Ситуация на Украине в контексте войны против республик Донбасса — доклад

Центр евразийской интеграции, которым руководит бывший официальный представитель МИД ДНР, политолог Константин Долгов, подготовил доклад «Внутриполитическая ситуация на Украине в контексте войны против республик Донбасса: первое полугодие 2018». Текст дается с небольшими сокращениями.

Текущая внутриполитическая обстановка

Первое полугодие 2018го года для Украины не было переполненным значимыми политическими событиями. В то же время весной повысилась интенсивность внутриполитических конфликтов в связи с разворачивающимся электоральным дискурсом. На политическом событийном поле более-менее чётко вырисовываются следующие значимые реперные точки:

— газовый скандал и акция «Прикрути». Главным событием конца украинской зимы стал отказ «Газпрома» продолжать поставки газа без соответствующего дополнительного соглашения. В Украине это вызвало две волны реакции: возмущение значительной части населения и политической оппозиции, и патриотическое воодушевление официального политикума. Сам скандал продолжился в рамках судебного разбирательства «Газпрома» и «Нафтогаза» в Стокгольмском суде, которое стартовало громко раскрученным в украинских СМИ победным для «Нафтогаза» первичным решением, однако завершилось апелляцией, выигранной «Газпромом». Об этом итоге, как и об отказе суда принять иск «Нафтогаза» по снижению тарифов «Газпрома», сообщали почти исключительно лишь условно оппозиционные украинские СМИ. В целом газовый скандал был представлен в украинском информационном пространстве как значительная, если не эпохальная победа Киева над Москвой. Ещё более громким последствием скандала стала акция «Прикрути», в рамках которой президент Украины, а также политики и эксперты его пула, призвали население Украины снизить потребление газа до возможного минимума. В итоге организаторами акция была объявлена примером национального единения и огромным пи-ар успехом с точки зрения имиджа Украины на Западе. Населением и оппозиционным (как радикальной несистемной, так и легальной номинально-оппозиционной частью) пулом политиков и экспертов акция была оценена противоположным образом; согласно экспертным и массовым опросам, она была преимущественно воспринята как очередной провал официозной пропаганды, сочетающий глупость с пренебрежительным отношением к собственным гражданам.

— изменение статуса военной операции на Донбассе. 30 апреля Порошенко одновременно подписал указы о завершении (изменении формата) «антитеррористической операции» на территории Луганской и Донецкой областей и о начале «операции Объединенных сил по обеспечению национальной безопасности и обороны, отпора и сдерживания вооруженной агрессии Российской Федерации» на той же территории. Единственным реальным итогом изменения должна была стать легализация участия украинской армии в донбасском конфликте. Однако этот формальный эффект был смазан тем, что легализация спустя четыре года особого смысла не имеет: антиконституционный характер использования ВСУ в подавлении восставшего Донбасса к настоящему моменту уже был очевиден даже для поверхностных зарубежных наблюдателей. На уровне социального восприятия смена АТО на ООС и подавно ничего не дала: аббревиатура АТО инерционно и ретроспективно используется как населением, так и политикумом, а также СМИ; в массовом дискурсе по-прежнему в ходу производные от АТО — «атошники», «зона АТО»; значительный пласт законов и подзаконных актов, содержащий эти термины, также остаётся неизменным. Можно утверждать, что на внутреннем уровне это событие прошло либо незамеченным, либо вызвало скептическую реакцию, прежде всего, в экспертной среде: слишком прямолинейной показалась экспертам попытка задним числом замаскировать очевидное даже для неспециалистов нарушение множества законов, в которое была втянута украинская армия. Общий тон комментариев в связи с переименованием военной операции сводился к тому, что армию оправдать, может быть, и удастся, а вот её руководство, как и руководство страны, — вряд ли.

— дело Рубана — Савченко. В начале марта был арестован глава Центра освобождения пленных Владимир Рубан. Вопреки неоднозначности этой фигуры (Рубан выдавал себя и за «генерал-полковника», и за «представителя СБУ», и за главного переговорщика с украинской стороны), обвинения Рубана в подготовке масштабных терактов в центре Киева были восприняты крайне скептически как значительной частью экспертного сообщества, так и большинством населения. Несмотря на то, что Рубан и раньше вызывал в Киеве подозрения как в финансовых махинациях под видом освобождения и обмена пленных, так и в подыгрывании «противнику» (этому способствовали неоднократные выступления Рубана, критически оценивающие военные и политические действия Киева), и на то, что Рубан был задержан на границе с крупным грузом оружия, в его сговор с руководителями республик Донбасса поверили немногие: слишком масштабную картину готовящегося преступления нарисовали украинские силовики во главе с генеральным прокурором Луценко и главой СБУ Грицаком. В результате информационный повод с арестом Рубана уже через несколько дней давал совершенно не тот эффект, который мог бы устроить украинские власти: в экспертной и массовой среде, а также в информационном пространстве активно обсуждалась «очередная попытка Киева замаскировать провалы выдуманной победой». Информационная волна быстро сходила на нет, однако дело продолжилось арестом Надежды Савченко, экс-героиней, освобождённой из российского плена и прошедшей в парламент по списку «Блока Юлии Тимошенко». Её обвинили в соучастии с Рубаном и в самостоятельной подготовке (включавшей планирование, вербовку исполнителей и контроль исполнения) теракта в зале заседаний Верховной Рады. Савченко все обвинения отрицала, что не помешало лишить её депутатской неприкосновенности и арестовать в двадцатых числах марта. Расследование дела Рубана-Савченко не завершено, Рубан и Савченко находятся под арестом, в информационном пространстве дело практически не фигурирует и, вполне вероятно, «придерживается» к более интенсивной фазе предвыборной гонки. В то же время на первом этапе дело не произвело убедительного впечатления ни на экспертное сообщество, ни на население: на арест Рубана первые отреагировали скорее с недоумением, вторые — с безразличием. Арест же Савченко и вовсе превратил всю ситуацию в комическую благодаря подробностям преступных планов экс-героини, озвученным генеральным прокурором Луценко: миномётное обрушение купола Верховной Рады, уничтожение боевыми гранатами правительственной и президентской ложи, добивание выживших из автоматов прозвучали как неправдоподобные элементы сценария компьютерной игры. Среди комментариев первых дней преобладали язвительные рекомендации ввести в перечень средств нападения трансформеров и звёздную имперскую пехоту, а также активная поддержка намерений и целей, инкриминируемых Савченко.

