Расплата за Брексит и «зеленые» сделки: Великобритания привыкает к экономике дефицита

Ситуация, возникшая в последние недели в экономике Великобритании, еще совсем недавно могла напоминать страшный сон: жители страны регулярно сталкиваются с дефицитом товаров первой необходимости наподобие горючего и продуктов питания — и все это на фоне стремительно дорожающей электроэнергии и рекордной инфляции. Правительство страны пока предпочитает не называть происходящее кризисом, списывая проблемы в экономике на отложенные последствия Брексита и дисбалансы, возникшие после сворачивания коронавирусных ограничений. Но чем дольше продолжается неразбериха на базовых рынках, тем сильнее этот чрезвычайный режим напоминает некую новую нормальность, с которой британцам теперь предстоит жить. Тем временем власти страны рассматривают нынешнюю встряску как повод для того, чтобы начать структурную перестройку экономики.

Длинные вереницы машин на заправках, стычки между водителями и персоналом АЗС, ажиотажная скупка горючего и пустые бензиновые колонки — таковы повседневные британские реалии последних дней. Первопричиной топливного кризиса стала отчаянная нехватка водителей бензовозов, возникшая из-за того, что после выхода Великобритании из Евросоюза десятки тысяч работавших в стране жителей ЕС были вынуждены уехать домой — теперь им нужна британская рабочая виза. Бензиновый кризис мог возникнуть гораздо раньше, но помогла серия коронавирусных локдаунов, когда спрос на топливо был низким. А когда после постепенного снятия ограничений британцы стали возвращаться к привычной жизни, оказалось, что восстановлению потребительского спроса мешают банальные сложности с логистикой. С аналогичными транспортными проблемами столкнулись и продуктовые сети — перебои с товарами первой необходимости также стали неожиданным опытом для многих британцев.

О масштабах нехватки водителей свидетельствует хотя бы тот факт, что несколько дней назад правительству страны пришлось срочно мобилизовать для доставки горючего на АЗС военнослужащих. Но произошло это уже после того, как многие заправки были закрыты, причем на это были вынуждены пойти не только независимые операторы, но и национальная нефтегазовая компания ВР. Чтобы хотя бы частично ликвидировать кадровый голод, британские власти решили предоставить несколько тысяч дополнительных рабочих виз для иностранцев, но очереди желающих пока нет. Тем временем британские кадровые агентства сообщают о невероятном скачке зарплат, которые предлагают транспортные компании, — в одной из вакансий водителя высшей категории искали на оклад 75 тысяч фунтов стерлингов в год. А пока персонала для грузовиков по-прежнему не хватает, дефицит горючего тормозит экономику: в начале октября показатели дорожного движения в Великобритании упали до уровня июня, когда страна только приходила в себя после третьего локдауна.

Беда не приходит одна: одновременно в Великобритании, как и во всей Европе, разворачивается энергетический кризис, связанный с ростом цен на газ. О глубине проблем на этом фронте опять же говорит одна красноречивая новость последних дней: в графстве Линкольншир пришлось расконсервировать построенную еще в 1960-х годах тепловую электростанцию, работающую на угле. Еще недавно Великобритания гордилась тем, что одной из первых стран мира почти отказалась от угольной генерации, заместив ее возобновляемыми источниками, но в конце лета ветроэнергетика, доля которой в энергобалансе страны в прошлом году достигла почти 25%, предательски подвела. Из-за тихой погоды, установившейся над Европой, выработка ветряных генераторов упала, и в совокупности с начавшимся ралли газовых цен это привело к резкому росту стоимости электроэнергии.

За последние недели несколько британских энергосбытовых компаний уже объявили о банкротстве. С особенно серьезными проблемами столкнулись небольшие компании, которые в Великобритании были традиционно сильны — более 50 малых и средних независимых поставщиков энергии контролировали около 30% рынка. Но теперь им просто не хватает финансовых ресурсов для покрытия постоянно растущих рисков, и эта ситуация способствует стремительному уходу ряда компаний с рынка. Несколько дней назад, например, о прекращении деятельности объявили сразу три независимых поставщика — Igloo Energy Supply, Enstroga и Symbio Energy, на которых приходился 1% энергетической розницы Великобритании.

