Спутники делать научились: почему Индия активизировалась в космической гонке

Похоже, в полувековой истории индийской космонавтики намечается поворот. До недавних пор она была «вещью в себе», развиваясь неспешно, с опорой на собственные силы. Теперь сделана ставка на коммерциализацию отрасли и международное сотрудничество. Для России это хорошая новость: Индия ценна «Роскосмосу» как партнер, причем уже не младший, а вполне равный. Об этом на страницах журнала «Профиль» рассуждает Иван Дмитриенко.

Начальный этап

В Индии считают началом национальной космической программы 1963 год, когда ракета Nike Apache стартовала с полигона Тамба на юге страны. Но это натяжка: полет проходил по суборбитальной баллистической траектории, да и ракета была американской. Свои средства выведения Индия начала разрабатывать в начале 1970-х. Первый успешный, по-настоящему индийский запуск датируется 1980 годом (на 10 лет позже Китая и Японии) — полетела легкая ракета SLV-3.

Впоследствии были разработаны три ракеты средней тяжести. В 1993-м состоялся первый запуск PSLV (грузоподъемность на низкую опорную орбиту — 3,8 тонны), в 2001-м — GSLV Mk.II (5 тонн). В 2014-м полетела 10-тонная GSLV Mk.III — не модификация Mk.II, а совершенно новая ракета, дающая Индии пропуск в межпланетную и пилотируемую космонавтику.

Пока количеством запусков страна похвастать не может: за предыдущие 10 лет их было всего 43, максимум семь штук в год (у России — 244 запуска за тот же период). Хватает и аварий: PSLV работает безотказно, а вот GSLV Mk.II из 14 запусков только восемь раз целиком выполнила программу полета. Кстати, недавно Индия разработала новую легкую ракету для запуска малых спутников SSLV-D1 (грузоподъемность — 500 кг). Ее первый полет состоялся 7 августа и тоже закончился неудачей.

Индийские ракеты славятся нестандартной конструкцией, утверждает популяризатор космонавтики, автор Telegram-канала «Zelenyikot и космос» Виталий Егоров. На разных ступенях GSLV используется три вида топлива — твердое, жидкое криогенное и жидкое высококипящее.

«Обслуживать такие ракеты тяжело, — объясняет он. — Но выбора нет: Индия не может построить двигатели необходимой мощности. Приходится ставить твердотопливные двигатели там, где не хватает жидкостных».

Как бы то ни было, ракеты позволили вывести на орбиту десятки национальных спутников. Две основные группировки — INSAT и IRNSS. Первая представляет собой сеть геостационарных (вращающихся над экватором) спутников комплексного назначения: ТВ, связь, метеослужбы, спасательные операции. Задача IRNSS (она же NAVIC) — высокоточное зондирование Земли. Спутники расположены так, что покрывают всю Индию плюс 1500 км от национальных границ. По сути, это региональный аналог GPS или российской системы ГЛОНАСС (работает не хуже, уверяют индийские чиновники).

На создание этих аппаратов ушли десятилетия, но благодаря спутникам страна закрыла множество потребностей — от прогнозирования стихийных бедствий до дистанционного образования в деревнях.

«Специализацией индийской космонавтики стало народно-хозяйственное обеспечение, — рассказывает руководитель Института космической политики Иван Моисеев. — Во всяком случае, долго это был потолок ее возможностей. Теперь Индия научилась делать спутники и готова к следующим задачам».

«Скромные» достижения

В XXI веке Индия устремилась в дальний космос, отправив спутники на орбиты Луны («Чандраян-1», 2008) и Марса («Мангальян», 2013). Оба раза страна праздновала успех. «Чандраян-1» подтвердил наличие залежей льда на полюсах Луны — впервые в истории мировой космонавтики это стало известно благодаря наблюдениям с орбиты, а не анализу лунного грунта. «Мангальян» отработал на марсианской орбите семь лет (вместо запланированных шести месяцев). До Индии ни у одной страны не получалось добраться до Марса с первой попытки. При этом миссия обошлась ей в $ 74 млн — эта сумма почти в 10 раз меньше, чем США потратили на зонд Mars Reconnaissance Orbiter ($ 720 млн). Даже фильм «Гравитация» стоил Голливуду дороже ($ 100 млн), с удовлетворением отметил премьер-министр Индии Нарендра Моди.

Вообще, лоукост-космонавтика — отличительная особенность Индии. «Чандраян-1» стоил $ 48 млн — аналогичная миссия США в 2013 году (LADEE) потребовала $ 280 млн. Вывод 1 кг полезной нагрузки на орбиту на PSLV стоит от $ 4,2 тыс. — примерно втрое дешевле, чем американскими ракетами Antares и Delta IV. А годовой бюджет Индийской организации космических исследований (ISRO) на момент подготовки «Мангальяна» составлял $ 940 млн. Для сравнения: Россия тратит на космос порядка $ 3−4 млрд в год, Китай — $ 9 млрд, США — свыше $ 20 млрд.