— киевский и львовский погромы. В апреле в Киеве неонацистская организация С14 (Сич) разгромила табор ромов (цыган) на киевской Лысой горе. Погром, осуществлённый в полном соответствии с нацистским отношением к бродячему народу, получил широкую, но неоднозначную огласку. В то время как ряд экспертов, общественных деятелей и журналистов осудили (не всегда последовательно) проявление этнической ненависти и безнаказанность организованной жестокости, ряд украинских телевизионных и электронных СМИ фактически оправдывали действия С14 антиобщественным поведением обитателей ромского табора. Привлечение к инциденту внимания зарубежных правозащитных и политических организаций привело к открытию уголовного дела, однако никто из участников и организаторов погрома не пострадал. В массовом сознании акция была воспринята как свидетельство абсолютной безнаказанности парамилитарных организаций ультранационалистического и неонацистского толка. Организация С14 активно задействована в борьбе украинских властей против внутренних врагов, обозначаемых как «сепаратисты» и «агенты Кремля», а в целом — как «антиукраинские элементы». О связи организации с СБУ неоднократно заявляли как лидеры организации, так и представители СБУ, осуществляющие совместные проекты с боевиками С14. По факту никаких последствий для организаторов и участников погрома не было зафиксировано. Напротив, в мае боевики С14 приняли «наблюдательное» участие в погроме торговой точки на киевской станции метро Лесная. Точка принадлежала выходцам с Кавказа, якобы избившим участника АТО. А в июне по образцу апрельского погрома ромского табора был разгромлен табор ромов во Львовской области. Однако в этот раз погром был на порядок менее «медийным» и более жестоким: напали ночью, с ножами, молотками, битами, ломами; в результате один житель табора был убит, трое (в том числе десятилетний ребёнок) ранены. Нападавшие оказались членами неонацистской организации «Трезвая и злая молодёжь» преимущественно старшего школьного возраста; организация создана и функционирует по тому же принципу, что и С14, Мизантропик Дивижн† и прочие украинские неонацистские организации: идеологической основой является неонацизм, поверхностно замаскированный под украинский этнонационализм, используется нацистская и неонацистская символика, ассоциативные отсылки и подражание НСДАП (напр., ютуб-канал организации назывался «Лемберг (австрийское и немецкое название Львова)-Югенд». Всего в апреле—мае-июне было зафиксировано около десятка погромов в ромских (цыганских) таборах в Киевской, Львовской и Тернопольской областях; каждый раз погромы предварялись требованиями покинуть занятую местность и угрозами со стороны боевиков-неонацистов, политиков и местных властей. Ни один инцидент не расследовался как ксенофобское преступление, все квалифицированы как «локальные конфликты». Все нападения сопровождались поджогами мест обитания ромов; в большинстве случаев, кроме последнего инцидента, на момент нападений в поселениях пребывали преимущественно женщины и дети.

Все погромы, кроме последнего, активно освещались в украинском информационном пространстве как различными СМИ, так и представителями С14: организация явно использовала эти, как и другие (о них ниже), информповоды для закрепления своего медиаприсутствия. Опираясь на негативное восприятие ромов (цыган) значительной частью украинского общества и на объективные противоречия между образом жизни таборных ромов и урбанистической культурой, С14 активно фиксировала за собой нишу борцов за здоровье нации против тех её врагов, которых игнорирует закон и силовики. Последний погром не попадал в пропагандисткую логику, поскольку привёл к гибели одной из жертв; кроме того, прямого участия С14 в нём не было, и, хотя нападение было прямо калькировано с предыдущих погромов, С14 даже противопоставляла свои «мероприятия» этому погрому, доказывая, что не имеет отношения к неонацистам (организацией даже подан иск к некоторым украинским СМИ, обозначившим её как «неонацистскую»). Расчёт на ксенофобию украинцев по отношению к ромам оправдался лишь отчасти: экспертное сообщество не приняло этот посыл, тогда как массовое сознание, преимущественно негативно оценивающее таборный образ жизни ромов, тем не менее, не приняло радикальную агрессию в качестве инструмента разрешения проблемы. Сказался, с одной стороны, трагический исход последнего инцидента (который, несмотря на попытки С14 отмежеваться, в массовом сознании входит в ту же цепь, что и предыдущие погромы), с другой стороны, устойчивый негативный ассоциативный ряд по отношению к погромам, существующий в массовом сознании украинцев. Несмотря на то, что массовые опросы показали не очень высокий уровень сочувствия ромам, сказалось также сформированное негативное отношение к С14 и другим парамилитарным организациям. Впрочем, некоторые эксперты высказали предположение, что избыточно агрессивная активность С14 имеет своей целью оттенить иные ультраправые организации (такие, как различные ячейки «Азова» или «Национального корпуса»), которые на фоне радикальных неонацистов могут попытаться закрепить за собой имидж «умеренных националистов», обладающий определённым электоральным потенциалом. В то же время С14 активно вытесняет с парамилитарного и паралегитимного поля борьбы с «украинофобами и сепаратистами» своих более известных коллег из «Национального корпуса», «Восточного корпуса» и прочих «Патриотов Украины»: напр., параллельно с погромами в мае боевики С14 захватили в Киеве бразильского добровольца Рафаэля Лусварги, участника донбасского сопротивления, ранее отпущенного на свободу одним из киевских судов после вынесения низшей инстанцией обвинительного приговора; в течение апреля—июля С14 нападала на ЛГБТ-прайд в Киеве, на съезд политической партии «Розумна сыла», на киевский торговый центр «Оушен плаза». Все акции широко представлялись в информационном пространстве, последняя рассматривается экспертами как заказная попытка снижения продажной стоимости ТЦ. В целом активизация С14 трактуется в контексте сегментации ультраправого политического пространства и оккупации его уличного среза с фиксацией за С14 статуса наиболее эффективного инструмента уличного влияния.

