В Таджикистане царит капиталистический монополизм

По оценке политолога Парвиза Муллоджанова (Душанбе, Таджикистан), данной в интервью EADaily, таджикский парламент играет второстепенную роль, по сути дела утверждая законодательные акты, инициированные исполнительной властью. «Развитие экономики в основном идёт под контролем и посредством финансово-монополистических групп, а внутренне несбалансированная экономическая модель остаётся относительно устойчивой только при условии сохранения масштабной трудовой миграции за рубеж», — считает независимый эксперт.

Особенности политического поля

— В текущем 2021 году постсоветские страны отмечают 30-летие независимости. В интервью, данном вами на 25-летие независимости Таджикистана, дана такая оценка власти: «Правительство осталось основным и единственным политическим игроком в стране». Позвольте спросить, уважаемый Парвиз, с разницей в пять лет, какие коррективы внесло время в политическую жизнь, что собою представляет политическая система Таджикистана сейчас? Появились ли у правительства политические оппоненты левого и правого толка?

— Из легальных политических конкурентов внутри политической системы не осталось практически никого. В какой-то мере к системной оппозиции можно отнести Социально-демократическую партию, которая сохранила свой легальный статус; однако после своего разгрома в середине 2000-х данная партия фактически не представляет сколько-нибудь серьёзной политической силы. Всех основных политических конкурентов можно отнести к несистемной оппозиции. Здесь наблюдается достаточно широкий спектр:

1. Национальный альянс, во главе которого стоят запрещённые в Таджикистане «Нахзат» (ПИВТ) и «Группа-24». В основном базируется в странах ЕС.
2. Разрозненные группы оппозиционно настроенной интеллигенции, которые находятся в оппозиции как к «Нахзат», так и правительству, они в Европе, России, но их относительно немного и они не столь влиятельны.
3. Различные джихадистские и салафитские группы, которые находятся в оппозиции к правительству и другим оппозиционным партиям. Наиболее крайние относятся к ИГИЛ* и бывшей «Джабхат-ан-Нусра», к движению «Талибан»* (все три организации запрещены в России).

За последнее пять лет в таджикском обществе выросло идеологическое влияние салафизма, то есть религиозного фундаментализма. В перспективе это создает условия для расширения их социальной базы в стране. В то же время в условиях экономического кризиса правительство всё чаще вынуждено прибегать к непопулярным мерам, что приводит к росту социального напряжения и распространению критических настроений в обществе.

— Как бы вы прокомментировали расклад политических сил в таджикском парламенте, насколько это самостоятельный субъект законотворчества? Какие политические партии в парламенте обладают общественным весом и влиянием?

— В таджикском парламенте доминирующие позиции занимает Народно-демократическая партия Таджикистана (НДПТ), которая официально признаётся правящей партией, или партией власти. Её представители занимают 47 мест (из 63) в нижней палате парламента (Маджлиси намояндагон). Остальные места на последних выборах (2020) поделили между собой пять политических партий, которые официально, по их собственному признанию, не находятся в оппозиции к власти. Ещё одна из проправительственных партий — Демократическая партия Таджикистана — на последних выборах не прошла в парламент.

Таким образом, в таджикском законодательном органе оппозиционные организации на сегодняшний момент не представлены, а законотворчество в парламенте страны полностью контролируется альянсом правительственных партий. Соответственно, в этих условиях парламент играет второстепенную роль, по сути дела утверждая законодательные акты, инициированные исполнительной властью.

— Таджикистан тридцать лет назад был социалистической республикой в составе СССР. Независимый Таджикистан сохранил какие-то принципы социально ориентированного государства?

— В Таджикистане сложилась модель капиталистического монополизма, когда группа крупных компаний занимает доминирующие позиции в экономике страны и контролирует целые отрасли. Соответственно, развитие экономики в основном идёт под контролем и посредством этих же самых финансово-монополистических групп.

