Выборы в Приморье напомнили о хронических проблемах Дальнего Востока

Ситуация на выборах губернатора Приморского края сигнализирует о неоднозначных результатах попыток федерального центра ускорить экономическое развитие Дальнего Востока. За радужными цифрами многомиллиардных инвестиционных контрактов, которые каждый год подписываются на Восточном экономическом форуме, стоит совершенно другая повседневная реальность: продолжающийся отток населения на «большую землю», высокий уровень криминализации, деградация городов, вездесущая коррупция. Именно этот идеальный для протестных настроений фон обусловил худшие результаты «Единой России» в восточных регионах страны на выборах 9 сентября.

Четвертый Восточный экономический форум, проходивший во Владивостоке в середине прошлой недели, принес рекордный объем заключенных соглашений — на 3 трлн рублей, а количество гостей мероприятия достигло шести тысяч человек из примерно 60 стран. Но атмосфера форума отнюдь не напоминала «съезд победителей», поскольку за считанные часы до его открытия кандидаты «Единой России» не смогли добиться победы на губернаторских выборах в двух ключевых регионах Дальнего Востока — Приморском и Хабаровском краях.

Хотя ситуация в Приморье выглядела более прогнозируемой, нежели в Хабаровском крае, где действующий губернатор Вячеслав Шпорт и его главный соперник, депутат Госдумы от ЛДПР Сергей Фургал вышли во второй тур практически с равными результатами (за каждого было подано чуть меньше 36% голосов). В Приморье же ставленнику Кремля — врио губернатора Андрею Тарасенко, ранее возглавлявшему ФГУП «Росморпорт» — для победы в первом туре не хватило всего 3,5% голосов, а его основной оппонент — кандидат от КПРФ, бизнесмен средней руки Андрей Ищенко — получил всего 26,6%. Поэтому решение провести второй тур выборов в Приморье уже через неделю выглядело попыткой сходу добрать нужные Тарасенко голоса, не дав его оппоненту достаточного времени, чтобы мобилизовать в свою пользу электорат кандидатов от других партий.

Результат этих форсированных мер известен: ЦИК отложил окончательное объявление итогов второго тура после того, как на завершающем этапе подсчета голосов Андрей Тарасенко неожиданно стал обходить Андрея Ищенко, хотя до этого стабильно уступал ему несколько процентов. При любом исходе этой коллизии ясно одно: резерв поддержки Тарасенко в регионе оказался очень слабым, а Ищенко удалось массово привлечь на свою сторону новых сторонников.

Об этом прежде всего свидетельствуют абсолютные результаты подсчета голосов. В первом туре за Тарасенко проголосовали 206,3 тысячи жителей Приморья — во втором, по последним имеющимся данным, 253,1 тысяча, или всего на 22,7% больше. Ищенко же нарастил количество голосов с 109,1 тысячи до 245,4 тысячи — в 2,2 раза. Явка при этом была стабильно низкой: 30,23% в первом туре и 33,38% во втором. Это само по себе многое говорит об отношении большей части населения Приморья к публичной политике в регионе, однако можно легко предположить, что попытка команды Тарасенко теми или иными способами «накачать» явку, скорее всего, привела бы к результатам, противоположным желаемым. Решение провести второй тур через неделю после первого как раз и было косвенным свидетельством того, что повышение явки для врио губернатора не самый желательный сценарий.

Резкий скачок количества голосов, поданных за Андрея Ищенко, следует, конечно же, рассматривать как типичное протестное голосование. Сам по себе Ищенко как политическая фигура — типичное порождение нынешней модели отечественного партстроительства. Она, среди прочего, предполагает, что ряды проходных кандидатов от системных оппозиционных партий в значительной степени пополняются людьми, которым по той или иной причине не хватило места в «Единой России». В самом деле, некоторые подробности биографии депутата приморского парламента от КПРФ Андрея Ищенко заставляют предположить, что он вполне успешно мог бы выступать и под флагом «Единой России». Его карьера начиналась в Дальневосточном морском пароходстве, а с 2011 года Ищенко занимается строительным бизнесом. В прошлом году его компания «Аврора-Строй» подписала соглашение с Корпорацией развития Дальнего Востока и стала резидентом Свободного порта Владивосток, то есть бизнес Ищенко фактически встроен в те механизмы ускоренного развития экономики, которые федеральный центр несколько лет назад предложил Дальнему Востоку.