— инициативы Порошенко. Активность президента Порошенко в сфере публичной политики в принципе не была низкой в течение всех четырёх лет его правления. Однако в свете постоянных попыток реанимации скандалов с оффшорами президента и его так и не проданным бизнесом (концерн «Рошен», телеканал «5й») Порошенко был вынужден активизироваться, чтобы обеспечить своих пропагандистов материалом для позитивирования его имиджа. Наиболее яркими инициативами первого полугодия 2018го года стали создание единой поместной церкви и внесение изменений в Конституцию.

— создание единой поместной церкви — давняя идея, актуализированная ещё В. Ющенко и упоминавшаяся Порошенко и ранее, однако в апреле 2018го года раскрученная в украинском политическом дискурсе в невиданных масштабах. Порошенко инициировал обращение двух непризнанных украинских церквей (Киевского патриархата украинской православной и Украинской автокефальной православной церквей), обращение Верховной Рады и сам написал письмо Константинопольскому патриарху Варфоломею с просьбой предоставить украинской православной церкви автокефалию. С первого же момента инициатива активнейшим образом раскручивалась в СМИ и экспертном сообществе, политики президентского пула высказывались в пользу идеи автокефалии. Однако в итоге вся кампания завершилась без особого успеха для президента: с одной стороны, Константинополем вопрос об автокефалии не может быть решён быстро, так как предполагает согласие всех православных церквей Украины, которого сейчас нет, а патриарх не намерен необдуманными решениями фактически в пользу раскольников (УПЦ КП и УАПЦ) углублять раскол, к тому же не приемлет политического использования церковной жизни; с другой стороны, вопреки массированному информационному давлению на массовое сознание, тема единой поместной церкви не вызвала желаемого отклика у населения Украины. Незначительная часть экспертного сообщества присоединилась к пропрезидентскому политическому и журналистскому пулу, транслируя всяческую поддержку инициативы и строя безоговорочно позитивные прогнозы, согласно которым автокефалия будет предоставлена «единой поместной церкви» уже летом. Большинство экспертов высказываются в совершенно противоположном ключе, отмечая существенные просчёты всей кампании: 1) двумя годами ранее аналогичное обращение Верховной Рады получило вполне однозначный отрицательный ответ Константинополя; 2) президент поддерживает прошение двух непризнанных церквей, тем самым усугубляя раскол; 3) президент прямо заявил о «геополитическом» значении инициативы и подчеркнул, что рассматривает церковный вопрос как часть межгосударственной «гибридной» борьбы Украины и России, тем самым фактически признавшись в филетизме — канонически предосудительном, еретическом смешении церковного и национально-государственного интересов; 4) президент наследует В. Ющенко в самой неудачной части его деятельности: как известно, все без исключения гуманитарные инициативы Ющенко, в т. ч. и церковные, стали символом его почти полной беспомощности в политической сфере. Главным негативным эффектом стало безразличие к теме общественного мнения: опросы, спровоцированные громкой медийной раскруткой инициативы, показали, что даже среди религиозных граждан Украины почти половина совершенно безразлична к теме единой поместной церкви, а в масштабах всего населения равнодушных больше половины, в то время как число сторонников и противников приблизительно равно (необходимо учитывать абсолютную лояльность госвласти фирм, проводивших опросы) с чётко фиксируемой тенденцией регионального раскола: в поддержку автокефалии по-президентски высказываются в западных и (меньше) центральных областях, тогда как на востоке и на юге либо категорически не приемлют инициативу Порошенко, либо равнодушны к ней. По оценкам экспертов, инициатива завершилась заметным пи-ар-провалом ещё до принятия решения Константинопольским патриархатом: изначально президент и его пропагандисты утверждали, что в отношении создания единой поместной церкви существует принципиальное единство как в церковном и политическом мире, так и в обществе; результат опроверг эти утверждения.

— изменение Конституции. Ещё в марте 2018го года Порошенко актуализировал в политическом дискурсе тезис о необходимости конституционного закрепления евроатлантических устремлений Украины. По утверждению президента, если в преамбуле Конституции будет указано, что Украина имеет своей стратегической целью вступление в НАТО и Европейский Союз, то это позволит «зацементировать евроатлантический курс государства» и удержит все последующие правительства от попыток его изменить. Инициатива также получила массированную информационную поддержку: президентский пул сосредотачивался на том, что иного будущего, кроме евроатлантического, у Украины нет, а конституционное его закрепление усилит защиту Украины от попыток России втянуть страну в свою орбиту; в то же время функционеры НАТО и ЕС получат «чёткий сигнал» об устойчивости намерений Украины и будут реагировать на эти намерения более благосклонно.

Инициативу постигла почти та же судьба, что и затею с поместной церковью. Экспертное сообщество расценило актуализацию темы как очередной (и снова неудачный) электоральный пиар, общественное мнение, традиционно расколотое по интеграционным вопросам на три неравные части (приблизительно равное после 2014го года количество убеждённых сторонников и противников -25%-27% и почти 50% безразличных и неопределившихся), встретило инициативу с недоумением. Надо отметить, что пропагандистская активность развивалась в плоскости, параллельной общественному восприятию: никто из пропагандистов, равно как и сам президент, не пытался объяснить, почему ни одна из стран, вошедших в НАТО и ЕС за последние 10−15 лет, подобных изменений в конституцию не вносила, ограничиваясь принятием соответствующих законов; каким образом внесение изменений в конституции переломит совершенно однозначное и неоднократно выраженное нежелание как НАТО, так и ЕС принимать Украину в свой состав в обозримом будущем; наконец, почему именно эту задачу стране необходимо рассматривать как первоочередную. И экспертное сообщество, и население, в том числе и сторонники вступления, критически оценили эффективность подобной меры, поскольку известно, что для вступления как в ЕС, так и НАТО, необходимо прежде всего соответствие целому ряду стандартов в различных сферах, до которых Украине объективно очень далеко.

В то же время тематика евроатлантической интеграции традиционно является одной из наиболее востребованной в украинской электоральной борьбе ещё с 90-х годов. В этом смысле Порошенко продолжает линию реанимации привычных информационных поводов и пи-ар-конструктов, что безошибочно распознаётся всеми социальными агентами как элемент предвыборной борьбы. Вопреки иллюзии кардинальных изменений политического поля Украины фундаментальная зависимость электоральных процессов от информационно-пропагандистского давления сохраняется, а это подталкивает основных электоральных игроков обращаться к уже наработанным темам из опасений, что новые темы будет сложно актуализировать в аполитичном массовом сознании кризисного общества.

