Киев витает в облаках воображаемой победы: об итогах переговоров с режимом Зеленского

Президент Украины Владимир Зеленский выступил в ночь на 21 марта с видеообращением. В нем он предложил Иерусалим в качестве места подписания мирного соглашения с президентом России. В выходные, 19 марта, Зеленский так звал в Иерусалим президента Путина:

«Пора встречаться, пора говорить, пора восстанавливать территориальную целостность и справедливость для Украины. Иначе потери России будут такими, что вам не хватит и нескольких поколений, чтобы подняться».

Утром 21 марта пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков следующим образом ответил на это предложение президенту Украины:

«Для того, чтобы речь могла зайти о встрече двух президентов, нужно сначала сделать домашнюю работу, то есть нужно провести и согласовать результаты переговоров. Пока какого-то существенного продвижения не обеспечено. Пока говорить, соответственно, о встрече двух президентов рано, им нечего просто будет фиксировать. Нет договоренностей, которые они могут отфиксировать».

Итак, после двух недель работы над мирным соглашением Кремль отмечает отсутствие «существенного продвижения» по пути его достижения. Однако днем 21 марта главный по переговорам советник руководителя офиса украинского президента Михаил Подоляк сообщил о возобновившейся в этот день российско-украинской работе над соглашением. Переговоры делегаций России и Украины в понедельник, 21 марта, продолжались полтора часа, после чего обсуждение перешло в рабочие группы.

Вместе с очевидным затягиванием переговоров пришла и сниженная их оценка со стороны украинских участников. В опубликованном в ночь на 23 марта видеообращении президент Украины Владимир Зеленский признался, что мирные переговоры с Россией о прекращении спецоперации идут очень тяжело и «иногда скандально».

Через несколько часов министр иностранных дел РФ Сергей Лавров в Москве на встрече со студентами и преподавателями МГИМО сообщил, что переговоры с Украиной идут тяжело по той причине, что украинская сторона «постоянно меняет свою позицию, отказывается от своих же предложений».

К сказанному можно было бы еще добавить, что предложения украинской стороны часто сумбурны и непродуманны. Так, например, вечером 21 марта президент Зеленский предложил вынести вопрос о принадлежности территорий — Крыма и Донбасса — из блока идущих основных переговоров. Сначала, предложил Зеленский, необходимо будет достигнуть соглашения о прекращении военных действий, выводе войск, о статусе и гарантиях безопасности для Украины. А вопрос об «оккупированных территориях» решать уже после этого. «На первой же встрече с президентом России я готов поднять эти вопросы (об оккупированных территориях). Но я уверен, что это решение будет достигнуто не в эту встречу», — пояснил Зеленский. Далее, предложил президент Украины, все вопросы — о статусе, гарантиях и территориях — должны будут утверждаться на всеукраинском референдуме. «Я объяснял всем переговорным группам: когда вы говорите обо всех этих изменениях и они могут быть историческими, мы никуда не денемся, мы придем к референдуму. Народ должен будет сказать и дать ответ на те или иные форматы компромиссов».

Короткая оценка предложения референдума. Во-первых, не понятно, как можно проводить референдум в условиях спецоперации. И, во-вторых, как нужно будет действовать с подписанным «миром» в ситуации, если «всеукраинский референдум» народным голосованием отвергнет основные пункты этого соглашения? Нужно ли будет возобновлять спецоперацию?

Очевидно, что подобного рода предложения от президента Зеленского идут не в деловой дипломатической, а в пропагандистской канве. 23 марта глава российского МИДа Сергей Лавров объяснил предложение президента Владимира Зеленского провести всеукраинский референдум по Крыму, ДНР и ЛНР стремлением затянуть переговоры Москвы и Киева.

Украинская сторона сопровождает идущие переговоры публичными комментариями. В начале мирных переговоров делегации условились не комментировать содержание переговоров до момента, когда все ключевые позиции будут согласованы. Однако украинская сторона почти сразу же нарушила эти договоренности и принялась достаточно вольно описывать идущие переговоры, создавая ложную их картину.

В ходе этого информационного сопровождения украинская сторона сформулировала некие основные положения, в которые сама, как кажется, и поверила. Так, советник руководителя офиса украинского президента Михаил Подоляк в своих комментариях к идущим переговорам дал понять, что российская сторона на самом деле в большей степени нуждается в мирном соглашении, чем украинская. Это должно обуславливать твердую позицию Киева. Из-за ошибочных начальных расчетов и провала стратегических целей операции — т. н. критиками «блицкрига», из-за продолжающегося и расширяющегося санкционного давления Запада, Москва якобы желает побыстрей заключить мирное соглашение с Киевом с тем, чтобы вывести понесшие большие потери свои войска с Украины. «Иначе потери России будут такими, что вам не хватит и нескольких поколений, чтобы подняться (президент Владимир Зеленский. — Авт.)».

По этой причине украинская сторона с начала марта стала публично утверждать, что переговоры будут быстрыми и на выработку мирного соглашения уйдет максимум пара недель.

В этом плане украинская сторона в своих комментариях стала заверять, что российская сторона готова ограничиться «нейтралитетом» Украины и больше на переговорах не поднимает вопрос о «денацификации» и «демилитаризации». Но это была ни на чем не основанная фантазия.

Тем не менее подобного рода «мирное соглашение» украинская сторона стала заранее рассматривать как «победу над Путиным», т. е. судьбоносный для Украины военно-стратегический успех, обеспечивающий твердой перспективой украинский сепаратистский национальный государственный проект. И, наоборот, на предлагаемую российской стороной отдачу ей территорий — Крыма и Донбасса — в Киеве стали смотреть как на капитуляцию и очевидную «красную линию», которую ни в коем случае нельзя переходить.