Хуже того, уже есть первые признаки, что энергетический кризис распространяется на реальный сектор экономики. Ряд британских предприятий из энергоемких отраслей, таких как производство минеральных удобрений и металлургия, были вынуждены существенно сократить объемы выпуска продукции. Такие действия потенциально могут привести к тому, что кризис будет носить самовоспроизводящийся характер. Например, решение корпорации CF Industries остановить свои заводы по производству минеральных удобрений в британских городах Биллингеме и Инсе из-за резкого подорожания газа приведет к дефициту удобрений и росту цен на них для британских фермеров, которые будут перекладывать свои издержки в цены на свою продукцию. Заместить же британские удобрения дешевым импортом будет сложно, поскольку от роста цен на газ сейчас страдают все их производители.

Правительство Великобритании пока реагирует на вызовы новой экономической реальности преимущественно при помощи словесных интервенций. «То, что вы видите в экономике Великобритании, да и вообще в мировой экономике, в значительной степени связано с цепочками поставок, которые испытывают стресс. Этого можно ожидать от пробуждения великана, что, собственно, и происходит», — заявил несколько дней назад британский премьер-министр Борис Джонсон, отвечая на вопрос ВВС, не ждет ли страну повторение экономического кризиса 1970-х годов, когда инфляция достигала уровня 22,6% в год. Повод для сравнения нынешней ситуации и событий полувековой давности, несомненно, есть: осенью 1973 года из-за бойкота ОПЕК западных стран после войны Судного дня Европа столкнулась с тяжелейшим бензиновым кризисом, а цены на энергоносители резко выросли. Однако Борис Джонсон дал понять, что аналогии пока неуместны: по его мнению, нынешние проблемы обусловлены прежде всего сбоями в логистических цепочках по мере выхода «великана» — мировой экономики — из коронавирусного кризиса.

В то же время Джонсон дал понять, что у нынешних проблем британской экономики очень долгая предыстория. «Последние 20−25 лет мы наблюдали подход, в рамках которого многие виды бизнеса могли очень долго сохранять низкую заработную плату, низкие издержки и тем самым поддерживать иммиграцию», — добавил британский премьер в том же интервью ВВС, пообещав, что его правительство приступит к давно назревшей смене экономического курса. Возвращения к старой, больше не работающей модели «с низкими темпами роста, низкими квалификациями и низкой производительностью, которые стали возможны благодаря неконтролируемой иммиграции», не будет, заверил Борис Джонсон.

Как сообщает лондонская The Times, первой конкретной мерой, которой власти хотят наполнить эти декларации, должно стать очередное повышение минимальной ставки заработной платы — в этом году она уже была увеличена на 2,2%, до 8,91 фунта в час, а теперь экономические советники Джонсона советуют довести британский МРОТ до 9,42 фунта в час. На эти меры власти подталкивает ускорение инфляции. По итогам года Банк Англии ожидает темпы роста потребительских цен выше 4%, что более чем вдвое превышает его целевые показатели. Скорее всего, в феврале регулятору придется повышать свою базовую ставку.

Нейтрализовать скачок инфляции можно за счет опережающих темпов роста ВВП, но неурядицы последних недель явно не способствуют тому, что британская экономика быстро восстановится после прошлогоднего провала более чем на 10%. Согласно недавнему прогнозу ОЭСР, в этому году экономика Великобритании покажет самый быстрый рост среди всех стран «Большой семерки» — плюс 6,7%. Этот результат связывается с эффективной поддержкой экономики со стороны Банка Англии и успешным внедрением вакцин против коронавируса, однако переход к восстановлению оказался слишком резким и совпал с потрясениями на мировых рынках. Бывший главный экономист Банка Англии Энди Холдейн недавно охарактеризовал ситуацию в экономике как сочетание волатильной инфляции и низкого роста. Еще в апреле, после завершения третьего локдауна, динамика ВВП уверенно повышалась, но к июлю упала почти до нулевого уровня. О том, что восстановительный порыв быстро иссяк, свидетельствуют и последние данные о строительной активности в Великобритании, которая резко замедлилась по тем же самым причинам — инфляция и дефициты.

