«ЕАЭС — одно из наиболее динамично развивающихся интеграционных объединений в мире»

Как отразятся на Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) события в Казахстане и углубление интеграции России и Белоруссии в рамках Союзного государства? Насколько вероятно расширение ЕАЭС за счёт новых государств и не приведёт ли это к тому, что ЕАЭС фактически повторит судьбу СНГ? На эти и другие вопросы корреспондента EADaily ответил директор Центра изучения перспектив интеграции (Россия), доцент базовой кафедры евразийской экономической интеграции ИПиНБ РАНХиГС при президенте РФ Сергей Рекеда.

— Готовы ли страны ЕАЭС сделать очередной шаг на пути углубления интеграции?

— Обсуждение еще в 2020 году Стратегии развития ЕАЭС до 2025 года показало, что пока нет консенсуса между евразийской пятеркой по вопросу принципиального углубления интеграции. Однако и глобальные кризисные явления в экономике (пандемия коронавируса и ее экономический эффект, трансформация энергорынка и т. д.), и растущее напряжение в международной политике постепенно подталкивает страны союза к пониманию, что в нынешних условиях евразийская интеграция не может ограничиваться лишь экономической сферой.

Процессы сближения на пространстве бывшего СССР иногда называют скрепляющей интеграцией, выделяя тем самым из стандартных интеграционных моделей. Особенность скрепляющей интеграции состоит в том, что страны участвующие в ней имеют богатый исторический опыт совместного сосуществования и потому в условиях кризиса и нарастающих угроз не закрываются в национальных квартирах, а наоборот объединяют усилия для преодоления проблем. Поэтому нарастающие общемировые проблемы, вполне возможно, будут работать на углубление интеграции в ЕАЭС.

— Как события в Казахстане отразятся на ЕАЭС и евразийской интеграции? Не секрет, что ранее Казахстан довольно сложно соглашался на передачу на наднациональный уровень любых полномочий, считая это угрозой собственному суверенитету. Изменится ли сейчас позиция Нур-Султана?

— Это важный вопрос, которым задаются и на экспертном, и на политическом уровне в Казахстане. Об этом свидетельствует обсуждение в рамках проведенного нашим центром международного круглого стола «Евразийская интеграция — 2022: риски и тенденции». Какой-то четкой позиции по этому вопросу, судя по всему, еще нет. Однако руководством Казахстана анонсировано подписание в ближайшем будущем стратегических соглашений с Россией — вероятно, в этих документах и будет закреплен ответ на ваш вопрос. Однако понятно уже сейчас, что это не будут какие-то договоренности, которые будут ущемлять суверенитет Казахстана — в этом не заинтересована ни Москва, ни Нур-Султан.

— Как отразится на ЕАЭС углубление интеграции России и Белоруссии в рамках Союзного государства?

— Союзное государство в рамках евразийской интеграции всегда выполняло роль инкубатора интеграционных практик — как успешных, так и проблемных, надо признать. Сегодня эта функция Союзного государства сохраняется. И опять же, как отмечали специалисты в рамках круглого стола «Евразийская интеграция — 2022: риски и тенденции», от успешности реализации 28 интеграционных программ Союзного государства будет зависеть и динамичность развития ЕАЭС. Если программы удастся реализовать более или менее полноценно и в срок, тогда мы увидим позитивный эффект для экономик от них. Соответственно этот позитивный опыт захотят повторить и другие страны евразийского объединения.

В рамках работы на базовой кафедре евразийской экономической интеграции Института права и национальной безопасности РАНХиГС мы часто взаимодействуем с практиками евразийской интеграции из ЕЭК и ЕАБР. Так вот коллеги отмечают, что самый эффективный способ внедрить какое-то новшество среди всей евразийской пятерки — сначала договориться «на двоих» между какими-либо странами ЕАЭС и потом показать успешный результат остальным союзникам. В случае с интеграционными программами, думаю, сработает именно этот эффект.

— Россия на постсоветском пространстве будет подвигать «интеграцию разных скоростей»? Или все же упор будет сделан на ЕАЭС?

— Наличие разных евразийских организаций не означает наличие разных скоростей интеграции. Просто у каждой организации своя тематическая специализация. У ЕАЭС — экономика, у ОДКБ — безопасность, Союзное государство включает в себя и гуманитарные вопросы и политические, в отличие от первых двух организаций. Все это сосуществует как многослойный пирог — это норма современных интеграционных процессов. За брендом «Европейский союз» существует ровно такой же слоеный торт «Наполеон», где отдельный слой — это зона свободной торговли, другой слой — шенгенское визовое соглашение, третий — зона евро и т. д.

Поэтому основная задача в этих условиях не делать упор на какую-то отдельную организацию, а синхронизировать работу на каждом уровне этого слоеного пирога. Россия делает на это упор в последние годы и будет продолжать делать это в ближайшем будущем.

— Насколько вероятно расширение ЕАЭС за счёт новых государств: Узбекистана, Таджикистана или Азербайджана? И не приведёт ли это расширение к тому, что ЕАЭС фактически повторит судьбу СНГ?

— ЕАЭС вряд ли ждет судьба СНГ даже в случае географического расширения Евразийского союза. Это невозможно просто в силу того, что перед СНГ стояли принципиально иные задачи — оформить цивилизованный развод в рамках старого объединения и заложить основу для реинтеграции тех стран, которые к этому готовы. В этом плане СНГ свою задачу выполнило и потому ушло с авангарда евразийских интеграционных процессов.

ЕАЭС сейчас, пожалуй, одно из наиболее динамично развивающихся интеграционных объединений. Причем не только на постсоветском пространстве, но и в мире. Напомню, что по уровню интеграции ЕАЭС уступает сегодня только Европейскому союзу. Неудивительно поэтому, что интерес к союзу проявляют все новые страны. Но речь здесь идет не только о полноценном вступлении, ведь есть различные форматы взаимодействия — и наиболее перспективным для ЕАЭС, мне видится, создание зон свободной торговли. Если же говорить о полноценном членстве, то прорывы в ближайшее время здесь вряд ли возможны, но если они будут, то, скорее всего, они будут связаны с Узбекистаном и Таджикистаном.