Вольные инкассаторы: как охраняли деньги банков до и после революции

Даже абсолютно далекие от банковской деятельности люди знают термин «инкассатор». Все владеющие русским языком знают и слово «артель». Но мало кому известно, что до революции в банковской практике Российской империи никаких «инкассаторов» не знали — лиц этой профессии обозначали общепринятым тогда у банкиров термином «артельщик». Об этом рассказывает Алексей Волынец на страницах журнала «Профиль».

Существует обширная библиотека книг и статей о банковском деле, появившихся до революции, в советское и постсоветское время. Но среди них тщетно искать хоть какое-то специализированное исследование о первых русских инкассаторах-артельщиках. Тема эта совершенно не исследована историками финансов.

В царской России не существовало особой госслужбы по охране и транспортировке наличных денег — при необходимости эти функции выполняли фельдъегеря (правительственные курьеры), военные, полицейские и жандармские чины. Частные банки самостоятельно нанимали инкассаторов, зачастую нанимали их именно артелями в изначальном смысле этого слова — целыми группами и объединениями профессионалов. Известно, что в дореволюционной практике банковские артельщики вообще отвечали за всю охрану наличности — от обеспечения надежности касс и сейфов до физического перемещения их содержимого между банками, их филиалами и отделениями.

Из документов и мемуаров о национализации большевиками кредитных организаций на исходе 1917 года можно, например, узнать, что почти во всех крупных банках Петрограда все ключи от внутренних и межкомнатных дверей хранились не у работников и собственников, а именно у артельщиков.

«Ключи от касс, кладовых, сейфов, которые находились в распоряжении директоров банков, были доставлены в Госбанк. Труднее было с ключами от внутренних дверей кладовых. Они хранились у особых артельщиков…», — говорится в одном из документов той эпохи.

Главный артельщик (в дореволюционных документах используется именно такое словосочетание) зачастую хранил и вторые ключи от сейфов и банковских ячеек. В сущности, такие артели инкассаторов до революции были своеобразными ЧОПами, частными охранными предприятиями. Но, повторим, в отличие от собственно банкиров, они до сих пор не удостоились пристального внимания историков.

После 1917-го в лихолетье Гражданской войны охраной кредитных учреждений и инкассацией по необходимости занимались все силовые структуры — от военных до чекистов. При этом термин «артельщики» в качестве обозначения инкассаторов нередко встречается в правительственных документах первых лет советской власти.

Когда на заре нэпа началось возрождение банковской системы, то открывавшиеся по всей советской стране банки по дореволюционной традиции стали пользоваться услугами не какой-то государственной охраны (ее просто не было), а вольнонаемных «сторожей», в сущности, тех же артельщиков. В первые годы своего существования их для охраны и инкассации использовал даже Госбанк СССР.

Лишь 6 февраля 1924 года появилось правительственное постановление «О ведомственной милиции», согласно которому банки и денежную наличность полагалось охранять сотрудникам Наркомата внутренних дел. Любопытно, что банки эпохи нэпа это решение упорно и повсеместно саботировали, предпочитая вольнонаемных артельщиков и сторожей. Неудивительно, ведь по статистике тех лет «сторож» обходился банку в 12−18 руб. ежемесячно, а сотрудник ведомственной милиции — в два раза дороже, почти 30 руб.

По современным меркам численность охранников и инкассаторов у банков эпохи нэпа была весьма скромной. Так, в Самаре у регионального отделения Промбанка (Торгово-промышленного банка СССР) весь штат безопасности составлял всего три человека, в местном отделении Госбанка он был чуть больше — девять работников милиции. Из архивных документов тех лет известно, что в целях экономии средств самарские банки периодически нанимали для инкассации оперативников местного угрозыска.

Особая служба инкассации в системе банков СССР появится лишь летом 1939 года, но это отдельная большая история.