Для политиков кризисы всегда дают повод порассуждать о прекрасном будущем, а британский премьер-министр Борис Джонсон давно известен своим непоколебимым оптимизмом. О других предстоящих судьбоносных решениях британского правительства, помимо повышения минимальных зарплат, пока не сообщается, но уже совершенно понятно, что основой новой экономической модели, которую оно намерено предъявить общественности, станет энергетический переход. В начале этой недели Джонсон сделал еще одно громкое заявление: к 2035 году Великобритания берет на себя самое амбициозное обязательство среди всех стран мира по сокращению выбросов углерода — на 78%. К этому же времени страна, считает ее премьер, может полностью перейти к производству зеленой энергии. «Это будет означать, что впервые Великобритания не будет зависеть от углеводородов, поступающих из-за рубежа, со всеми капризами цен на них и рисками, которые они несут для кошельков людей», — заявил Джонсон.

Какой пост будет занимать в 2035 году нынешний глава британского правительства, можно лишь гадать, но ближайший контекст подобных деклараций вполне понятен. 30 октября в Глазго начинается глобальный климатический саммит под эгидой ООН, на который ожидается прибытие многих мировых лидеров, и Великобритания как страна — хозяйка мероприятия, конечно же, должна демонстрировать лидерство в борьбе с изменениями климата. Но, после того как высокие гости разъедутся по домам, британцам предстоит пережить зиму, а она, по ряду прогнозов, может оказаться еще более холодной, чем предыдущая. Между тем зима 2020/2021 обнажила серьезные проблемы в энергетической безопасности страны, как следует из недавнего отчета национальной нефтегазовой ассоциации OGUK.

В первом квартале этого года Великобритании пришлось импортировать 56% газа, необходимого для теплоснабжения и работы электростанций. Газ по-прежнему используют около 23 млн, или порядка 85%, домохозяйств страны, однако его добыча на месторождениях Северного моря неуклонно снижается. Чтобы в будущем проблема энергодефицита не стала еще острее, считает OGUK, необходимы инвестиции в новые разработки в нефтегазовой сфере — представители этой отрасли готовы вложить в разведку и добычу углеводородов более 21 млрд фунтов стерлингов в ближайшие пять лет. Если же будет принято решение об отказе от дальнейших инвестиций, предупреждают нефтяники, то их капитальные вложения могут упасть ниже миллиарда фунтов в год уже в середине десятилетия. Фактически это будет означать приговор для некогда процветающего сектора британской экономики с непонятными перспективами замещения традиционных энергоносителей зелеными. Не исключено, что отчасти проблема будет решаться с помощью «мирного атома». Несколько дней назад Times сообщила, что правительство Великобритании ведет переговоры с американской компанией Westinghouse о строительстве АЭС на побережье Уэльса рядом с выведенной из эксплуатации в 2015 году атомной станцией.

Но пока это слишком долгосрочные планы, а повседневная реальность далека от оптимизма британского премьера. Из того, что британцам нужно готовиться к постоянному росту цен на электричество, на глазах превращающегося в дефицитный товар, власти уже не делают особого секрета. Исполнительный директор национального энергетического регулятора Ofgem Джонатан Брирли на этой неделе заявил, что в зимний сезон повышение предельных тарифов на электроэнергию не планируется, но уже в следующем апреле они значительно вырастут (в этом году тарифы уже пришлось повышать дважды). Кроме того, добавил Брирли, можно ожидать дальнейших банкротств сбытовых компаний из-за высоких оптовых цен на энергоносители. С начала года вынужденный уход с рынка энергокомпаний затронул уже почти 2 млн британских абонентов, которым пришлось искать новых поставщиков.