«Эстонцы полноценной крови»: русофобия как основа суверенитета Эстонии

В годовщину советской «июньской депортации 1941 года» всю центральную площадь Таллина Вабадузе (Свободы) заполонило море голубых воздушных шариков. Эффектная инсталляция «Море слёз» стала одним из многих в Эстонии привычных траурных мероприятий, посвящённых высылке репрессированных в отдалённые районы СССР накануне Великой Отечественной войны.

И сегодня все СМИ Эстонии (в т. ч. русскоязычные) рассказывают об этом «вопиющем преступлении» как об одном из многих, совершённых Россией с ХII по ХХ век против эстонского народа. И, как обычно, сознательно преувеличивают последствия конфликтов, перевирая факты и данные, мифологизируя и предвоенную человеческую драму. Кстати, Верховный Совет РФ, приняв 18 октября 1991 года закон «О реабилитации жертв политических репрессий», выразил «глубокое сочувствие жертвам необоснованных репрессий, их родным и близким», реабилитировал их, обеспечив посильную компенсацию материального и морального ущерба.

Но сыпать соль на рану Эстонии нужно, чтобы Россия каялась вечно. Так и теперь, спикер эстонского парламента Хенн Пыллуаас, выступая в траурный для Эстонии июньский день в Мемориале жертвам коммунизма, сказал:

«Сегодня мы склоняем головы в память о тех, кто погиб в результате коммунистических репрессий или пал в борьбе во имя нашей Родины, народа и будущего Эстонии… Маленькая Эстония с миллионным населением потеряла практически каждого пятого человека. Насилие не обошло стороной ни одну семью… Если эти преступления оправдываются и в них не раскаиваются, то невозможно и прощение».

Но ведь и не оправдывают, и раскаиваются.

СМИ сообщают, что 78 лет назад в Сибирь были отправлены «порядка 10 000 человек. От голода и изнеможения погибло или было убито около 6 000 детей, женщин и мужчин. В этот день дань памяти отдают всем жертвам репрессий». И каждый раз вопрос: отчего такая абсолютизация, что, все они были невиновны?

Такую в чём-то даже экзальтированную позицию официального Таллина иногда объясняют нехваткой опыта молодой эстонской государственности и комплексом национальной неполноценности формирующейся эстонской политической нации. Именно поэтому, и это видно во всех отпочковавшихся от СССР союзных республиках, можно разглядеть их чётко выраженное иждивенчество, а, в случае неприятия Россией их нахлебничества и своей во многом преувеличенной исторической вины, ещё и неблагодарность «обиженных».

Последнее то и дело приобретает форму острой русофобии, часто — заказанной извне. К русофобии прибегают ради финансовой поддержки Запада, открыто объявившего Россию врагом. В госбюджете ЭР около 10% его объёма приходится на иностранное финансирование, а его доля в государственных инвестициях составляет почти половину. На каждый евро, внесённый Эстонией в бюджет Евросоюза, оттуда она получает три.

Эстонские историки-напёрсточники

Но это — объяснение происходящего, что не отменяет необходимости бить по рукам фальсификаторов истории. Известный российский историк Александр Дюков в своих «Записных книжках историка» скрупулёзно и убедительно на основе архивных данных развенчал эстонские мифы о «геноциде эстонского народа». Но они живучи, и за это отвечают политэлита и прислуживающие им СМИ Эстонии.

Дюков отмечает, что разнобой в показателях отчётности эстонских историков и всегда завышение эстонскими историками числа перемещённых лиц объясняется сознательной ложью. Те утверждают, что «депортация» проводилась с крайней жестокостью, большинство «угнанных» погибло в сибирских снегах. Например, мнение таллинского Музея оккупаций и свободы WABAMU: «Несколько сотен из них были убиты еще до отправки». И Дюков снова разоблачает ложь, равно как и выдумки о каждом пятом потерянном жителе. И становится ясно, что беспардонное враньё, подобно дымовой завесе, заслоняет страшную правду о куда больших и реальных, причём ни в чём не повинных жертвах, за которые несут ответ и сами эстонцы во время немецкой оккупации (1941−1944 годы).

