Мобилизация и идеология: не надо удивляться «когнитивному диссонансу» в обществе

Объявление частичной мобилизации — закономерный шаг в условиях нарастающего давления на Россию со стороны коллективного Запада, теперь уже открыто использующего киевский режим для развязывания полномасштабной войны «до победного конца». То есть фактически для уничтожения суверенной российской государственности. Осознание этой опасности и адекватное представление о характере и действительных целях угрожающих России сил является, очевидно, важнейшим условием для столь необходимой сегодня патриотической консолидации общества. Её укрепление, по существу своему, — задача идеологического характера. И в том, что она пока во многом не решена, можно наглядно убедиться по выстроившимся сразу после объявления мобилизации «очередям в аэропортах» и нагнетанию «уклонистской» истерии в соцсетях.

Собственно, уже после начала СВО стала совершенно очевидной необходимость более системного идеологического обеспечения, принимаемых государственной властью стратегических политических решений и — шире — необходимость укрепления идеологического фундамента российской государственности. Вместе с тем нередко можно услышать (прежде всего в либеральных кругах, которые, собственно, и навязывают российскому обществу этот тезис), что наличие государственной идеологии препятствует нормальному свободному развитию общества. Ссылаются в качестве «отрицательного примера» на СССР, в котором была официальная государственная идеология, и на Конституцию РФ, прямо запрещающую установление какой-либо идеологии в качестве «государственной или обязательной».

Но сегодня, во время экзистенциального, по сути, противостояния силам, открыто претендующим не только на властную, но и на идейную (посредством продвижения-навязывания «общечеловеческих ценностей») монополию в современном мире, особенно важно понимать, что никакое государство не может существовать, не руководствуясь определённой идеологией. Не может, потому что идеология, по сути своей, — это не выжимка из псевдотеоретических трудов якобы гениальных мыслителей. Это — необходимая форма утверждения определённой иерархии ценностей, на базе которой только и возможна организация социальной жизни, упорядочение взаимодействия людей в любом сколько-нибудь развитом обществе.

И в РФ, конечно, тоже есть государственная идеология, причём юридически закреплённая. И ни где-нибудь, а именно в Конституции. В основополагающей статье 2, где утверждается, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью» и что «их соблюдение и защита — обязанность государства». Стоит отметить, кстати, и то красноречивое обстоятельство, что формулировки этой статьи, по сути, повторяют (видимо, исходя из того, что повторение — мать ученья) то, что сказано в преамбуле, где также первым делом говорится о том, что «Мы, российский народ, принимаем Конституцию… утверждая права и свободы человека». Далее, между прочим, утверждается ещё, что мы «сознаём себя частью мирового сообщества».

Конечно, можно по-разному относиться к словам про «высшую ценность», «мировое сообщество» и т. п. Можно, например, утверждать, что это пустые, по существу, бессмысленные фразы, «параллельные» реальности. Или — мягче — что это лозунговые, сугубо эмоциональные, рационально не обоснованные формулировки. А можно, напротив, задыхаться от воодушевления при их произнесении. Но нельзя отрицать того, что эти положения, во-первых, являются основополагающими нормами действующей Российской Конституции и, во-вторых, представляют собой не что иное, как фундаментальные постулаты идеологии либерализма. Напомним, кстати, что люди, писавшие (лучше, наверное, сказать — списывавшие с западных «образцов») российскую Конституцию в 1993 году, были рьяными приверженцами этой идеологии.

И вот, когда в стране, почти 30 лет живущей по Конституции, основанной на либеральных ценностях, объявляется мобилизация против режима, который поддерживают государства, являющиеся признанными «правообладателями» и «донорами» этих самых ценностей, не надо удивляться весьма нервной реакции части общества на это решение. Ведь у немалого числа граждан, во всяком случае у тех, кто придерживается либеральных взглядов, не может, очевидно, не возникнуть своего рода когнитивный диссонанс. И это не говоря уже о том, что либеральная идеология в принципе имеет антивоенный характер, резко осуждает «милитаризм» и всячески дискредитирует военное дело как таковое. Кстати, убедительным доказательством того, что «уклонизм» объясняется не только банальным страхом, но в немалом числе случаев также и идеологическими причинами, является его значительная распространённость в студенческой среде, хотя студенты не подлежат мобилизации, а уж девицам-студенткам тем более нечего бояться. Причём, как выясняется, чем престижнее (= либеральнее) вуз, тем сильнее там «антивоенные» настроения.

Распространение «уклонизма» в среде «продвинутой» российской молодёжи (и не только молодёжи) как раз и является следствием (и показателем) того, что в последние десятилетия в РФ в действительности господствовала либеральная идеология. Мобилизация не породила, а только активизировала «уклонистов», вскрыла нарыв, вытащив на поверхность общественной жизни то, что подспудно формировалось в течение последних 30 лет. Обнаружились практические результаты долговременной, системной либеральной пропаганды — агрессивный индивидуализм, демонстративно эгоистические поведенческие установки значительной части общества. Скажут, может быть, при чем здесь либерализм, ведь эгоизм свойственен если не всем, то огромному большинству людей. Да, в известном смысле он нормален для человека, как нормально заниматься сексом или мочиться, например. Но в здоровом обществе учат не демонстрировать на публике подобные проявления. В том же СССР, как многие помнят, не принято было публично рассуждать о сексе и с детства учили ограничивать и скрывать свой эгоизм. Этому же, кстати, учит и любая религия.

