Климат раздора: саммит ООН углубляет раскол между «золотым миллиардом» и остальными

Глобальный климатический саммит под эгидой ООН (СОР-26), стартовавший 31 октября в Глазго, еще до его открытия оказался обречен на провал тех целей, которые ставили его организаторы — самые богатые страны мира, прилагающие все большие усилия по борьбе с изменениями климата. Выработать единую позицию по климатической политике всех крупнейших производителей парниковых газов — задача заведомо нереалистичная, а идти на компромисс с интересами развивающихся стран «золотой миллиард» не слишком готов. Несомненно, важным достижением Запада в настойчивом продвижении собственной климатической повестки уже можно признать то, что среди ведущих экономик мира практически не осталось климатических диссидентов, отрицающих значимость этой темы. Но конкретные пути к достижению декарбонизации, похоже, будут все больше расходиться в зависимости от общих экономических стратегий отдельных государств и их альянсов. Во всяком случае, обязать все крупнейшие страны мира принять на себя обязательства по декарбонизации к единому сроку — до 2050 года — уже не удалось.

Саммит СОР-26, несомненно, был самым ожидаемым событием на высшем уровне 2021 года. Первоначально Всемирный климатический форум планировалось провести в 2020 году, приурочив его к пятилетию с момента подписания Парижского климатического соглашения. Однако в апреле прошлого года, в разгар первой волны коронавируса, было принято решение о его переносе на более поздний срок, и за последующие полтора года значимость климатической повестки в мировой экономике выросла, как говорится, драматически.

Интерес к теме регулярно подогревали не только правительства отдельных стран, объявлявшие стратегические планы о декарбонизации своих экономик к середине столетия, но и такие организации, как ООН и Международное энергетическое агентство (МЭА), которые выступали со все более тревожными заявлениями о рисках глобального потепления. Например, МЭА за несколько дней до открытия саммита в Глазго заявило, что для принципиального ускорения энергетического перехода необходимо уже в этом десятилетии увеличить инвестиции в возобновляемые источники энергии (ВИЭ) и прочую зеленую инфраструктуру более чем в три раза, до примерно $ 4 трлн. Иначе, считает агентство, глобальные климатические проблемы окончательно станут необратимыми. В более же долгосрочной перспективе требуемый объем вложений в борьбу с ними в оценках разных аналитиков измеряется десятками триллионов долларов.

Одной из главных интриг СОР-26 стал персональный список мировых лидеров, которые смогут добраться до Глазго, несмотря на продолжающуюся пандемию. Участие таких фигур, как президент США Джо Байден, канцлер Германии Ангела Меркель, теперь уже в статусе и. о. (она прибыла в Глазго вместе со своим преемником Олафом Шольцем), президент Франции Эммануэль Макрон или премьер-министр Италии Марио Драги, не говоря уже о премьере Великобритании Борисе Джонсоне, изначально не подлежало сомнению — все эти политики, собственно, и являются первыми лицами глобальной климатической повестки. Но еще за несколько дней до открытия саммита стал понятно, что ряд лидеров ключевых стран за пределами «золотого миллиарда» по тем или иным причинам лично присутствовать на СОР-26 не будут. В их числе президент России Владимир Путин, председатель КНР Си Цзиньпин и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Последний, как сообщают неофициальные источники, остался недоволен мерами по обеспечению безопасности гостей, хотя за несколько дней до СОР-26 Турция все же ратифицировала Парижское климатическое соглашение. В то же время на открытии саммита в Глазго побывал премьер-министр Индии Нарендра Моди, а в общей сложности СОР-26 почтили визитом около сотни глав государств.

Отчасти причиной неявки ряда ВИПoв мог стать насыщенный график мероприятий на высшем уровне — всего за пару дней до начала конференции в Глазго в Риме состоялся саммит «Большой двадцатки» (G20), на котором у мировых лидеров было достаточно возможностей, чтобы высказаться на тему климата. Что и было сделано, и, как продемонстрировали прозвучавшие заявления, ни о какой единой платформе практических действий G20 по климатическим проблемам речи нет и быть не может. В итоговом коммюнике саммита стран «двадцатки», на которые приходится 80% мировых выбросов парниковых газов, содержались лишь очередные призывы к «значимым и эффективным действиям» по ограничению глобального потепления. Но на уровне конкретики встреча лишь в очередной раз обнажила противоречия между the West and the Rest — Западом и всеми остальными.

