PIGS на буксире: проблемы европейской экономики снова обостряются на юге

Четыре страны Южной Европы — Португалия, Италия, Греция и Испания (нередко их объединяют аббревиатурой PIGS) — опять, как и в период глобального кризиса 2008−2009 годов, оказались наиболее слабым звеном экономики Евросоюза. Если в целом ВВП Евросоюза в прошлом году, по предварительной оценке Евростата, сократился на 6,4%, то в каждой из южных стран падение экономики оказалось более глубоким, что в значительной степени объясняется коллапсом рынка путешествий. Из кризиса десятилетней давности страны PIGS, в особенности Греция с ее легендарными долгами, выбирались долго и болезненно, и такой же сценарий, похоже, ожидает их и сейчас. Правда, теперь Греция, наученная недавним горьким опытом, демонстрирует более эффективное взаимодействие с Брюсселем в части получения финансовой помощи, а наибольшее беспокойство из стран южноевропейской четверки сейчас вызывает Италия.

Наиболее значительный спад экономики из четырех стран Южной Европы в 2020 году пережила Испания — ее ВВП сократился сразу на 11% (в 2009 году испанская экономика, сильно пострадавшая от «Великой рецессии», упала всего на 3,7%). В новый экономический кризис Испания вошла, только оправившись от кризиса политического: утверждение в январе прошлого года на посту премьер-министра лидера Испанской социалистической рабочей партии Педро Санчеса завершило четырехлетний период, на протяжении которого правительство страны имело весь объем полномочий всего полтора года.

Пришествие коронавируса незамедлительно стало проверкой на практике тех ожиданий, которые связывались с приходом к власти социалистов (в коалиции с партией Санчеса выступила еще одна левая партия — «Подемос»). Уже в марте правительство страны объявило о планах потратить на преодоление кризиса 200 млрд евро, или примерно пятую часть национального ВВП, из которых 117 млрд должно было прийтись на государственные средства. Кроме того, левые анонсировали ряд популярных инициатив наподобие введения минимального базового дохода (первоначально для наименее обеспеченных граждан), а недавно стартовал эксперимент по переводу экономики на четырехдневную рабочую неделю.

Свою антикризисную программу испанское правительство объявило самым масштабным планом помощи экономике за весь демократический период истории страны. Обратной стороной этого быстро стал еще один рекорд, правда с большим знаком «минус»: в сентябре прошлого года госдолг Испании достиг отметки 1,3 трлн евро, или 114% ВВП, а в этом году может, по оценке Нацбанка страны, подобраться к 120%. Дефицит бюджета за девять месяцев вырос в семь раз в сравнении с 2019 годом, превысив 56 млрд евро, или более 5% ВВП.

Падение мирового рынка путешествий незамедлительно спровоцировало резкое увеличение безработицы, которая в Испании и раньше находилась на высоком уровне. Согласно прогнозам испанского ЦБ, безработица порядка 20% может сохраниться до 2022 года, несмотря на ожидания, что в этом году экономика будет довольно быстро восстанавливаться. Но пока признаков этого не слишком заметно. После новогодних праздников коронавирусная статистика вновь пошла вверх (власти говорят о пике уже третьей волны), поэтому жесткие ограничения на передвижение сохраняются во многих регионах. Пока расчет делается на то, что индустрия гостеприимства начнет оживать к лету, — как заявил на днях государственный секретарь по туризму Фернандо Вальдес, к высокому сезону власти рассчитывают, что будет вакцинировано около 70% испанцев. Однако туриндустрия требует снятия ограничений уже сейчас — в январе в Испании прошли массовые протесты работников отрасли против масочного режима.

Эпидемиологическая обстановка в Греции первоначально была существенно лучше, чем во многих других странах Евросоюза, но в период второй волны власти все же решили ввести национальный карантин, который длится уже больше трех месяцев и вызывает все больше протестов. 2020 год Греция закончила с не менее удручающими показателями, чем Испания, — в рассмотрение бюджета на текущий год была заложена оценка прошлогоднего падения экономики на 10,5%. Правительство страны рассчитывает, что в 2021 году несколько улучшится ситуация с дефицитом бюджета и безработицей, но они по любым меркам находятся на очень высоком уровне: дефицит на этот год заложен на уровне 3,9% ВВП (6,7 млрд евро), а безработица составит порядка 18%.