Этот подход известен и в других высокотехнологичных сферах индийской экономики. У него даже есть название: «скромные» (frugal) инновации. Суть в том, чтобы «хакнуть» систему: местные умельцы, индийские Левши, компенсируют смекалкой недостаток ресурсов.

«Напоминает советский лозунг „Экономика должна быть экономной“, — иронизирует Виталий Егоров. — Расходы на космос в бюджете большой страны невелики по сравнению со строительством дорог. Просто они привлекают много внимания. Для Индии нужно особенно убедительное объяснение, зачем ей космос, когда рядом бедность, ковид, социальные проблемы».

Скудное финансирование — следствие того, что космонавтика не входит в число приоритетных национальных задач. Компенсировать отсутствие средств ISRO приходится растягиванием сроков. Поэтому Индия полвека занималась космонавтикой без спешки, в своем темпе.

«Индийцы увязывают проекты в космонавтике с подготовкой инженерных кадров, развитием общего уровня технологий, — говорит Егоров. — На самом деле конкретные сроки в космосе ставят только по политическим причинам. Если их нет, зачем форсировать?»

Догнать и перегнать Китай

Но с некоторых пор соображения престижа стали проникать в индийскую космонавтику. Виной тому Китай — за его космическими успехами индийские власти следят бдительно и ревниво. Собственно, разработка миссий «Чандраян-1» и «Мангальян» в 2003 году на фоне того, как КНР готовилась к первому полету своих космонавтов на орбиту и планировала лунную программу.

С приходом на пост премьер-министра Нарендры Моди в 2014-м мотив «расправляющей плечи» Индии стал доминирующим в национальной повестке. На этом фоне бюджет ISRO стабильно растет и в последние годы достигает $ 1,75 млрд.

«Индия не оглядывается на США или Россию. Она играет в своей азиатской лиге с Китаем и Японией, — рассказывает Иван Моисеев. — Конечно, это не та космическая гонка, как в XX веке, когда СССР и США одновременно проходили этапы развития и было важно не опоздать к следующему рубежу. Азиатские державы действуют куда прагматичнее. Но все-таки друг на друга оглядываются».

По словам Моисеева, ближайшие годы станут определяющими для космических амбиций Индии. Предстоит решить как минимум две задачи. Во-первых, индийцы хотят оправдаться за «Чандраян-2». Эта лунная миссия 2019 года состояла из нового орбитального аппарата и посадочного модуля с луноходом. Спутник добрался до цели и кружит у Луны по сей день. Модуль же отклонился от курса и разбился о поверхность Луны. Причем дело обернулось скандалом: ISRO уличили в дезинформации (поначалу агентство пыталось убедить общественность, что модуль цел, но встал в «наклонной позиции»), а потом обвиняли в непрозрачности расследования аварии и сокрытии его результатов.

Индия вновь попробует прилуниться в миссии «Чандраян-3». Ее хотели запустить в 2021 году, но теперь сроки сдвинулись на 2023-й. Причина — в ISRO снова и снова тестируют системы посадочного модуля.

«На этот раз мы хотели бы действовать очень, очень осторожно», — говорит глава агентства Шридхара Сомнатх.

«Моди присутствовал в ЦУП при посадке „Чандраяна-2“, видел, как произошла авария. То, что должно было стать победой индийской науки и техники, оказалось поражением. Теперь права на ошибку нет — нужно показать стопроцентный результат», — уверен Егоров.

Еще важнее для Индии стать четвертой страной в мире с собственной пилотируемой космонавтикой (после СССР, США и Китая). Для этого создается космический корабль «Гаганьян». О значимости проекта говорит его нетипично большой для Индии бюджет — $ 1,5 млрд. Еще в 2007-м был осуществлен возврат с орбиты тяжелого спутника (проверка технологий теплозащиты), в 2014-м — суборбитальный полет прототипа «Гаганьяна», в 2018-м — испытания аварийных систем спасения.

После этого Нарендра Моди пообещал первый полет индийских космонавтов (виоманавтов) летом 2022-го, к 75-летию независимости от Великобритании. Но вмешалась пандемия: согласно актуальному плану, до конца 2022-го проверят оставшиеся системы, в беспилотном режиме «Гаганьян» полетит в 2023-м, с экипажем — в 2024-м.

«Если сравнивать с историей советской космонавтики, сейчас Индия где-то на уровне 1958 года. До полета своего Гагарина им еще нужно год-другой поработать», — замечает Егоров.