Как показал историк, суть акции 14 июня 1941 года сводилась к избавлению только-только ставшей советской Прибалтики «от антисоветского, уголовного и социально-опасного элемента». (К последней группе причислили и проституток.) Уже поэтому трудно понять русофобов Эстонии, которые считают всех «жертв» чуть ли не «гордостью нации». Среди подозреваемых по этой категории значилось более 50 тысяч человек. Но выслано по этой статье было 9 156 человек, из которых 3 178 были арестованы и отправлены в лагеря, а 5 978 — на поселение в отдалённые районы СССР. Что касается их смертности, то она завышена в Эстонии в три раза, в реальности она составила менее двух тысяч человек за период с 1941 по 1956 год.

Дюков пишет:

«Когда эстонских напёрсточников ловят за руку, они прибегают к демагогии. Так, в своё время посол ЭР в РФ Тийт Матсулевич заявил газете «Известия»: «Наверное, вообще неэтично ссылаться на количественные показатели. А, к примеру, сто следует считать, что ли, более пристойной цифрой? Эти десять тысяч составляли фактически элиту населения страны».

Что касается неэтичности, неловко слышать об этом от тех, кто фальсифицирует цифирь в свою пользу.

Высылка в лагеря и на поселение была брутальной репрессивной акцией, но никак не геноцидом. Репрессиям были подвергнуты далеко не все из общего числа подозреваемых — участников контрреволюционных партий и антисоветских организаций, капиталистов, крупных чиновников бывшего государственного аппарата, бывших офицеров и белогвардейцев (также членов их семей, если первые скрывались или были уже осуждены).

Причина проста: высланных уличили в подрывной антисоветской работе и использовании их иностранными разведками в шпионских целях.

Летом 1939 года в Эстонию приезжал руководитель абвера (служба военной разведки и контрразведки нацистской Германии) адмирал Вильгельм Канарис. В мае 1941 года восточно-прусское отделение абвер-2 докладывает в Берлин:

«Восстания в странах Прибалтики подготовлены, и на них можно надёжно положиться. Подпольное повстанческое движение в своем развитии прогрессирует настолько, что доставляет известные трудности удержать его участников от преждевременных акций».

Уже в советской Эстонии, осенью 1940 — зимой 1941 года, в лесах вокруг городка Килинги-Нымме действовал отряд «лесных братьев», расстреливавший коммунистов и советских работников, общественников из числа мирного населения. Незадолго до войны была пресечена деятельность подпольного «Комитета спасения Эстонии». У арестованных его членов обнаружили много оружия. Радиоаппаратура и шифры доказывали связь с немецкой и финской разведками. Угроза была реальной. В первые дни войны, например, в соседних с Псковской областью уездах Эстонии, в тылу Красной армии против неё стали действовать около 260 отрядов и групп «лесных братьев». Помимо них, особо кровавый след в начале войны оставили разведывательно-диверсионные группы Erna («Эрна»), созданные немецкими офицерами абвера в Финляндии в начале 1941 года из числа эстонцев, недовольных вхождением Эстонии в состав СССР. Вооружение, обмундирование и снаряжение диверсантов были финскими.

Но обо всём этом эстонские СМИ, политики и даже историки, когда речь заходит, в частности, и о т. н. июньской депортации, молчат. Так что решение о репрессиях в июне 1941 года, по мнению Александра Дюкова, можно считать брутальным, но никак не необоснованным — речь шла об обычной для любого государства мере, обеспечивающей свою безопасность, тем более накануне войны. И впрямь, ведь никого даже не удивляет интернирование японцев в США в 1942 году по время Второй мировой войны. Тогда около 120 тысяч японцев (более половины из них — граждане США) были насильно перемещены с западного побережья США в специальные концентрационные лагеря согласно указу президента «самой демократической в мире страны» — Франклина Рузвельта. Верховный суд США подтвердил конституционность акции. А вот Александр Дюков назван местной инфослужбой BNS «кремлёвским историком», Эстонской полицией безопасности — «известным российским фальсификатором истории». Увы, ныне для Эстонии характерно осознанное двуличие в отношении к исторической правде.