А вот идеология либерализма учит другому. Объявляя «права и свободы человека» (любого и каждого, со всеми «прелестями») высшей ценностью, она «легитимирует» эгоизм, более того — выдаёт ему монополию на нормальность. Современный эгоист не просто «не знает, что такое стыд», он переходит к агрессии, стыдит других, обвиняя тех, кто рискует сделать ему замечание, в отсталости-необразованности, ханжестве, лицемерии, а то и в «проплаченности». У него, «всем сердцем принявшего» либеральные ценности, атрофировались чувства любви (и не только к Родине), чести, долга, справедливости, не говоря уже о самопожертвовании. А уж понятие «мобилизация» в либеральное сознание вообще не укладывается, оно в принципе отсутствует в либеральном словаре.

Поэтому, объявляя мобилизацию, надо бы (лучше поздно, чем никогда) предпринять реальные шаги по ограничению влияния либеральной пропаганды в стране. Это тем более необходимо, если всерьёз вести речь о защите государственного суверенитета России. Ведь при духовной, идейно-ценностной зависимости он, очевидно, невозможен. При этом надо понимать, что либеральная пропаганда — это не только критика «авторитаризма» власти, антивоенная риторика или «борьба за права ЛГБТ» и «эмансипацию» женщин — всё это только верхушка айсберга. Либерализм копает глубже. Он не учит, конечно, Родину предавать — он учит любить-баловать только себя любимого. Не призывает прямо к попранию моральных норм, а лишь даёт понять, что главное в жизни «не деньги, а их количество», личный успех, любыми средствами достигнутый.

Важнейшим инструментом либеральной пропаганды служит реклама, которая, по существу своему, и есть средство идеологического воздействия и управления поведением человека. Конрад Лоренц — один из крупнейших западных психологов, классик науки о поведении, ещё в 60-е годы прошлого века сказал, что «реклама по своей природе никоим образом не аполитична, а выполняет в точности те же функции, что и лозунги на Востоке» (т. е. при «тоталитаризме» в бывших «соцстранах»). Соответственно, проблема не в либеральных телеграм-каналах «иноагентов» — они вторичны и их влияние легко пресечь. Первична реклама, культивирующая эгоистично-потребительское отношение ко всему и вся и разрушающая «стереотипы» — так либерализм называет чувство стыда и способность различать норму и аномалию.

Поэтому для того, чтобы действительно защищать традиционные ценности, противостоять духовной агрессии, надо в должной мере осознать, что рекламные призывы купить, потому что «вы этого достойны», — это не только маркетинговый приём, но и (двойной эффект в одном флаконе) «ненавязчивая» пропаганда либерализма.

Что рекламные картинки отдыха на золотом песке у синего-синего моря с обязательными стройными девушками в бикини и счастливо улыбающимися мускулистыми парнями (а где же ещё может быть счастлив мускулистый парень, как не на пляже?) — это пропаганда либерализма.

Что статуя писающего мальчика в Брюсселе (неслучайно умиляющая либеральную интеллигенцию) и писсуары, установленные прямо на городских улицах в Голландии, — это тоже пропаганда либерализма.

Что рекламные рекомендации — «научите родителей» (не важно чему — «финансовой грамотности», обращению с компьютером и т. д., главное в самом призыве: яйца, научите курицу) — это пропаганда либерализма.

Что призывы к женщинам и детям сообщать о «домашнем насилии» — это пропаганда либерализма.

Что персонажи успешных бизнес-леди, кочующие по бесчисленным и бесконечным телесериалам, — это пропаганда либерализма.

Что семейные «консультации сексолога» и «секс-просвет» в школах — это пропаганда либерализма.

Что обучение «финансовой грамотности» (которое в РФ сейчас с детсада начинается) — это пропаганда либерализма.

И конечно, что пресловутый шоу-бизнес с его гонорарами, скандалами, разводами, «усыновлениями» — это пропаганда либерализма, его, так сказать, «оружие массового поражения».

Подобные примеры можно приводить и дальше, но и этого должно быть достаточно, чтобы видеть, что официальная государственно-патриотическая пропаганда в России сегодня не может напоминать детский лепет в сравнении с рекламно-пропагандистской машиной либерализма. Объявление мобилизации — ответственный шаг, и он, очевидно, должен носить системный характер, в обязательном порядке включать мобилизацию также и на идеологическом фронте. Тот, кто отправляется сражаться, должен иметь не только автомат, но ещё и ясный ответ на вопрос, ради чего он должен рисковать жизнью, и уверенность в том, что его страна сделает всё для Победы.