— убийство Бабченко. В конце мая СБУ провела спецоперацию по инсценировке убийства российского журналиста Аркадия Бабченко, проживавшего в Киеве. В течение суток тема убийства Бабченко массированно раскручивалась СМИ, а на следующий день глава СБУ предъявил публике живого Бабченко и сообщил о том, что проводилась спецоперация по противодействию российским спецслужбам. Последние якобы заказали убийство оппозиционного журналиста как «пробное» в целой серии (около трёх десятков) планировавшихся заказных убийств. СБУ задержала завербованного российскими спецслужбами гражданина Украины и инсценировала все дальнейшие события для сохранения жизни Бабченко. В спецоперации были задействованы собственно глава СБУ, генеральный прокурор, сам Бабченко и оперативники. МВД Украины не обладало информацией об операции. «Жертва» и организаторы спецоперации заявили о её полном успехе, обнародовали позднее два варианта списка потенциальных жертв и удостоились похвалы от президента Украины. Реакция экспертного сообщества, медиасферы, населения и внешних наблюдателей была совершенно иной. Абсолютное большинство экспертов оценили спецоперацию крайне негативно, сочтя её бессмысленным представлением; медиа-деятели, в том числе и многие друзья Бабченко, резко осудили как саму идею, так и её исполнение СБУ, а также участие в мероприятии самого Бабченко. Те эксперты, кто не высказал резкого осуждения, тем не менее отмечали невразумительность целей операции. Население восприняло событие как пропагандистскую акцию, не придав ей особого значения: сказался общий низкий уровень доверия к публичной деятельности СБУ, а также низкий уровень известности Бабченко у неспециализированной украинской публики. В то же время история получила негативные оценки со стороны международных правозащитных организаций, журналистских союзов, а также ОБСЕ. По итогу пи-ар-повод превратился в свою противоположность и привёл к заметным репутационным потерям Украины в глазах западного сообщества (СБУ в частности и украинскую власть в целом в Евросоюзе многие стали обвинять в производстве «фейк-ньюз»), тогда как внутри страны убийство Бабченко было воспринято как обыденное продолжение иррациональной публичной деятельности украинских силовиков и пропагандистов.

— отчёт и конференция ОБСЕ о свободе слова в Украине. Кейс с Бабченко отдельно упоминался на конференции ОБСЕ о свободе слова в Украине. Представитель ОБСЕ Арлем Дезир и в отчёте, и в своём докладе упомянул о трудностях в работе украинских журналистов в ЛДНР и Крыму, однако основное внимание уделил нарушениям свободы слова собственно в Украине. В частности, он сосредоточился на кейсах убийств Бузины, Веремия, Шеремета, аресте Вышинского, Коцабы, государственных атаках на «Вести», «Страну», «Схемы», «Интер», «РИА Новости Украина», нападениях на журналистов и депортациях журналистов, конфликте властей и НСЖУ, отдельно остановившись на законе об «отрицании агрессии РФ» и деле Бабченко, которые Дезир осудил особо. Конференция вызвала большой скандал в украинском политикуме; Комитет ВР Украины по вопросам свободы слова и информационной политики в специальном заявлении обвинил ОБСЕ в участии «в гибридной агрессии России против Украины» и осудил конференцию, на которой, по мнению депутатов, должны были выступать «специально приглашённые российские пропагандисты» (не специально приглашённых, а просто пожелавших присутствовать на конференции журналистов российских изданий не пустили на территорию Украины). В экспертном и журналистском сообществе реакция властей была расценена как углубление раскола между украинским государством и значительной частью украинских журналистов, как относящихся к условным «пророссийским» кругам, так и попросту критически настроенных по отношению к властям. Такая позиция была достаточно масштабно транслирована по различным информационным каналам, чтобы получить поддержку и среди населения. Наступление украинской власти на СМИ становится тем более очевидным, чем ближе выборы; в то же время постепенно усиливается и противодействие властям. Если в 15-м — 16-м году арестованным или подвергшимся нападению журналистам не на что было надеяться в смысле поддержки или защиты, то сегодня определённая часть электоральных противников президента и его пула раскручивают каждый кейс ограничения свободы слова. Во многом именно поэтому не получил поддержки законопроект о внесудебном блокировании любых интернет-источников, «угрожающим национальной безопасности в информационной сфере».

— доклад ООН об убийствах на Донбассе. Вышедший в марте 2018 года 22й доклад управления Верховного комиссара ООН по правам человека, в котором указывается, что безусловное большинство мирных жертв вооружённого насилия на Донбассе — это жертвы ВСУ, в украинском информационном пространстве проигнорировали провластные СМИ. В докладе были и другие важные и крайне невыгодные для украинской стороны пункты: незаконные аресты и пытки СБУ, незаконное сотрудничество СБУ с С14, «Национальным корпусом» и интернет-ресурсом «Миротворец», а также фактическое лишение избирательного права полутора миллионов переселенцев. Кроме оппозиционных ресурсов, о докладе сообщили только два украинских новостных агентства, сосредоточившиеся на количестве погибших и на якобы невозможности определить сторону, ответственную за большинство жертв среди гражданских. Власти Украины не отреагировали на доклад, демонстрируя, как и ранее (например, реакция на обвинения «Эмнести интернешнл», «Хьюман райтс уотч»), индифферентность к позиции международных организаций, не представляющих для Киева политического интереса.

