В Армении, как на Аляске: Грайр Мелконян о новой модели экономики страны

Корреспондент EADaily в Ереване побеседовал с главой организации «Таник» («Крыша») инженером Грайром Мелконяном, который предлагает новую модель экономического менеджмента в Армении. Он считает, что спустя год после «бархатной революции» у Армении есть уникальный шанс внедрить новую форму экономического развития, по сути, осуществляя ту самую «экономическую революцию», о которой твердит премьер-министр страны Никол Пашинян.

— Господин Мелконян, после «бархатной революции» многие, в том числе премьер-министр Армении Никол Пашинян, говорят о необходимости осуществления «экономической революции». Однако на фоне разных идей и заявлений в реальной экономике и в философии ее менеджмента мало что меняется. Инерция сохраняется. Здесь важно понять, с чего начать и как работать. Для осуществления сложных, но масштабных и необходимых перемен в армянской экономике с чего должны начать власти?

— Это очень важный вопрос. Главный вопрос в том, что общество в целом и каждый гражданин страны в частности должны стать участниками процесса экономического менеджмента. Человек должен стать действующим субъектом процесса и взять на себя ответственность, а не уповать на помощь или инвестиции извне. Суть предложенной нами модели состоит именно в этом. Задача состоит в том, чтобы создать в стране как можно больше источников производства, чтобы работала всеобщая формула капитала: деньги — товар — деньги. В эту работу нужно вовлекать не отдельных олигархов, крупных инвесторов, а как можно больше работоспособных граждан.

— Задача ясна. Но как ее реализовать, какими инструментами?

— После «бархатной революции» появился такой шанс. Мы получили достаточно тяжёлое наследство, в том числе в плане экономики и философии ее управления. Если будем продолжать работать в рамках этой философии, сколько бы не пытались работать над привлечением зарубежных инвестиций, мы ни к чему не придем. Необходимо изменить логику управления экономикой в целом.

За последние 30 лет Армения стала сырьевым придатком развитых стран — объёмы импорта более чем в два раза превышают экспорт. Грубо говоря, Армения берет деньги в долг у зарубежных стран, наращивая свое долговое бремя, потом импортирует их товар, тем самым обеспечивая отток этих денег из страны. Так мы лишь усиливаем зависимость страны, все больше скатываясь в долговую яму. У нас есть нужды, их надо покрывать, а при нынешней модели это можно делать лишь путем увеличения долговой нагрузки и частных трансфертов наших соотечественников из-за рубежа (в основном из России), которые идут на потребление, закрывая брешь между импортом и экспортом. Этот процесс необратим, если мы не изменим действующую модель экономического менеджмента. Более того, необратимости этого процесса в настоящее время способствуют и законодательные инструменты. Система со своими бюрократическими проволочками такова, что лучше импортировать товар из-за рубежа, например для участия в тендере по освещению городских улиц, а не организовать производство здесь на месте. Это делается законом «О закупках».

— Вы думаете, это сделано преднамеренно?

— Это сделано специально, чтобы не развивать промышленность, не развивать страну. Корни этой системы уходят в начало 1990 гг., когда посредством приватизации и внедрения системы ваучеров страна была просто разграблена и опустошена. В результате национальное богатство было сконцентрировано в руках 0,5% населения страны. Тогда думали, что создают национальную буржуазию. Однако многие из тех, в чьих руках оказались огромные куски национального богатства, были безграмотны. Они просто раскулачивали большие производственные мощности, продавали их в качестве металлолома и стройматериала. Была поставлена политическая задача — лишить Армению производственного потенциала, что и было сделано. Теперь, после «бархатной революции», лидер страны Никол Пашинян в поиске решений для того, чтобы выйти из этого круговорота. У него есть экономическая команда, которая думает, как привлекать инвестиции и искоренить коррупцию. Задачи хорошие. Они могут обеспечивать положительные результаты — новые рабочие места, атмосфера справедливости и пр., но, если действующая философия управления экономикой не изменится, в конце концов все возвращается на круги своя. На поступившие в страну из-за рубежа деньги будем закупать импортный товар, тем самым обеспечивая отток денежных средств и необратимость процесса. Необходима новая модель.

— О какой модели идет речь, что Вы предлагаете?

