«Нацисты и „колумбайнеры“ не будут ждать, они сами придут» — интервью

Против России внешние и внутренние враги ведут гибридную войну. Эта война ведется в том числе на ценностном поле. Понятие «духовные скрепы» давно привычно нашим согражданам. Но это понятие, как и здоровый консерватизм вообще, не защищено в отечественном правовом поле. Российские законы формально не отделяют нравственного от безнравственного, и этим самым дается оперативный простор для врагов нашей страны в их гибридной войне на уничтожение России.

На эту тему с корреспондентом EADaily беседовал организатор общероссийской конференции «Национальная безопасность и традиционные духовно-нравственные ценности в правовой политике России» профессор Алексей Овчинников, заведующий кафедрой истории и теории государства и права Южного федерального университета (Ростов-на-Дону).

— Алексей Игоревич, правовая конференция, которую вы организовали, сегодня начала работу в Ростове-на-Дону. Насколько знаем, аналогов ей ранее не было в нашей стране. Ваш регион находится рядом с воюющим Донбассом. Есть ли связь между вашей конференцией и спецоперацией России на Украине?

— В определенном смысле наше мероприятие, безусловно, связано с Русской весной 2014 года. Но мы рассматриваем события 2014 года с окончательным цивилизационным выбором России в пользу сохранения своей самобытности, и раз уж Россия выбрала свою особую идентичность, то необходимо сформулировать, в чем эта идентичность проявляется, чем она отличается от западного неоглобалистского проекта, почему можно говорить о том, что у России — свой путь, в чем национальная идея России.

Вектор самобытного развития России обозначился в связи с явной неудачей модернизации в версии девяностых — начала нулевых годов, сформулированной и проведенной по западным лекалам либерально-демократического проекта.

— Ранее вы проводили актуальную для отечественной юриспруденции конференцию по ювенальной юстиции. Какие вопросы по части ювеналки сегодня остаются особенно острыми в России? Правоприменение ювеналки в нашей стране по большей части не пресловутая Стамбульская конвенция, а злоупотребления чиновников.

— Лично я не против той парадигмы, которая предполагает реальную защиту прав ребенка, защиту жертв домашнего насилия. Я и мои единомышленники выступаем против определенных методов, которыми предлагается достигать этой защиты. Конкретно — вмешательства по поводу и без повода государственных структур в семейную жизнь, когда нет развитых институтов общественного контроля за этим вмешательством госорганов. Пусть госорганы защищают права детей, но нужно, чтобы этот процесс был под контролем общественности. В частности, эта общественность должна состоять из представителей родительских комитетов, которые сегодня более-менее стали проявлять себя в политической жизни России, из общественных активистов, представителей Русской православной церкви, традиционных конфессий. Кроме общественного контроля, надо рассматривать в качестве приоритетных способов воспитание детей внутри семьи, а не в отрыве от семьи. В этой связи необходима социально-экономическая поддержка попавших в трудную ситуацию родителей.

Насколько мне известно, государственная социальная политика и стала развиваться по этому сценарию. Первоначальные проекты были куда более жесткими, нацеленными на отъем детей из так называемых неблагополучных семей, помещение изъятых детей в детдома, интернаты и приемные семьи. Сейчас удалось переключить внимание государства на социально-экономическое положение семей, которые попали в трудную жизненную ситуацию. В первую очередь это заслуга активистов-общественников, например известного детского психолога и публициста Ирины Яковлевны Медведевой, вице-президента Фонда социально-психологической помощи семье и ребенку Татьяны Львовны Шишовой, ряда других уважаемых экспертов и активистов. Они смогли отстоять приоритетность семейного воспитания и внутрисемейного разрешения проблем в той ситуации, когда семья находится в остром кризисе.

Положительную роль в этом важном для российских семей вопросе сыграли законодательные запреты на усыновление российских детей иностранцами. Коммерческие структуры, которые были заинтересованы в этом, прекратили свое существование.

