Стратегический талант Александра Невского: к годовщине Невской битвы

Решающую роль для становления и расцвета Русского государства сыграло обладание двумя великими торговыми магистралями. Сейчас мы называем их «Путь из варяг в греки» и «Путь из варяг в хазары». Однако многие до сих пор не понимают, что существование таких маршрутов невозможно без жесткого контроля за их ключевыми пунктами. В нашем случае таковым являлся выход из Невы в Финский залив. Кто владел устьем этой реки, получал возможность свободного плавания по Балтийскому морю. Об этом пишет Владимир Волков в журнале «Профиль».

Уроки русского для шведов

Но для этого следовало обеспечить абсолютную лояльность племен, живших по южному и северному побережью. И такая лояльность была обеспечена. Не случайно, как сейчас уже точно установлено, название финского городка Турку (шведское — Або) — это не сильно изменившееся русское слово «торг». Другой возможный торговый маршрут по реке Западной Двине (Даугаве) был тогда перекрыт из-за опасности нападений воинственного племени куршей (куронов), единственного народа Восточной Прибалтики, оставшегося неподконтрольным русским князьям.

Все изменилось в XI веке. Выкинутые из Палестины крестоносцы решили поискать себе добычу в иных землях, нацелившись на языческие племена Балтии. Округлить свои владения за счет земель на Востоке решили и шведы, которых на Руси называли «свеями». Главной их целью была Ладога. Но начали они свои захваты с земель суми и еми, предков современных финнов, тогда данников Господина Великого Новгорода. Владения суми (суоми) находились на побережье Ботнического залива. Восточнее, на территории современной Центральной Финляндии, жило племя емь, прозванное шведами тавастами.

В 1142 году свеи попытались пробиться к Неве, а возможно, и к Ладоге. Флот из 50 шнеккеров (от snage — змея и kar — корабль; русское название этого типа корабля — шнека) появился в Финском заливе, где повстречался с тремя новгородскими ладьями. Несмотря на огромное неравенство в силах, русские мореходы атаковали противника. В бою погибли все 150 новгородцев, но и свеи понесли потери и не смогли продолжить свой поход.

Только 22 года спустя, в 1164-м, шведы вновь пришли войной на Русь. Пройдя Невой, 55 шнек высадили пятитысячное войско у стен Ладоги и попытались овладеть крепостью. Оборону возглавил посадник Нежата Твердятич. Под его командованием горожане бились храбро и отбили вражеский приступ. Понеся потери, противник отошел к реке Воронеге (современная река Воронежка). Там находилась стоянка кораблей.

А вскоре — через 5 дней — на помощь ладожанам прибыло новгородское войско князя Святослава Ростиславича. Внезапным ударом в битве на реке Воронеге русские разгромили армию свеев (28 мая 1164 года). Мало кто из врагов спасся, да и флота у шведов почти не осталось. Из 55 шнеккеров 43 корабля стали добычей победителей. В честь одержанной большой победы в Ладоге возвели белокаменный храм Георгия Победоносца, один из древнейших на Руси.

После этой военной катастрофы шведы 76 лет не решались нападать на новгородские земли. А вот русские и их данники решились и в 1187 году напали на Швецию. К новгородцам присоединились карелы, ижоряне и маарахвы (эсты), возможно, и курши (куроны). Союзный флот прошел через Балтийское море и уничтожил столицу Швеции Сигтуну. Этот древний город был расположен на берегу озера Мелар (соврем. Меларен), соединенного протокой Норрстрём с Балтийским морем. Пройти к Сигтуне, расположенной в 60 км от побережья, можно было только по этой протоке и мимо множества островов, на одном из которых возвышался хорошо укрепленный замок Альмарстек. Экспедиция должна была быть тщательно подготовлена и обеспечена надежной развединформацией. Предоставили ее, несомненно, новгородские агенты в самой Сигтуне.

В русских летописях сведений об этом славном походе не сохранилось. Но в шведских источниках о нем упоминается, например, в рифмованной Хронике Эрика:

«Швеция имела много бед
от карел и много несчастий.
Они плыли от моря и вверх в Мелар
и в штиль, и в непогоду, и в бурю,
тайно проплывая внутрь шведских шхер,
и очень часто совершали здесь грабежи.
Однажды у них появилось такое желание,
что они сожгли Сигтуну,
и жгли все настолько до основания,
что этот город уже (больше) не поднялся.
Ион архиепископ был там убит,
этому многие язычники радовались,
что христианам пришлось так плохо,
это радовало землю карел и русов».