— В основе предложенной нами модели заложено право на собственность. Иными словами, все то, что говорится в Декларации независимости Армении. Это понятный и приемлемый для всех документ. 7-й пункт Декларации независимости Армении: «Национальное богатство Республики Армения — земля, недра, воздушное пространство, водные и другие природные ресурсы, экономический, интеллектуальный, культурный потенциал — собственность ее народа». То есть все это — собственность народа. Он на правах собственника должен напрямую участвовать в управлении всем этим. Как именно, об этом должна думать власть, разрабатывать механизмы и модели. Если не могут, это не значит, что задача не решаемая, а лишь то, что у правящего класса нет достаточных навыков для решения этой задачи. Народу необходимо вернуть национальное богатство, он должен напрямую участвовать в его управлении. Для этого необходимо создать специальную структуру, условно назовём ее «Армянский оборотный гражданский инвестиционный фонд» (АОГИФ). Почему гражданский? Поскольку все граждане Армении, проживающие в этой стране, должны стать участниками этого фонда в качестве бенефициария. Почему инвестиционный? Аккумулирующиеся в фонде средства должны инвестироваться в экономику для создания источников по производству новых благ. Речь не об инфраструктурных проектах, для этого есть государство, а прямых инвестициях по созданию производственных мощностей. Почему оборотный фонд? Он будет преследовать коммерческие цели. Инвестированные средства должны обеспечивать прибыль, которая возвращается в фонд для финансирования новых проектов. Источниками денежных поступлений в фонд должны стать платежи (роялти), осуществляемые компаниями за эксплуатацию природных ресурсов страны. Речь не о налогах, они должны поступать в бюджет. Тот же фонд будет платить налоги. Примерно так же работает Нефтяной фонд Аляски или Норвегии. Эти деньги (роялти) должны поступать в фонд, а не в госказну, поскольку у государства нет бизнес-функций. Фонд, в свою очередь, будет финансировать инвестиционные проекты на трех уровнях — общинный, межобщинный и общегосударственный. Доходы от новых проектов тоже должны поступать в фонд для финансирования новых программ. Новые производственные мощности, созданные АОГИФ, тоже будут собственностью граждан. Это как лестница в подъезде многоэтажки. Она принадлежит всем, но никто не может взять свою долю (две-три пары лестниц) и увести домой. Граждане по итогам года как акционеры фонда получат свои финансовые дивиденды от прибыли новых производственных мощностей.

— Механизм понятен. Речь идет о создании достаточно крупной структуры. Но кто будет заниматься ее менеджментом, каким образом будет выбрано правление или совет фонда?

— Этот вопрос интересует многих. Однако его очень легко решить в нынешнем цифровом мире. Будут действовать совет правления и управленческий орган. Члены совета будут избираться гражданами страны, являющимися участниками фонда. Они могут делать это онлайн. Будет создана специальная программа, куда у граждан будет доступ и где они смогут выбирать своих кандидатов на пост члена совета фонда. Для этого будет разработана специальная программа. Таким образом, определённое количество людей станут членами правления фонда. Затем они назначат всех остальных — директоров, менеджеров и пр. То есть будет действовать сетевая система формирования совета правления фонда. У людей есть возможность обратной связи. Они смогут отозвать членов совета путем высказывания своего мнения, если тот или иной член совета будет плохо работать. На самом деле это не сложно все сделать, особенно для армянских специалистов в сфере IT. Кстати, прототип этой программы уже есть. При желании за 4−5 месяцев программу можно разработать и запустить.

— Представим на секунду, что правительство Армении взялось за разработку Вашей идеи. Что будет с теми рудниками, природными ресурсами, которые сейчас эксплуатируют крупные иностранные и местные компании. Они будут национализированы?

— Нет, такой задачи нет. Они являются собственностью граждан Армении, а не этих компаний, чтобы встал вопрос их национализации. Просто их эксплуатация будет строго контролироваться, а платежи за эксплуатацию природных ресурсов не будут такими несерьезными, как сейчас. Если же будут выявлены факты по распыливанию национальных богатств, тогда нужно будет предпринять меры по пресечению этого преступного деяния, вплоть до денонсации заключенных с компаниями контрактов и соглашений.

