Альянс ученых и «ястребов» Ахмадинежада: кто есть кто в новом правительстве Ирана

Консерватор Ибрахим Раиси, сменивший реформиста Хасана Роухани на посту президента Ирана, провел радикальное обновление кабинета министров Исламской Республики, сделав ставку на две основные группы — высших чиновников времен президента Махмуда Ахмадинежада и представителей академических кругов. При этом новое иранское правительство неразрывно связано с вертикалью верховного правителя страны аятоллы Али Хаменеи, чьим ставленником и возможным преемником является Ибрахим Раиси.

Первое назначение в кабинет министров, которое состоялось через несколько дней после вступления Раиси в должность, получил не самый публичный, но очень опытный и влиятельный иранский чиновник Мохаммед Мокбер, занявший пост первого вице-президента. На протяжении почти полутора предшествующих десятилетий он возглавлял одну из наиболее масштабных окологосударственных структур Ирана — Исполнительный штаб имама Хомейни (Сетад), находящийся в прямом подчинении верховного лидера страны. Первоначально эта организация была создана приказом аятоллы Хомейни как фонд, консолидировавший собственность, которая была конфискована после Исламской революции 1979 года, — по некоторым оценкам, стоимость ее активов в прошлом десятилетии составляла порядка $ 100 млрд. В 2013 году Исполнительный штаб оказался под санкциями Министерства финансов США, которое назвало этот институт «огромной сетью подставных компаний, укрывающих активы по поручению руководства Ирана».

Кроме того, Сетад выполняет ряд важных функций в иранской модели социального государства. В 2007 году, вскоре после того, как Исполнительный штаб возглавил Мохаммед Мокбер, в его структуре по инициативе Али Хаменеи был создан фонд «Баракат», перед которым стоят задачи борьбы с бедностью. А в прошлом году на Сетад была возложена задача разработки вакцины от коронавируса, о выполнении которой Мохаммед Мокбер отчитался перед аятоллой Хаменеи в нынешнем июне, за пару дней до президентских выборов. Уже к концу сентября планируется выпустить 50 млн доз вакцины «КОВ Иран Баракат», и, если она окажется успешной, власти наконец смогут записать себе в актив успехи в борьбе с коронавирусом. При экс-президенте Роухани все попытки справиться с ним оказались безуспешны: к середине августа, когда в стране был объявлен очередной локдаун, это была уже пятая волна пандемии. Число умерших от коронавируса в Иране, только по официальным данным, составляет уже около 105 тысяч человек.

В послужном списке Мохаммеда Мокбера особое место занимают научные регалии: новый первый вице-президент Ирана является доктором двух дисциплин — международного права и менеджмента. Ученые степени имеют и ряд других новых министров, утвержденных иранским парламентом по представлению Ибрахима Раиси в конце августа.

Например, Министерство экономики и финансов Ирана возглавил 41-летний Эхсан Хандузи, профессор одного из тегеранских университетов, который в прошлом году стал депутатом парламента. В первом выступлении в новой должности он объявил о своей программе на ближайшие четыре года — увеличить отношение налоговых поступлений к ВВП до 50% за счет улучшения процесса сбора налогов. При этом Хандузи не скрывал упреков в адрес экономического блока предшествующего правительства. «Мы пострадали как от неэффективности традиционных методов сбора налогов, так и от их несправедливости по отношению к различным социальным группам», — заявил он, провозгласив «начало новой эпохи в налоговой системе страны». Эти ожидания министра подкрепляются последними данными о сборе налогов: в первом квартале текущего иранского календарного года (21 марта — 21 июня) он на 70% превысил показатели того же периода годом ранее, достигнув 590 трлн риалов (около $ 14 млрд по официальному курсу). Некоторые иранские источники называют Эхсана Хандузи, продвигающего популистские идеи экономической справедливости с исламской спецификой, креатурой Мохаммеда Мокбера. Такую же репутацию имеет новый министр энергетики Ирана Али Акбар Мехрабиан, ранее возглавлявший ряд компаний, связанных с Исполнительным штабом имама Хомейни.

