«Живем, как в 2014, — поближе к подвалам» — репортаж из красной зоны Донбасса

Эскалация на Донбассе, о которой в какой-то момент неожиданно много начали рассказывать российские телеканалы, действительно имеет место, однако в целом уровень напряженности сейчас сопоставим с обострениями, которые регулярно происходят на линии разграничения на протяжении многих лет войны.

Однако и без того всегда тяжелая ситуация в прифронтовых районах усугубляется теперь своей непредсказуемостью — тишина и спокойствие резко сменяются ничем не обоснованным обстрелом, который может начаться как ночью, так и днем. Меняются и участки фронта, где резко обостряется обстановка — если тихо в районе ДАП, может начать шуметь Старомихайловка и Трудовские.

От обстрелов страдают в том числе и те улицы и поселки, которые находятся близ линии разграничения, но куда уже давно ничего не прилетает. Люди за семь лет войны привыкли к боям и артиллерийским перестрелкам, воспринимают их как естественный фон своей повседневной жизни и не видят в этом прямой угрозы для себя. Так, погибший не так давно в Киевском районе мужчина курил на балконе, когда неподалеку от его дома прилетел снаряд, хотя первое правило жизни на войне — держаться подальше от окон во время обстрела.

Поселок Минеральное, в прошлом практически курортное место — там находится известный на весь Донецк святой источник, считается прифронтовой зоной, его жители привыкли к постоянному шуму со стороны линии разграничения, заборы и фасады домов изрешечены дырами от осколков, и практически каждый из минеральцев может рассказать свою собственную историю о том, сколько раз он попадал под обстрелы и сколько прилетов было к нему во двор.

Из самых известных по военным сводкам подконтрольных ВСУ населенных пунктов к Минеральному ближе всего находятся Пески и Авдеевка — по прямой до них рукой подать, а позиции военных, естественно, находятся и того ближе. Около недели назад поселок, привыкший к залетным попаданиям, впервые за долгое время подвергся обстрелу массированному и целенаправленному, когда мины прилетали сразу по несколько штук в возделываемые людьми огороды. На мелкие калибры никто здесь уже не обращает внимания, хотя они тоже представляют опасность и несут смерть.

После этого обстрела наступило затишье, но примерно через неделю, 29 апреля, была обстреляна дорога, ведущая к поселку, разорвавшиеся и неразорвавшиеся снаряды спешно нейтрализовали саперы, потому что по этой оживленной, несмотря на близость фронта, трассе ездит много гражданских автомобилей и рейсовых автобусов, идущих на Ясиноватую и Горловку.

— Неделю назад нам, конечно, досталось. Мы с мужем пообедали, и я собралась работать на огороде. Слышу, зашумели, но у нас это постоянно, я уже не обращаю внимания, беру эти коробки с рассадой и выхожу на огород. И тут как жахнет, я бросилась в коридор, отвечая на звонок — муж испугался и стал меня разыскивать, — говорит Татьяна.

Ее муж, Анатолий Иванович, рассказал, что в тот день насчитал за 10 минут не менее 100 разрывов.

— Мы каждый день слышим тут обстрелы, не бывает таких дней, чтобы не было обстрелов, но в основном они идут по линии фронта, по позициям, но иногда и в глубину летит — в наше село, за селом падает. Тот обстрел, что был неделю назад, оказался очень мощным — стреляли 120-ми, попало в машину, она горела в стороне от Минерального, там никто не пострадал, видно было, как кидали через нас, в глубину. У нас, в Минеральном, пострадало тогда три или четыре дома. Где-то около сотни различных разрывов мы слышали — и близко, и далеко, и над нами и слева и справа… Автоматные очереди, БМП-2 , зенитки, которые разрывались в воздухе, над домами, соседнюю улицу крыли «восьмидесятками», у нашей соседки Иры три штуки попало прямо во двор, — говорит Анатолий Иванович.

Они с супругой, несмотря на семь лет жизни под постоянными бомбежками, были напуганы, забились в коридор и пережидали там этот обстрел.

В день, когда мы общались, Анатолий Иванович был на собрании жителей Минерального, где их предупредили без лишней надобности не выходить на улицу, особенно по вечерам.

— Предупредили, чтобы поменьше ходили по улице, потому что постоянно и утром и вечером близко от нас слышны разрывы. Так что мы решили вернуться к тому образу жизни, который вели в 2014—2017 годах, — поближе к подвалу и лишнего на улице не болтаться. Сегодня вот наш автобус останавливали, не пустили, потому что был обстрел и на дороге валялись неразорвавшиеся снаряды. Вообще сложная обстановка, нам рассказали, что здесь какого-то диверсанта поймали, посоветовали присматриваться к людям, которые здесь появляются, — говорит Анатолий Иванович.