— провал голосования за «президентский» Центризбирком. В начале июля 2018 года Верховная Рада провалила голосование по назначению нового состава Центризбиркома. Кандидатуры, которые выносились на голосование, представляют преимущественно президентский круг, за исключением трёх кандидатур от «Народного фронта» А. Яценюка. Тем не менее, голосование провалил именно «Народный фронт»: «против» голосовали «Батькивщина» Юлии Тимошенко и «Оппозиционный блок», а «Народный фронт» попросту не дал необходимые голоса. Это сделано для того, чтобы Порошенко не мог распустить Верховную Раду, объявив досрочные выборы: в следующий раз голосовать за обновление ЦИК будут только в сентябре, когда начнётся последнее полугодие полномочий Порошенко. Права роспуска парламента в этот период президент не имеет. «Народный фронт» досрочных выборов боится, поскольку не имеет ни малейших шансов пройти в новый состав парламента, а потому уклоняется от коалиционного голосования. В сочетании с расколом внутри президентской фракции (собственно между «Солидарностью» Порошенко и «УДАРом» Кличко) вторая линия коалиционного раскола выглядит симптоматичной. Тем более, что роспуск парламента может произойти автоматически, если из коалиции выйдет, например, всё тот же Блок Порошенко. Так или иначе, экспертное сообщество расценивает парламентский раскол как очевидный показатель старта электоральной борьбы, в которой действующему президенту со своими сторонниками придётся противостоять фактически всем остальным политическим силам. При этом противостоящие президенту политические силы обвиняют его в намерении сконструировать полноценную диктатуру, вначале переформатировав под себя ЦИК, а затем с его помощью сфальсифицировав и президентские, и досрочные парламентские выборы в свою пользу (аналогичное намерение усматривают и в попытке ввести внесудебное блокирование интернет-источников за «угрозу национальной безопасности»).

— заявление Тимошенко о сговоре Порошенко с руководством ЛДНР. Юлия Тимошенко, в данный момент — основная конкурентка Порошенко на предполагаемых выборах, — в своём выступлении на одном из телеканалов заявила, что ей стало известно о договорённостях Петра Порошенко с руководителями непризнанных республик Донбасса. Договорённости подразумевают исключительную интенсификацию боевых действий на Донбассе, которая позволит Порошенко ввести военное положение (как минимум на территориях Донбасса). Тимошенко убеждала слушателей в том, что на выборах у Порошенко при любых обстоятельствах нет никаких шансов на победу, и поэтому он любой же ценой стремится эти выборы не допустить. Военное положение действительно удобный инструмент, однако большая война для него не нужна, президент может ввести его на ограниченной территории, опираясь на закон о реинтеграции Донбасса и указ о проведении «операции объединённых сил» вместо «АТО». В экспертном сообществе заявление Тимошенко расценили как возвращение к эффективному имиджу «рубящей сплеча» электоральной противницы президента. В то же время значительной частью населения заявление было воспринято как констатация очевидности: образ Порошенко, готового пойти на любые преступления ради сохранения власти, в равной степени актуален и для «патриотической», и для «сепаратистской» части украинских граждан. И эксперты, и население интерпретируют заявление Тимошенко как переход к активной фазе предвыборной борьбы: от агитации к столкновению. Содержательно всерьёз заявление рассматривают только ультраправые, поскольку лишь они способны предположить не только готовность Порошенко сговариваться с руководством ЛДНР, но и куда менее реальную готовность руководителей ДНР и ЛНР сговариваться с Порошенко.

ИТАК, текущая украинская внутриполитическая ситуация в первом полугодии 2018 представлена: 1) провалом президентских инициатив: акции «Прикрути», создания единой поместной церкви, внесения изменений в Конституцию, обновления состава ЦИК; 2) номинальной заменой «АТО» операцией объединённых сил; 3) резкой активизацией неонацистских организаций; 4) атаками электоральных конкурентов на президента Порошенко; 5) рядом громких и бессмысленных операций СБУ (дело Савченко-Рубана, «убийство» Бабченко; 6) докладами ОБСЕ и ООН, критикующие украинскую власть

Фоном указанных реперных точек стали: 1) постепенное нарастание электоральной борьбы (с задействованием внешней рекламы, агитационных мероприятий и телепрограмм, пропагандистских интернет-волн); 2) активизация ультраправых организаций с одновременным их постепенным разграничением на «управляемых», т. е. ставящих политические задачи и сотрудничающих с политиками («Национальный корпус», «С14») и «неуправляемых», т. е. криминально-неонацистских («Мизантропик дивижн»†, «Сокол») — разграничение номинальное, но важное с точки зрения изменения риторики украинских правоохранителей в отношении «праворадикальной угрозы»; 3) нагнетание различными субъектами дискурса «просвещённой диктатуры», необходимой для выведения Украины из глубокого кризиса; 4) борьба претендентов на лидерство за покровительство и электоральные гарантии внешних акторов.

Украинская политическая ситуация в целом складывается из следующих компонентов: 1) старт электоральной гонки и представление электоральных проектов; 2) расколы и трансформация политических союзов; 3) позиционирование в отношении Донбасса; 4) позиционирование в отношении России; 5) позиционирование в отношении США; 6) политическая повестка регионов.

Политические силы и политические фигуры (краткий обзор и рейтинги)

С учётом общей политической ситуации первоочередную значимость сегодня имеют именно политические фигуры, в частности, потенциальные кандидаты в президенты и их союзники. Политические силы с большой вероятностью изменят своё расположение в политическом пространстве к сентябрю, и эти изменения будут определяться политическими событиями и договорённостями августа. Борьба парламентских сил будет ориентирована на поддержку или сопротивление лидерам президентской гонки. Наиболее значимыми будут взаимоотношения внутри коалиции между «Солидарностью» Порошенко и УДАРом Кличко, а также между этими двумя силами и «Народным фронтом» Яценюка. Группа «Воля народа», объединение «Самопомощь», Радикальная партия Олега Ляшко не будут играть самостоятельной роли, как и группа «Партия Возрождение» и Объединение УКРОП, выполняя функции присоединения к основным игрокам. К ним, помимо коалиционных сил, относятся «Батькивщина» Юлии Тимошенко и «Оппозиционный блок» Юрия Бойко. Сегодняшнее положение перечисленных политических сил не позволяет делать какой-либо точный прогноз на сентябрь, однако можно утверждать, что в рамках электоральной борьбы за президентский пост: 1) исключён союз «Батькивщины» с любой политической силой БПП; 2) низка вероятность поддержки «Народным фронтом» кандидатуры от БПП; 3) велика вероятность согласованной работы «Оппозиционного блока» и БПП для недопущения иных конкурентов во второй тур; 4) Радикальная партия, «Самопомощь», УКРОП и «Возрождение» будут работать на кандидатов от других политических сил независимо от выдвижения или невыдвижения собственных кандидатов. Центром притяжения для Радикальной партии и «Возрождения» может быть БПП или «Оппозиционный блок», для «Самопомощи» и УКРОПа — «Народный фронт».