Убитого в августе 1187 года архиепископа звали Юхан II (Иоанн II). Победители увезли с собой бронзовые ворота Сигтуны, которые до сих пор украшают Софийский собор в Новгороде.

В 1191-м новгородцы и карелы совершили новый поход и захватили Або (Турку), оплот шведского владычества в Западной Финляндии. Среди павших тогда защитников города оказался третий епископ Финляндии Фольквин. Из-за этих событий торговое мореплавание в Балтийском море полностью прекратилось, что не устраивало ни шведов, ни немцев, ни новгородцев, несущих из-за войны колоссальные убытки. И в 1195 году был заключен знаменитый договор Новгорода с Готским берегом и немецкими городами, переутвердивший некий «мир старый» (не сохранившийся до наших дней трактат).

В новом соглашении оговаривались прекращение военных действий и способы разрешения возможных будущих конфликтов. Были определены основные принципы взаимоотношений Новгорода с западными торговыми партнерами и впервые упомянуто слово «русин». Интересно, что следующий договор с Готским берегом, Любеком и немецкими городами будет заключен только в 1259 году от имени князя Александра Ярославича (Невского).

На мирное разрешение конфликта повлияло и начало междоусобиц в Швеции, в которых враждующие группировки и рода постоянно обращались за помощью к Норвегии и к Дании; натиск свеев на Восток ослаб. Только в конце 20-х годов XIII века новгородско-шведские отношения вновь обострились. И вновь из-за Финляндии. В булле от 9 декабря 1237 года римский папа Григорий IX обратился к шведскому архиепископу и его епископам с призывом организовать крестовый поход в Финляндию «против тавастов» (финнов из племени емь) и «рядом живущих врагов креста». Так папа именовал карелов и русских, в союзе с которыми тавасты выступили против шведов-католиков.

Антирусский союз

Выполняя волю Ватикана, папский легат Вильгельм Моденский стал сколачивать антирусскую коалицию. При его участии 7 июня 1238 года в Стенби, резиденции датского короля Вальдемара II, завершились переговоры короля с магистром Тевтонского ордена в Ливонии Германом фон Балком.

Тогда же Дания согласилась прекратить войну и не враждовать с Орденом, не претендуя на владения рыцарей-тевтонов в Западной Эстляндии. Герман фон Балк, в свою очередь, обязался не посягать на земли, которые будут завоеваны Данией, и защищать их. Захваченную в ходе совместных походов добычу договорились делить между Данией и Орденом в соотношении два к одному.

Одновременно стал складываться антиновгородский союз Швеции, Дании, Тевтонского ордена и Дерптского епископа. И хотя нет неоспоримых документальных свидетельств согласованности действий шведов на Неве летом 1240-го и ливонцев с датчанами на псковских и новгородских рубежах осенью-зимой 1240−1241 годов, но временное совпадение позволяет считать такое согласование весьма вероятным. Поспешить с ударом противника вынудило монгольское нашествие, которое, как считали в Европе, не могло не ослабить русские княжества.

Первыми начали военные действия шведы, решившие одним ударом захватить владения Новгорода в Северной Прибалтике, включая Карелию, Ижорскую землю и Приладожье. В случае успеха они гарантированно брали под свой контроль главный торговый путь на Восток. Летом 1240 года в поход выступил флот еще сравнительно молодого и честолюбивого рыцаря Биргера Магнуссона, зятя короля Эрика XI Леспе (Шепелявого). Изучение останков Биргера показало, что он родился не раньше 1210-го и не позже 1215 года. То есть в 1240-м ему было 25−30 лет. На кораблях находилось войско, в котором кроме шведов были и норвежцы, и отряды финнов под командованием епископа Томаса. Всего до 5000 воинов.

О подготовке нападения в Новгороде, несомненно, знали и готовились к его отражению. По обоим берегам Финского залива несла дозорную службу стража из живших в тех местах ижорян со своим командиром старейшиной Пелгусием. В начале июля 1240 года дозорные обнаружили шведские корабли, направлявшиеся к устью Невы. Двигались они северным путем вдоль финского побережья (к шведам и союзным им норвежцам присоединились отряды финнов во главе с епископом Томасом).

