Протесты сербской оппозиции: ходили, ходили, да не выходили

Весной в Белграде так приятно бывает добраться до центра и сделать кружок по малому туристическому маршруту сердца сербской столицы. Увы, пока нельзя. Причина тому — карантин, комендантский час и другие ограничительные меры, направленные на борьбу с эпидемией коронавируса. Вот раньше, в выходной день, под вечер в самый раз было прогуляться. И не важно, какая стояла погода. Но что-то все-таки мешало последние года два. Была какая-то «заноза» выходного дня.

Протесты оппозиции! Это ради них каждую субботу перекрывали центр. Из-за них приходилось обходить целые кварталы, искать перенесенную остановку автобуса и толкаться в искусственно созданной толпе пассажиров. Это ведь из-за них приходилось откладывать субботний выход в город на воскресенье.

Из-за пандемии о них совсем позабыли. Хотя, нет. Позабыли о них еще раньше.

Предлагаю вспомнить о неудачной попытке сербской оппозиции устроить аналог «арабской весны» или бунта французских «желтых жилетов».

Все началось поздней осенью 2018 года. В городе Крушевац неизвестные избили Борко Стефановича, одного из лидеров оппозиции, которая ранее (в сентябре 2018 года) успела объединиться в коалицию под названием «Союз за Сербию». Вошли в нее все кто ни попадя: от демократов прозападного толка до вчерашних патриотов-русофилов и скучающей интеллигенции.

Неизвестно, по чьей команде все они решили объединиться, опечаленные результатами президентских выборов 2017 года, на которых уверенную победу одержал Александр Вучич, представляющий Сербскую прогрессивную партию. Оппозиция тут же ощутила на себе тяготы «оков диктатуры» и боль от «отсутствия демократии и свободы слова».

Происшествие со Стефановичем они преподнесли как «а теперь нас начали бить». Собственно, первый митинг и был посвящен Стефановичу. Он стал первым в ряду шествий под общим лозунгом «Стоп кровавым рубашкам».

За первым протестом, состоявшимся даже не в Белграде, а в провинциальном Крушеваце, последовали и остальные. Днем проведения митингов стала суббота.

Идеологами и предводителями протестов, главным образом, стали Драган Джилас (экс-мэр Белграда, в прошлом представлял Демократическую партию, ныне — Партию свободы и правды), Бошко Обрадович (движение «Двери»), Борко Стефанович («Левая Сербия», а ранее тоже демократ), Вук Еремич (экс-глава МИД и бывший член Демократической партии), а также актер Сергей Трифунович. Последний — очень известный и достаточно талантливый, сыграл во многих культовых сербских фильмах. Правда, в последние годы он все чаще мелькает на обложках газет и журналов вследствие очередного скандала или позорной выходки.

То и дело на митингах появлялись представители творческой и интеллектуальной элиты, критически настроенные по отношению к правящей партии и лично президенту Вучичу. Элита эта заставляла приходить на митинги людей зрелого возраста. Но основную массу протестующих составляла молодежь. Та самая, очень нужная революционерам.

Срджа Попович, один из главных разработчиков и экспортеров «цветных революций», однажды сказал следующее: «Как говорил Ленин, для успеха революции необходимы три вещи: организация, организация и еще раз организация. Я добавлю к этому: нужна молодежь, молодежь и еще раз молодежь. Почему? Потому что молодые — энтузиасты, они смелы, и власть не может воздействовать на них: у них нет ни детей, ни работы, ни богатства, им нечем дорожить».

И молодежь потянулась.

Часть моих сербских знакомых, будучи в городе, время от времени приходила на субботние митинги, как говорится, «потусить». И это были вовсе не оппозиционно настроенные люди.

Шествие регулярно возглавлял грузовик-трибуна, изо всех его динамиков громыхала музыка. Подборка — молодежная. Ритмичная, в стиле «НЛП-сопровождения» на собраниях «финансовых пирамидчиков». Пару раз, находясь в толпе (а я там был много раз как блогер или сопровождающий телегрупп), я и сам начинал пританцовывать. Бесплатная такая дискотека на свежем воздухе. Разговоры в стиле «давай еще потусим» я слышал регулярно: «Пойдем уже. — Подожди, давай дождемся этой песни про изнасилование нации и пойдем».

«Разогревались» перед митингом все обычно в многочисленных кафе-барах и скверах. Но мусор и беспорядок после шествий все равно оставался. Я уже не говорю про центр, обклеенный оппозиционными листовками: на остановках, лампах светофоров, витринах магазинов.

Были ли митинги многочисленными?

Их организаторы регулярно называли какие-то космические цифры. В сети публиковались фотографии города, утопающего в толпе. На деле это все — выгодные ракурсы и фотошоп. После нескольких таких фейков и утверждений про «сотни тысяч митингующих» (в том числе и от российских блогеров) я специально ходил на митинги, стараясь понять, сколько собралось народа, а по возможности и зафиксировать количество самих оппозиционеров, просто массовки и зевак, стоящих на улице и на остановках (их организаторы протеста всегда считают «своими»). В лучшие времена «хождения» набирали лишь несколько тысяч человек.

Стоит отметить, что правительственные митинги, которых было лишь два или три, были действительно многочисленными. И оппозиция всячески пыталась их дискредитировать. Понятное дело, что, по мнению «борцов с режимом», на них всех загоняли «силой» или «за деньги» (популярное обвинение — «за сендвич»), и там все «пьяные, необразованные и старые».

Даже организованную в январе 2019 года в Белграде Александром Вучичем встречу российского президента оппозиция назвала «контрмитингом власти». Тогда оппозиционные СМИ дошли до абсурда. В одном и том же материале они утверждали, что поприветствовать Путина вышло «всего несколько сотен человек», и одновременно — что «прогрессисты Вучича свезли со всей Сербии сотни автобусов с тысячами своих соратников, заполонивших Белград». Город тогда действительно встал. Встречать российского лидера на разных площадках вышло более 120 тысяч человек.

