Россияне, русские: осторожная коррекция государственной политики идентичностей

Российское государство корректирует государственную политику идентичности. 30 марта 2021 года под председательством Владимира Путина прошло очередное (десятое) заседание Совета по межнациональным отношениям. На заседании обсуждались вопросы укрепления «общероссийской гражданской идентичности».

Русские националисты стали даже говорить о том, что мы наблюдаем кардинальный поворот в национальной политике в сторону русского народа. В статье-комментарии Михаила Александрова «Две концепции будущего России» на АПН — ресурсе покойного идеолога русского национализма Константина Крылова (1967−2020) — утверждается, что прошедшее мероприятие знаменовало собой отказ от концепции единой «российской нации», «придуманной» академиком Валерием Тишковым и «стоящей за ним космополитической группировки». В результате неартикулированного спора президента Путина с академиком Тишковым на заседании состоялся стратегический поворот в государственной политике идентичности.

Отметим здесь то обстоятельство, что на рассматриваемом мероприятии главным выступающим по теме «укрепления общероссийской гражданской идентичности» как раз и был акад. Тишков. До последних времен он числится главным этнологом страны. Тишков — бывший директор Института этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН, а теперь в своих преклонных летах — «научный руководитель» этого учреждения. Главное присутствие академика Тишкова в главной теме последнего Совета по делам национальностей вроде бы не означало отставку его известной концепции т. н. россиянства — программы создания «российской нации», внешне напоминающей принятую в СССР официальную концепцию «советского народа». Основные претензии русских националистов к Тишкову связаны именно с этим пунктом — продвижением концепции «российской нации».

Но отметим тот факт, что русский националист Александров радуется якобы упразднению концепции «российской нации» Тишкова и не замечает, что на полях заседания Совета по межнациональным отношениям президент награждает премиями «за укрепление единства российской нации». Т. е. все происходящее весьма неоднозначно.

Мы полагаем, что надо говорить не о коренном повороте, а о весьма осторожной коррекции государственной политики идентичности — приведении ее в соответствие с реалиями все той же идентичности. Последнее обстоятельство и уводит от мечтаний о российской нации акад. Тишкова, которому, с нашей точки зрения, давно пора на покой.

Отметим то важное обстоятельство, что акад. Тишков явно к заседанию рассматриваемого Совета по межнациональным отношениям подготовил и опубликовал статью «научного» содержания «Нация, национализм и нациестроительство». Означенная публикация и позволяет судить о существовании неких «теоретических» разногласий относительно проводимой в Российской Федерации государственной политики идентичности. Разногласия касаются такого базового понятия как «национальное государство».

В статье отчетливо просматривается лишь одна-единственная претензия акад. Тишкова к текущей государственной политике идентичности:

«В обновленном тексте Конституции не оказалось такого фундаментального понятия, как „российский народ“».

Здесь, заметим мы, в поправках к Конституции 2020 года не нашлось места и такому отстаиваемому Тишковым понятию, как «российская нация». В этой связи хотелось бы узнать у Тишкова: «российская нация» и «российский народ» — это синонимы или нет? Между тем российская Конституция открывается следующим текстом:

«Мы, многонациональный народ Российской Федерации…»

Определение «многонациональный», как представляется, исключает понятие «нация». «Многонациональная нация» не имеет смысла, поскольку нация или одна, или наций много. Акад. Тишкова не смутило это «масло масляное», и он предложил в отношении РФ понятие «нация наций». Что касается «народа», то со смыслами этого понятия не все просто, поскольку «народ» противопоставляется «элите» — «начальникам».

Дальше акад. Тишков в своей статье начинает дискутировать с проф. Алексеем Миллером (Европейский университет, СПб). Здесь Тишков ссылается на последнюю публикацию Миллера на «Полит.ру» «Нация или могущество мифа».

Суть разногласий двух этнологов, стоящих на позиции конструктивистской этнологии, — это пределы такого воображаемого сообщества, как «нация». Акад. Тишков считает, что «нация» — это универсальная форма государственной организации человеческого сообщества: «Nation-state является нормой мира современных государств». Следовательно, все остальное — это вне нормы.

