Турецкое влияние в Татарстане: пятая колонна в глубоком подполье

19 апреля Набережночелнинский городской суд в Татарстане признал экстремистскими книги турецкого радикального проповедника Саида Нурси (1878−1960). Причем под запрет попали не переводы на русский, как это бывало раньше (всего в России признаны экстремистскими 64 книги), а книги на языке оригинала. Переводы трудов Нурси на татарский (а таковые имеются) не включены в этот список и формально не считаются экстремистскими.

Этот факт свидетельствует, что в Татарстане все еще есть группы последователей этого проповедника, которые с поразительным упорством продолжают распространять его радикальную интерпретацию ислама, в том числе посредством религиозной литературы.

Здесь следует пояснить, что после смерти Саида Нурси в 1960 году его джамаат «Нурджулар»* (запрещенная в России экстремистская организация) разделился на семь ветвей, где наибольший вес стали играть три: так называемая группа Мустафы Сунгура (1929−2012), «Ени Азия» («Новая Азия») и «Хизмет» («Служение»). Духовным лидером последней является небезызвестный Фетхуллах Гюлен. Ближе к классическим «Нурджулар»* была группа Сунгура. Однако все эти три ветви постепенно сформировались в самостоятельные структуры, имеющие общее духовное начало в лице учения Саида Нурси, но в последние десятилетия в ряде вопросов сильно разошедшиеся между собой. Например, «Хизмет» сильно отличается от «Нурджулар»*, которой больше свойственен религиозный консерватизм. Важно понимать, что для российской правоохранительной системы нет различий между всеми этими обособившимися ветвями одной исламистской организации, и все последователи будут рассматриваться как просто «Нурджулар»*. Первые переведенные книги Нурси были признаны в РФ экстремистскими в 2005 году, а сама организация «Нурджулар»* запрещена в 2008 году.

Если группа Мустафы Сунгура (который путешествовал по России от Москвы до Иркутска, посещая мечети, а в 2010 году муфтий Равиль Гайнутдин получил прокурорское предостережение за то, что пригласил Сунгура на одну из своих конференций. — EADaily) создала сеть законспирированных ячеек по изучению книг Саида Нурси, то организация «Хизмет» Фетхуллаха Гюлена начала свою инвазию в Россию с открытия сети турецких лицеев по всей стране. Например, в Татарстане было создано ЗАО «Просветительско-образовательное общество „Эртугрул Гази“» (названо в честь основателя Османской империи Эртугрула Гази) в 1997 году, которое возглавил эмиссар Гюлена в Поволжье Омер Эскиндже. Эта фирма заключила соответствующий договор с Министерством образования и науки Татарстана, которое тут же дало карт-бланш на открытие турецких лицеев по всему региону. В Татарстане их было в итоге открыто 8, в соседней Башкирии — 4.

Понимание того, что турецкие лицеи представляют собой «мягкую силу» Анкары, появилось в федеральном центре к началу 2000-х годов. До этого массовое открытие турецких учебных заведений по всей стране (в Чувашии, на Урале, в Санкт-Петербурге, Бурятии, Туве, Карачаево-Черкесии, Дагестане, Ростове-на-Дону, Иркутске, Майкопе) под руководством последователей Гюлена никого не беспокоило. Хотя было непонятно, с какой стати турки тратят свои деньги на создание сети образовательных учреждений в России. Основное объяснение звучало расплывчато: дескать, турецкие друзья решили дать «качественное образование» российским детям.

Удивительно, но в эту наивность поверили многие, особенно этнически озабоченная интеллигенция в национальных республиках. То, что турецкие лицеи — это форпост влияния Анкары, отчего-то никому в «лихие 90-е» в голову не приходило, хотя это было очевидно. А в Татарстане, например, лапшу «о дружеской помощи» вешала на уши и официозная пресса, нахваливая при этом турецкие лицеи.

В 2001 году на деятельность турецких учебных заведений в России обратил внимание Рособрнадзор (вероятно, с подачи российских спецслужб, начавших к тому времени постепенно выходить из коллапса). В контролирующем органе обратили внимание на то, что многие из турецких преподавателей элементарно не имели дипломов о высшем образовании. К тому же периодически поступала информация, что в светских лицеях тайно велась религиозная пропаганда. Гюленисты выстроили очень хитрую модель образовательного процесса: занятия по религии они вели не во время уроков, а после, в вечернее время, под надзором специальных воспитателей. Все лицеи были построены по гендерному и интернатскому принципу обучения — в одних учились только мальчики, в других — только девочки и дети жили постоянно на территории лицеев, а с родителями могли видеться по выходным дням.

Причем религиозно обрабатывали не всех подряд (в лицеи принимали детей разных национальностей, включая русских), а отбирали наиболее талантливых и прилежных. В итоге 80% выпускников позднее говорили, что за годы обучения они не сталкивались с пропагандой Гюлена. Идеологическая обработка велась среди 20%, самых одаренных и способных. Остальные служили прикрытием. С самыми «продвинутыми» наставники вели отдельные «уроки по религии» на частных квартирах, причем просили детей не рассказывать об этом родителям. И ученики, которые больше времени проводили с учителями, а не с родителями, соглашались.

К 2003 году большинство турецких лицеев были закрыты в России: это было сделано везде, кроме Татарстана. В этой республике позиции турецкого лобби в местной элите оказались намного прочнее, а потому вопрос с закрытием турецких лицеев отложили на 4 года. Естественно, в прессе Татарстана все это время продолжалась истерия со стороны татарских националистов, бросившихся обвинять федеральный центр в желании «помешать дружбе братских тюркских народов». Накал страстей достиг пика в 2007—2008 годах, когда турецких преподавателей, не имеющих дипломов о высшем образовании, все-таки выслали обратно в Турцию.

