Всеобъемлющий азиатско-тихоокеанский пакт: Китай перехватил инициативу США

Подписание межгосударственного соглашения о всестороннем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП) в Азиатско-Тихоокеанском регионе, состоявшееся 15 ноября в Ханое, окончательно оформляет притязания Китая на гегемонию в этой части планеты, с которой по-прежнему связаны основные ожидания многих мировых рынков на несколько десятилетий вперед. Момент для завершения переговоров по созданию нового альянса, длившихся почти десять лет, выбран недвусмысленный. Похоронивший собственными руками альтернативный интеграционный проект Транстихоокеанского партнерства Дональд Трамп, похоже, покинет Белый дом, а его преемник Джо Байден получает в нагрузку торговую войну с Китаем, которая по-прежнему далека от завершения. Теоретически соглашение о ВРЭП открыто для присоединения к нему Штатов — а также Индии и России, — но правила игры в регионе теперь будет определять именно Китай.

Ядром ВРЭП стали десять участников прежнего крупнейшего торгового альянса в регионе — Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) (Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины). Собственно, история нынешнего соглашения по ВРЭП и начиналась на саммите АСЕАН в Пномпене в ноябре 2012 года, когда этот альянс начал переговоры с рядом стран о расширении сотрудничества по таким направлениям, как торговля товарами и услугами, инвестиции, экономическое и техническое взаимодействие, защита прав интеллектуальной собственности, развитие конкуренции, разрешение споров, электронная коммерция и т. д. В итоге к соглашению по ВРЭП присоединились пять государств, с которыми АСЕАН ранее заключила соглашения о свободной торговле — Китай, Австралия, Новая Зеландия, Южная Корея и Япония.

Аналогичное соглашение у АСЕАН было подписано и с Индией, однако она вышла из переговорного процесса по ВРЭП, выступив против полного снятия торговых барьеров внутри нового блока, о котором договорились его участники. Но и без Индии это самый крупный на сегодняшний день глобальный торговый альянс, охватывающий примерно треть населения планеты (2,2 млрд человек) и треть мирового ВВП — $ 28 трлн с перспективой увеличения до $ 100 трлн к 2050 году.

Успех переговоров по ВРЭП пока не стоит переоценивать, поскольку соглашение еще должно быть как минимум ратифицировано всеми пятнадцатью странами, а затем потребуется немало времени для того, чтобы оно заработало. В то же время выход девяти лет подготовительной работы на столь масштабное соглашение выглядит весьма эффектно на фоне фактического развала похожей инициативы под эгидой США — Транстихоокеанского партнерства (ТТП), переговоры по которой шли сопоставимое время. Первоначальный состав этого альянса образца 2008 года, помимо Штатов, включал Бруней, Сингапур, Чили и Новую Зеландию (последние три страны и были инициаторами процесса). К февралю 2016 года, когда в новозеландском Окленде было подписано итоговое соглашение, к нему присоединились еще семь стран — Австралия, Перу, Малайзия, Мексика, Канада и Япония, а еще несколько государств объявили о своем интересе к участию в нем. Однако уже через несколько месяцев, в январе 2017 года, новый президент США Дональд Трамп демонстративно заявил о выходе США из ТТП, мотивировав это тем, что участие в альянсе может привести к сокращению рабочих мест в Штатах. Формально ТТП свое существование не прекратило, и в 2018 году оставшиеся его участники даже подписали документ под названием «Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение для ТПП», но без единственной сверхдержавы в лице США его вес, конечно, далеко не столь масштабен, как замышлялось в период президентства Барака Обамы.

Соглашение о ВРЭП несколько менее амбициозно, чем то, о чем пытались договориться в рамках ТТП, комментирует Михаил Королюк, руководитель отдела доверительного управления инвестиционно-финансовой компании «Солид». По его словам, соглашение о ВРЭП сфокусировано на согласовании пониженного уровня тарифов, причем это понижение будет растянуто на два десятилетия, и довольно элементарных мерах по облегчению торговли путем снижения уровня некоторых административных барьеров. Напротив, ТТП предполагало включение стандартов по охране окружающей среды и условий труда, а также правила относительно государственных предприятий. Кроме того, ВРЭП практически не затрагивает сельское хозяйство и меньше в сравнении с ТТП регламентирует сферу услуг.