Количество участников оппозиционных митингов от раза к разу уменьшалось. Но организаторы продолжали посредством поддерживающих их СМИ убеждать всех в «массовости и всенародности». Журналистам и блогерам, ищущим славы, удалось привлечь внимание широкой аудитории к протестам, уже набившим за несколько месяцев оскомину. Случилось это в марте 2019-го.

Сначала протестующие с помощью молодчиков, вооруженных бензопилой, ворвались в здание гостелерадиоканала. На другой день заблокировали на несколько часов главу государства в президентском дворце. Тогда блестяще и крайне профессионально сработали сербские органы правопорядка, оперативно и без насилия пресекшие противоправные действия оппозиции.

Но информационный повод оппозиционеры все же раздули.

В СМИ появились сюжеты о начинающихся в Сербии беспорядках и чуть ли не о «гражданской войне». В Белград срочно потянулись корреспонденты со всего мира: снимать сенсацию и «начинающую войну». Напрасно я многих убеждал, что это делается намеренно, в угоду оппозиции. Если нет пожара, то о нем нужно кричать: авось, разгорится.

Больше всего мне запомнились два случая. Корреспондент одного из российских каналов, смотря на радостно шагающих за грузовиком поклонников танцевальной музыки, сказал: «Представляешь, а нам серьезно рекомендовали взять с собой бронежилеты…». Такое же «разочарование» ждало корреспондента, прошедшего все возможные горячие точки и видевшего все последние «цветные революции». Сербская, представленная блогерами и пиарщиками оппозиции «всенародным бунтом», вызвала у него один комментарий: «Мдаа… это даже не хохлы на Майдане».

Пожар раздуть не удалось. Жертв не оказалось. А без них революции не стартуют. Сербские власти с самого начала придерживались мудрой позиции: «Митингуйте, вам никто не мешает. Это ваше конституционное право. Только не нарушайте закон». И пар постепенно вышел. Митинги стали еще малочисленнее. Народ ими насытился, бесплатная дискотека приелась, лидеры оппозиции то и дело становились героями скандальных новостей, отталкивая от себя разумных сторонников.

А сама оппозиция запутала народ своей сложной организационной структурой и разнонаправленными программами. Одни много говорили о «европейском пути Сербии», другие — о своей пророссийской позиции и святости Косово, третьи «топили» за гражданские свободы.

Как-то раз оппозиционеры, воюющие в сети, переругались между собой из-за флагов на нескольких митингах, следовавших один за другим. На первый кто-то принес «знамена» ЕС и США, а на последующем появились флаги России и почему-то ЛГБТ. После долгих выяснений, кто есть кто и кто «под чью дудку пляшет», оппозиция пришла к выводу, что на протестах флаги могут быть только сербские. Хотя флаг ЕС появлялся и позднее. Помню, как им резво размахивали на одном из митингов на годовщину натовской агрессии, когда одна из «звезд» оппозиции вспоминала жертву Сербии и ее защитников.

Собственно, сами представители различных партий, составляющих оппозиционную коалицию, все чаще начали упрекать друг друга в ошибках и неверных, дискредитирующих всю оппозицию шагах, а также в готовности «пойти на сделку с властью».

В итоге оппозиция не сумела показать себя серьезной политической силой. Скорее, она повела себя как капризный и проблемный подросток, чье поведение, нарушающее привычный уклад жизни, приходилось терпеть окружающим. В конце концов, на людей со значками «1 из 5 миллионов» (под таким лозунгом протесты шли на протяжении 2019 года) смотрели недобро. И даже не из-за их невнятных политических взглядов, а оттого, что по их вине каждую субботу центр столицы был перекрыт, город утопал в пробках, а в общественном транспорте была давка.

Пока оппозиция боролась за свое право танцевать на улице и свистеть в свистки, президент Сербии привлекал в страну иностранные инвестиции, развивал экономику, укреплял отношения с партнерами и союзниками на мировой арене. Даже в безнадежном, казалось бы, деле борьбы за Косово власти добились значительных успехов. Одним словом, работали. А оппозиция прочно закрепила за собой имидж не договорившихся политиканов, стремящихся любой ценой дорваться до власти.

В начале этого года у оппозиции открылось второе дыхание, правда, с элементами астматической одышки. После очередного внутреннего раскола по поводу участия в парламентских выборах часть оппозиционных движений, шагавших под лозунгом «1 из 5 миллионов», решила попытать удачу в избирательной гонке, понадеявшись на сниженный до 3% порог прохождения в Народную скупщину. Ну а самые непримиримые «борцуны с режимом» в феврале вышли на улицу уже с новым лозунгом «К бойкоту 2020».

Сейчас все шествия и митинги, равно как и предвыборная кампания в Сербии, остановлены вплоть до отмены чрезвычайного положения, вызванного эпидемией Covid-19. Сами выборы также перенесены на неопределенный срок.

Оппозиция время от времени старается напомнить о себе, критикуя власть за «нарушение прав граждан в условиях карантина». Словно они не понимают, что ограничение свободы передвижения в период эпидемии — это стандартная мера, принимаемая в самых развитых демократиях мира ради спасения жизней людей.

Сегодня в Сербии все с нетерпением ждут окончания эпидемии, отмены режима ЧП и комендантского часа. Думаю, как только это станет возможным, весь Белград просто выплеснется на центральные улицы. Первые «свободные» выходные окажутся долгожданными. И ничто так не испортило бы праздник, как если бы город снова оказался перекрытым в угоду оппозиционерам, заявляющим о своем нежелании участвовать в выборах.