Убедившись в намерениях врага, Пелгусий отправил сообщение в Новгород — судя по всему, еще до высадки шведов в устье Ижоры. Вскоре после прибытия в Новгород гонца от Пелгусия туда приехал и шведский герольд, привезший вызывающе дерзкое послание от Биргера:

«Если можешь, то сопротивляйся мне, — я уже здесь и беру в плен землю твою».

Похоже, шведский предводитель специально выманивал русского князя, надеясь разгромить его в сражении на Неве, а потом уже идти брать Ладогу. Неудивительно, что свеи и их союзники не стали продвигаться дальше, укрепляя лагерь «обрытьями» (рвом и валами). В этой связи отметим, что существующий среди историков спор: на каком берегу Ижоры находился шведский лагерь, правом или левом, следует решить в пользу правого берега. Ижора впадает в Неву под острым углом именно с правой стороны, что всегда учитывалось фортификаторами, так как возводимая линия укреплений оказывалась короче, требуя меньше трудозатрат при ее возведении. Впрочем, завершить строительство укреплений вокруг своего лагеря свеи не успели, и серьезным препятствием для атаковавших их русских воинов «обрытья» не стали.

Битва на Неве

Получив сообщение Пелгусия, 20-летний Александр Ярославич стал готовиться к походу на врага и, как тогда водилось на Руси, начал с молитвы в древнем Софийском соборе. После моления Александр Ярославич принял благословение от новгородского владыки Спиридона и, обращаясь к своим дружинникам, сказал:

«Братья! Не в силе Бог, но в правде! Вспомним слова псалмопевца: сии во оружии, и сии на конех, мы во имя Господа Бога нашего призовем… Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог».

Потом во главе небольшого войска князь двинулся в путь. С собой он взял дружину и отряд новгородских ратников. По дороге к ним присоединилось ополчение ладожан. Всего под рукой князя собралось 1200−1300 воинов. Но малое их число Александра Ярославича не смущало, ведь, говоря: «Не в силе Бог, но в правде», он был предельно искренен и убежден в своей правоте.

Именно присутствие в войске Александра Ярославича жителей Ладоги убеждает нас, что к месту сражения князь шел сначала рекою Волховом до их города (Ладоги), а потом уже по Ладожскому озеру до реки Невы. В последнее время историки предлагают другие маршруты новгородской рати. Либо кратчайшей дорогой на Тесово, либо по Тосне и Большой Ижорке. Ладожское ополчение якобы присоединилось к войску где-то по дороге, что маловероятно при спешном выдвижении маленькой княжеской армии к месту высадки врага.

Поиск альтернативных маршрутов обычно объясняют опасностью обнаружения русской рати шведскими караулами. Однако эта опасность преувеличена: берега Невы были исконной территорией обитания ижорян, где они знали каждую тропку, каждый лесок. Провести незаметно для свеев прибывшее на помощь новгородское войско особого труда для местных жителей не составляло.

Таким образом, русское войско совершило поход быстро и незаметно для неприятеля, и уже утром 15 июля 1240 года атаковало противника в его лагере. Основным преимуществом явилась внезапность — фактор, зачастую решающий исход сражения. Но не только. Готовясь нанести удар по противнику, Александр Ярославич и его воеводы учли главную ошибку шведского командования: часть воинов находилась в лагере на берегу, другая — на кораблях, приставших к берегам Невы и Ижоры. (Видимо, помнили шведы битву на Воронеге 1164 года, когда были захвачены 43 их корабля и не на чем стало бежать от русских берегов.) Грех был не использовать такое разделение неприятельских сил. Чтобы сделать эту ошибку фатальной, русские командиры решили уничтожить широкие сходни, спущенные со шнеккеров на берег.

Шведский лагерь был атакован 15 июля, в день, когда празднуется память Святого Владимира, Крестителя Руси. Случилось это утром, в 9 часов с минутами (в 6-м часу дня по древнерусскому счету от восхода Солнца). Конная княжеская дружина стала пробиваться в центр расположения шведских войск, где возвышался роскошный шатер вражеского предводителя.