Происхождение эстонской русофобии

В последние годы русофобскую Эстонию распирает от стремления стать антикоммунистическим (читай: антироссийским) форпостом Запада. Только что в столице страны, в пустующей Батарейной тюрьме разместилась выставка «Коммунизм — это тюрьма», скоро тут создадут музей жертв коммунизма и международный научно-исследовательский центр изучения «катастрофического» влияния коммунизма на мировое развитие. В прошлом году — рядом с памятными плитами, посвящёнными воевавшим на стороне гитлеровской Германии эстонским охранным (читай: карательным) батальонам и 20-й дивизии «ваффен СС» (Эстонская), — открыли помпезный Мемориал жертв коммунизма.

Антикоммунистических памятных знаков стало так много, что скоро они станут конкурентами знаменитых средневековых памятников в знаменитом Старом городе Таллина: здесь — «бомбили», тут — «пытали», там — «расстреливали», рядом — «депортировали»… В этом есть и некая патология. Националисты-русофобы ещё в начале 90-х составили список прегрешений России, причинившей ущерб и горе эстонскому народу. С 1223 года по 1944-й насчитали 86 крупных инцидентов, среди которых даже Ледовое побоище.

Траурное настроение и ощущение Таллина вечно обиженным Россией и русскими «варварами» круглый год пронизывают эстонский государственный общественно-политический календарь, обязывающий отмечать во многом мифологизированные трагедии, порождённые «советской оккупацией». Такое можно объяснить комплексами национальной неполноценности, возникшими веками в условиях полного порабощения эстонцев самыми разными завоевателями. Дольше остальных угнетали их остзейские немцы, но сегодня весь пыл накопившейся ксенофобии (по этому показателю Эстония — в лидерах Евросоюза) направлен против России и русских.

Объективно лишённая в прошлом возможности создать свою государственность эстонская элита, дважды обретя свободу в ХХ веке, допускала такие же страшные ошибки и преступления, как и другие государства. Но в силу слабости молодой государственности вместо признания своих грехов эстонская элита списывает отсутствие опыта и государственную незрелость на многовековое иноземное господство. И прежде всего на Россию и русских. Но для восточного соседа с тысячелетней историей вставшие под знамёна гитлеровской Германии власовцы — предатели, а для эстонцев свои, такие же отщепенцы, — объявлены нынешними русофобами национальными героями — патриотами. И те, и те, будто наивные дети Истории, были рады обманываться: мол, если присягнёшь Гитлеру на верность, то он вернёт суверенитет Эстонии. Это — неадекват, который можно объяснить либо политической детскостью, либо патологическим раболепием. А сам миф о добром Гитлере разоблачается просто: остзейские (немецкие) бароны веками, в том числе и в составе Российской империи, господствовали на территории нынешней Эстонии, ненависть и презрение к чему отражено и в эстонской классической литературе. Так что с приходом в Эстонию немецких оккупантов заигрывание с ними можно считать следствием страха перед прежними господами.

И эстонцам с начала немецкой оккупации недвусмысленно напомнили об их тяжком прошлом. Из обзора (1943 год) Директории экономики и финансов местного самоуправления под эгидой рейхскомиссариата Остланд следует:

«В столовых подают двоякую пищу: одну для немецких граждан, другую — худшую — для эстонцев. Рационы питания в Эстонии для гражданского населения в общем меньше, чем в остальных районах Остланда и Империи».

А вот телеграмма Управления государственными железными дорогами N 2185 от 20 февраля 1942 года:

«За нарушение служебной дисциплины со стороны служащих из местной национальности… впредь взыскивать с полной строгостью: а/в первый раз 15 ударами палкой по обнажённому телу, б/в повторных случаях 20 ударами…»

Распоряжением местного самоуправления от 14 июля 1943 года вменено в обязанность «употреблять в переписке с немецкими учреждениями географические наименования на немецком языке».

Рулят «эстонцы полноценной крови»

Гитлер и почти все государства Европы напали в 1941 году на СССР (Россию) под лозунгами борьбы с большевизмом и еврейскими комиссарами. Так и нынешняя Эстония, полностью оказавшаяся в услужении у коллективного Запада, закамуфлировала осуждением мифического коммунизма и российской угрозы свой примитивный национализм и национальное превосходство над русскими. И, подражая гитлеровцам, заставившим эстонцев вернуться к немецким названиям городов и уездов, островов и озёр, нынешние государственные мужи Эстонии начали восстановление независимости с требования писать название столицы Эстонии на русском языке на… эстонский манер — через два «н»: Таллинн.

