«На Донбасс надо привозить литераторов и либералов» — Мария Семенова

Для переосмысления ценностей представителям интеллигенции нужно почаще выезжать из травоядных мест обитания в такие регионы, как Донбасс, убеждена писательница, идеолог славянского фэнтези, автор серии книг «Волкодав» и исторической энциклопедии «Мы — славяне» Мария Семенова. Об этом, а так же о том, куда в западных фэнтезийных мирах исчезают «неудобные» славяне и почему Косово — это тоже Донбасс, Семенова рассказала в интервью EADaily на полях прошедшего в Донецке фестиваля фантастики «Звезды над Донбассом».

— В своих произведениях вы пишете о сильных людях, встречали ли вы в Донецке характеры, которые могли бы вас вдохновить на создание новых персонажей? Какие вообще впечатления оставил Донецк?

— В прошлый раз были совершенно другого порядка впечатления, чем в этот, потому что тогда нас возили смотреть разрушенный аэропорт — настолько близко, насколько позволяли подобраться вопросы безопасности. И был такой контраст: нас привезли, от машины не отходить, по команде «шухер» падать плашмя, с асфальта не сходить — мины, и калашников там у них лежал между сиденьями. А буквально на другой стороне улицы — домики с кляксами от мин и посеченными осколками, люди живут, дети бегают. Вот он весь, Донецк, в этой картине.

И еще там тишина совершенно особенная была — на этой полосе разграничения около аэропорта. Просто тишина, в которой заключена вся на свете канонада. И потом после этого я ходила по Донецку, а у меня было ощущение, что люди хоть и занимаются своими делами, но одно ухо у них настороже. А вдруг прямо сейчас прилетит? Все настороже и наготове.

Сегодня, когда пришлось пройти пешочком, я увидела книжный развал, увидела свой перевод, сказала об этом лоточникам. Так зацепились слово за слово, начальник латка, как оказалось, и в Афганистане побывал, и на Чернобыле ликвидатором, и тут повоевал. В общем, много чего мне человек порассказывал. И он сказал, что на Донбассе всегда жили люди смелые, которых не сломаешь. Там, где нужны силы и мужество, там и Донбасс.

— Может быть, вы написали произведение или работаете над произведением, так или иначе вдохновленным вашими поездками на Донбасс?

— Они не то чтобы напрямую вдохновлены, у меня все это преломляется во что-то совершенно иное. Но я считаю, что надо привозить литераторов из тихих и травоядных мест вот в такие. Надо привозить либералов, которые рассуждают о толерантности и понимании другой стороны. Когда тебе рассказывают про вертолет, расстрелявший детей, как на этот вертолет охотились, подбили, как он упал в дачном поселке, а прибежавшие дачники лопатами забили тех летчиков, которые расстреляли детей. Мне сегодня рассказали эту историю. Так вот тогда немножко другая картина мира начинает складываться, в которой не только по паркетам шаркать. Надо, чтобы этим донецким ветром кое-кого обдуло.

— Хотелось задать вам ряд вопросов как историку, как автору книг о славянах. Есть часто такое мнение или заблуждение, что славянские предания, традиции больше сохранились на Украине, в Малороссии, а Центральная Россия уже не сохранила этого и там меньше славянства. Так ли это?

— Это, конечно, не так. Одно дело, что написано в школьном учебнике, да и смотря кем написано, а совсем другое дело, если вы сами пойдете в музеи, в библиотеки, причем не в самые популярные их отделы. Мне лично довелось порыться в археологических отчетах, с которых никто десятки лет пыль не сдувал, а для меня это был хлеб насущный. Видимо, всегда в России мы хватаемся за какие-то крохи распиаренного чужого, а вот своего у себя под носом не видим. И в этом все дело.

— Еще один вопрос о славянском мире: мы видим, что и внутри Белоруссии есть много проблем, и вокруг Косова начинаются опять нездоровые телодвижения. Брошен ли сейчас новый вызов славянскому миру и готов ли он с этим вызовом справиться?