Например, организация «Веолиа джур» (армянская «дочка» французской компании «Веолиа», с 1 января 2017 года официально ставшая единым оператором системы снабжения питьевой водой в Армении сроком на 15 лет. — Ред.) берет воду за полдрама и продает населению за 180 драмов (порядка 0,3 доллара), а ее директор в месяц получает зарплату в 18 тысяч долларов. Это в стране, где 35-процентная бедность, а средняя пенсия составляет 50 долларов. Что должен думать гражданин этой страны, который является владельцем этой воды? Это вопиющий пример несправедливой эксплуатации наших природных ресурсов.

Помимо природных ресурсов, есть часть национального богатства, которая принадлежит нам не по естественному праву. Это не природные ресурсы, их создали наши отцы и деды. Они тоже сегодня не принадлежат нам — гражданам. Например, ГЭС «Дзорагес», которая была приватизирована с многочисленными нарушениями закона. Мощность этой ГЭС составляет 26,5 мегаватта. Она была приватизирована по старой коррупционной схеме. Сначала создали условия (снизили тарифы на электроэнергию, производимую указанной ГЭС), чтобы она терпела убытки. Затем приватизировали ее, внесли поправки в закон о малых ГЭС, создали новые, более выгодные условия для ее работы. Подняли тарифы, изменили статус ГЭС, и по какому-то механизму она стала «новой» гидроэлектростанцией. То есть для того, чтобы реализовать эту махинацию, в коррупционную схему были привлечены сразу несколько государственных органов — парламент, правительство, комиссия по регулированию общественных услуг, Министерство энергетики и пр. За счет простых потребителей, которым, по идее, принадлежало данное национальное богатство, новый собственник получает баснословную прибыль. Теперь завели уголовное дело по данному факту. Однако думаю, что государственные органы не должны ограничиваться лишь штрафами или уголовными статьями. Мы имеем дело с захватом собственности граждан, которая должна быть возвращена.

Пока этот и подобные ему вопросы не решены, «бархатная революция» должна продолжаться. Речь о тех объектах, которые являются национальным богатством, и они действуют за счет платежей абонентов. Работу всех этих объектов и эксплуатирующих природные ресурсы компаний должен контролировать тот фонд, что мы предлагаем создать.

— Будет ли у фонда уставной капитал, на базе какого государственного органа он будет создан?

— Фонд можно создать на базе одного из государственных комиссий, структур, чтобы лишних расходов не было. Меняется устав данной структуры, и она по закону становится независимым органом. В фонд, как я уже сказал, будут поступать платежи (роялти), осуществляемые компаниями за эксплуатацию природных ресурсов страны. Эти платежи в 2015 году составили порядка 70 млн долларов. Затем, есть много госсредств, которые в качестве субвенций, субсидий и дотаций выдаются общинам, отраслям и организациям, часть из которых просто распиливается в силу неэффективности механизмов их расходования. Речь о порядка 115 млн долларов. По большому счету они не входят в инвестиционный цикл и не создают новые блага. То есть здесь нужно провести умное перераспределение средств. Но эффект от этого будет колоссальным. Повторюсь, фонды такого характера действуют на Аляске и в Норвегии. Туда поступают роялти от добычи нефти. Например, основанный в 1976 году Нефтяной фонд Аляски по капиталу пятикратно превышает объёмы стабилизационного фонда России. Это в том случае, когда Россия по объёмам добычи нефти в 9 раз превосходит Аляску. Это наглядный показатель эффективности фондового правления и капиталовложений. В Норвегии аналогичный фонд был создан в 2004 году. Тогда госбюджет Норвегии был на уровне 80 млрд долларов. В 2017 году бюджет Норвегии достиг 214 млрд долларов. У норвежского бюджета профицит на уровне 16 млрд долларов. А в марте 2018 года капитал фонда превысил 1 трлн долларов. Например, производство нефти в Нигерии сопоставимо с Норвегией, но она беднейшая страна с дефицитным бюджетом. Нигерия в сфере добычи нефти работает по правилам Международного валютного фонда, как и наша страна в сфере горнорудной промышленности. То есть мы предлагаем инструмент, который уже демонстрировал свою эффективность. Он будет способствовать поступательному развитию страны, существенно активизируя общий инвестиционный фон.

Беседовал Аршалуйс Мгдесян