Политические фигуры — потенциальные кандидаты в президенты и их значимые союзники/противники:

Пётр Порошенко. Обладает низким рейтингом, крайне высоким антирейтингом (заметно более 50%) и высоким негативным балансом доверия. В то же время имеет беспрецедентный (хоть и не внеконкурентный) доступ к двум основным внутренним электоральным ресурсам: к регулированию информационного пространства (к насыщению его необходимыми месседжами и к блокированию неугодных акторов в этом пространстве) и к силовым структурам. Как действующий президент, участвует в электоральной гонке постоянно; в 2018-м предпринял несколько откровенных, хотя и «поисковых», электоральных инициатив. Имеет сложные отношения с рядом украинских олигархов и основательно подпорченное реноме на Западе. Среди наиболее значимых фигур, способных поддержать Порошенко, стоит назвать армейский генералитет и руководство СБУ, главу администрации президента Игоря Райнина, генерального прокурора Юрия Луценко, олигархов Рината Ахметова и Виктора Пинчука. В то же время министр обороны Степан Полторак имеет прочные связи с Арсеном Аваковым и Арсением Яценюком, и поэтому не может считаться однозначным союзником Петра Порошенко; генеральный прокурор Юрий Луценко неоднократно расходился с ослабевшими союзниками и патронами в критический момент, поэтому также надёжным союзником считаться не может. Таковыми можно назвать лишь главу СБУ Василия Грицака и военного прокурора Анатолия Матиоса¸ однако они не являются самостоятельными политическими фигурами, хотя и обладают доступом к силовым ресурсам. Колебания рейтинга могут быть значительными в зависимости как от пред-электоральной активности кандидата, так и от событий в стране. Один из ключевых для рейтинга Порошенко факторов — поддержка США — пока неопределим: есть определённые негативные для Порошенко сигналы, однако принципиального отказа поддержать его кандидатуру нет.

Виталий Кличко. Выдвигаться лично в президенты не намерен (шансы близки к нулю), однако не определился и с поддержкой Порошенко, с которым фактически состоит в одном политическом блоке. В максимальной степени зависим от своих финансистов, прежде всего зарубежных; самостоятельностью не обладает, однако имеет определённый потенциал как инструмент электоральной поддержки другого кандидата.

Владимир Гройсман. На фоне крайне нестабильного рейтинга Петра Порошенко всё больше дистанцируется от последнего. Решения о самостоятельном баллотировании не принял, однако действует в электоральной логике: навязчиво рекламирует все сколько-нибудь позитивируемые решения своего Кабинета Министров, демонстрирует независимость от президента и т. д. Самостоятельной силы не представляет, однако обладает определённым политическим ресурсом, в том числе — политико-бюрократическим на местах, в регионах, вплоть до возможностей влияния на избирательные комиссии. Может стать альтернативным кандидатом от коалиции, если Порошенко не удастся выйти из «нулевого» рейтинга и заручиться поддержкой западных акторов.

Арсен Аваков. Лично принимать участие в выборах не будет, однако является, как глава МВД, обладателем одного из наиболее значимых электоральных ресурсов — силового, причём той его разновидности, которую (в отличие от армейского ресурса Порошенко) можно легально применять во время выборов: Национальная полиция и Национальная гвардия. Обе структуры вправе препятствовать массовым беспорядкам; Национальная гвардия, будучи с 2014го вовлечённой в конфликт на Донбассе, имеет на своём вооружении бронемашины, танки, авиацию и артиллерию. Даже с учётом того, что готовность выполнять приказы Авакова в этих структурах не является стопроцентной, она в любом случае значительно превосходит готовность выполнять приказ любых других должностных лиц, в том числе и президента. Сегодня Нацгвардии способны противостоять только Вооружённые силы Украины, которые не представляют собой монолитно функционирующую единицу, а, напротив, заметно разобщены и деморализованы. Кроме того, в плоскости влияния и контроля Авакова находятся и разнообразные боевые отряды ультранационалистических организаций, в частности, легализованный «Национальный корпус» (политическое представительство полка «Азов») и множество его легализованных и нелегальных подгрупп, таких как «Восточный корпус», а также отдельные сегменты «Правого сектора»*† (организация запрещена в РФ). В то же время контроль Авакова над этими структурами не является абсолютными, на использование этого ресурса претендуют в различных масштабах СБУ и Администрация президента; наконец, существуют разновидности ресурса — «С14», «Белый молот», «Сокол», «ОУН» и другие уличные парамилитарные организации, — аффилированные с другими политическими фигурами и силами, не связанными с Аваковым.

Юлия Тимошенко. Лидер пред-электоральной гонки, усилившая активность на фоне внутренних конфликтов коалиционных политиков и обнуления доверия всем более-менее политическим фигурам и политическим институтам. Жёстко противопоставляет себя олигархату и, прежде всего, президенту Порошенко (конфликт с которым тянется у Тимошенко с 2005го года), обвиняя его как в сговоре с олигархами, так и в сговоре с руководством республик Донбасса и России ради получения сверхприбылей от войны. Одновременно с этим настаивает на своей способности и готовности к переговорам с любыми внешними акторами «в интересах страны». В 2018 м году является наиболее активным политиком во внепарламентском пространстве, огромное внимание уделяет работе с социальными сетями и лидерами мнений. Популяризует предположения о предстоящих переговорах с руководством США, в которых она попытается добиться для себя поддержки взамен не оправдавшему доверия Порошенко. При этом не пользуется поддержкой в Европе. Вопреки тому, что известна нарушением договорённостей, Тимошенко имеет большой выбор потенциальных союзников внутри страны как из числа олигархов (напр., Игорь Коломойский, Константин Григоришин, Сергей Тарута, Виктор Балога, временно ушедший в тень Виктор Медведчук, а после конфликта с Порошенко и Аваковым — даже Дмитрий Фирташ), так и из числа значимых политических деятелей, включая, вопреки испорченным в 2014 м отношениям, бывших союзников по партии (Александр Турчинов, Арсен Аваков, Арсений Яценюк, Андрей Парубий, находящаяся под арестом Надежда Савченко). В то же время Тимошенко считается наиболее опасной противницей большинством украинской политической элиты в силу неуёмных финансовых и политических аппетитов, а также по причине злопамятности и готовности пренебрегать условными правилами политической игры ради уничтожения противников и обидчиков. Поэтому против неё может быть организована наиболее устойчивая и мощная анти-коалиция, в которую войдёт широкий спектр политиков, от пропрезидентской группировки до националистов из «Свободы» и номинальных представителей востока Украины из «Оппозиционного блока». Для Тимошенко ситуация осложняется тем, что она практически не имеет доступа к традиционно значимому для украинских выборов ресурсу телевизионных СМИ. Выгодным элементом электоральной позиции могла бы стать отстранённость Тимошенко от всех скандалов послепереворотных лет и дистанцирование от действующей политической элиты, однако эта выгода во многом нивелируется её политическим и электоральным допереворотным бэкграундом.