Ограниченный ресурс дополнительной поддержки Андрея Тарасенко во многом связан с региональной политической культурой. «Варягов» в Приморье, регулярно поставлявшем столь заметных собственных политических фигур, как экс-губернаторы Евгений Наздратенко и Сергей Дарькин или бывший мэр Владивостока Виктор Черепков, традиционно не очень жалуют. После отставки Дарькина Приморский край возглавил выходец из Минобрнауки РФ Владимир Миклушевский, сначала делегированный ректором в Дальневосточный федеральный университет, но ему пришлось досрочно сложить полномочия с рейтингом, близким к нулевому. Вместо Миклушевского в Приморье был Андрей Тарасенко, родившийся во Владивостоке, но основную карьеру сделавший в Москве, и основными аргументами в пользу выбора этой фигуры, очевидно, был мощный лоббистский ресурс на федеральном уровне. До того, как возглавить «Росморпорт», Тарасенко работал в Россельхозбанке вместе с Дмитрием Патрушевым (ныне министром сельского хозяйства РФ), а до этого — в «Росатоме» с Сергеем Кириенко, главным куратором регионов в администрации президента РФ. С таким послужным списком избрание Тарасенко с первой попытки априори казалось вопросом решенным — тем более неожиданным оказался результат выборов в Приморье.

Отчасти Тарасенко сам «привез» себе проблемы. Летом врио губернатора Приморья категорически выступил за повышение пенсионного возраста, заявив, в частности, что «не поддержать реформу — это убийство для дальнейшего развития этой идеи… Этой реформой мы даем уважение своим отцам и родителям. Мы можем потерпеть, подождать, не так уж обременено это поколение было». При этом Тарасенко напомнил, что в Приморье немалая часть населения подпадает под льготу как живущие в условиях крайнего Севера, «поэтому в нашем крае особо волноваться не надо», но этот момент, видимо, мало кого убедил. А за несколько дней до второго тура выборов Тарасенко произнес сбивчивую речь на Восточном экономическом форуме в присутствии президента Владимира Путина, которая мгновенно ушла в народ. В самом этом выступлении стоит обратить внимание не только на пресловутых «карасиков», но и на то, как врио губернатора Приморья активно использует в своей речи первое лицо, говоря о вверенном ему регионе: «у меня заканчивается ЧС», «я бегаю за этой рекой» и т. д. В этих оборотах безошибочно угадывается стиль старожилов российского губернаторского корпуса, таких как калужский губернатор Анатолий Артамонов или президент Татарстана Рустам Минниханов, но их склонность говорить о своих регионах от первого лица как минимум обоснована многолетним стажем работы на «земле».

Но невнятное выступление кандидатов от партии власти в Приморье, Хабаровском крае и других восточных регионах страны имеет, конечно же, и более глубокие причины социально-экономического характера. Несмотря на регулярные заявления о необходимости превратить Дальний Восток в территорию «опережающего развития», качество жизни в этой части России остается удручающе низким. В последней версии рейтинга качества жизни в регионах агентства РИА «Рейтинг», составленном по итогам 2017 года, наиболее высокую позицию среди всех регионов Дальнего Востока занял Хабаровский край — 30 место. Далее, на 44 строчке расположилась Магаданская область, Приморский край оказался на 48 месте, Сахалин — на 53-м, Амурская область — на 61-м, Якутия — на 71-м, Чукотка — на 78-м и Еврейская автономная область — на 70-м.

О низком качестве жизни на Дальнем Востоке свидетельствуют и многочисленные исследования, посвященные российским городам. Например, в рейтинге 250 крупнейших городов России 2017 года портала «Домофонд.ру» самую высокую позицию — всего лишь 46 место — занял Магадан, Хабаровск оказался на 91 месте, Владивосток — на 104-м, Благовещенск — на 120-м и т. д. В федеральном Индексе качества городской среды Минстроя РФ удовлетворительные оценки имеют только два региональных центра Дальнего Востока — Владивосток и Анадырь.