Дальнейшие планы

В ISRO уже верстают график будущих проектов. Они впечатляют разнообразием. Во-первых, у Индии пока нет тяжелых ракет, способных вывести спутник на геостационарную орбиту (могут только на эллиптическую геопереходную), — разработка носителя HLV должна закрыть этот пробел.

Во-вторых, индийцы проектируют многоразовую ракету RLV-TD. Интересно, что это не одна из многочисленных вариаций на тему Falcon 9 компании SpaceX (возвращаемая первая ступень с вертикальным приземлением). Такие ракеты сейчас строятся в Китае, индийская же RLV-TD использует схему с крылатой посадкой на аэродром, внешне она напоминает советский «Буран». До конца 2022 года планируются испытания с отработкой посадки (прототип ракеты сбросят с вертолета на высоте 4 км).

В-третьих, Индия продолжит изучение Солнечной системы: в 2023 году отправится аппарат «Адитья» к Солнцу, в 2024-м — спутник «Шукраян-1» на орбиту Венеры.

В-четвертых, после завершения работы над «Гаганьяном» планируется за 5−7 лет построить национальную орбитальную станцию, куда три виоманавта смогут летать на 15−20 дней.

В общем, идеология индийской космонавтики не похожа на ту, что исповедуют страны-новички «космического клуба» (Южная Корея, Израиль, ОАЭ) — выбрать четкую специализацию и по возможности встраиваться в международные проекты.

«Даже Европа развивает ограниченный спектр космических технологий — например, у нее нет своих кораблей, — комментирует Егоров. — Индия же идет широким фронтом, что в условиях небольшого бюджета очень трудно. Только три страны пытаются так делать — США, Россия и Китай, причем Россия в основном пользуется советским заделом».

Не забывает Индия и про военный космос. В 2019-м она сбила свой спутник на высоте 300 км, став четвертой страной в мире, испытавшей противоспутниковое оружие (также после США, России и Китая). А этим летом индийская армия провела учения, на которых отрабатывалось использование спутниковых данных. По сообщениям местных СМИ, военачальников вдохновили на это события на Украине.

Трансформация отрасли

С самого начала космонавтика в Индии была частью госсектора. ISRO принадлежит государству, подчиняется Департаменту космоса (DOS), а через него — премьер-министру. Еще есть межведомственная Космическая комиссия. Сама ISRO объединяет десятки заводов, институтов и лабораторий, связанных сложной сетью взаимодействий. В штате агентства — 16 786 человек, на тысячу меньше, чем в NASA.

Еще в 1990-х индийцы поняли, что на космосе надо зарабатывать. В ISRO было создано коммерческое подразделение Antrix, занявшееся продвижением услуг на космическом рынке. Основой этого бизнеса стали запуски иностранных спутников на PSLV — конкурентным преимуществом служила дешевизна ракеты. По состоянию на июль 2022 года PSLV вывела 345 аппаратов из 34 стран, давая пропуск на орбиту таким странам, как Алжир, Сингапур, Бразилия, Турция (да и западные заказчики ею не брезгуют). Как правило, PSLV отправляет скопом небольшие спутники, а в 2017-м даже оформила мировой рекорд — 104 аппарата на борту (сейчас он уже побит SpaceX, отправившей одним рейсом 143 «пассажира»).

Тем временем в Индии начали появляться частные космические компании. Их допустили до государственных тендеров, благодаря чему ISRO обзавелась сетью частных подрядчиков. При этом ее центральное положение в отрасли оставалось неизменным.

Ситуация стала меняться три года назад. Успехи частной космонавтики в США и затем в Китае сподвигли Нью-Дели на реформы. Некоторые обозреватели называют их «приватизацией» космической отрасли, хотя, пожалуй, это преувеличение.

В 2019-м в составе ISRO появилась новая госкорпорация New Space India Limited, заточенная на работу с частниками. Также были созданы инкубаторы стартапов в технических вузах страны (Space Technology Incubation Centres). В 2020-м началось снятие регуляторных барьеров — например, разрешено создание космических компаний с полностью иностранным капиталом. В 2021-м образована отраслевая ассоциация Indian Space Association.

Почти все подобные события сопровождаются выступлениями Нарендры Моди, лично «перерезающего ленточки».

«Надеюсь, что, как и в ИТ-секторе, наша страна займет лидирующие позиции в мировой космической индустрии», — заявил в июне этого года Нарендра Моди на открытии Indian National Space Promotion and Authorisation Centre.

В этом центре компании могут получить всестороннюю помощь в развитии бизнеса, если встанут на учет. В июле, по словам чиновников, регистрацию прошли уже 60 стартапов.

Кроме того, до конца года ожидается принятие основополагающего закона о космической деятельности (Space Activities Bill или Space Policy), различные версии которого пишутся с 2017-го. Как признают сами предприниматели, именно этого документа, а точнее, прозрачных правил игры в отрасли, им не хватает.

