать катализатором подобного рода попыток.

— Ответственность за организацию трагедии в Ижевске взяла на себя некая проукраинская группировка RAMP (Russian Amoral Murder Portrait). Ряд исследователей уже отмечали, что многие из мизантропических субкультур популяризируются в России с территории Украины. Всегда ли в этом явлении надо видеть «украинский след»?

О, это интересная история. Начнем с конца. Как таковая «группировка RAMP» — это команда, объединившаяся вокруг одноименного Telegram-канала (уже как минимум второго). Возможно, изначально связанная и с закрытым ныне Telegram-каналом Rampage («Ярость»), на аватаре которого стояло изображение Чо Сын Хи, в 2007 году расстрелявшего 32 студентов и сотрудников Вирджинского политехнического института. Ник админа — «Антон Конев» — отсылал к нападению этого подростка-неонациста на приемную ФСБ (Хабаровск, 21 апреля 2017 года), а адрес канала — к Адаму Лэнзе. Обратите внимание, именно это мы видели в Ижевске: «Колумбайн» — неонацизм — Ланза. Между прочим, еще весной это был один из крупнейших «колумбайновских» каналов в Telegram — в нем состояло около 500 человек.

Telegram-канал «RAMP» в обоих его ипостасях — закрытой и ныне действующий — с одной стороны, демонстрирует (раньше ее скрывали или хотя бы не выпячивали) прямую связь российского «колумбайнерского» движения с созданной изначально в Днепропетровске экстремистской организацией «Маньяки. Культ Убийств» (М.К.У). С другой — посвящен организации лжеминирований, волна которых охватила многие регионы нашей страны. Срывается учебный процесс, экстренно эвакуируются больницы и суды — все это дезорганизует привычный уклад, создает нервозность, провоцирует недовольство властями, не способными решить проблему.

И делается это совсем не из любви к искусству, а по конкретному плану работы на информационном — и не только — фронте. После начала СВО большинство «колумбайнерских» каналов сбросили маски, открыто проявив даже не симпатии к Украине, а свое украинское происхождение, о котором эксперты говорили задолго до февраля этого года.

Это не пропаганда: мы можем утверждать, что нынешнее «Колумбайн"-движение в России практически полностью организуется и контролируется с украинской территории. То, что появилось в формате живого «творчества» узких групп ограниченных людей, довольно быстро перешло под контроль совсем иных, гораздо более серьезных и опасных сил. Из деструктивной субкультуры «Колумбайн» превратился в действенный инструмент иностранного общественно-политического влияния.

И пресловутый RAMP здесь не исключение — собственно, канал прямо пишет об этом. Его админом является хорошо известная специалистам «Белая Роза», он же украинец Ярослав Овсюк, в ноябре 2021 года через Telegram склонявший казанского подростка к совершению нападения на школу (этот «Колумбайн» успели предотвратить). Правда, в то, что Овсюк творит все это совершенно самостоятельно, поверить столь же трудно, как в единоличное руководство «М.К.У» его основателем Егором Красновым, осуществляемое якобы из днепропетровской тюрьмы. Понятно, что вся эта бурная деятельность не обходится без чуткого контроля Службы безопасности Украины.

Так зачем же «колумбайнерам» лжеминирования? Чтобы отвлекать российские власти и силовиков, пока «Маньяки. Культ Убийств» будут готовить реальные диверсии и теракты. Все это не пустые домыслы — этот план-призыв был неоднократно озвучен в соответствующих Telegram-каналах. И первая его часть — отвлечение на негодный объект — отработана, как говорится, до автоматизма. Наступает время второй?..

Полагаю, что RAMP мог взять на себя ответственность за трагедию в Ижевске из соображений пиара — это тактика многих небольших террористических групп. Возможна, однако, и целенаправленная работа с людьми с уязвимой психикой. Потенциальные и реальные «колумбайнеры» индоктринируются и радикализируются в интернете — нет ничего удивительного, если это произошло и с Казанцевым. Лечение здесь одно: ликвидация подобных каналов, а если понадобится, то и самой среды, в которой они существуют. И с этим у нас большие сложности.

Резюмируя, повторюсь, что к настоящему времени «колумбайнерское» движение полностью переформатировано: некогда разрозненные одиночки организуются и направляются Telegram-каналами, не скрывающими своего украинского происхождения и действующими в интересах украинского государства. Следующая «станция» — теракты на ключевых объектах инфраструктуры, в торговых центрах и прочих местах массового скопления людей. Остается надеяться, что силовики справятся с новыми вызовами.

— 2 февраля 2022 года решением Верховного суда России «Колумбайн» признан террористической организацией, деятельность которой запрещена на территории РФ. Что изменилось после этого? И что еще нужно изменить?

— В первую очередь, изменилась возможная квалификация преступлений, связанных с нападениями на школы. «Террористические» статьи предполагают гораздо более суровое наказание, чем общеуголовные, в том числе, когда речь идет о содействии, пропаганде, оправдании террористических актов в форме скулшутинга. Я с самого начала называла «колумбайны» безмотивными терактами и рада, что эта точка зрения в конце концов возобладала. Школьная стрельба преследует — и добивается — цели устрашения общества. Безмотивна она, конечно, лишь с точки зрения обывателя: у «колумбайнов» нет банальных «причин» вроде мести, они не совершаются спонтанно или «по пьяному делу». Истинная их причина — «чистая» ненависть, которая после начала специальной военной операции на Украине все чаще рационализируется в форме протеста против происходящего и «борьбы против кровавого режима».

Разумеется, силовая составляющая в борьбе против «колумбайнов» остается основной. Однако окончательное решение этого вопроса возможно только в результате кардинального изменения морального климата нашего общества. Пока люди сами, добровольно смакуют кошмарные истории про маньяков, сопереживают «несчастненьким» школьным стрелкам, рассылают по школам и больницам ложные сообщения о том, что они взлетят на воздух, вместо каждого арестованного «колумбайнера» будут появляться десять новых — больное общество продолжит продуцировать преступников. Решение проблемы лежит в сфере духа.

Справка EADaily: Амелина Яна Александровна (род. в 1976 году) — российский политолог, специалист по изучению деструктивного влияния социальных сетей на поведение молодежи. Автор книг «Трансформация деструктивных практик после разгрома т.н. Исламского государства»: последние тенденции. «Колумбайн» в российских школах — далее везде?» (2018), «Бенефис ненависти. Как «колумбайнеры» и керченский убийца Владислав Росляков стали «героями» российской деструктивной молодежи» (2019), «Деструктивные тенденции на фоне пандемии. Переориентация «колумбайнеров» и возрождение радикального исламизма» (2020), «Эклектика экстремизма. Как идеология ненависти завоевывает умы и сердца» (2022).