«Борцы за демократию» в Мьянме: сезон охоты на даланов давно открыт

Убийство «предателей революции» и «информаторов режима» стало массовым кровавым хобби у тех, кто говорит о своей борьбе за демократию в Мьянме. После военного переворота в сентябре 1988 года и подавления массовых протестов, движущей силой которых были студенты и молодежь тогдашней Бирмы, многие из тех, кто находился в рядах протестующих, перешли на территории, неподконтрольные центральной власти, чтобы начать с оружием в руках борьбу с военным правительством.

По крайней мере, один из таких эпизодов вскоре закончился масштабной трагедией. Группа, оказавшаяся у границы с Таиландом на востоке Мьянмы, на землях, контролируемых каренскими сепаратистами, взяла для себя название «Всебирманский студенческий демократический фронт» (ABSDF). Она сразу же разделилась на северный и южный отряды. Местом расположения северного отряда в количестве около 300 человек стал лагерь Паджау в районе Вайнмо бирманского штата Карен. Именно там, среди оказавшихся не у дел недавних «борцов за демократию», началась «охота на ведьм». По крайней мере 106 человек были обвинены своими товарищами в том, что они являлись шпионами военного правительства Мьянмы, и 35 из них за период с августа 1991 года по май 1992 года были казнены или умерли в результате пыток.

За пределами страны были прекрасно осведомлены об этих кровавых расправах, которые практиковали «демократические протестующие», но западные СМИ предпочли о них не особо распространяться, потому что это бросало тень на тех, кто боролся с «кровавой диктатурой». В 2012 году, после перехода страны к гражданской форме правления, постепенно стали появляться публикации о пытках и убийствах. В 2015 году был выпущен специальный доклад, посвященный этим событиям, где утверждается, что штаб-квартира ABSDF не контролировала происходящее в удаленном лагере Паджау «из-за географических расстояний и проблем со связью».

Как показывает история, поиск «врагов народа» и «предателей» после того, как завершилась активная фаза массовых выступлений, — практически закономерный этап для многих революционных событий в различных странах мира. Но в Мьянме этот процесс традиционно принимает наиболее жесткие формы, граничащие с массовым психозом. Сейчас, как и в 1988 году, многие активисты протеста с нездоровым увлечением в массовом порядке заняты тем, что вычисляют среди жителей своего квартала или своей деревни «информаторов режима», устраивая над ними самосуд.

Эти «борцы за демократию» в сегодняшней Мьянме считают, что впереди у них непочатый край работы, поскольку, по словам некоторых их них, шпионом режима и информатором полиции является каждый пятый житель страны. Они называют этих людей «предателями» (лау-каун), но чаще всего к ним применяют известное каждому в Мьянме слово «далан».

Истории про шпионов

Еще в школе молодые жители Мьянмы усваивают одну простую истину: поражения практически всех крупных народных выступлений колониального периода произошли потому, что в ряды восставших пробрались даланы и предатели.

Учителя рассказывают школьникам, что после Второй англо-бирманской войны (1852−1853) британские войска окружили базу известного революционного лидера Бо Мьят Туна, который на тот момент уже около шести лет боролся с колонизаторами. Сам Бо Мьят Тун сумел бежать, но его восстание было разгромлено. Путь британским войскам показал далан из числа местных жителей.

Другой революционер, Бо Мин Яун, кстати, приходящийся двоюродным братом бабушке героя борьбы за независимость генерала Аун Сана (и, соответственно, дальним родственником Аун Сан Су Чжи) был одним из ведущих борцов сопротивления против колониального господства во время Третьей англо-бирманской войны (1885). Его арестовали и казнили после того, как шпионы сообщили колониальному правительству о его местонахождении, когда он скрывался недалеко от Натмаука в сегодняшнем округе Магве. В итоге его отряды были разгромлены британскими войсками.