А проф. Миллер считает, что «нация» — это всего лишь одна из форм и отнюдь не универсальная. Короче, проф. Миллер в отношении «нации» преодолел европоцентристское видение явления, а акад. Тишков — нет. Тишков остается евроцентристом, который видит одну магистральную дорогу для человечества к «прогрессу».

В противоположность Тишкову Миллер полагает:

«Национальное государство не является абсолютной нормой, если мы, кстати, поймем, что демократия никогда не была преобладающей по численности, по распространению формой политической организации человеческих обществ, никогда, — то тогда мы поймем, что у нас есть довольно широкое поле для экспериментов. Лишь бы разумных. При строительстве государства и при использовании дискурса нации. Идея, что нация — это норма и что nation state — это норма, серьезными политологами уже давно оставлена. Есть масса различных форм государственных образований, которые в той или иной степени мимикрировали под национальное государство просто потому, что до недавнего времени Запад абсолютно доминировал в международных отношениях».

Создание многополюсного мира разрушает европоцентристские догмы в отношении «нации» и «демократии», созданные в общественных науках в ХХ веке.

Т. е. «мимикрировавшие» при ближайшем рассмотрении «нации» — такими как на Западе — не являются. Российская Федерация, по Миллеру, «национальным государством» не является. Миллер признает, что Россия остается империей и ничего проблемного или фатального в этом нет. В отношении Российской Федерации проф. Миллер выделяет еще одну особенность — «это государство, в котором существует целый ряд политически мобилизованных групп, которые считают себя нациями». В современной России это наследие советского имперского проекта, и «если это случилось, то уже „фарш невозможно провернуть назад“». С этим надо как-то жить и выстраивать национальную политику в РФ с учетом этого советского наследия.

«Политически мобилизованные группы, которые считают себя нациями», — это титульные нации «республик» в составе РФ. Кстати, заметим, что в постсоветский период из их названия выпало определение «автономная».

Проф. Миллер полагает, что российское государство должно строиться не по национальному признаку. Оценка Миллера последних изменений в государственной политике идентичности весьма положительна:

«В принципе, что там написано в этих поправках к Конституции — что это государствообразующий русский народ, это, в принципе, неплохо».

Понятие «многонациональный народ», считает Миллер, неадекватно, но РФ его оставила в наследство как советский имперский проект.

А теперь о позиции в отношении «национального государства» оппонирующего проф. Миллеру акад. Тишкова. Вот что Тишков пишет по этому поводу в рассматриваемой статье:

«Наша позиция заключается в том, что на горизонте эволюции человеческих сообществ нет более значимой и всеохватной социальной коалиции людей, чем национальные государства».

В рассматриваемой статье акад. Тишков дает следующее определение нации:

«Все государства, независимо от состава населения и формы правления, в политике и общественном сознании которых присутствует представление об общности страны, достигается лояльность и солидарность населения, проявляется патриотизм как чувство сопричастности своей Родине, имеют основания считать себя нациями».

Т. е. могут себя «считать», а могут и нет. Заметим, что подобное определение «нации» от акад. Тишкова настолько универсально, что подходит вообще ко всем государственным сообществам в человеческой истории. И при чем тут тогда эпоха модерна, которой якобы свойственны нации? Тишков так поясняет предложенный им для определения «нации» универсализм:

«Другое дело, что в ряде случаев сам этот термин ["нация"], заимствованный из Европы, может заменяться другим схожим по смыслу. Он может быть связан с религией, например в мусульманских странах с понятием „уммы“».

Т. е. мусульмане говорят «умма», но на самом деле это нация! И религиозная община у мусульман — это тоже «нация», в определении акад. Тишкова. Продолжим парадоксальную логику Тишкова. Так, например, в Османской империи этничность была государственно оформлена в религиозные общины — миллеты. По акад. Тишкову получается, что миллеты были нациями! Нации у Тишкова существуют в традиционном обществе, в культурах, в которых Европой и близко не пахнет. И такое утверждает ведущий российский этнолог для того, чтобы доказать евроцентричный универсализм «нации». Что говорится, «приехали», пора на пенсию и в институт к Миклухе-Маклаю — ни ногой.