Эти данные сами по себе объясняют, почему Дальний Восток продолжает переживать регулярный отток населения. Начиная с 1991 года, когда на российском Дальнем Востоке насчитывалось чуть более 8 млн человек, его население сократилось уже почти на 2 млн жителей. Основной отток пришелся на девяностые годы, но тренд переломить не удалось, несмотря на повышенное внимание к региону федерального правительства. По данным Росстата, в 2015 году из Дальневосточного федерального округа в другие регионы страны выехало почти 85 тысяч человек, в 2016 году — 81,8 тысячи человек, а в 2017 году — уже 116,3 тысячи человек. С учетом же тех жителей Дальнего Востока, которые уехали за пределы России, общий миграционный отток в прошлом году превысил 144 тысяч человек, или примерно 2,3% населения ДВФО. Единственный регион Дальнего Востока, где в последние несколько лет население показывает сравнительно устойчивый рост, — Якутия.

Стоит признать, что проблема продолжающегося оттока населения властями не замалчивается. «Вызывает озабоченность, что 70% уехавших — это люди трудоспособного возраста. И это на фоне экономического роста в макрорегионе и большой потребности в кадрах здесь, на Дальнем Востоке. Вывод понятен: людей не устраивают сегодняшние условия для жизни. Дальний Восток здесь по-прежнему отстает», — заявил на недавнем экономическом форуме во Владивостоке Владимир Путин.

Политика ускоренного привлечения инвестиций на Дальний Восток действительно принесла определенные результаты. В прошлом году, по данным Росстата, объем инвестиций в основной капитал в ДВФО вырос на 17,1% (до 1,217 трлн рублей), тогда как в целом по России прирост находился на уровне 4,4%. Более 90 млрд рублей пришлись на инвестиции резидентов территорий опережающего развития (ТОР) и Свободного порта Владивосток. Ряд мегапроектов на Дальнем Востоке заявили крупнейшие российские компании — «Роснефть», «Газпром», «Русагро». Новым стимулом для экономики региона должно стать строительство моста на остров Сахалин.

Но данные рейтингов инвестиционного климата в российских регионов не позволяют утверждать, что Дальний Восток уже стал «клондайком» для капитала. В последней версии рейтинга Агентства стратегических инициатив в первой двадцатке регионов, наиболее комфортных для инвесторов, Дальний Восток представляет только Хабаровский край (18 место). В рейтинге «Эксперт РА» самые низкие риски для инвесторов имеет Сахалин (25 место), на 39 позиции находится Хабаровский край, на 48 месте Амурская область, на 53-м — Приморье при 22 месте в стране по уровню инвестиционного потенциала. Но во всех этих регионах неизменно высокой остается криминальная составляющая риска: Сахалин по этой позиции в рейтинге «Эксперт РА» имеет 76 место, Хабаровский край — 41-е, Амурская область — 69-е, Приморье — 72-е — в целом где-то в одном ряду с республиками Северного Кавказа.

В том же Приморском крае уровень преступности в последние годы заметно снизился — с 52,5 тысячи зарегистрированных преступлений в 2013 году до 36,6 тысячи в прошлом году. Но по абсолютным показателям зарегистрированной преступности регион стабильно держится во второй десятке субъектов федерации, а в расчете на 100 тысяч населения — в первой пятерке (данные портала правовой статистики Генпрокуратуры). Особо стоит отметить большое количество дел против коррупционеров. Старт масштабной антикоррупционной кампании на Дальнем Востоке был начат арестом сахалинского губернатора Александра Хорошавина, а в прошлом году ее центром стало Приморье. Среди чиновников, против которых были возбуждены уголовные дела, значатся такие фигуры, как мэр Владивостока Игорь Пушкарев, вице-губернатор Приморского края Евгений Вишняков, глава администрации города Уссурийска Евгений Корж, первый заместитель начальника Дальневосточного таможенного управления Сергей Федоров. Эту серию дел можно рассматривать в качестве прелюдии к губернаторским выборам, которые в очередной раз продемонстрировали, что Приморье остается одним из самых сложных и конфликтных регионов страны, где невозможно не принимать в расчет интересы местных элит и протестный потенциал населения.

Николай Проценко