В частности, Джо Байден не скрывал своего разочарования тем, что Россия и Китай не готовы идти на ужесточение собственных климатических целей, как это уже сделали многие западные страны, планирующие декарбонизировать свои экономики к 2050 году. Китай еще в прошлом году провозгласил, что собирается достигнуть «углеродной нейтральности» к 2060 году, и с тех пор не раз повторял эти декларации, но сначала ему еще надо пройти пик выбросов, намеченный на неблизкий 2030 год. Россия тоже рассматривает 2060 год как «конкретный ориентир», заявил в середине октября в выступлении на Российской энергетической неделе Владимир Путин. Но полностью встраиваться в предлагаемую Америкой и Европой парадигму энергетического перехода ни КНР, ни РФ определенно не намерены. В общем заявлении лидеров G20 говорилось лишь о «ключевой важности» достижения нулевого уровня выбросов «к середине века или около этого времени» с оговоркой, что актуальные национальные планы следует усилить «в случае необходимости». Однако 2050 год как единая цель, рекомендуемая ООН, в коммюнике обозначен не был.

Одной из важных деклараций римского саммита стало обещание участников G20 прекратить финансирование внешних проектов угольной энергетики. В то же время график поэтапного отказа от угольной генерации в пределах самих стран «двадцатки» утвержден не был, а также были смягчены формулировки по сокращению выбросов метана. Не была установлена и единая дата отказа от субсидий для ископаемого топлива в странах G20 — прозвучало лишь абстрактное заверение, что участники «двадцатки» будут стремиться к этому «в среднесрочной перспективе».

Все это также вызвало недовольство западного крыла G20. «Нет никаких сомнений в том, что Канада, наряду с рядом других стран, предпочла бы более жесткие формулировки и более жесткие обязательства по борьбе с изменением климата, чем другие», — заявил по итогам римского саммита премьер-министр страны Джастин Трюдо, один из наиболее видных борцов с глобальным потеплением. Правда, его усилия в этом направлении пока не слишком впечатляющие: как показали недавние исследования, с момента прихода Трюдо к власти в 2015 году объем выбросов в нефтяной отрасли Канады, остающейся одной из главных нефтяных держав мира, как минимум не снизился. Но Либеральная партия Канады, недавно не слишком уверенно выигравшая досрочные выборы в парламент, продолжает действовать по принципу «семь бед — один ответ»: в ходе своей кампании на фоне растущей добычи нефти Трюдо объявил о новых планах ужесточения климатической политики.

Но все же главным нарушителем спокойствия в преддверии СОР-26 стала Индия: за считаные дни до саммита от представителей ее правительства прозвучали высказывания о том, что устанавливать даже ориентировочную дату полной декарбонизации не имеет смысла. За коллег в Глазго пришлось отдуваться Нарендре Моди, который объявил, что Индия все же достигнет цели по нулевым выбросам — к 2070 году (действующему индийскому премьеру к этому моменту теоретически исполнится ровно 120 лет), а уже к 2030 году половина потребностей страны в энергии будет обеспечиваться за счет возобновляемых источников. Об ужесточении климатических целей заявил в Глазго и президент Бразилии Жаир Болсонару: если раньше его страна собиралась сократить выбросы парниковых газов на 43% до 2030 года, то теперь речь идет об их снижении на 50%.

В то же время представители развивающихся стран, прибывшие на СОР-26, и до саммита, и в день его открытия ставили слишком много неудобных вопросов перед «золотым миллиардом», на который по-прежнему приходится основной объем мировых выбросов. Ключевым пунктом претензий является недостаточный объем инвестиций, которые развитый мир готов делать в борьбу с глобальным потеплением в странах глобальной периферии. Последняя при этом беспроигрышно апеллирует к сделанному еще в 2009 году обещанию богатых стран ежегодно выделять на предотвращение климатического кризиса в развивающемся мире $ 100 млрд в год (эта же сумма в виде «настоятельного призыва» фигурировала и в Парижском соглашении по климату).