«Абсолютно ясно, что умытая кровью Украина, как сказал президент [Зеленский], не пойдет ни на какие уступки в территориальной целостности, тем более в случае, когда она уже побеждает в войне, она не пойдет ни на какие принципиальные уступки (украинский политтехнолог Владимир Бондаренко. — Авт.)».

«Украина не может отдать по мирному соглашению ни одной своей территории — очевидно, и Крыма… Оценка в любом формате нынешних требований России для Украины — это документы про капитуляцию (украинский политтехнолог Тарас Загородний. - Авт.)».

В качестве достижения на переговорах украинская сторона стала представлять согласие на «нейтральный статус» Украины с отказом от членства в НАТО, которого и так Киеву не предлагали. «Нейтральный статус Украины и ее невступление в НАТО являются темами, по которым Москва и Киев максимально сблизили позиции на переговорах», — стали утверждать в благожелательных в адрес Украины комментариях.

Вопрос о нейтралитете Украины и гарантиях его безопасности представители украинской стороны стали смешивать с вопросом о целостности государственной территории Украины. Вот, например, что по этому поводу высказал глава Верховной рады Руслан Стефанчук:

«Это должно быть большое соглашение о добрососедстве между Украиной и всеми соседями. Мы должны раз и навсегда закрепить наши границы… Мы можем рассматривать вопросы безопасности только в пределах международно признанных границ Украины. Только об этой территории мы можем говорить».

Таким способом украинские переговорщики вознамерились перевести спорные, с их точки зрения, территории под «твердые гарантии» США и Великобритании.

В этом плане весьма характерно отношение к вопросу о территориях генерального директора Российского совета по международным делам (РСМД) Андрея Кортунова, который предложил из-за твердой позиции Киева отложить вопрос о признании ЛДНР, «поскольку для Украины это неприемлемо, а возвращение Донецка и Луганска под контроль Киева в обозримом будущем нереально». Т. е. видный российский эксперт в области внешней политики предложил и после заключения «мирного договора» сохранять в активе межгосударственных отношений с Украиной один из основных источников конфликта — в том числе и по Крыму, с которым Кортунов не знает, что делать. Он полагает, что главное в мирном урегулировании — это вывести российские войска с территории Украины.

«Первый принцип — неприкосновенность территориальной целостности Украины. И второй принцип — это жесткие гарантии безопасности».

Свой «нейтралитет» Украина, по предложению ее представителей, должна подкрепить гарантиями безопасности. В качестве возможных гарантов на переговорах в публичных комментариях даже были названы конкретные страны — США, Великобритания и Турция.

Гарантии безопасности для «нейтралитета» Украины рассматриваются в Киеве как хитрая замена известной 5-й статье договора НАТО. По замыслу Киева, участники гарантий в случае нападения некоей третьей стороны (подразумевается Россия) на «нейтральную» Украину примут активное участие в военном конфликте на украинской стороне и официально обеспечат немедленные поставки необходимого ей объема оружия. Однако названные возможные кандидаты в гаранты безопасности до сих пор никак не изъявили готовности предоставить эти самые гарантии Украине. Предложение о «гарантиях безопасности» будущей нейтральной Украины остается пока в рамках умозрительных проектов Киева.

А тем временем президент РФ Владимир Путин еще раз подтвердил, что Россия не отступит от выполнения Киевом ключевых требований: демилитаризации, денацификации и нейтрального статуса Украины. 16 марта на совещании о мерах социально-экономической поддержки регионов президент Путин напомнил о демилитаризации и денацификации как обязательных условиях на мирных переговорах с Украиной: «Именно принципиальные для России, для нашего будущего вопросы — по нейтральному статусу Украины, по демилитаризации и денацификации — мы были готовы и готовы сейчас обсуждать в ходе переговоров. Наша страна сделала все для организации и проведения этих переговоров, понимая, что необходимо использовать любую возможность для того, чтобы сберечь людей и их жизни».

18 марта глава российской делегации на переговорах помощник президента Владимир Мединский признался, что Москва и Киев находятся «где-то на полпути» по вопросу демилитаризации Украины. Относительно «денацификации» Мединский высказался в том смысле, что содержание этого вопроса как бы совсем непонятно украинской стороне. Вслед за этим и последовали негативные оценки украинской стороны относительно идущих мирных переговоров.

Таким образом, самым сложным вопросом на переговорах стала проблема принадлежности бывших украинских территорий России и признание этого факта режимом президента Зеленского. Украинская сторона рассматривает эту требуемую Москвой передачу территорий как капитуляцию. Это совершенно недопустимо для Киева, особенно в свете воображаемых украинских военных успехов в течение первого месяца конфликта.

При этом некоторое замедление продвижения российских войск на Украине лишает Россию потенциального рычага давления на переговорах. Украинская сторона усматривает в происходящем свой военный успех и по этой причине не видит возможности каких-либо территориальных уступок России. Москве, для того чтобы сдвинуть и поколебать эту уверенность, необходим зримый большой военный успех — победа. Место этой возможной победы очевидно. Это место проведения ВСУ «Операции объединенных сил» на Донбассе. Сейчас российские войска и проводят медленно, но верно эту операцию на окружение.

Официальный Киев, политическая субъектность которого находится под большим вопросом, уверовав с свой успех, пытается затянуть мирные переговоры. Киев предлагает собственную версию мира, которая закрепит ситуацию, и преподносит это как национальный успех или, иначе, как национальную победу. Впрочем, вполне может оказаться и так, что и после будущего поражения ВСУ на Донбассе Киев не сможет и не захочет передавать Крым России и признавать независимость ЛДНР от Украины.