— Можно ли сказать, что вопрос охраны традиционных ценностей в России стал актуален в связи с демаршами либералов из политической, культурной и медийной сфер? Эта публика сохраняет свои позиции и при каждом удобном случае саботирует все начинания по духовному оздоровлению России.

— Дело не в пятой колонне. Эта проблема назревала последние двадцать-тридцать лет. Наша страна не имеет государственной идеологии. У России государственной идеологии пока быть не может: это запрещено 13-й статьей Конституции России. В этой связи возникли проблемы насчет того, как определять нравственные приоритеты государственной политики в сфере образования и воспитания молодежи, какие должны быть границы в сфере культуры и искусства, в медиасфере и т. д. Такие приоритеты очень важны не только для сферы образования, но и для определения основных направлений в сфере сохранения национального культурного кода, целеполагания в развитии общества, воспитательной работы в Вооруженных силах России, правоохранительных органах, высших и средних учебных заведениях. Ведь без определенных нравственных ориентиров общество и государство жить не могут: законы не должны противоречить нравственным устоям.

Существует и юридическая проблема. Статья 55 Конституции России предполагает ограничение прав и свобод человека и гражданина в той мере, в какой государству необходимо защищать нравственность. Пункт третий этой статьи рассматривает нравственность в одном ряду с обороноспособностью и национальной безопасностью страны. При этом в России нигде нет фундаментального юридического определения нравственности. Получается нелепый казус: в любой момент у нас могут ограничить права и свободы для защиты нравственности, при этом никто не знает, что, какое поведение, какие ценности, идеалы, цели можно считать нравственными или безнравственными.

Другой пример. В Гражданском кодексе Российской Федерации существует понятие «публичный порядок». Принцип и понятие публичного порядка особенно важны для урегулирования общественных отношений с иностранным элементом. Когда в правоотношениях участвует иностранное физическое или юридическое лицо, возникает вопрос о применении норм зарубежного законодательства на территории Российской Федерации. Такое часто бывает. Мы в таком случае должны сказать себе, каковы пределы применения зарубежных норм у нас. В Гражданском кодексе говорится, что применение норм иностранного права не должно противоречить публичному порядку. Но никто не знает, что такое публичный порядок, помимо конституционных ценностей. А он включает в себя не только последние, но и ценности и идеалы нравственности, национальной культуры, этики. Снова в правовом поле России поднимается вопрос о юридическом определении национальных нравственных ценностей.

Еще один пример: профессиональные кодексы этики. В последние годы их принято очень много: кодексы этики судей, адвокатов, работников прокуратуры, врачей…Кстати, обилие профессиональных кодексов этики — признак потери в обществе нравственных ориентиров. И никто не возмущается, когда за их нарушение увольняют с работы. Но как можно формулировать частные этические нормы, не имея примерного, приблизительного перечня общих идеалов и ценностей, традиционных норм и правил поведения в российском обществе. Думается, Основы государственной политики в сфере защиты традиционных духовно-нравственных ценностей могут облегчить задачу формулировки границ нашей цивилизационной идентичности.

Нам нужно понять еще следующее. В условиях ментальной войны, информационной войны, гибридной войны против России крайне важно противопоставить атакующим смыслам национальные барьеры. Эти барьеры должны защитить и вместе с тем определить наши смысловые поля, в которых мы живем, в которых должны процветать, развиваться, строить будущее и которые обязаны защищать.

— Мы в ходе нашей беседы обсуждаем важные для нашей страны вещи. Не считаете ли вы, что для большинства обывателей наш разговор — не касающаяся их самих абстракция? Грубо говоря, в войне библиотеки с холодильником побеждает холодильник. Особенно этот риск возрос сегодня, когда потребительские цены, по сравнению с февралем, выросли примерно на 30 процентов. Вспомним и закат перестройки, когда победившая Гитлера великая страна была разгромлена пустыми прилавками в магазинах и талонами на сахар и водку.