Проблема состоит в том, что данные монополии заняты в основном в сфере макроэкономики, тогда как наиболее трудоёмкие сектора таджикской экономики (малый и средний бизнес) остаются неразвитыми. Такая внутренне несбалансированная экономическая модель остаётся относительно устойчивой только при условии сохранения масштабной трудовой миграции за рубеж.

— По данным Международного валютного фонда, 37% ВВП Таджикистана составляют денежные переводы трудовых мигрантов из России. При таком миграционном выигрыше в краткосрочной перспективе (возможно, и в среднесрочной) политическая элита вряд ли проявит интерес к снижению миграционного роста? Имеет ли миграционный фактор влияние на характер двусторонних отношений России и Таджикистана?

— И да и нет. С одной стороны, трудовая миграция способствует укреплению экономической зависимости от России. С другой стороны, если бы экономика нормально развивалась, то у таджикского правительства было бы гораздо больше возможностей проводить многовекторную внешнюю политику. В перспективе таджикское правительство будет прилагать все возможные усилия для сохранения миграции, будучи явно неготовым к проведению коренной перестройки устоявшейся и такой удобной для руководящей элиты экономической модели.

Замкнутый круг?

— В каких отраслях вы видите точки экономического роста?

— В малом и среднем бизнесе, а также в сфере услуг, плюс важна масштабная индустриализация. Без этого правительству не удастся трудоустроить большинство населения.

— Для преодоления экономического кризиса нужны большие деньги или идея на миллионы. Бизнес в таких случаях взор направляет на туристический потенциал региона. Какие есть препятствия на пути к развитию туристической отрасли Таджикистана? Какова позиция власти по вопросу?

— Основные препятствия следующие: 1) неразвитая инфраструктура, что означает отсутствие сети недорогих отелей, кемпингов, доступного транспорта; 2) высокие цены на билеты плюс неблагоприятное сочетание «цена — качество» турпакетов (то есть цена за туристические услуги не соответствует предлагаемому качеству). Всё это делает отдых в Таджикистане интересным только для ограниченного сегмента туристов, что существенно сокращает перспективы привлечения массового туристического потока из-за рубежа.

Развитие туризма идёт опять же через несколько крупных компаний, которые не способны охватить и обеспечить развитие всего рынка. Они приватизировали все основные туристические достопримечательности, но для их развития в соответствии с международными стандартами у них нет ни опыта, ни ресурсов. Создаётся замкнутый круг: для внутреннего туризма у населения нет денег, а без этого невозможно развить инфраструктуру и привлечь внешнего туриста. В свою очередь, развитие отрасли невозможно без привлечения внешнего турпотока.

Единственный выход — это создать условия для передачи части туристического потока малому бизнесу, что маловероятно в условиях полного доминирования крупных монополий.

— Мировая политика и дипломатия упражняются в выстраивании прагматичных отношений при дефиците доверия. С вашей точки зрения, по какому принципу строятся двусторонние российско-таджикские отношения?

— Отношения традиционно строятся по принципу старшего партнёра с младшим, что неудивительно, учитывая зависимость таджикской экономики от российского рынка труда. Дефицит доверия вызван риторикой и попытками таджикского правительства развивать многовекторную политику, зачастую за счёт российского направления. Раздражение (Москвы. — EADaily), в частности, явно вызывают поиски внешних инвестиций за пределами СНГ, срыв соглашений по ряду мегапроектов в сфере энергетики (Рогунская ГЭС, алюминиевая отрасль), растущая зависимость от КНР, упорный отказ вступать в ЕАЭС.

На настоящий момент я не вижу возможного прорыва в российско-таджикских отношениях в ближайшей перспективе. Сотрудничество между двумя странами в нынешних условиях достигло своего максимума в большинстве из задействованных секторов экономики. Такой прорыв станет возможен только при условии вступления Таджикистана в ЕАЭС, что пока остаётся достаточно умозрительной возможностью.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