Спустя 22 года после смерти Бо Мин Яуна фермер Маун Тан, ставший народным героем, который, как многие надеялись, восстановит монархию, возглавил восстание против британского правления. Восстание было подавлено, и Маун Тан был арестован на Центральном железнодорожном вокзале Янгона. Британцам было трудно привлечь его к ответственности, поскольку никто не мог его опознать. Однако, один далан из числа жителей его деревни уверенно указал на Маун Тана и назвал его имя. В итоге лидера восставших повесили.

В 1930 году вспыхнуло крестьянское вооруженное восстание во главе с буддийским монахом и лекарем народной медицины Сая Саном. Он сумел создать крестьянскую армию и повел ее сражаться с англичанами. Однако шпион колониальных властей показал путь британским войскам к его убежищу на территории нынешнего штата Шан. Сая Сан был схвачен и казнен.

Подобные истории из колониального прошлого послужили питательной средой для формирования мифологии новейшей истории страны, согласно которой борцы с военным режимом в Мьянме терпели поражение не из-за собственных ошибок и просчетов, а исключительно потому, что их ряды наводняли даланы. В демократическом движении Мьянмы стала хрестоматийной история 25-летнего лидера студентов, этнического чина Салая Тин Маун У. В 1976 году он планировал организовать антиправительственную акцию протеста в ознаменование столетия со дня рождения Такина Кодо Хмайна, одного из отцов антиколониального движения. Студент был арестован военной разведкой в Рангуне после того, как сокурсник сообщил хунте, где он скрывается. По приговору властей Салай Тин Маун У был повешен.

Поддерживая общепринятый тезис о том, что практически все проблемы революционного движения Мьянмы проистекали из-за наличия в его рядах шпионов и предателей, газета The Irrawaddy пишет:

Многие демократические активисты были арестованы во время восстания за демократию в 1988 году и во время военного правления из-за наводок со стороны коллаборационистов. Многие умерли в тюрьмах, многие семьи были разбиты.

Глаза и уши полиции

Происхождение слова «далан» в бирманском языке до сих пор вызывает споры. Многие считают, что оно пришло из хинди — там оно звучит как «далал» и обозначает «завлекалу», который обычно стоит на улице у входа в лавку (или в какое-то другие заведение — в том числе, например, в публичный дом) и пытается всеми способами привлечь к себе внимание прохожих. Такой человек обычно целыми днями видит всю уличную жизнь своего квартала, и помимо этого он, как правило, обладает умением правильно завязать разговор и с ходу залезть в душу потенциального покупателя, в конечном итоге заставив его расстаться со своими деньгами.

Индийское происхождение слова не должно смущать: когда британцы установили свой контроль над территорией нынешней Мьянмы, они включили ее в состав колониальной Индии и не особо утруждали себя воспитанием лояльных местных администраторов. Они массово завозили чиновников и полицейских из числа жителей Индии, и вскоре колониальные стражи порядка перевезли в Бирму тот криминалитет, с которым они привыкли иметь дело у себя на родине.

В условиях незнания полицейскими-индийцами бирманского языка именно индийские преступные группировки стали «глазами и ушами» полиции, а иногда и орудием расправы. При этом многие рядовые члены этих группировок занимались уличной торговлей (самый удобный способ быть в курсе происходящего в своем квартале), и слово «далан» приклеилось к ним намертво. В результате оно приобрело в бирманском языке довольно широкий круг значений — от полицейского информатора до «провокатора» и «лазутчика».

Менялись поколения полицейских, и с ними менялись поколения даланов. После того, как Бирма стала независимой, институт информаторов полиции не только не исчез, но и приобрел новый импульс для своего существования. Широкие сети даланов оказались удобным инструментом для того, чтобы держать под контролем жизнь общества и пресекать на корню любые антиправительственные акции. Больше того, работу с даланами теперь вела уже не только полиция, но и мощная структура военной контрразведки, которую в годы ее наивысшего влияния, пришедшегося на последнее десятилетие прошлого века, возглавлял генерал Кхин Ньюн. В те времена армейскую спецслужбу, тогда называвшуюся Разведывательным управлением Сил обороны (DDSI) даже иногда именовали «невидимым правительством».