Анатолий Гриценко. Второй по активности пред-электорального раскручивания после Тимошенко. Обладает определённым медиа-ресурсом (ряд печатных изданий, доступ к нескольким телеканалам) и мощным социологическим ресурсом (одна из 4х крупнейших социологических фирм, «Центр имени Разумкова»), а также тесной связью с определёнными кругами политической и финансовой элиты США. Хронические проблемы с имиджем и отсутствие доступа к административно-бюрократическому ресурсу почти не оставляют Гриценко шансов на эффективное проведение электоральной кампании, однако при получении серьёзной зарубежной поддержки картина кардинально изменится. Плюсом, который может использовать Гриценко, является его непричастность к постпереворотной политике и, одновременно, отсутствие значимого допереворотного политического шлейфа, т.к. его пребывание на посту министра обороны при Ющенко фактически прошло незамеченным. Очевидным минусом можно считать «кабинентный» имидж, который, впрочем, как показывает пример Яценюка, приговором (как и любой имидж) не является.

Арсений Яценюк. После ухода с премьерского поста из политики практически самоустранился, в публичных мероприятиях не участвует, однако активно руководит своей политической силой, «Народным фронтом». Само по себе объединение имеет по факту нулевой рейтинг, но до тех пор, пока входит в парламентскую коалицию, обладает рычагами воздействия на политическую ситуацию. Сам выдвигаться на президентский пост не станет, однако вместе с соратниками по НФ Александром Турчиновым, Арсеном Аваковым и Андреем Парубием окажет более чем заметное воздействие на ход выборов своей поддержкой (или противодействием) тому или иному кандидату. Пока неясна судьба самих выборов, сложно прогнозировать и действия Яценюка, но вполне вероятно как его участие на стороне Порошенко против Тимошенко, так и обратный вариант.

Александр Турчинов. Будучи главой СНБО, обладает значительным организационным ресурсом, вплоть до возможности перехвата силового ресурса президента, поскольку имеет прямые контакты с армейским руководством и руководством СБУ, причём, что особенно важно, с руководством второго звена, непосредственно отвечающим за выполнение высших приказов. Это позволяет при определённых обстоятельствах Турчинову как препятствовать выполнению приказов главнокомандующего и высших чинов ВСУ и СБУ, так и напрямую влиять на действия военных и сотрудников СБУ. Имеет краткосрочный, но крайне важный (в силу эффективности) опыт руководства вооружёнными силами и всеми силовыми структурами в период исполнения обязанностей президента сразу после переворота: тогда Турчинов сумел добиться выполнения неоднозначных приказов, таких как, с одной стороны, раздача оружия добровольческим ультраправым отрядам, с другой стороны, запрет на открытие огня в Крыму. Кроме того, пользуется хотя и неочевидной, но заметной поддержкой американских политических кругов, в том числе за счёт связей, возникших благодаря религиозной деятельности Турчинова. Намерения участвовать в президентских выборах не декларировал, однако весной 2018го продемонстрировал ограниченность своей лояльности президенту Порошенко, несколько раз отказавшись возглавить его предвыборный штаб. Несмотря на то, что вместе с Яценюком, Аваковым, Парубием, Пашинским и рядом других активных деятелей Евромайдана вышел из состава «Батькивщины» и создал «Народный фронт», сохраняет связи с Тимошенко и вполне способен поддержать её президентские амбиции при определённых условиях (в частности, при сохранении или наращивании электорального рейтинга Тимошенко и получении ею поддержки американских акторов, а также при согласовании позиции с Аваковым и Пашинским). В то же время способен и сам принять участие в президентских выборах, а также взять на себя лидерскую роль в чрезвычайной ситуации — так, как сделал это в 2014-м. Одна из наиболее серьёзных и трудно просчитываемых фигур в украинской политике.

Андрей Парубий. Самостоятельной фигурой не является, однако, с одной стороны, способен быть почти идеальным исполнителем ролей второго звена (напр., «комендант Евромайдана»), с другой стороны, обладая организационным и медийным ресурсом в силу занимаемого поста спикера Верховной Рады, может препятствовать многим решениям и схемам высшего политического руководства (прежде всего — президента Порошенко и премьера Гройсмана). В случае необходимости может и возглавить парламентское сопротивление Порошенко, если таковое возникнет, и погасить любые неподконтрольные процессы в Верховной Раде. Сохраняет связи с ультранационалистическими кругами и партиями ещё со времён своей принадлежности к неонацистской «Социал-Националистической Ассамблее», породившей как политические партии «Свобода» и «Национальный корпус», так и многочисленные организации и отряды уличных неонацистов. Предположительно, имеет влияние на некоторые действующие сегодня ультранационалистические боевые группы. Находится в политической орбите Арсена Авакова, Александра Турчинова и Сергея Пашинского.