— Обывателей наша дискуссия не касается до тех пор, пока дети этих обывателей не собираются убивать других людей, будучи обработанными в смысловых войнах. Поэтому в первую очередь нам важно защитить нашу молодежь. Существует еще такое понятие как культурная провокация. Это, например, выставки карикатур на православные иконы, пасквиль на Николая II в виде фильма «Матильда», где оскорбляется память исторических деятелей России. Это сериал Данилы Козловского «Карамора» — настоящее оскорбление Николая II, Петра Аркадьевича Столыпина, Федора Ивановича Шаляпина. Надо определить границы того, когда искусство прекращает быть искусством, поскольку становится надругательством над историческими святынями России, разрушающим национальный ценностный код. В том же сериале «Карамора» старинные дворянские роды России, чьи представители отдали свои жизни служению России, выставлены членами тайной ультраправой организации, где заправляют упыри- вампиры.

Никто не говорит, при этом, о введении цензуры. Речь идет о том, что какие-то проекты получают государственную поддержку, а какие-то нет. Имея ориентиры традиционных духовно-нравственных ценностей можно говорить о государственном финансировании произведений искусства, направленных на сохранение духовно-нравственных смыслов и образов.

В основах отечественного законодательства о культуре говорится: права человека в художественном самовыражении являются приоритетными по отношению к обществу и государству. Это как понимать вообще? Захотел какой-то автор выделиться за счет вызова общепринятым нормам морали, памяти предков, и ему никто и ничто не может противостоять? Это неправильно. России не подходит тот культурный стандарт, который существует в западном мире, где общество атомарное, и каждый член общества существует сам по себе. Этот стандарт разрушителен, что особенно видно на примере института семьи.

Мы давно поняли, что можем выжить только в тесной связи друг с другом. Это значит, что нельзя превозносить интересы индивида выше интересов общества. Никто не говорит, что в России надо права и свободы отдельного человека умножать на ноль. Должна быть гармония между частным и общим, частью и целым, где каждая личность и общество находятся в равновесии.

Указ президента России об Основах государственной политики в сфере защиты традиционных духовно-нравственных ценностей, которые должны были вступить в силу, но были отложены из-за ряда замечаний со стороны деятелей культуры, как раз были построены на поиске модели баланса между частным и общим в нашей стране, на профилактику ценностного релятивизма.

На чем основана либеральная модель общественного развития? На том, что человек сам выберет то, что ему полезно, а что вредно. Но человек, который что-либо выбирает, должен быть уже кем-то воспитан и сформирован. Пороки, страсти и болезни души завоевывают человека легче, чем полезные привычки. Прямо с детского возраста человек испытывает соблазн вырасти эгоистом. Либеральная догма о том, что человек сам выберет себе полезное, означает, что человек скорее выберет эгоизм, чем служение ближним, ведь этот выбор проще. Кроме того, чтобы выбирать между добром и злом, человек должен понять их. Но если личность с детства воспитывается в социуме, где границы между добром и злом стерты, где общество равнодушно к этим границам, то как она может вообще выбирать? Посмотрите, с какой легкостью дети впитывают матерную ругань! Все плохое в детстве усваивается легко и быстро. А все хорошее — трудолюбие, вежливость, уважение к другим, требовательность к себе, самодисциплина — может быть усвоено человеком только с помощью ближних. Семья, общество, государство воспитывает каждую личность, прилагая огромный труд. То, что личность сама выберет добро и зло для себя — великая ложь либерализма.

— Как вы как ученый-юрист оцениваете такие угрозы духовной безопасности нашей страны как вовлечение молодежи в «колумбайны»? Культ массовых убийств своих сверстников, на мой личный взгляд — не менее страшный терроризм, чем у ИГИЛ* (организация запрещена в РФ) .