Даланы нового века

Многие из ведущих деятелей возглавляемой Аун Сан Су Чжи Национальной лиги за демократию (НЛД) на протяжении всей ее истории неоднократно заявляли, что среди «демократических активистов» очень много инфильтрированных даланов. Возможно, в этих заявлениях были свои резоны: до 2010 года мало кто верил, что военные передадут власть гражданскому правительству, и казалось, что их режим будет длиться вечно. Именно поэтому многие активисты не видели рисков в тайном сотрудничестве с военными властями, зато взамен получали от них некоторые гарантии неприкосновенности.

После того, как военные все-таки отдали власть, и особенно когда на выборах победила партия Аун Сан Су Чжи, система даланов оказалась в своеобразном кризисе. Многие информаторы режима даже предпочли сменить место жительства и там залечь на дно, опасаясь, что факт их сотрудничества со спецслужбами когда-нибудь станет известен пришедшим к власти «демократам». Многие считают, что именно поэтому полиции и военным не сразу удалось справиться с массовым протестным движением, которое началось в стране после смены власти 1 февраля.

Но полицейские видят в этом и другую причину. Кризис системы даланов привел к тому, что продолжавшие сотрудничество информаторы постепенно старели, а среди молодого поколения системная работа по привлечению к сотрудничеству велась далеко не в том масштабе, как раньше. Поэтому «поколение Z», составившее основу нынешнего протестного движения в Мьянме, оказалось для военной контрразведки абсолютно «непрозрачным».

Старшее поколение даланов по привычке контролировало свои кварталы, а «поколение Z» уже давно жило в интернете. То есть среднестатистический далан, даже если видел молодого парня со смартфоном, не мог сказать определенно — играет ли этот парень в популярную в Мьянме игру Mobile Legends или планирует «революцию».

Военные попытались наверстать упущенное, и, по слухам, активно работали с теми молодыми людьми, кто был арестован за нападения на военных и полицейских. В середине апреля в честь наступления мьянманского Нового года была объявлена амнистия, в результате которой на свободу были выпущены более 23,5 тыс. человек. Значительную часть от этого числа составляли участники недавних акций протеста, и этот факт вызвал активные дискуссии в соцсетях, где пользователи рассуждали о том, что настоящих революционеров вряд ли выпустили бы из тюрьмы так быстро. А значит, большую часть амнистированных во время их пребывания в тюрьме склонили к сотрудничеству с властями. В Фейсбуке даже появлялись фотографии тех, кто вышел на свободу, с предупреждениями о том, что изображенный на них человек точно является даланом.

При всем истерическом восприятии жизни многими юными участниками протеста, чья неокрепшая психика явно пострадала от «революционных» событий, и при всей их паранойе, направленной на вычисление в своих рядах даланов, рискну предположить, что некоторая правда в этих утверждениях все же имеется. Я, например, состою на Фейсбуке в закрытой группе общественной безопасности своего квартала, и в конце апреля наткнулся там на обсуждение попытки одного из местных активистов устроить «безлюдный протест» — разложить на видном месте плакаты с лозунгами «весенней революции», сфотографировать их и отправить в «демократические» СМИ, чтобы там их опубликовали со словами о том, что «весенняя революция продолжается». Однако, когда он прибыл со своими плакатами на место предполагаемой акции, его там уже поджидали полицейские. При этом понятно, что вряд ли кто-то был в курсе его планов кроме пары контактов в интернете.

29 августа государственные газеты Мьянмы опубликовали заявление центрального комитета страны по борьбе с терроризмом, где содержался призыв к «ответственным гражданам» становиться информаторами полиции. В тексте особо подчеркивалось, что таким людям будет обеспечена безопасность, а после проверки переданных ими сведений — выплачиваться вознаграждение. Для части мьянманцев, многие из которых сегодня на волне Covid-19 и политического кризиса думают о том, как прокормить свои семьи, это повод задуматься — несмотря на неоднозначность такого сотрудничества с точки зрения морали.