Тут сразу неизбежно возникает вопрос: куда же смотрели органы образования? Так эти самые органы образования активно помогали таким вот турецким преподавателям трудоустраиваться. Активную роль в создании турецких лицеев в столице Татарстана играл заместитель начальника Управления исполкома Казани Марат Лотфуллин, с 2009 года перешедший в Институт истории им. Ш. Марджани АНТ (хотя Лотфуллин — математик по образованию). Последнее, правда, неудивительно, ведь этим институтом руководил физик по образованию Рафаэль Хакимов. Он также усердно способствовал усилению турецкого влияния в Татарстане. Будучи в 1992—2007 годах политическим советником президента Минтимера Шаймиева, Хакимов даже ездил на поклон к Фетхуллаху Гюлену в штат Пенсильвания (США).

Помимо создания сети средних образовательных учреждений — турецких лицеев, в Татарстане активно шло проникновение последователей Гюлена в высшие учебные заведения. Речь идет о Российском исламском институте. В 2006 году был создан культурно-просветительский фонд «Призма», который объединял преподавателей РИИ. В задачи организации, выступавшей в роли «мягкой силы» Турции, входила максимальная популяризация и рекламирование Гюлена и его учения. В этом были замечены Ринат Габбасов и Габдрахман Наумов. Последний был в 2020 году арестован как руководитель ячейки экстремистской организации «Нурджулар»* (в настоящий момент находится в одном из казанских СИЗО).

Для того чтобы привлечь научную и творческую интеллигенцию, гюленисты в 1998 году создали в России организацию — платформу «Диалог Евразия», начав с 2001 года издавать журнал «ДА» (Diyalog Avrasya). К сожалению, весьма многие ученые, особенно востоковеды, попались на эту удочку: за разговорами про «диалог цивилизаций» они, сами того не подозревая, пиарили Гюлена в России, характеризуя его как незаурядного мыслителя и демиурга.

Примечательно, что генеральное консульство Турции в Казани спустя некоторое время поддержало изгнание гюленистов из Татарстана. Об этом прямым текстом сообщил в своей статье в 2017 году тогдашний глава турецкой дипмиссии в регионе генеральный консул Турхан Дильмач:

«Россия — одна из стран, которая первой заметила опасность, исходящую от этой террористической организации Фетхуллаха Гюлена… В России деятельность данной группировки еще в 2008 году была пресечена решением Верховного суда РФ. В это же время в ведение государственных органов были переданы учебные заведения, которые искусно использовались для вербовки новых членов в данную организацию».

Если уж турецкий дипломат в Казани открыто признает, что турецкие лицеи в России использовались для вербовки, и приветствует действия официальной Москвы по устранению влияния Гюлена, то чего ж тогда татарские националисты (и вместе с ними и ряд высокопоставленных чиновников в Татарстане) с таким рвением и упорством защищали их? Т. е. турки сами считают гюленистов террористами (а в России — экстремистами; между террористической и экстремистской организациями есть определенная разница). Но татарские националисты все эти годы именовали гюленистов «братьями по крови и вере». Интересно было бы узнать мнение председателя Госсовета Татарстана Фарида Мухаметшина сейчас, который в 2008 году публично заявлял, что «кампания по жесткой проверке татаро-турецких лицеев признана ошибкой Министерства образования России». К чему нужно было это рвение со стороны элиты Татарстана, которое вскоре оказалось пшиком?

Казалось бы, исход турецких преподавателей в 2008 году из татарстанских лицеев (в совокупности их покинуло около 70 турецких преподавателей-гюленистов) должен был оградить школьников региона от турецкого влияния, но проблема в том, что среди местных педагогов остались гюленисты. Турки, уходя, подготовили себе смену. Например, одним из видных гюленистов в Татарстане считают Ильдара Мухаметова, работавшего директором турецкого лицея в Казани, а затем сделавшего карьеру в структурах Министерства образования и науки Татарстана (2014—2020). А в 2020 году его назначили директором IT-лицея Казанского федерального университета!

В этой связи продвижение по карьерной лестнице бывших директоров и выпускников турецких лицеев становится важной задачей, которую невозможно решить в рамках одной публикации. Ведь гюленисты готовили «своих» людей во многих регионах России. Стратегия гюленизма носила долгосрочный характер — воспитать поколение своих сторонников, чтобы в дальнейшем они заняли руководящие должности в государственных и бизнес-структурах, оставаясь преданными своему учителю Гюлену и Турции.

В СМИ уже сообщалось, что в структуре руководства Татарстана были случаи выявления чиновников, которые попали под влияние гюленистов. В 2015 году одного из таких сотрудников горадминистрации осудили по статье 282.2 УК РФ («Организация деятельности религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности»).

Таким образом, турецкое влияние на систему образования в Татарстане остается. Правда, сейчас его проявления ничтожны и оно сохраняется в виде глубоко законспирированной пятой колонны. Хотя движение «Хизмет», или, как его именуют в Турции, FETÖ (Fethullahçı Terör Örgütü — «Террористическая организация фетхуллахистов»), и признано вне закона, к «Нурджулар»* и к личности Саида Нурси в Турции отношение более чем комплиментарное. Его книги массово переиздаются, президент Турции Реджеп Эрдоган отзывается о нем с уважением. Это активно пытаются использовать защитники данной организации в России, пугая власти регионов тем, что это как-то негативно скажется на турецко-российских отношениях.

Сути это не меняет: распространение книг проповедника Саида Нурси в России, за декриминализацию которого так активно ратуют разного рода правозащитные организации, является одной из составляющих «мягкой силы» Турции. Об этом обязательно нужно помнить, чтобы в определенный момент вдруг не последовали очередные «удары в спину».

*Экстремистская организация, запрещена на территории РФ