Эрдоган теряет мегаполисы: экономика помогла на выборах турецкой оппозиции

Главным результатом муниципальных выборов, прошедших на минувших выходных в Турции, стало поражение кандидатов от правящей Партии справедливости и развития (ПСР) в столице страны Анкаре и третьем по величине турецком городе Измире. До сих пор нет окончательных результатов по выборам мэра Стамбула, где о своей победе заявили оба главных претендента, однако общая картина предельно ясна: база поддержки президента Реджепа Тайипа Эрдогана в трех крупнейших городах, где в совокупности проживает примерно треть населения страны, продолжает необратимо сокращаться. Основной вклад в снижение популярности Эрдогана и его партии в мегаполисах вносят непрекращающиеся проблемы в турецкой экономике, которая незадолго до выборов вошла в рецессию впервые после мирового кризиса 2008 года. Фактически сейчас Турция пожинает плоды популизма, долгие годы лежавшего в основе экономической политики Эрдогана.

Как сообщил Эрдоган, выступая в Анкаре утром 1 апреля, кандидаты от ПСР и входящие с ней в блок «Союз народа» политики из правой Партии национального действия (ПНД) выиграли выборы в 778 муниципалитетах, включая 16 мэрий крупных городов, что дало Эрдогану основание заявить своим сторонникам о победе. По данным крупнейшего турецкого информагентства Anadolu, после обработки 99% бюллетеней «Союз народа» получил примерно 51,7% (44,4% голосов досталось эрдогановской ПСР). Оппозиционный блок «Союз нации», который в прошлом году был сформирован старейшей в Турции Народной республиканской партией (НРП) и отколовшейся от ПНД «Хорошей партией» (İYİ parti), получил 37,5% голосов, остальные партии собрали менее 11%.

Но если «Союзу народа» победа досталась, так сказать, по очкам, то эмоциональную победу, несомненно, одержал «Союз нации», а точнее НРП, представители которой выиграли выборы мэров в Анкаре и Измире. В турецкой столице от НРП баллотировался Мансур Яваш, ранее возглавлявший администрацию города Бейпазары провинции Анкара. Для него это была уже вторая попытка возглавить Анкару — первая ровно пять лет назад завершилась столкновениями сторонников Яваша с полицией, после того как он уступил примерно один процент действующему мэру Мелиху Гекчеку. На сей раз ПСР выставила в Анкаре своего заместителя председателя Мехмета Озхасеки, за которого проголосовали 47% пришедших на участки, тогда как Яваш получил почти 51% голосов.

Еще более убедительную победу оппозиция одержала в Измире, где кандидатом от ПСР выступал бывший министр экономики Турции Нихат Зейбекчи. За него проголосовали всего 38,6% избирателей, тогда как представитель НРП Тунч Сойер получил 58% голосов. Как и в Анкаре, в Измире НРП сделала ставку на хорошо узнаваемого местного политика: ранее Тунч Сойер возглавлял муниципалитет Сеферихисар в провинции Измир и приобрел популярность благодаря нетривиальным подходам к развитию туризма и сельского хозяйства. Успехов в развитии туризма во главе города Бейпазары добился и новоизбранный мэр Анкары Мансур Яваш.

Главной же ареной очередного выяснения отношений между ПСР и НРП стал Стамбул, где победитель выборов мэра пока не объявлен. Кандидатом от партии Эрдогана (который сам в свое время был мэром Стамбула) здесь выступал бывший премьер-министр и бывший спикер парламента Бинали Йылдырым, а его оппонентом от НРП — Экрем Имамоглу, глава муниципалитета Бейликдюзю, расположенного на берегу Мраморного моря в юго-западной провинции Стамбул. При подсчете голосов оба кандидата шли ноздря в ноздрю — после обработки 99% бюллетеней на первом месте оказался Йылдырым (48,71%), а за Имамоглу проголосовало 48,65%. Однако в 9 утра по турецкому времени глава Высшего избирательного совета Турции Сади Гувен сообщил, что на первое место вышел Имамоглу, за которого проголосовали 4,16 млн стамбульцев, а Йылдырым получил на 29 тысяч голосов меньше. Незадолго до этого лидер НРП Кемаль Кылычдароглу заявил, что представители его партии готовы не покидать избирательные участки до признания победы их кандидата, а также назвал другие муниципалитеты, где НРП выиграла выборы мэров, — Адана, Анталья, Артвин, Ардахан, Болу.