«Скорее всего, именно чрезмерная амбициозность ТТП и погубила — все же эскадра движется со скоростью наиболее медленных кораблей в ее составе, и далеко не все страны Юго-Восточной Азии были готовы брать на себя дополнительную нагрузку из-за охраны труда и окружающей среды. Если можно позволить конспирологические интерпретации, то ТТП было попыткой стреножить конкурентов США в Азии, то есть Китай, но условия оказались неприемлемыми, и Трамп, хлопнув дверью, подвел черту под этой попыткой», — добавляет эксперт.

Китай, несомненно, получил выгоды от отмены Трампом соглашения по созданию ТТП, на разработку которого США потратили восемь лет: в результате возможности всестороннего регионального экономического партнерства стали реальностью — но во главе с Китаем, считает Олеся Кухаренко, декан экономического факультета университета «Синергия». По ее словам, первыми практическими шагами в реализации соглашения по ВРЭП станет обеспечение доступа торговых партнеров на рынки друг друга, отмена пошлин на основные товары, ликвидация таможенных пошлин, унификация санитарных мер, совместная защита интеллектуальной собственности, что обеспечит ускорение экономического роста и повышение уровня жизни в странах региона.

Реакция американских деловых кругов на подписание соглашения по ВРЭП не выглядит неожиданной в свете все более явных перспектив скорого ухода Трампа из Белого дома. В частности, Торговая палата США 16 ноября заявила об обеспокоенности тем, что Штаты оказались на обочине интеграционного процесса в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Торговая сделка по ВРЭП — это «очень большая политическая победа» для АСЕАН, отметил Майрон Бриллиант, исполнительный вице-президент палаты: по его мнению, администрация Трампа предприняла определенные шаги по борьбе с недобросовестными торговыми практиками Китая, но предоставила для американских экспортеров в других частях Азии лишь ограниченные новые возможности. Пока США не стоит присоединяться к ВРЭП, добавил Бриллиант, однако следует предпринять более дальновидные и стратегические усилия для сохранения своих прочных позиций в АТР, поскольку рынок этого региона, неуклонно рос в последние десятилетия, а доля на нем американских компаний снижалась. Тем временем ожидается, что уже в следующем году средние темпы роста экономики стран АТР превысят 5%, а основной потребительский драйвер — средний класс — продолжит быстро расширяться.

О позиции Джо Байдена относительно перспектив ВРЭП пока судить сложно, однако хорошо известно, что без пяти минут новый американский президент весьма прохладно относится к торговой войне с КНР, начатой Трампом. В июле в интервью CNN Байден назвал абсурдной идею Трампа о том, что этот конфликт может принести пользу Америке, поскольку его последствия уже губительны для фермеров и промышленности. В то же время Байден отметил, что проблема в американо-китайских экономических отношениях заключается отнюдь не в балансе торговли, который устойчиво складывается не в пользу США, а в том, что китайцы крадут у Штатов секреты интеллектуальной собственности и кибербезопасности. Иными словами, основания для продолжения конфронтации есть, и немалые.

«Проект ВРЭП не имеет явной антиамериканской направленности, и США вполне могут в него войти — но не будут этого делать, — отмечает Михаил Королюк. — Американо-китайский экономический конфликт, безусловно, будет развиваться и углубляться — слишком далеки позиции сторон, слишком широк внутренний консенсус и слишком уверена каждая из сторон в справедливости своих требований. Этот конфликт будет проецироваться на торговые связи с третьими странами: США при любой, хоть республиканской, хоть демократической, администрации, будут пытаться разломать мир на две части — „западоцентричную“ и „китаецентричную“: Америка станет „трясти забор“ так, чтобы максимальное количество стран упало с него на ее, западную, часть. Будут предприниматься прямое и непрямое давление, санкции, войны в области регулирования, стандартов, блокады по соображениям безопасности и т. д., и ВРЭП, несомненно, окажется одной из мишеней таких атак».

Примечательно, что сразу же после подписания соглашения по ВРЭП нечто вроде жеста примирения поспешил сделать председатель КРН Си Цзиньпин. «Открытость, — заявил он на проходящем 19 ноября онлайн-саммите АТЭС, — является предпосылкой национального прогресса, а закрытие неизбежно приведет к отсталости. Тенденция к экономической глобализации в сегодняшнем мире необратима, ни одна страна не может заниматься строительством за закрытыми дверями, и Китай уже давно и глубоко интегрирован в мировую экономику и систему международных отношений».