Однако спустя десятилетие выяснилось, что обещание не выполняется, хотя объем климатических «отступных» все же растет. В 2015 году, по данным ОЭСР, на сдерживание глобального потепления в бедных странах было направлено $ 44,6 млрд, а в 2019 году эта сумма составила уже $ 79,6 млрд. Но поскольку темп негативных климатических изменений нарастает, а нерешенные экологические проблемы мировой периферии лишь усугубляются, ее представители все чаще заявляют, что обещанных $ 100 млрд в год совершенно недостаточно — «золотой миллиард» должен давать на климат больше, решительно больше.

«Могут ли на планете быть мир и процветание, если одна треть мира живет в условиях благоденствия, а две трети сталкиваются с катастрофическими угрозами благополучию?» — поставила вопрос ребром в своем выступлении в Глазго премьер-министр Барбадоса Миа Моттли. «Деньги, обещанные развитыми странами наименее развитым странам, — это не пожертвование, а плата за уборку» — эта формулировка из уст президента Малави Лазаруса Маккарти Чакверы стала одним из главных хитов первого дня СОР-26. Кажется, это был первый раз за очень долгое время, когда маленькая африканская страна попала в топ заголовков мировых новостей.

Нет сомнения, что подобные позиции поддерживают и другие развивающиеся страны во главе с Индией и Китаем. Развитые страны должны не только делать больше, но и поддерживать развивающиеся страны, чтобы они добивались лучших результатов, заявил в своем заочном обращении к СОР-26 Си Цзиньпин. Хотя и здесь не обошлось без накладок — Пекин уже сообщил, что организаторы саммита не обеспечили возможности для видеовыступления Си, поэтому ему пришлось ограничиться текстовым посланием. К тому же в Китае хотят обсуждать климатические проблемы в комплексе с другими принципиальными вопросами, например по поводу санкций, которые США и Евросоюз используют в отношении продукции из Синьцзян-Уйгурского района КНР, где производится значительная часть мирового поликремния — основного сырья для солнечных панелей, без которых глобальная декарбонизация вряд ли состоится. «Вы не можете просить Китай сократить добычу угля, с одной стороны, и в то же время налагать санкции на китайские предприятия, выпускающие фотоэлектрическую продукцию», — заявил на брифинге 2 ноября официальный представитель китайского МИДа Ван Вэньбинь.

Наконец, масла в огонь подливают климатические активисты во главе, разумеется, с Гретой Тунберг. Накануне открытия СОР-26 18-летняя шведка прибыла в Великобританию, присоединившись к акции у лондонского офиса банка Standard Chartered, участники которой требовали, чтобы финансовые институты прекратили предоставлять средства на проекты добычи ископаемого топлива. Сразу после этого Грета призвала своих сторонников подписать онлайн-петицию к участникам СОР-26, которая начиналась со слова «предательство»: экоактивисты все более радикализируются, обвиняя политиков в бездействии. «Как граждане этой планеты, мы требуем от вас принять вызов чрезвычайной климатической ситуации. Не в следующем году. Не в следующем месяце. Сейчас», — написала Грета в твиттере.

Со своей стороны, VIP-участники саммита в Глазго в день его открытия тоже соревновались друг с другом в сгущении красок. «Человечество давно исчерпало время из-за изменений климата. На часах Судного дня одна минута до полуночи, и мы должны действовать сейчас», — призвал собравшихся Борис Джонсон. «В буквальном смысле это наш последний вагон. Теперь мы должны перевести прекрасные слова в еще более прекрасные действия», — добавил наследник британского престола принц Чарльз.

До завершения СОР-26 12 ноября таких деклараций прозвучит еще немало. Из предметных же решений пока стоит отметить совместную декларацию о необходимости остановить глобальную вырубку лесов — на эти цели до 2030 года лидеры присоединившихся к ней стран намерены потратить $ 19 млрд. Но главный вопрос — как остановить растущее климатическое неравенство между развитыми странами и всеми остальными — пока повисает в воздухе. Первый же день встречи на одной площадке лидеров двух миров продемонстрировал, что противоречия между ними лишь нарастают. Растущий уровень климатических амбиций одних раззадоривает финансовые аппетиты других, и общий знаменатель в этой истории о двух правдах пока не слишком просматривается.