Кроме того, Кылычдароглу сообщил о существенном давлении, которому подвергались кандидаты и активисты его партии в ходе кампании и самого голосования. О чрезвычайно напряженной обстановке в связи с выборами свидетельствует и инцидент в городе Пютюрге провинции Малатья, где в ходе стычки сторонников противостоящих политических групп произошла перестрелка, в которой погибли два человека, включая сотрудника избирательного участка.

Стоит обратить внимание и на то обстоятельство, что на выборах мэра Стамбула оппозиция сделала ставку на сравнительно молодого кандидата — Экрему Имамоглу в этом году исполняется всего 49 лет, тогда как Бинали Йылдырым в конце прошлого года отметил 63-летие. Запрос стамбульцев на новые лица во власти был, в принципе, понятен еще перед прошлогодними президентскими выборами, когда в крупнейшем городе Турции прошел многотысячный митинг против Эрдогана. Здесь-то ему и надо было вспомнить те далекие уже времена, когда он в возрасте 40 лет был избран мэром Стамбула, и сделать ставку на кандидата примерно этих лет. Поэтому сам факт, что у ПСР не оказалось более «свежей» фигуры, чем Йылдырым, который ради выдвижения кандидатом в мэры Стамбула сложил полномочия спикера парламента, говорит о многом. Показательно и преждевременное заявление Йылдырыма о победе сразу после завершения голосования.

Если же вернуться к общему соотношению голосов, поданных за два ключевых блока, — 51,7% за «Союз народа» (44,4% за ПСР) и 37,5% за «Союз нации» (30% за НРП), то эти результаты нужно рассматривать в соотношении с последними по времени выборами парламента и президента Турции, которые одновременно проходили в июне прошлого года. Две партии организованного незадолго до этих выборов «Союза народа» получили 53,7% голосов (при этом ПСР потеряла 22 мандата в парламенте), то есть за год их поддержка снизилась примерно на 2%. Напротив, две партии «Союза нации», получившие на парламентских выборах 33,6%, существенно нарастили поддержку.

Можно также вспомнить, что выборы президента Эрдоган выиграл в первом туре с очень скромным по прежним меркам результатом — всего 52,6% за, чем, собственно, и объясняются его заявления, что муниципальные выборы 31 марта будут судьбоносными. Во многом это действительно было голосование о доверии ПСР и лично Эрдогану, и, как показали результаты выборов, в самых крупных турецких городах оппозиция успешно перехватила инициативу. Если же учесть стабильно высокие темпы урбанизации в Турции, то можно легко предположить, что базовый электорат Эрдогана — население анатолийской глубинки — будет и дальше сокращаться. Попытки же Эрдогана «накачать» результат популистскими призывами типа возвращения храму Святой Софии статуса действующей мечети в больших городах едва ли попадают в цель, поскольку насущные проблемы их жителей весьма далеки от религии. Обычных турок, живущих в мегаполисах, гораздо больше беспокоят хронические неурядицы в экономике, с которыми администрация Эрдогана справиться пока не в силах.

Во время прошлогодней избирательной кампании Эрдогану и ПСР, в сущности, повезло, поскольку выборы президента и парламента проходили на высокой экономической волне. В преддверии выборов турецкая экономика показывала убедительные признаки восстановления после спада, вызванного очередной волной глобального кризиса в 2014—2015 годах. В IV квартале 2017 года ВВП Турции показал рост на 7,3%, потребительские расходы, которые составляют примерно 2/3 национального ВВП, увеличились за это же время на 6,8% в годовом выражении. Ровно год назад ОЭСР повысила прогноз роста турецкого ВВП на 2018 год с 4,9% до 5,3%, на 2019 год — с 4,7% до 5,1%. Однако в действительности Турции уже очень скоро пришлось столкнуться с очередным кризисом.

Спусковым крючком для нового сваливания экономики в рецессию стала резкая девальвация лиры в августе прошлого года, когда турецкая валюта за несколько дней потеряла примерно треть стоимости к доллару. Девальвация лиры тут же спровоцировала скачок инфляции (к октябрю она достигла 25%), после чего турецкий ЦБ резко повысил базовую ставку до 24%. Прибегнуть к этой мере пришлось в авральном порядке, поскольку до этого Эрдоган категорически требовал от ЦБ обеспечивать условия для накачки экономики относительно дешевыми кредитами, на чем, собственно, во многом и держался быстрый рост турецкого ВВП в предшествующие годы.