Видать, по душе в современной Эстонии и предложение главного карателя рейха в Восточной Европе и Прибалтике бригадефюрера СС Вальтера Шталекера Берлину о необходимости переселить 80 000 русских Эстонии на восток и заселить освободившиеся земли «эстонцами полноценной крови». Вот и сказанул по случаю столетия Победы, одержанной Эстонией в Освободительной войне, парламентарий, член национал-либеральной Партии реформ, экс-командующий Силами обороны Эстонии Антс Лаанеотс следующее:

«Но сегодняшняя Россия — это наш неприятель. У взрослых же русских, у граждан России, есть выбор. Если им плохо в Эстонии, они всегда могут уехать на историческую родину!»

Характерно, что и Антс Лаанеотс, и другие нынешние представители власти говорят от имени всего эстонского народа. Но, имея в виду отношение немцев к эстонцам, сдаётся, что в лице Лаанеотсов и иных русофобов мы имеем дело не с народом, а с «эстонцами полноценной крови», которые потому и героизируют эстонских националистов и нацистов, воевавших за Гитлера, и не мыслят себя вне «цивилизованного» Запада.

Подыгрывая ему, Эстония имитирует и противостояние несуществующей российской угрозе, в то же время работая на его реальную цель — ослабить Россию. Это тоже доказывает, что эстонский национализм, выдаваемый за патриотизм, зиждется на русофобии, за которой то и дело проглядывают зачатки нацизма.

Чем обосновывается ставка на антикоммунизм? Меэлис Сауэаук, старший научный сотрудник эстонского Института памяти, организовавшего в Таллине экспозицию «Коммунизм — это тюрьма», предлагает такое объяснение: «По сравнению с жертвами национал-социалистического режима общественное осознание страданий жертв коммунистических режимов и самой сущности этого режима еще недостаточно». Но это — ложь! Как раз всё наоборот.

Общественное мнение в Эстонии убеждено, что с первых лет восстановления почти 30 лет назад заветной независимости все действия государства были праведными и никаких грехов на совести отцов независимости и их преемников нет и быть не может. Ибо Эстония — жертва «советской оккупации». А это, как бы странно это не выглядело, позволяет историкам, политикам, журналистам без стеснения приводить самые разные данные о людских потерях от «коммунистического режима» в ХХ веке. Говорят и о 75 тысячах, и о 230 тысячах эстонцев (каждый четвёртый), которых страна потеряла убитыми (воевали против Красной армии), вывезенными и бежавшими из страны, кстати среди которых было много тех, кто сотрудничал с нацистами.

Об этом трубят из года в год. Зато не упоминаются подтверждённые архивами данные о жертвах, за которые в ответе и составленные из числа эстонцев-добровольцев карательные полицейские подразделения немецких оккупантов, а также сами гитлеровцы. Советская историография считает, что ими на территории Эстонии уничтожены 61 тысяча мирных жителей и 64 тысячи советских военнопленных.

Эстонская пропаганда, как правило игнорирующая неангажированных властью историков, ничего не рассказывает об эстонцах, воевавших на стороне Красной армии, замалчивает массовые преступления пособников гитлеровцев и нацистов. И когда несколько лет назад на портале rus.delfi.ee эстонский историк Меэлис Марипуу шокировал эстонское общество, заявив: «Во время немецкой оккупации на территории Эстонии убили около 30 000 человек, причем в большинстве случаев убийства совершались самими эстонцами», то эстонские СМИ и политики дружно замолчали эту сенсационную информацию. Зато они же всячески героизируют эстонцев-«освободителей», присягнувших Гитлеру в верности, воевавших против Красной армии в немецкой военной форме за… свободу Эстонии.

Такую метаморфозу объясняет и то, что и в Советском Союзе из-за необходимости сохранять большую, пусть и показушную, лояльность эстонцев к советскому строю пропаганда закрывала глаза на реальные и кровавые преступления, совершённые во время Великой Отечественной войны «эстонцами полноценной крови».

Димитрий Кленский