Сколько всего в Индии космических компаний? С учетом «гаражных» стартапов счет давно перевалил за сотню. Первопроходцем считается компания Dhruva Space, в июне отметившая свое десятилетие первым запуском аппарата на орбиту. Также близки к первым запускам два ракетных стартапа. Первый, Skyroot Aerospace, разрабатывает семейство ракет Vikram разной грузоподъемности. Второй, AgniKul Cosmos, делает нечто неслыханное: ракету-конструктор Agnibaan, параметры которой (число ступеней, мощность двигателей) могут меняться по желанию заказчика. Строится Agnibaan методом 3D-печати, соответствующая фабрика уже работает.

Все любопытные проекты, увы, не перечислишь: тут и мультиспектральная съемка Земли с ИИ-распознаванием объектов (Pixxel), и спутниковый анализ экологической обстановки (Blue Sky Analytics), и водородные двигатели для спутников (Manastu Space), и разработка электрических ракет на водном двигателе (Bellatrix Aerospace).

В 2019—2021 годах объем инвестиций в частную космонавтику Индии вырос в восемь раз (с $ 4 млн до $ 31 млн). Правда, на мировом фоне ($ 14,5 млрд в 2021 году) это смешные цифры. Сказывается традиционный уклад индийской экономики, где космические сервисы пока имеют ограниченное применение.

«Чтобы провести приватизацию космического сектора, нужны крупные технологически ориентированные концерны», — объясняет Виталий Егоров.

Многое будет зависеть от последовательности индийской политики.

«У китайцев все просто. Партия сказала: „Нам нужна частная космонавтика“. И через три года китайские частные ракеты полетели. В Индии разговоры тоже ведутся не первый год. Но пока местные стартапы мало чем могут похвастаться», — говорит Егоров.

Международные отношения

Сотрудничество с другими странами в космосе — чувствительный вопрос для Индии. С Китаем оно долгое время было исключено (отношения двух стран отягощены территориальным спором). Впрочем, ситуация налаживается: с 2015 года работает индо-китайская комиссия по космическому сотрудничеству, а с мая 2022-го страны взаимодействуют по теме космоса в рамках БРИКС.

США помогали индийской космонавтике в самом начале: оборудовали полигон Тамба, передали баллистические ракеты (одна из которых была пущена в 1963-м). Но после проведения Индией ядерных испытаний в 1974-м отношения стали более сложными. В 1987-м США ввели запрет на трансфер в Индию технологий двойного назначения, а после ядерных испытаний 1998-го расширили санкции. В частности, отказались предоставить Индии GPS-данные в Каргильской войне с Пакистаном 1999 года (что и подтолкнуло к созданию своей навигационной системы IRNSS). Только в 2004-м администрация Буша-младшего начала «перезагрузку» отношений.

СССР же всегда был для Индии надежным союзником. В 1975-м первый индийский спутник был выведен на орбиту с полигона Капустин Яр в Волгоградской области. В 1984-м на корабле «Союз» в космос отправился первый (и пока единственный) индийский космонавт. В начале 1990-х Индия пыталась купить у России криогенные двигатели для ракеты GSLV. Но тут вмешались США и вынудили Россию сократить объем сотрудничества: Индии пришлось разрабатывать криогенные технологии самостоятельно, потратив на это 15 лет.

В целом роль советского наследия в космонавтике Индии меньше, чем в китайской, считает Виталий Егоров.

«Китайцы сейчас тоже идут курсом импортозамещения, но еще 10 лет назад их космонавтика представляла собой кальку советской, — поясняет эксперт. — Индия двигалась своим путем. Он не всегда оптимальный, если судить по ракетам на трех видах топлива».

Возможно, скоро ситуация изменится. У Индии запланировано сотрудничество с Японией по перспективной лунной миссии «Чандраян-4», с Францией, Швецией и Россией — по исследованиям Венеры. Дополнительным бонусом может стать технологическое партнерство с США. Как минимум в сфере военного космоса Нью-Дели и Вашингтон хотят сотрудничать плотно: соответствующие решения были утверждены на уровне оборонных ведомств в этом и предыдущем годах.

Год назад четверо индийских виоманавтов прошли курс обучения в российском Центре подготовки космонавтов — это самый заметный эпизод кооперации двух стран в космонавтике за долгое время. В декабре 2021-го Москва и Нью-Дели обсудили перспективы слияния национальных лунных программ. Развития темы не последовало.

«По Луне Индия уже обошла Россию, ведь прямо сейчас на лунной орбите летают два индийских спутника, — говорит Егоров. — С учетом того, что санкции отсекли нашу космонавтику от 80% международного сотрудничества, которое приходилось на долю Европы и США, сейчас Индия нужнее России, чем наоборот».