— Когда в обществе царит ценностный вакуум, у молодежи возникает потребность в альтернативных ценностных пространствах, которые бы дали молодежи смысл жизни, почву для дальнейшего личностного развития, твердую уверенность в смысле жизни. Если общество нацелено на то, что человек сам выберет себе полезное и вредное, отстраняется от духовных потребностей молодежи, в том числе, религиозных, молодежь выберет нацизм, джихадизм и тому подобное, где существуют четкие ответы на все вопросы и понятия о цели жизни, о предназначении человека, о роли человека в обществе. Вспомним Варвару Караулову, которая недавно вышла из тюрьмы, где отбывала наказание за членство в ИГИЛ*. Караулова до своей вербовки в ИГИЛ* была девушкой из благополучной и обеспеченной московской семьи, студенткой философского факультета МГУ имени Ломоносова. Она, будучи частью российской интеллектуальной молодежной элиты, жительницей православной златоглавой Москвы, выбрала джихадистский терроризм в версии ИГИЛ*. Почему так? Думается, в том числе и потому, что видела полное равнодушие к христианской вере, национальным традициям, национальной культуре, встречала это в своем окружении, публичном пространстве. Шестое чувство сработало не в нужном направлении, и человек выбрал веру в джихад.

Когда в обществе существует неограниченная свобода личности на ценностное самоопределение, существует большая опасность, что молодежь именно способ уничтожить такое общество. Коллективизм, солидарность сплоченность, общее дело необыкновенно заманчивы. Нацисты, джихадисты, «колумбайнеры» не будут равнодушно ждать, выберет их общество или не выберет. Они сами придут. Мы сейчас на Украине наблюдаем ситуацию, когда молодежные массы охвачены неонацистскими и националистическими идеями, смыслами, образами, символикой. Это результат многолетнего равнодушия украинского государства к воспитательной деятельности среди молодежи и сознательной пропаганды.

— Верно ли суждение, что духовная безопасность России обеспечена в случае, когда статистика браков выше статистики разводов? Ведь сегодня есть четкая тенденция, когда распадаются и венчанные, церковные браки.

Жениться или выйти замуж — еще не значит создать семью. Создание многодетной семьи — всегда подвиг. Многодетность — это аскетизм, аскетизм оздоравливает семью и общество в нравственном смысле. Скажу как многодетный отец: развод недопустим в принципе. Сохранение брака, даже если брак тяжелый — всегда подвиг во имя сохранения семьи. Господь воздает такому человеку, который выбирает путь терпения недостатков своего ближнего. В Новом Завете и Священном Предании указываются только такие причины для развода, как прелюбодеяние одного из супругов. Господь наш Иисус Христос не говорил того, что хотят услышать многие наши современники: если вам некомфортно с вашим супругом или супругой, сразу расставайтесь и ищите на стороне чего-то комфортнее и поинтереснее… К тому же, по статистике, одна из причин разводов — бездетность или малодетность. Когда в семье много детей, родителям некогда выяснять отношения.

-Вы упомянули Варвару Караулову, жительницу древней православной Москвы. Что бы вы могли сказать в данном случае про ваш родной город, Ростов-на-Дону? К сожалению, в местах не столь отдаленных второй век говорят: «Одесса мама, Ростов папа».

В Ростовской области в 1990-х годах не было таких криминальных ужасов, как в Москве или Петербурге. Ростов-на-Дону — город консервативный, где устоявшиеся социальные связи позволили более-менее спокойно разрешить все спорные вопросы, связанные с переделом собственности, межличностными отношениями, социально-экономическими реформами, этническим криминалитетом и так далее. Действительно, Дон — казачий край. Наши местные традиции стоят на основе национальных русских традиций, казачьей донской культуры, православной веры. Это важный момент воспитания. Казачество — православная ментальность, ментальность служения Отечеству и ближнему.