— Этот вызов, если посмотреть на историю, существует испокон века. Такое ощущение, что славяне все время кому-то мешают самим фактом своего существования. Причем это дает забавные отзвуки в других областях. Если посмотреть на те миры фэнтези, которые в основном западные литераторы на-гора выдают, то они выглядят обычно так: какие-то государства, очень напоминающие западноевропейские в этих мирах фэнтези, за которыми сразу же начинается сказочный восток. А где Россия и где славяне? Ну куда ни плюнь — так. Однажды на литературном семинаре, где я была среди ведущих, появился отечественный автор с очередным фэнтезийным миром без славян, я с него долго не слезала, клеймила и доказывала, что он неправ. Я спрашиваю: «Куда ж ты наших-то всех дел?» Он сказал: «Вот я надолго задумался, я хотел, но такие разноречивые взгляды на славянство, на происхождение, на историю и культуру, что я решил не дразнить никаких гусей и вообще без славян обойтись». Я ему сказала: «Родной, вообще-то писатель на то и писатель, чтобы гусей дразнить, потому что книжка, написанная без малейшего дразнения каких-либо гусей, — это сахарная вата, толку в которой никакого нет». Я по мере сил пытаюсь этому противостоять.

— В мире фантастики, фэнтези часто между добром и злом прочерчена четкая граница и добро всегда побеждает, оказывается в конечном итоге сильнее. Можно ли этот сюжет перенести в жизнь? Всегда ли в войне есть однозначное добро и зло и всегда ли в войне побеждает носитель добра?

— Естественно, не всегда, потому что войны идут постоянно. По-моему, не было года, чтобы в мире где- то не шла война. Там, конечно, не всегда побеждает добро и правое дело в том смысле, в каком мы привыкли его понимать, но по большому счету все-таки человечество к какой-то правде и к какому-то свету движется. Естественно, когда сталкиваются стороны, каждая их них представляет определенный бульон, определенное броуновское движение. Есть и беззаветные воители за идею, есть и обманутые люди, есть те, кому война, а кому мать родна, которые наживаются на всей этой крови. Они по определению есть у обеих сторон. Вся штука в балансе.

Но я считаю, что если бы не было вот такой постепенной тяжелой и шаткой, но все-таки победы добра, то мы бы еще в каменном веке друг друга перебили, а так все-таки куда-то человечество ползет, постепенно дорастает до осознания того, что плохо, когда человек обладает человеком как рабом. Человеку такой большой путь понадобился, чтобы это осознать.

Для меня Робинзон Крузо перестал существовать на истории мальчика Ксури, который еще до попадания на необитаемый остров всюду сопровождает Робинзона, спиной к спине они отбиваются, преодолевают опасности, а потом Робинзон его продает. То есть в момент написания аксиомой было то, что белый человек превыше всех возможных цветных, и то, что цветной у белого в рабстве, — это нормально, хорошо и как это может быть по-другому. А сейчас это, слава богу, уходит в прошлое. Трудно, медленно. Есть у человечества лозунг на горизонте, что это не есть хорошо и надо это изживать. Может быть, когда-то человечество доживет и до того, что не должно быть приютов для бродячих животных, брошенных — вроде того, в котором мы сегодня побывали в Донецке. Но это уже следующий шаг.

— Ваши поездки на Донбасс, как я поняла из ваших предыдущих ответов и интервью, — это гражданская позиция. Когда вы для себя ее сформулировали, после каких событий?

— Да мне ее не надо было формулировать, потому что, например, в городе, который раньше назывался Днепропетровском, есть пригород Приднепровск и там у меня дед похоронен. Мой дядя после войны поднимал энергетику, из руин восстанавливал, в горячем цехе работал, мне не надо было откуда-то почерпывать гражданскую позицию по поводу Донбасса, она у меня всегда была. Когда большие группы людей, когда вдруг что-то случилось, начинают друг друга резать, это вообще нехорошо, но здесь уже начинаешь смотреть: одна сторона мою страну на государственном уровне не оскорбляет, а другая сторона оскорбляет. Какой тут может быть выбор сторон и какая тут может быть либерастия? Я была в Сербии, например. Честно говоря, я оттуда вернулась с глубочайшим презрением к Западной Европе как таковой.

— Когда видели последствия бомбардировок?

 — Когда я пообщалась с сербами. Они сейчас считают свою страну оккупированной натовцами. Переводчица моих книг, когда ее о чем-то спросили итальянские туристы, отрезала: «Я не разговариваю с варварами, бомбившими мою страну». Знаете, там тоже Донбасс. В Сербии есть обычай: когда рождается мальчик, то дед его выносит на улицу, под небо, поворачивает на восток и говорит: «Помни, ты не один, там Россия».