Вместе с ним мы проходим к их соседке мимо старинных силосных башен и красной кирпичной кладки мастерской по ремонту сельхозтехники. Ирина Александровна живет в самом центре поселка. Рядом — продуктовый магазин с цветущим возле него абрикосовым деревом, свежевыкрашенная автобусная остановка и поселковая администрация.

В огород к женщине во время того страшного обстрела пришлось сразу три крупных попадания. По пути останавливаемся поговорить с пожилым мужчиной, который возвращается домой на велосипеде.

— Вечером я слышал стрельбу, но не обратил внимания, а утром встал и увидел, как валяются осколки рядом с домом, окна на западной стороне у меня все побиты, я до сих пор не могу окна вставить, — рассказал Александр Федорович.

Ирина Александровна работает в огороде, а возле нее крутится добродушная молодая овчарка, заигрывающая с журналистами. На курятнике позади нее сидит одинокая голубка.

— Посмотрите, голубка белая завелась, еще до взрыва, уже недели полторы у меня живет и никуда не улетает, а я ее подкармливаю. Это же какой-то знак? — спрашивает женщина.

— Это к миру, она дом твой, значит, спасла, — отвечает Татьяна.

Ирина Александровна вспоминает, что обстрел начался внезапно, летело через крышу в соседний дом, где никто не живет.

— Обстрел начался внезапно, еще вспышки, как фейерверки, были, с одной стороны вспышки, с другой стороны… Отошла от окон и между дверями встала — это у меня самое безопасное место. Я сразу и испугаться-то не успела, страшно стало уже потом. Вышла в огород, вижу, на тепличке много земли накидано, вначале не поняла, а потом увидела воронки в земле. Приехали с МЧС, сказали, что ко мне прилетело три мины 82-го калибра. Одна воронка — в огороде, вторая [мина] пробила курятник и третья попала в подвал.

Женщина улыбается и показывает свое хозяйство — зацветающую уже клубнику, саженцы арбузов в теплице.

— Руки не опускаем, занимаемся хозяйством, огородом, зеленеет у нас все тут — лук, чеснок, клубника. Все равно идем к миру, надеемся, что Россия нас не оставит, не обидит. Хотя боимся тех вот, что в Авдеевке сидят, до нее тут километра два. Люди из-за этих взрывов пугаются, болеют, с кем ни поговори — давление и сахар повышен, даже кто ни на что раньше не жаловался. Сыновья мои никуда не уезжали, часто попадали под обстрелы.

У Ирины четыре сына — двое старших работают водителями рейсового автобуса, средний — кладовщик на базе, а младший работает в Красном Кресте и параллельно заканчивает учебу в магистратуре.

Ирина — ветеринар по образованию, но в последнее время занимается своим большим хозяйством, которое было бы еще более внушительным, если бы не война.

— Мы только два года как дом у сестры купили, здесь ничего не росло. До войны я мечтала завести корову, мне в 2014 году как раз исполнялось 55 лет, выходила на пенсию, думала, буду кормить внуков домашним молочком, сепаратор уже купила, но он так до сих пор и стоит без дела. Так что в планах есть мысли о том, чтобы приобрести живность, но страшно за нее, вот курочки пострадали от этого обстрела, — говорит женщина.

Несмотря на все, она не теряет надежду и восстанавливает дом, куда в эту войну попадания уже бывали и раньше. Она отремонтировала окна, а осенью починила крышу, побитую осколками. На вопрос о том, был ли за время последнего перемирия хотя бы один месяц тишины, женщина смеется. Несколько дней тишины по местным меркам — это уже достижение.

— Иногда такая тишина бывает, что летать хочется, а иной раз так бахают, что с огорода на четвереньках выбираешься. Ну и оружие у них усовершенствовалось, раньше чувствовали себя в подвале в безопасности, а теперь вот нет. Да и сам подвал пострадал, как вы видите. Да и тишина, что у нас бывает, странная. Бывает вроде бы тихо, а утром выходишь в огород и находишь там пули. Так что больше у нас шумно, чем тихо, — говорит она.

Похожая ситуация и в остальных красных и серых зонах. На Трудовских, где 22 апреля в голову был ранен мужчина, артиллерийские обстрелы сменились несколькими днями тишины, после которой поселок подвергся длительной атаке из тяжелой артиллерии. Гуляя по оживленным улицам поселка Трудовские, вздрагиваешь от неожиданных прилетов, которым даже не предшествует стрелковый бой, как было раньше. Тишина в районе ДАП, на последней перед аэропортом улице Взлетной, которую я слушала 28 апреля, на следующий день обернулась тяжелыми прилетами — снаряды перелетали и на Взлетную, и на Стратонавтов, приземляясь по Октябрьскому, куда даже на окраины вернулось много людей.