«Общий рынок газа» странам ЕАЭС пока недоступен — эксперты

Концепция «общего рынка газа» была утверждена 31 мая 2016 года, однако существуют острые противоречия о сути и темпах реализации договоренностей между участниками Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Об этом говорится в докладе Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ).

Как отмечается в документе, согласно Договору о создании ЕАЭС от 29 мая 2014 года, подписанному главами России, Казахстана и Беларуси (позднее в том же году к соглашению присоединились Армения и Киргизия), предполагается «поэтапное формирование общих рынков энергетических ресурсов исходя из таких принципов, как обеспечение рыночного ценообразования на энергетические ресурсы и развития конкуренции на общих рынках, отсутствие препятствий торговле энергетическими ресурсами, обеспечение развития транспортной инфраструктуры общих рынков энергетических ресурсов и так далее.

Стороны договорились к 1 января 2018 года принять программу формирования общего рынка газа союза, предусмотрев срок выполнения мероприятий программы до 1 января 2024 года. С тем, чтобы по завершении мероприятий государства ЕАЭС заключили «полноценный международный договор в рамках Союза о формировании общего рынка газа» и обеспечили вступление его в силу не позднее 1 января 2025 года.

Однако уже сейчас есть острые противоречия о сути и темпах реализации договоренностей между участниками ЕАЭС. Прежде всего, говорится в докладе ФНЭБ, условия функционирования рынков газа во всех странах ЕАЭС очень разнородны, сами они находятся в процессе различных трансформаций, у них отсутствует целевая модель развития, что делает крайне затруднительным процесс переговоров об унификации правил работы рынка. Политический компромисс заключался в том, что формирование «общего рынка газа» произойдет только на уровне оптовой торговли и доступа к магистральной инфраструктуре. Но это не решило, а лишь завуалировало проблему.

Сейчас РФ добывает более 95% всего газа, еще около 5% добычи приходится на Казахстан, остальные три страны почти не имеют собственной добычи и полностью зависят от импорта. При этом в сфере потребления газа доля России составляет 91%. На Беларусь приходится 5%, на Казахстан — 3,4%, на Армению и Киргизию вместе — около 0,6%. При этом Россия в лице «Газпрома» обеспечивает 100% поставок газа в Беларусь и Армению, а снабжение Киргизии также осуществляется «Газпромом» за счет закупок и разменных операций с Узбекистаном и Казахстаном. В трех странах — Беларуси, Армении и Киргизии — инфраструктура по импорту и распределению газа принадлежит «Газпрому». А условия закупок импортного газа прописаны в двусторонних международных договорах.

Вместе с тем, отмечается в документе, цены и тарифы при поставках газа розничным потребителям устанавливаются местными правительствами. Казахстан, который является нетто-экспортером газа, продает часть газа в экспортный портфель «Газпрома», а также имеет контракт на прямые поставки газа в Китай (до 10 млрд кубометров в год). При этом часть территорий исторически снабжается российским газом, который оформляется в виде своповых сделок.

Разброс оптовых цен на газ для промышленных потребителей в странах ЕАЭС огромен. Промпотребители в газодобывающих России и Казахстане платят в долларовом выражении в 3−4 раза меньше, чем в импортирующих Беларуси, Армении и Киргизии. Импортные цены на газ в этих республиках в 2−2,5 раза выше, чем оптовые цены в России и Казахстане.

Импортеры российского газа рассчитывают, что переход к общему рынку даст им возможность получать газ по сниженной российской цене. «В то же время, — уверены в фонде, — без унификации правил работы на рынке по всей цепочке до конечных потребителей это будет лишь дополнительным источником субсидирования этих стран со стороны РФ и „Газпрома“. Вместе с тем процесс унификации будет крайне затруднительным».