Неизменно высок и греческий госдолг — в прошлом году он оценивался в 209% ВВП. Наиболее тяжелая часть обязательств страны перед МВФ, возникших в период прошлого кризиса, когда греческие долги создавали проблемы для всей экономики Евросоюза, была погашена очень вовремя — к концу 2019 года. Произошло это вскоре после победы на парламентских выборах правоцентристской партии «Новая демократия», которая смогла опередить левых, находившихся у власти в самый сложный период жесткой экономии, к которой Грецию принуждали Евросоюз и международные кредиторы. Но в этом году предстоит еще одна крупная выплата — 3,6 млрд евро, которые правительство Кириакоса Мицотакиса решило вернуть МВФ досрочно.

Сейчас Греция определенно находится на хорошем счету в Брюсселе — в отличие от ситуации предыдущего кризиса. В прошлом году Греция одной из первых стран Евросоюза представила Национальный план действий по поддержке экономики, и это помогло ей получить право на крупную поддержку по линии ЕС. В общей сложности в ближайшие несколько лет в страну должно поступить 72 млрд евро из различных фондов Евросоюза, которые власти намерены потратить на структурную перестройку национальной экономики — цель этого, как заявил Кириакос Мицотакис в минувшем ноябре, заключается в том, чтобы «разорвать порочный круг отставания и пониженной конкурентоспособности, который, к сожалению, длится десятилетия».

Получение большого пакета помощи от Евросоюза можно считать политической победой греческого премьера, который в середине прошлого года в интервью Financial Times заявлял, что его страна больше не потерпит внешнего управления и ждет от Брюсселя только финансовой поддержки, а не ценных указаний. Но пока греческой экономике нужно как минимум вернуться в прежний режим функционирования, а это может произойти лишь с возвращением массового туризма.

Экономика Португалии подошла к 2020 году в более уверенном состоянии — из долгового кризиса в еврозоне страна выходила, отказавшись от политики жесткой экономии: правительство Антониу Кошты в 2015—2019 годах, напротив, наращивало расходы, и это позволило добиться роста ВВП в диапазоне 2−3%. Одним из главных драйверов португальской экономики тоже выступал туризм, за счет которого удалось серьезно снизить безработицу — с 16 до 6% с 2014 по 2019 год. Поэтому эффект пандемии для Португалии оказался сопоставимым с тем, что испытали Греция и Италия, — падение ВВП в прошлом году превысило 8%.

Несмотря на экономическое оживление конца прошлого десятилетия, властям страны так и не удалось решить проблему высокого национального долга, — по данным Всемирного банка на 2018 год, Португалия находилась на пятом месте в мире по отношению долга к ВВП. В прошлом году ситуация усугубилась: за год этот показатель подскочил с 117,2 до 133,7%, а при раздаче помощи из фонда восстановления экономики Евросоюза Португалия определенно оказалась бедным родственником. Из этого «кошелька» страна, как было объявлено в прошлом сентябре, получит всего-то 15,3 млрд евро — для сравнения: соседней Испании на июльском саммите ЕС была согласована сумма порядка 140 млрд евро.

Наиболее же щедрые вливания из фонда восстановления экономики Евросоюза — 209 млрд евро, включая 81 млрд евро субсидий (остальное в виде займа), — были обещаны Италии, оказавшейся, пожалуй, самой проблемной из стран PIGS с учетом масштаба ее экономики. В прошлом году итальянский ВВП, по предварительной оценке Национального института статистики, упал на 8,8−8,9%, при этом быстрого отскока не ожидается, — по прогнозам, в этом году экономика вырастет всего на 2,3%. В пандемию Италия вошла в состоянии, близком к рецессии, и первый европейский удар коронавируса, который страна пережила в феврале прошлого года, пришелся по уже ослабленной экономике с высоким уровнем безработицы, в особенности в южных регионах. Ожиданий, что занятость вырастет в этом году, нет: по прогнозу МВФ, безработица в Италии увеличится до 11%.