Первоначально Эрдоган пытался делать хорошую мину при плохой игре: в начале этого года он заявил, что данные по прошлогоднему росту ВВП превзойдут ожидания, «несмотря на заговоры, начатые против нашей страны с помощью валютных курсов, процентной ставки и инфляции». В том же духе в начале марта высказался и министр финансов Турции (и по совместительству зять Эрдогана) Берат Албайрак, заявивший, что, судя по текущим данным, «экономика начала быстро восстанавливаться».

Однако к этому времени турецкая экономика уже официально вошла в стадию рецессии (отсутствие роста два квартала подряд), причем впервые за десять лет. В третьем квартале прошлого года спад составил 1,6%, а в четвертом — уже 3%. Согласно опубликованным в начале марта данным Института статистики Турции, подушевой ВВП в лирах в прошлом году вырос на 2,6% (с 45 463 против 38 660 лир), однако в долларах ВВП существенно снизился ($ 9632 против $ 10 597).

Через несколько дней после появления этой информации произошло очередное падение курса лиры, которая 20−22 марта потеряла к доллару примерно 6%. Это мгновенно сказалось на фондовом рынке — биржевые индексы показали самый сильный обвал котировок, начиная с неудачной попытки государственного переворота в июле 2016 года. Эрдоган отреагировал на эти события в своем привычном стиле, в очередной раз пообещав проблемы валютным и фондовым спекулянтам во время выступления на митинге в Стамбуле 24 марта. Однако у новой серии девальвации лиры были и совершенно объективные причины: как сообщил незадолго до этого турецкий Центробанк, за первые три недели марта международные резервы страны уменьшились почти на $ 10 млрд — до $ 24,7 млрд. Ряд международных экспертов отметили, что такое сокращение резервов может означать, что Турции придется прибегнуть к помощи МВФ, хотя для Эрдогана такой шаг дезавуирует все его прошлые заявления относительно этой организации.

Так или иначе, удержать лиру от нового падения в предвыборный период властям не удалось, хотя именно этот подтекст легко вычитывался во всех их экономических заявлениях в период кампании. Так что экономические пертурбации, безусловно, сказались на результатах выборов 31 марта. «Правящей партии предстоит преодолевать затруднительные времена из-за инфляции и рецессии. Оппозиция получает моральный стимул», — цитирует агентство Bloomberg Озгура Унулхисарджикли, руководителя турецкого офиса Фонда Германа Маршалла.

Пока рецессия турецкой экономики — это технический показатель, но если она затянется, то это станет верным признаком исчерпания той модели экономического роста, на которую много лет ориентировался Реджеп Тайип Эрдоган. В основе ее лежали кейнсианские механизмы наращивания государственных и государственно-частных инвестиций в инфраструктуру, которые действительно дали немалые плоды, — за достаточно короткий срок крупные турецкие города во многом преобразились.

Однако сейчас на первый план вышли побочные эффекты этого процесса. Склонность государства к жизни не по средствам привела к хроническим проблемам в государственных финансах — в прошлом году дефицит платежного баланса Турции составил почти $ 21,6 млрд. Обратную сторону имеет и постоянный прирост городского населения — только в Стамбуле начиная с 2000 года оно почти удвоилось — с 8,8 млн до 15 млн человек, хотя сами стамбульцы говорят, что в городе насчитывается уже 20 млн жителей, то есть примерно четверть населения страны. Такая гиперконцентрация населения ведет к постоянному росту цен на недвижимость и услуги, что подпитывает недовольство правящей партией. Если для «старого» стамбульского среднего класса Эрдоган — это человек, который вполне успешно придал городу европейское лицо (прежде всего парадоксальным образом в азиатской его части, где за несколько лет был фактически выстроен новый мегаполис), то для «новых» горожан Стамбул — это нескончаемый вызов их не самым большим доходам. С этой точки зрения успех на выборах в Стамбуле, Анкаре и Измире политиков, руководивших небольшими муниципалитетами, вполне понятен: они гораздо ближе к «земле», чем высшие функционеры ПСР и бывшие министры, для которых крупные города — это прежде всего крупные инфраструктурные проекты, а не конкретные люди с их повседневными проблемами.

Николай Проценко