Польша спасла русских детей от «цивилизации» Запада: размышления из Варшавы

Героем последних дней в Польше стал гражданин России Денис Лисов. Хотя внешне он совсем не напоминает богатырей из русских сказок, парень продемонстрировал завидную силу воли и духа: не потерпел дальнейшие издевательства со стороны шведских властей, которые забрали его детей, отдали их на воспитание в мусульманскую семью, практически изолировав его от контактов с ними. Он, говоря словами шведской бюрократии, «похитил» собственных детей, сел на паром и быстро оказался в Польше. Шведы рванулись в погоню, но Польша пресекла такой «ювенальный» внешний террор на своей территории, а дети, по решению суда, остались с отцом. Что произошло? Неужели это первая ласточка, показывающая изменение отношения к России и русским в Польше? К сожалению, нет. Но, несомненно, это событие заслуживает анализа в более широком контексте.

Для русской семьи Лисовых, которая связывала свое будущее с богатой и социально безопасной Швецией, пребывание в этой стране оказалось не беззаботным раем, а обернулось глубокой травмой.

Пока Денис (по профессии железнодорожник) занимался формальностями, связанными с легализацией пребывания семейства в Швеции, судьба обрушила на Лисовых первый удар. У супруги Дениса появилось психическое расстройство с подозрением на шизофрению. Второй удар был еще более болезненным. Шведские власти, используя в качестве предлога тот факт, что Денис еще не смог начать работать, а жена нуждалась в лечении, моментально забрали их троих дочерей (12-летнюю Софию, 6-летнюю Серафину и 4-летнюю Алису) и отправили их в… мусульманскую семью на воспитание. Это произошло в сентябре 2017 года.

Действующий также в Польше механизм «замещающей семьи» сводится к тому, что ребенок живет у «замещающих родителей», которые получают от властей деньги на его содержание и зарплату за свою работу по опеке и воспитанию принятых в свой дом детей.

Денису шведские власти, исключительно ради «блага» его детей, разрешили всего лишь 6-часовые свидания с детьми раз в неделю. К тому же «новая семья» жила в 400 км от отца, что практически делало эти встречи невозможными. Девочки жаловались на «слишком развлекательный стиль жизни их арабских опекунов» и, безусловно, на барьеры религиозно-культурного характера.

Отец в конце концов не выдержал такого издевательства над собой и своими детьми и во время одного из таких свиданий забрал детей и отправился прямиком на паром, отплывающий в Польшу. Затем из варшавского аэропорта семейство намеревалось улететь в Москву. Однако шведы отправили за ними погоню (иначе как настоящим хамством в международных отношениях трудно этот шаг назвать!) и внесли их в информационную систему пограничного контроля Шенгенской зоны. В этой ситуации польские пограничники вынуждены были задержать беглецов во время паспортного контроля в аэропорту Варшавы.

Однако триумф шведов оказался преждевременным: быстро собравшийся польский суд отказал Швеции в выдаче российских граждан, а представители польских властей подсказали Лисову, что обращение с просьбой предоставления убежища в качестве беженца позволит легально засекретить место его пребывания в Польше и охватить целое семейство системой правовой защиты со стороны польского государства. Правда, шведы и после этого поражения не сдались, заочно выдав ордер на задержание и арест Лисова, но в Польше ему уже ничего с их стороны не грозит.

12-летняя София прочитала перед телевизионными камерами трогательный стишок о гостеприимной Польше, решение польского суда положительно оценила уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова.

«Я считаю, что суд принял правильное решение о возвращении отцу детей. Это хороший пример справедливого решения вопроса в отношении укрепления семейных отношений», — отметила она.

Один из польских публицистов прокомментировал ситуацию более красочно:

«Мы не выдали эту семью в руки шведских фашистов».

История семьи Лисовых — это первый столь зрелищный пример доброжелательности польских властей по отношению к России, однако не первый их шаг по защите традиционных общечеловеческих и национальных ценностей. В Евросоюзе, в противовес «цивилизации» Запада с размыванием роли семьи и традиционного воспитания детей, в частности в пользу расширения прав различных сексуальных и иммигрантских меньшинств, Польша становится оазисом традиции, которую брюссельские чиновники зачастую с пренебрежением называют консерватизмом.

Резкий разворот от «цивилизации», которая навязывает всем вокруг идею, что семья — это не совсем самое важное для ребенка, его воспитания и развития, официальная Варшава начала четыре года тому назад, после прихода к власти национал-консервативной партии «Право и справедливость».

На передовую «войны за детей» попал тогда немецкий Jugendamt — ведомство по делам детей и молодежи, овеянное исключительно паскудной славой как орудие принудительной и беспощадной германизации. Хотя его возникновение приходится на годы Веймарской республики, то расцвет — на период Третьего рейха, когда в 1936 году этот орган получил практически неограниченные компетенции и был лишен какого-либо контроля.