Еще один видный ученый в новом правительстве Исламской Республики — министр коммуникаций и информационных технологий Эйза Зарепур, работавший в Иранском университете науки и технологий и австралийском университете штата Новый Южный Уэльс, где сферой его научных интересов были нанотехнологии. Министерство науки, исследований и технологий возглавил один из ведущих иранских профессоров химии Мохаммад Али Золфигол, который некогда был президентом Университета Ибн-Сины в городе Хамадан. Новым министром здравоохранения и медицинского образования Ирана стал профессор офтальмологии Бахрам Эйноллахи, принципиальный сторонник разработки собственного препарата против коронавируса. Он известен тем, что подписывал коллективное письмо медиков против ввоза в Иран американских и британских вакцин (такую же позицию занял аятолла Хаменеи), и уже пообещал завершить кампанию по вакцинации к февралю следующего года, а заодно и развивать традиционную исламскую медицину.

Из академических кругов в правительство Исламской Республики пришел и новый глава МИДа Хоссейн Амир Абдоллахиан, прежде занимавший должность профессора в иранской Школе международных отношений. Там он оказался после отставки с поста заместителя прежнего министра иностранных дел, Мохаммада Джавада Зарифа, который бессменно занимал это кресло при Хасане Роухани. Абдоллахиан считается фигурой, близкой к Корпусу стражей Исламской революции и спикеру парламента Ирана Али Лариджани, а также известен дружественными отношениями с покойным генералом КСИР Касемом Сулеймани, убитым американской ракетой в начале прошлого года. Одно из первых заявлений нового главы МИДа касалось необходимости выстраивания «азиецентричной» внешней политики Ирана. Кроме того, Хоссейн Амир Абдоллахиан намерен создать при своем министерстве штаб по импорту вакцин против коронавируса, «соответствующих научным критериям Минздрава».

Ученую степень в области политических наук имеет также новый министр культуры и исламской ориентации Ирана Мохаммад Мехди Эсмаили, обладающий большим опытом работы с Ибрахимом Раиси в качестве его советника по культуре на предыдущем месте работы президента Ирана во главе судебной системы страны. В правительстве Эсмаили будет одним из самых молодых министров (ему всего 46 лет) и при этом едва ли не главным оплотом ультраконсерватизма. Он давно известен критикой современной иранской культуры (в особенности кинематографа), якобы слишком пропагандирующей западные ценности, и уже призвал к ужесточению контроля в сфере книгоиздания и СМИ.

Неоднозначную репутацию имеет и новый министр кооперативов, труда и социального благосостояния Ходжат Абдолмалеки, выходец из тегеранского Университета имама Садыка, одного из элитных вузов страны, который занимал ряд административных постов среднего уровня в иранских страховых структурах. У многих иранцев он ассоциируется с курьезным телевысказыванием о том, что поднять промышленность страны можно путем копирования западных технологий, например, производства итальянских элитных спорткаров Lamborghini и что группа иранских студентов уже будто бы осваивает этот процесс. При обсуждении его кандидатуры в парламенте Абдолмалеки самонадеянно заявил, что лучшего министра труда для Ирана, чем он, не найти, а если он не будет утвержден, то следующий кандидат все равно будет его назначенцем. Депутаты решили не спорить, и в итоге из списка членов правительства, предложенного Ибрахимом Раиси, не прошел только кандидат в министры образования Хоссейн Багголи, чьи компетенции парламент счел недостаточными для этой должности.

Вторая большая группа в новом составе иранского кабинета министров — фигуры, занимавшие высокие должности при экс-президенте Махмуде Ахмадинежаде и ушедшие на задний план при его преемнике Хасане Роухани. Возвращение «бывших» подтверждает ожидания, что Ибрахим Раиси вернется к жесткой политике, хотя «ястребам», похоже, удалось занять не все посты, на которые они претендовали.

Одна из ключевых интриг заключалась в том, кто займет пост министра нефти Ирана после ушедшего в отставку 68-летнего патриарха правительства страны Биджана Зангане, который занимал разные руководящие должности в Исламской Республике с самого момента ее основания. Зангане имел репутацию договороспособного технократа, в свое время приложившего немало усилий для прихода в Иран западных нефтяных компаний, а после того, как страна в очередной раз оказалась под американскими санкциями, сохранял неизменное уважение среди зарубежных коллег, включая министров ОПЕК+.