Татуировка на лоб

Первая волна охоты на даланов у мьянманских протестующих против смены власти в стране началась в конце февраля — начале марта. Протестное движение в это время пошло на спад, и у молодых представителей «поколения Z», составлявшего основную массу его участников, появилось достаточное время для того, чтобы начать репрессии по отношению к даланам в своей деревне или в своем городском квартале.

Понятно, что даланом с точки зрения «революционной целесообразности» мог оказаться любой — тот, кто не так посмотрел на протестующих, сделал им замечание, или просто сказал что-то не то. В социальных сетях активисты протеста советовали друг другу обращать внимание на людей, чье поведение им кажется странным или нетипичным. Например, если здоровый дядя ходит по кварталам и продает цветки жасмина, если уличный продавец бетеля (род перца с тонизирующим и слабым наркотическим действием. — прим. EADaily ) навязчиво спрашивает о твоих делах, или если к хозяину уличной кафешки любят приходить на обед полицейские — значит все эти люди точно даланы.

Причем, в тот момент, когда мировые агентства в своих репортажах из Мьянмы писали о «мирных протестах», отношение их активистов к пойманным даланам уже было далеко от мирного. Самое безобидное, что им грозило — это сбритые брови или волосы. Процесс экзекуции привыкшие к Интернету представители «поколения Z» обычно транслировало онлайн в соцсетях, давая другим пользователям примеры для подражания.

Более суровое наказание пойманных даланов включало нанесение им на лоб оскорбительных татуировок «далан», «военная собака» или «5000 кьят» (считается, что это базовое вознаграждение, которое полицейские платят своему информатору за сообщение). Многих из них жестоко избивали, некоторые были убиты. В разных частях страны активисты протеста развешивали на стенах домов и на заборах фотографии тех, кого они считали «даланами» и «предателями», провоцируя тем самым своих сторонников на акции самосуда. В янгонском районе Хлайнтая в середине марта были размещены объявления о том, что революционеры давно знают всех местных даланов, и им лучше убраться из своих домов в другие места, иначе их ждет смерть.

Во время линчевания тех, кого объявляли даланами, никто из борцов за демократию, как правило, не утруждал себя поиском доказательств. В том истерически-взвинченном состоянии, в котором в то время находилось большинство молодых протестующих, достаточно было крикнуть «Бей далана!» — и все дружно сбегались на призыв. Аргументация обычно сводилась к тому, что человек, над которым толпа молодежи собирается устроить расправу, «всем известный далан».

Под самосуд в таких условиях мог попасть кто угодно, и это особенно хорошо проявилось в дни «мусорной забастовки», объявленной в конце марта молодыми протестующими. По Янгону носились грузовички, а сидевшие в них активисты протеста опрокидывая попавшиеся на пути оранжевые мусорные баки и расшвыривали их содержимое по дорогам. Тех местных жителей и коммунальщиков, кто пытался этому сопротивляться, жестоко избивали на месте, выкрикивая обвинения в том, что они даланы и предатели революции.

А 10 апреля молодые протестующие из Маубина в дельте Иравади даже переименовали свой город в «Далан». Об этом они оповестили на каменных стелах при въезде в город, закрасив прежнее название и написав новое с помощью аэрозольных баллончиков. Причиной стал тот факт, что местные жители попытались помешать их «революционным» выходкам и сдали нескольких из них полиции.

Одновременно в группах активистов протеста в соцсетях начали публиковать инструкции по выявлению даланов в своих рядах.

Многие думают, что любой грязный человек с темной кожей — это далан, но это не так, — говорится в одном из таких постов, снабженном креативными картинками, которые хорошо научились изготавливать представители «поколения Z». -Доказательства можно найти в мобильном телефоне. Заставьте человека показать его содержимое, и если вы увидите там номера телефонов полиции, фотографии протестующих с четко видимыми лицами, а также смс с рапортами — перед вами точно далан.

Авторы подобных инструкций рекомендовали проверить карманы далана — в поисках записей, которые он ведет для полиции. Больше того в инструкции сказано, что «даланы обычно перемещаются или группами, или в зоне прямой видимости друг друга», поэтому если вы вычислили далана — то где-то поблизости непременно должен быть другой далан.