Так как преподаю во многих вузах Ростова, общаюсь с молодежью. Наша суперсовременная молодежь — очень хорошая, правильная, традиционная в большинстве своем. Несмотря на все направленные на разрушение традиций вызовы, которые шли, в том числе, внутри России, ростовская молодежь смогла сохранить в себе твердые позицию по отношению ко многим вопросам, в том числе и нравственного характера. Но я вижу еще и то, что влияние либеральной повестки — например, агрессивная пропаганда толерантности к сексуальным меньшинствам, свободе отношений — отразилась на молодежи. Но это не радикально и не кардинально. Хоть наша молодежь и не ходит по улицам с символами казачьей культуры, исторические, правовые, нравственные архетипы казачества играют свою роль.

Но борьба идет. Главный показатель — растет количество разводов, где самая главная, на мой взгляд, причина — нежелание терпеть недостатки ближнего, отсутствие навыка служения другому человеку, эгоизм. Все это результат либерально-индивидуалистической этики общества потребления. Неслучайно слово «потреблять» по-старославянски означает «уничтожать».

Если бы на основе казачьей культуры, традиционных ценностей, военной истории предков воспитывался воинский дух, начиная еще со школы, было бы еще лучше. Мы привыкли слышать, что в XXI веке будут ядерные войны. Но мы сегодня видим, что классические позиционные войны тоже никуда не делись. Нужно готовить юношей к защите Отечества в той же мере, как это было при СССР. В Ростове в советские годы при горкоме комсомола был клуб «Призывник», где парней готовили к воинской службе. В школах в обязательном порядке были занятия по стрельбе в тире, строевая и физическая подготовка. Сама тема подготовки к службе в армии уже воспитывает подростка. Ему становится понятно, что он неизбежно будет служить ближнему и своему Отечеству с оружием в руках, и потому он должен подвинуть в сторону свой подростковый эгоизм. Он со школьных лет осознает, что в армии будет защищать свой родной язык, свое Отечество, а это значит, что надо заниматься спортом, готовиться к службе в армии и морально, и физически.

— Какие цели и задачи сегодня максимально приоритетны для государства и общества в защите духовной безопасности России?

В России нельзя допустить распространения радикальных экстремистских идеологий, увлечения молодежью идеями нацизма, фашизма, джихадизма. Это возможно сделать, когда в России не будет текущего ценностного релятивизма, мировоззренческого вакуума. Данный вакуум нужно ликвидировать, в частности, посредством доктринальных актов по защите традиционных ценностей. Не должна идти речь о привлечении человека к юридической ответственности за то, что он в своих высказываниях не разделяет традиционные ценности. Об этом речь категорически не должна вестись. Речь идет только о доктринальных актах. Доктринальные акты отличаются от нормативно-правовых актов тем, что позволяют расставить ориентиры без принуждения, они носят рекомендательный характер. Поэтому указ президента России насчет основ государственной политики в сфере традиционных духовно-нравственных ценностей не предполагает юридической ответственности за отрицание человеком традиционных ценностей в своем личном пространстве.

Президент своим указом вводит только основы политики в сфере традиционных ценностей. Поэтому нужно поддержать активную роль государства в плане формулирования ценностных ориентиров развития общества. В условиях поликонфессиональности, полиэтничности России важно определиться с базовыми ориентирами, общими для всех национальностей и конфессий. Христианство, ислам, иудаизм — авраамические религии. Их основа — Декалог, десять заповедей, которые были даны Моисею. Не укради, не лжесвидетельствую, чти отца и мать, не завидуй — разве кто-то будет против этих норм?

За единством всех народов и религий России стоит лучшая часть истории и самая страшная война в истории человечества — Великая Отечественная война, она же Вторая мировая. В ту войну русские, украинцы, белорусы, татары и другие народы СССР воевали не за коммунизм, а за Родину, за Отечество, за русский язык как общий язык всех народов СССР, за традиционные духовно-нравственные ценности — человеколюбие, милосердие, сострадание и т. д. Этим ценностям обьявил войну тогда нацизм. В те годы Анна Ахматова писала: «И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово». Наш базовый ценностный код является общим для всех народов и конфессий нашей страны. Это такие ценности как семья, дружба, любовь к ближнему, взаимовыручка, патриотизм.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