Причина такого статуса проста: зловещий Jugendamt претворял в жизнь нацистскую теорию арийской расы надчеловека, германизировал подходящих по расовым критериям детей, перековывая их в «полноценных» граждан тысячелетнего германского рейха. Из оккупированной во время войны Польши Jugendamt похитил и вывез в Германию около 160 тысяч детей, только 10% из них после 1945 года вернулись на родину, к своим семьям. 150 тысячам детей немецкие власти сменили фамилии и сделали все, чтобы скрыть следы их происхождения. В частности, послевоенное МВД Германии уничтожило архивы похищенных в Польше детей.

В Нюрнберге во время процессов над нацистскими военными преступниками, а также на конференции ЮНЕСКО 1948 года практика похищения детей была названа геноцидом и преступлением против человечества. Несмотря на все это, Jugendamt — это единственное ведомство, которое не проходило после войны процесса денацификации.

Стиль и цели его деятельности практически не изменились со времен Гитлера: на первом месте по-прежнему остается германизация, хотя реализуется уже не столь драматическими методами, как во времена Третьего рейха. Однако многочисленны примеры, когда чиновники забирают детей из семей иммигрантов (это касается не только поляков), а во время свиданий с ними даже запрещают общаться на родном языке, требуя, чтобы разговор продолжался по-немецки. При расторжении смешанных браков родитель-ненемец по вердиктам немецких судов чаще всего теряет контакт со своим ребенком.

Против такого террора решительно выступили польские власти. В результате такой политики польские суды, к примеру, перестали «автоматически» удовлетворять требования немецкой стороны и отсылать в Германию детей, приехавших в Польшу с польским родителем, а из Германии в Польшу двинулась лавина беглецов, спасающих свои семьи и своих детей из лап Jugendamt.

Механизмы подобного антисемейного террора действуют в Скандинавии: в Норвегии многие родители, в том числе и сами норвежцы, дрожат при слове Barnevernet — это норвежский орган по делам детей, зловещий коллега немецкого Jugendamt.

Норвегия довела «политическую правильность» до крайнего абсурда: повышенный тон по отношению к ребенку, не говоря уже о невинном шлепке, оценивается как неуважение к нему и проявление психической агрессии (при шлепке это агрессия похлеще — физическая!). С другой стороны, обнимание, поцелуи и прочие нежности по отношению к ребенку квалифицируются как элементы сексуального насилия. Во всех этих случаях на «спасение» к ребенку спешит бравый Barnevernet, зачастую просто забирая детей от их родителей.

Когда число поляков, ищущих в Норвегии лучшей жизни, достигло 100 тысяч человек и стали они крупнейшим национальным меньшинством в этой 5-миллионной стране, их контакты со «спасителями детей» из Barnevernet также стали травматическими.

На этом фоне разразилась даже настоящая дипломатическая война: за помощь полякам, а также другим иммигрантам в Норвегии, в том числе и русским, в их битвах с Barnevernet власти Норвегии объявили в феврале этого года персоной нон-грата польского консула Славомира Ковальского. Норвежцы хотели продемонстрировать свою решимость в защите «авторитета» Barnevernet, пошли на явное обострение дипломатического конфликта, хотя могли просто подождать до окончания срока пребывания консула в Норвегии (а он истекал уже в июне этого года). Тем более что «авторитет» норвежских чиновников спасти не удалось: достоянием гласности стала видеозапись последней интервенции консула, на которой видно и слышно, как относятся к нему полицейские, сопровождающие чиновников Barnevernet, забирающих из семьи польских детей. Обращаются они к консулу, который напомнил им о своих правах и дипломатическом статусе, в стиле «пошел отсюда, а то вынесем пинками».

В ответ Варшава в рамках реторсии отправила домой норвежского дипломата, консула Ковальского польские власти наградили медалью «За заслуги для справедливости», а популярность Польши как безопасной пристани для преследуемых семей докатилась до самой Норвегии. Дело дошло до того, что норвежка Силье Гармо попросила в Польше убежища из-за угрозы, что Норвегия заберет ее ребенка. И это убежище получила.

Возвращаясь к истории семьи Лисовых. На ее фоне напрашивается вывод: у поляков и русских общие взгляды на традиционную семью, роль родителей и воспитание детей в духе национальных традиций. Однако, несмотря на всю положительную атмосферу вокруг «дела Лисовых», далеко преждевременным было бы говорить о каком-либо переломе в отношении польских властей к России.

Беглецам из Швеции во многом просто повезло: правозащитникам удалось мобилизировать общественное мнение, а в суде Денису Лисову посчастливилось попасть к разумному судье (это редкость в польских судах по семейным вопросам, которые сами по себе являются анахронизмом, о ликвидации которых в Польше уже много лет ведется дискуссия и которые частенько выносят прямо-таки курьезные решения).

К сожалению, патологическая русофобия польских властей по-прежнему будет мешать сближению близких по духу двух славянских народов. Подтверждает это хотя бы последний демонстративный шаг официальной Варшавы — запрет на вход в польские территориальные воды российского парусника «Седов» с молодежью на борту. Решение это принял, как с наслаждением повторяли все проправительственные СМИ, лично премьер-министр Матеуш Моравецкий.

Александр Шторм, специально для EADaily из Варшавы