Приход на стратегическую должность министра нефти в новом правительстве Ирана «ястреба» означал бы разрыв с порядками, сложившимися при Зангане. Среди его возможных преемников называли Ростама Гасеми, который уже возглавлял Министерство нефти в течение двух последних лет правления Ахмадинежада и еще тогда был включен в санкционные списки Евросоюза, а до этого был высокопоставленным функционером в Корпусе стражей Исламской революции. После отставки Ахмадинежада Гасеми оказался в глубоком кадровом резерве, став советником министра обороны Хоссейна Дегхани, ушедшего в отставку в 2017 году; на недавних президентских выборах экс-министр выдвинул свою кандидатуру, но затем снял ее в пользу Ибрахима Раиси. Вернуться на пост министра нефти Ростаму Гасеми в итоге не удалось, но без должности он не остался, возглавив Министерство дорог и городского развития.

Министерством нефти же теперь будет руководить профессиональный нефтяник Джавад Оджи, проработавший в этой отрасли более трех десятилетий. Ранее он занимал должность заместителя Биджана Зангане, а также руководил ведущими нефтегазовыми корпорациями Исламской Республики, включая Национальную иранскую газовую компанию (NIGC). В представленной Джавадом Оджи программе действий особое внимание уделено поиску новых рынков сбыта для иранской нефти и нефтепродуктов: одним из основных приоритетов министерства названо укрепление международных отношений.

Список остальных выходцев из команды Ахмадинежада в новом правительстве Ирана довольно внушителен. В частности, главой планово-бюджетной организации страны в ранге вице-президента стал Масуд Мирказеми, в 2005—2009 годах руководивший Министерством торговли, а затем некоторое время бывший министром нефти (он тоже имеет научную степень в области инженерии). Его карьерная траектория после отставки Ахмадинежада тоже развивалась по нисходящей. Сначала Мирказеми стал депутатом парламента, а в последние несколько лет вообще не занимал каких-то значимых постов — теперь же ему придется с ходу вникать в совершенно новый фронт работы.

Еще один из «бывших» — новый министр внутренних дел Ирана Ахмад Вахиди, который во второй президентский срок Ахмадинежада занимал пост министра обороны. Он был включен не только в санкционные списки США, но и в лист международного розыска Интерпола по подозрению в участии в организации взрыва на территории еврейского центра в Буэнос-Айресе в 1994 году, когда погибли 85 человек. В последние годы Вахиди занимал важную, но не самую заметную должность президента Высшего национального университета обороны в Тегеране.

Новый министр энергетики Ирана Али Акбар Мехрабиан в годы президентства Махмуда Ахмадинежада был его помощником, а до этого возглавлял Министерство промышленности и добычи полезных ископаемых. Последним ведомством (с добавлением торговли) теперь будет руководить Реза Фатеми, который при Ахмадинежаде руководил программой обновления автомобильного парка Ирана, а затем был заместителем Ибрахима Раиси во главе исламского фонда «Астан Кудс Разави» в Мешхеде. Наконец, новый министр культурного наследия, туризма и ремесел Эззатолла Заргами, некогда руководивший национальной телерадиокомпанией Ирана, просто известен как близкий друг Махмуда Ахмадинежада. Пост во главе одного из ключевых идеологических ведомств стал для Заргами, желавшего выступить на президентских выборах, но не допущенного к их финальной стадии, чем-то вроде утешительного приза, хотя изначально он претендовал на кресло министра культуры.

Теперь, после того как новое правительство Ирана сформировано, вновь возникает вопрос о том, удастся ли властям страны добиться снятия американских санкций, принципиального для выхода из глубокого социально-экономического кризиса, которым был отмечен второй срок президентства Хасана Роухани. Однако пока администрация Ибрахима Раиси явно не торопится вернуться к начатым в апреле переговорам о возобновлении ядерной сделки, от которого зависит позиция США по санкциям. На днях министр иностранных дел Хосейн Амир Абдоллахиан сообщил государственному телевидению Ирана, что новому кабинету министров еще нужно поработать два-три месяца, прежде чем приступить к следующему раунду переговоров. После этого специализирующаяся на политических рисках нью-йоркская консалтинговая компания Eurasia Group снизила вероятность перезаключения ядерной сделки до 2022 года с 65 до 55%, констатировав, что эта задача не является ключевым приоритетом для Тегерана.