Ушедшее в отставку в конце января правительство популиста Джузеппе Конте, занимавшего пост премьер-министра с июня 2018 года, оставило после себя ворох проблем. Прежде всего, обновил очередной максимум госдолг страны — за прошлый год он вырос на 140,1 млрд евро, достигнув вполне критического уровня как в абсолютных (2,586 трлн евро), так и в относительных (156% ВВП) показателях. Увеличение итальянского долга отражает хронические бюджетные сложности страны, которые тоже были налицо задолго до коронакризиса — в середине 2019 года Еврокомиссия даже собиралась штрафовать Италию за слишком большой дефицит бюджета, справиться с которым правительство Конте не демонстрировало особой готовности.

В самом конце прошлого года кабинету министров удалось утвердить в Сенате бюджет на 2021 год, в который была заложена помощь предприятиям и наиболее пострадавшим гражданам в объеме 40 млрд евро. Но по-прежнему оставался открытым вопрос о получении средств из Брюсселя — для этого Италия должна была представить антикризисную экономическую программу, согласовать которую политики оказались не в состоянии. Главным критиком действий премьера Конте выступил лидер партии «Живая Италия» Маттео Ренци, который возглавлял правительство страны в 2014—2016 годах. Он призвал к радикальным изменениям в планах правительства по восстановлению экономики, а когда Конте отверг предложения Ренци, тот объявил о выходе из кабинета двух министров своей партии. Вопрос о доверии правительству был вынесен на голосование в парламенте, и, после того как оно не смогло получить абсолютного большинства в Сенате (за доверие высказались лишь на 16 сенаторов больше), Джузеппе Конте решил сложить полномочия.

Назначение новым премьер-министром 73-летнего Марио Драги свидетельствовало о том, что ситуация в экономике страны ухудшилась настолько, что никаких иных решений, кроме как вызвать с заслуженного отдыха этого «мощного старика», в итальянском политикуме не оставалось. После сложения полномочий председателя Европейского центрального банка в октябре 2019 года он перестал быть публичной фигурой, но 2 февраля, после того как консультации между партиями по поиску кандидатуры нового премьера провалились, 79-президент Италии Серджо Маттарелла вызвал Драги к себе на аудиенцию.

Новое правительство, приведенное к присяге 13 февраля, уже называют «кабинетом мечты», и такой аванс, конечно же, заставляет вспомнить о ситуации, в которой Марио Драги в ноябре 2011 года возглавил Европейский ЦБ. Произошло это также в разгар кризиса в финансах Евросоюза, спровоцированного греческими долгами. На кону стояла, по сути, вся финансовая архитектура Европы, а еврозона находилась «в мозговом ступоре», как выразился тогда премьер-министр Италии Марио Монти — примерно в таком же ступоре, в каком итальянские политики оказались совсем недавно.

«Когда люди говорят о хрупкости евро, о возрастающей хрупкости евро и даже о кризисе евро, очень часто государства, не входящие в зону евро, и их лидеры недооценивают объем политического капитала, инвестированного в евро. В рамках своих полномочий ЕЦБ готов сохранить евро любой ценой. И поверьте мне, этого будет достаточно», — возможно, именно это высказывание Драги в его выступлении 2012 года в лондонском Сити стало решающим для судьбы европейской валюты. Благодаря принципиальной позиции Драги кризис за несколько лет удалось преодолеть, но сейчас ситуация выглядит куда более сложной.

В конечном итоге экономика Италии по размерам значительно превосходит экономику Греции, а существенных резервов для решения долговой проблемы у Италии не было и до коронакризиса — перспективы банкротства или дефолта страны активно обсуждались, например, в 2019 году на фоне очередного правительственного кризиса (а вообще, о том, что Италия — следующая, говорилось еще во время греческой истории начала 2010-х годов). Пока госдолг Италии считается «устойчивым», отметил МВФ в конце января, спрогнозировав его увеличение до 159,7% ВВП в течение этого года, хотя существуют и более тревожные оценки — до 200% ВВП. Так или иначе, выход из этой ситуации будет определяться тем, насколько уверенно итальянская экономика будет восстанавливаться, а убедительных признаков этого, опять же, нет. Одним из последних решений правительства Джузеппе Конте было продление режима ЧС до конца апреля — ситуация с коронавирусом в стране по-прежнему остается очень тревожной.