Тем самым Китай делает новой американской администрации предложение о совместном курировании тихоокеанской темы, и нет сомнений, что администрация Джо Байдена примет это предложение, так как разночтений с позицией Си у них нет, считает ведущий аналитик инвесткомпании QBF Олег Богданов. По его словам, давно ведущиеся Китаем игры вокруг регионального тихоокеанского партнерства выступают перманентным процессом, который значительно влияет на главную тему для КНР — торговые отношения с США. Поэтому контуры нового торгового соглашения в АТР, которые очертил Китай, действительно предполагают, что к нему могут присоединиться и Штаты.

Не стоит забывать и о том, что среди основных бенефициаров ВРЭП, помимо Китая, значатся два основных союзника США в АТР — Япония и Южная Корея, указывает Михаил Королюк. «Любой торговый договор — это баланс „вершков и корешков“, для каждой страны есть плюсы и есть минусы. В целом ВРЭП подписали потому, что он выгоден принявшим это решение странам, и в этом залог его жизнеспособности. Снижение и отмена тарифов — а этот процесс должен затронуть 90% тарифов — вместе с упрощением административных процедур облегчает участникам соглашения доступ на огромный рынок, в том числе китайский, но это не гарантия успеха, а лишь возможность. При этом Китай, который дает доступ к своему рынку, идет на определенный риск. Окупится ли он, станет ясно постфактум», — считает эксперт.

Китай в рамках ВРЭП, предполагает Олеся Кухаренко, не сможет навязывать собственную торговую политику таким подписавшим соглашение значимым региональным державам, как Япония, Южная Корея и Австралия, так как соглашение оставляет на усмотрение властей участников партнерства свободную часть торговой политики, в которой они могут защищать свой рынок ограничительными мерами. А вот Байден, в своих заявлениях во время предвыборных дебатов заявлявший, что является противником торговой войны США с Китаем, по ее мнению, может вернуться к той интеграции, которая была при Обаме.

Открытым остается и вопрос о возможном участии в соглашении по ВРЭП Индии, а также — гипотетически — России. Обе страны, констатирует Михаил Королюк, на данный момент пришли к выводу, что их внутренние производители еще слишком слабы для того уровня конкуренции, который предполагается в рамках подобных альянсов: «Вероятно и к сожалению, это так и есть. Соответственно, перспективы присоединения к такого рода соглашениям появятся тогда, когда мы сможем повысить конкурентоспособность наших российских компаний. Это не нереальная задача, но и быстрой она не является. Пока мы не готовы».

Если же говорить о более долгосрочных перспективах ВРЭП, то очевидно, что в случае успешного преодоления первых стадий снятия торговых ограничений, всегда сопровождаемых «болезнями роста», рано или поздно возникнет вопрос и о валютной интеграции в той или иной форме. Собственно, именно этого сейчас и не хватает Китаю для того, чтобы окончательно оформить свои притязания на глобальную гегемонию — в мировой торговле и промышленности Китай стал лидером уже давно, но преодолеть доминирование доллара в мировых финансах ему пока не под силу.

Дело идет к тому, что юань со временем станет одной из мировых резервных валют, считает Михаил Королюк — это, по его мнению, будет происходить постепенно, в течение двух-трех десятилетий, по мере развития расчетов в юанях и появления открытого и понятного рынка заимствований в нем. С экономической точки зрения, Китай давно стал центром в Тихоокеанском регионе, добавляет Олег Богданов, и хотя некоторые атрибуты лидерства, такие как свободно конвертируемая резервная валюта, пока у КНР отсутствуют, многие уже делают ставку на новый цифровой юань, запуск которого точно изменит финансовый ландшафт в регионе.

«Кажется невероятным, но даже в торговых соглашениях Китай начинает опережать США, — резюмирует Игорь Кучма, финансовый аналитик платформы ТradingView, Inc. — История показала, что одним из главных козырей империй была возможность контролировать торговые потоки. Также это позволило, к примеру, Британской империи способствовать распространению своих технологий, навязывать свои правила торговли, английского языка и, самое главное, фунта стерлингов. Однако на сегодняшний день заключение подобного договора не означает, что Китай тут же становится сверхдержавой. По торговому соглашению между США и Китаем можно судить, что не всегда всё идёт по плану. Как бы то ни было, пока азиатский регион предпочёл Китай США, что играет против Америки. Китай уже несколько лет ведёт активную политику дедолларизации, но не стоит забывать, что банковская система КНР находится не в лучших условиях, хотя этот момент и мало освещается. Продолжим наблюдать за ситуаций, но урок здесь очевиден — деньги любят тишину, а развитие и прогресс требует развязанных рук».