Между тем в своей статье акад. Тишков признает:

«В современном мире существуют два концепта нации, различающихся по их бытованию и политическому использованию: гражданская/политическая нация и этническая/культурная нация. Элементы того и другого могут пронизывать друг друга, трансформироваться из одной формы в другую, тем не менее это разные, хотя и сосуществующие концепты».

Значит, на самом деле одно понятие «нация» определяет две разные сущности и, следовательно, две разные национальные политики. Оппонент Тишкова Миллер называет их соответственно: «нация-государство» и «государство-нация». «Нация-государство» в своей национальной политике опирается на этничность. Это как на современной Украине. А «государство-нация» признает более чем одну культурную и даже национальную идентичность и оказывает им институциональную поддержку. Это как в Индии или Канаде. В рамках одного «государства-нации» формируются множественные, взаимодополняющие идентичности.

В этой связи нетрудно заметить, что критик Тишкова русский националист Александров в упомянутой выше статье в понимании «нации» идет от этничности, т. е. пишет о «нации-государстве», а Тишков в своей статье делает акцент на «государстве-нации», т. е. понимании «нации» как оформленного в государство гражданского союза. Подобная путаница в понятиях отчасти и объясняет возникающий конфликт идентичности вокруг «российской нации» и протесты русских националистов на «российский народ» у Тишкова.

На прошедшем заседании Совета по межнациональным отношениям акад. Тишков утверждал:

«В вопросе о российской идентичности важно понимать, что в сложной по составу населения России существуют две основные, не исключающие друг друга формы самосознания — по стране и по своей этнической принадлежности: я и русский, и россиянин».

Формально все правильно, а по существу? На практике идентичности «русский» и «россиянин» конфликтуют. Если меня спросить: «Вы — русский и вы — россиянин?», то я отвечу, что я «русский» и никакой не «россиянин», но я — гражданин России. «Гражданин России» и есть общегражданская идентичность, для которой не нужно изобретать специальное понятие, пересекающееся с этничностью вроде «россиянин».

Акад. Тишков утверждает: «Для русских нет дилеммы „русский или россиянин“: и русский, и россиянин».

Дилемма как раз и есть. «Мы — граждане России» и есть идентичность, которая не требует дилеммы. Но при этом, разумеется, идентичность «россиянин» не следует исключать или как-то отвергать, если ее используют в значении «гражданин» или «житель» России. Нужно принимать складывающиеся практики идентичности, не навязывая их через СМИ и прочие культурные и образовательные средства, памятуя, что любое создание смыслового конфликта вокруг идентичности играет против консолидации. Особенно это существенно в ситуации с русскими, которые поправками к Конституции признаны «государствообразующим народом».

Российская Федерация унаследовала от СССР не только институты территориально локализованных «наций», но и смыслы, влияющие на современное восприятие идентичности. Например, в означенной инерции понятие «национализм» у нас несет отрицательные коннотации. Вместо «национализма» у нас — «патриотизм». Все в высшей школе — в университетах и институтах (даже технических) в Советском Союзе «изучали» марксистско-ленинские общественные науки, проходили и решение национального вопроса по-советски. В частности, по этой причине у нас слишком хорошо освоили сталинское определение нации:

«Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры. Только наличность всех признаков вместе взятых дает нам нацию».

В результате культурной инерции нация воспринимается частью специалистов (чего там говорить о массовом сознании) как объективная реальность, т. е. по-примордиалистски. Эта «объективная реальность», помимо прочего, физически фиксировалась в пятой графе паспорта и в разного рода анкетах как «национальность». До 1990-х годов конструктивистская этнология и практики на ее основе не были известны в России. Означенное примордиалистское «умственное наследие», вернее его инерцию, также необходимо учитывать при выстраивании государственной политики идентичности в Российской Федерации. Здесь надо заметить, что российские СМИ чаще подают тему этничности и нации как раз по-примордиалистски, а не по конструктивистски. И эти тонкие «информационные настройки» не способствуют рациональной государственной политике идентичности и исторической памяти.