Опасный момент возник только тогда, когда Биргер, собрав вокруг себя лучших своих рыцарей, попытался контратаковать княжескую дружину. Но Александр Ярославич, вступив в поединок с предводителем вражеского войска, смог тяжело ранить его своим копьем в щеку под правым глазом — «возложил печать на лицо острым своим копием». С трудом слуги смогли вытащить своего раненого командира и эвакуировать его на флагманский шнеккер.

Одновременно с атакой дружины пешее новгородское ополчение боярина Миши, следуя вдоль Невы, напало на вражеские корабли. Его воинами были захвачены и уничтожены три шведских корабля. Но важнее было то, что ополченцы подрубили мостки (сходни), ведущие с остальных кораблей на берег. Большая часть шведской пехоты, остававшейся на них, оказалась блокированной и не смогла принять участие в сражении. Позже, когда исход его стал ясен, корабли, стоявшие на Неве и Ижоре, ушли вниз, к морю.

Сохранилось описание нескольких подвигов русских воителей, особо отличившихся в Невской битве. Так, Гаврило Олексич, преследуя бегущих свеев, на коне ворвался на шведский корабль, в бою был сброшен в воду вместе с конем, но сумел выбраться на берег и продолжал сражаться с вражескими воинами. Молодой дружинник Савва прорвался к златоверхому шатру шведского предводителя и обрушил его, подрубив поддерживающий шатер высокий столп. Обрушение обиталища Биргера стало переломным моментом в битве. Шведы прекратили сопротивление и бежали к своим шнекам. Недалеко от Саввы крушил врагов своим боевым топором новгородец Сбыслав Якунович, разили свеев княжеский ловчий Яков Полочанин и сражавшийся пешим дружинник Ратмир Ярославец, умерший после боя от полученных ран.

Как и планировалось новгородским князем, ударами, нанесенными вдоль Ижоры и Невы, шведское войско было опрокинуто и оттеснено в угол, образуемый двумя сливающимися реками. Часть врагов там уничтожили («множество их паде»), другие смогли уйти на уцелевших кораблях. Победители потеряли убитыми всего 20 человек, тогда как телами убитых нагрузили два из захваченных кораблей, затопив их потом в море. Других захоронили в большой братской могиле, вырытой там же, на месте битвы. Павших новгородцев отвезли в родной город и там похоронили со всеми положенными почестями, поминая их потом во всех церквях на протяжении 300 лет…

Победу в Невской битве обычно объясняют внезапностью нападения. Но этого, похоже, было бы недостаточно для сокрушительного разгрома врага. Атака была не только внезапной, но и точно и четко спланированной. Удары наносились в самые уязвимые места неприятеля, мешая ему собраться и организовать достойное сопротивление атакующим новгородцам и ладожанам.

Поражение воинства Биргера в Невской битве не уняло агрессивности заморских недругов и их желания добиться контроля над Финским заливом и Приладожьем. В 1293 году маршал и регент Швеции Торгильс (Торкель) Кнутсон на месте старого карельского острожка-убежища основал крепость Выборг, ставшую оплотом владычества свеев на Карельском перешейке. Помешать строительству или овладеть возведенным замком не удалось. В дальнейшем, опираясь на Выборг, шведы взяли под контроль три западнокарельских погоста: Яскис, Эврепя и Саволакс.

В 1300 году свеи попытались возвести на Охтинском мысу, недалеко от места первого триумфа Александра Невского, крепость Ландскрону («Венец земли»), но были разгромлены новгородцами, а возведенная фортеция уничтожена до основания. Позже, уже в годы Ливонской войны, шведские войска, выполняя Великую восточную программу короля Юхана III, захватят русские города Корелу, Ям, Копорье, Ивангород. В Смутное время овладеют Орешком.

После заключения мира в 1617 году шведский король Густав II Адольф, выступая в риксдаге, не заявил даже, а гордо прокричал:

«Теперь без нашего позволения русские не могут выслать ни одной лодки в Балтийское море. Большие озера Ладожское и Пейпус (Чудское озеро), Нарвская поляна, болота в 30 верст ширины и твердые крепости отделяют нас от них. Теперь у русских отнят доступ к Балтийскому морю, и, надеюсь, не так-то легко будет им перешагнуть через этот ручеек».

Вновь вернет все эти земли России только император Петр I. И в Балтийское море вновь выйдут русские корабли… С этого и начнется слава и процветание его империи, одним из небесных покровителей которой станет Святой Благоверный Великий князь Александр Невский.