Пуля для администратора

Сегодня, когда массовые протесты в Мьянме фактически сошли на нет, радикальные активисты «поколения Z» все больше скатываются к террору, устраивая взрывы в зданиях госучреждений и около школ — чтобы обычные люди держались от этих мест подальше, и тем более не отпускали туда детей, а поддерживающие протест СМИ после этого писали бы о том, что «весь народ бойкотирует террористическую хунту». При этом боевые группы радикальных активистов протеста сегодня уже приобрели статус «Сил народной обороны», сформированных по призыву состоящего из противников нынешних властей подпольного «правительства национального единства». Именно они, по мнению этого подпольного правительства, должны составить основу будущей «федеративной армии» страны.

Главная цель этих вооруженных группировок сегодня — местные администраторы, которые после смены власти в стране не ушли в отставку и тем самым, по мнению активистов протеста, стали пособниками хунты. Каждый день в Мьянме регистрируется несколько случаев убийств этих людей — дома или в офисах. Администраторов по всей стране закалывают ножами, расстреливают из огнестрельного оружия или взрывают в их офисах бомбы, а перед этим присылают им в конвертах боевые патроны. В последнее время их все чаще находят за пределами населенных пунктов с отрезанными головами.

Объяснение «демократическими активистами» причин таких зверских расправ стандартное и снимающие все дальнейшие вопросы: «Все знают, что это был далан». Представители нынешних властей говорят, что число убитых таким образом людей уже исчисляется сотнями — при том, что даже по явно завышенным цифрам находящейся в Таиланде правозащитной группы, которые обычно цитируют мировые агентства, число жертв среди «мирных» протестующих, стрелявших в полицейских и кидавших в них взрывные устройства, едва достигает тысячи человек.

В этих условиях многие администраторы, среди которых много «непростых» людей, пользующихся безусловным авторитетом среди местных жителей, формируют свои отряды самообороны, которые формально входят в зонтичную структуру «Пьюсотхи», названную так по имени одного из королей древнего Баганского царства. В «демократических» СМИ стало общим местом утверждать, что члены Пьюсотхи — это чуть ли не «переодетые в штатское солдаты хунты», но в реальности все обстоит намного проще.

Отряды Пьюсотхи — это чаще всего личная гвардия местных администраторов, цель которой — защита их деревень и городских кварталов от банд озверевших юнцов из «поколения Z», которые уже давно не ограничиваются «прислужниками хунты» и информаторами, а устраивают экзекуции над владельцами чайных и магазинов, объявляя их даланами, а попутно конфискуя их деньги на нужды «весенней революции». Многие из этих администраторов, кстати, также не в восторге и от действий военных, поэтому стремится с ними договориться о том, что в их деревне уже есть своя милиция, которая не пустит туда боевиков «Сил народной обороны», а значит военным в деревне тоже делать нечего.

Политиканы из подпольного правительства всячески открещиваются от подобных террористических методов, пытаясь избежать обвинений в терроризме, и публикуют на своих страницах разные «кодексы поведения» «Сил народной обороны». Но при этом они признают, что у них есть мало рычагов контроля над этими вооруженными группировками, которым от них нужны не «кодексы поведения», а деньги и оружие. Чтобы у молодых и горячих активистов из «поколения Z» не наступил период разочарования, сейчас подпольное правительство кормит их обещаниями вот-вот назначить «день D», когда они будут должны по всей стране одновременно начать вооруженное восстание против «террористической хунты».

Однако, про «день D» подпольное правительство говорит уже второй месяц, а его дата так и не определена. В этих условиях группировки «Сил народной обороны», число которых в стране, по некоторым сведениям, уже превысило полторы сотни, могут, оказавшись не у дел, заняться любимым хобби «демократических» активистов в Мьянме — начать искать в своих рядах даланов и предателей. Как сказал один из лидеров Пьюсотхи, «мы должны их остановить, пока они не поубивали не только нас, но и друг друга».

Пётр Козьма (Мьянма, Янгон), специально для EADaily