Юрий Бойко. Глава «Оппозиционного блока» ведёт невыраженную пред-электоральную подготовку, упирая, с одной стороны, на критику власти, с другой стороны, стараясь эту критику не персонализировать, поскольку ещё не ясно, с кем из власти может понадобиться тактический союз. Бойко не скрывает, что главными стержнями его кампании будут экономические преобразования (здесь предполагается акцентировать на изначальной экономической ориентированности в прошлом «Партии регионов», а сегодня — политиков, составляющих костяк «Оппозиционного блока») и кардинальные изменения в отношениях Киева с Донбассом. Однако последние, кроме общего посыла «необходим мир», никак не конкретизируются, поскольку Бойко и «Оппоблок» в значительной мере воспроизводят официальный дискурс о «сепаратистах», «российской агрессии», «АТО», «оккупации» и так далее. Бойко многие действия согласовывает с Порошенко в целях обеспечения безопасности собственного бизнеса и бизнеса других олигархов «Оппозиционного блока»; этим объясняются предположения о готовности Бойко разыгрывать совместные политические и, в частности, электоральные сценарии вместе с Порошенко. Во многом именно это является причиной дистанцирования от Бойко и его группы в «Оппоблоке» Михаила Добкина и Александра Вилкула; в последние месяцы наблюдается определённое охлаждение между Бойко и «православным олигархом» Вадимом Новинским, недовольным тем, что Бойко не был достаточно категоричен в кейсе с попыткой Порошенко добиться от Константинополя создания единой поместной церкви на Украине. Нет никакой гарантии, что перечисленные трое поддержат Бойко в качестве кандидата в президенты; возможно, сам Бойко примет решение отказаться от участия в пользу одного из указанных политиков.

Олег Ляшко. Вопреки полной политической несамостоятельности, представляет собой эффективный политический и электоральный инструмент. Как кандидат в президенты, способен оттянуть на себя достаточно большой процент голосов, аккумулировав голоса самых разных групп населения, от пенсионеров до молодёжи. Легко меняет идеологические и риторические ориентиры, готов к исполнению любых политических сценариев, даже невыгодных с точки зрения персонального имиджа. Тесным образом связан с олигархами Ахметовым, Фирташем и Лёвочкиным, а также с Бойко и Порошенко, несмотря на демонстративно разыгрываемые конфликты с ними. Благодаря скандальному имиджу, имеет почти гарантированный доступ на телевидение, что также повышает его эффективность как электорального инструмента.

Вадим Рабинович. Вопреки обладанию значительным медийным ресурсом (телеканал НьюсВан), является заурядным политическим авантюристом и участие в выборах рассматривает как своеобразный «стартап», фактически предлагая свои услуги по оттягиванию голосов. Предположительно намерен работать против кандидатов от «Оппозиционного блока»; союзники (заказчики) пока трудно определимы. В зависимости от изменения рейтинга способен стать основным непредсказуемым элементом электоральной гонки.

Такие кандидаты, как Надежда Савченко, Николай Кохановский, Андрей Садовой, Олег Тягнибок, Роман Бессмертный, Владимир Зеленский, Дмитрий Ярош, Андрей Билецкий и другие на данный момент не являются сколь-нибудь значимыми электоральными фигурами. Исключение составляют Святослав Вакарчук и Евгений Мураев: оба обладают хорошим электоральным фундаментом, который при надлежащей технологической обработке может привести их в тройку электоральных лидеров.

ИТАК, наиболее значимыми политическими фигурами на Украине в первом полугодии 2018 года являются потенциальные кандидаты в президенты Юлия Тимошенко, Пётр Порошенко, Юрий Бойко, Анатолий Гриценко, Владимир Гройсман, Олег Ляшко, а также способные воздействовать на ход и результат выборов Арсен Аваков, Александр Турчинов, Арсений Яценюк, Андрей Парубий, Юрий Луценко.

Электоральный (ситуативный) прогноз

Аккумулированные данные социологических опросов ведущих социологических фирм Украины (КМИС, Центр Разумкова, Социальный мониторинг, Демократические инициативы), а также собственных социологических данных на конец первого полугодия 2018го, позволяет говорить о следующем рейтинговом соотношении[1]:

1) рейтинг выбора

Ю. Тимошенко — 13% (24%)

Ю. Бойко — 6% (12%)

А. Гриценко — 6% (11%)

О. Ляшко — 5% (10%)

С. Вакарчук — 5% (10%)

Е. Мураев — 5% (10%)

В. Рабинович — 5% (10%)

П. Порошенко — 5% (9%)

М. Добкин — 5% (8%)

А. Турчинов — 5% (8%)

В. Гройсман — 5% (8%)

А. Вилкул — 4% (6%)

В. Кличко — 3% (5%)

А. Садовой — 1% (3%)

А. Яценюк — 1% (3%)

2) рейтинг анти-выбора (не проголосуют ни при каких обстоятельствах)

П. Порошенко — 47%

А. Яценюк — 31%

В. Кличко — 25%

В. Гройсман- 25%

О. Ляшко — 22%

А. Турчинов — 19%

Ю. Тимошенко — 15%

Ю. Бойко — 14%

А. Садовой — 12%

А. Вилкул — 10%

В. Рабинович — 8%

М. Добкин — 8%

А. Гриценко — 8%

С. Вакарчук — 6%

Е. Мураев — 6%

По рейтингам второго тура ситуация такова: П. Порошенко проигрывает всем, кроме В. Кличко, А. Турчинова и А. Яценюка; Ю. Тимошенко незначительно проигрывает А. Гриценко, А. Садовому и В. Рабиновичу; Ю. Бойко проигрывает В. Рабиновичу, М. Добкину, Е. Мураеву, С. Вакарчуку и Ю. Тимошенко; О. Ляшко проигрывает всем, кроме П. Порошенко, А. Турчинова, А. Яценюка и А. Гриценко (расхождения в пределах ошибки); А. Гриценко проигрывает В. Рабиновичу, Е. Мураеву, С. Вакарчуку и О. Ляшко (расхождения в пределах ошибки). Наиболее перспективными «кандидатами второго тура» можно условно считать Ю. Тимошенко, А. Гриценко, С. Вакарчука, В. Рабиновича, Е. Мураева; наименее перспективными — А. Турчинова, А. Яценюка, П. Порошенко. Перспективность оценивается без учёта внеэлекторальных рычагов.

В то же время колебания рейтингов очень высоки у всех кандидатов, кроме Ю. Тимошенко, А. Гриценко и С. Вакарчука; строить прогнозы на основании весенних и июньских рейтингов невозможно. С учётом особенностей украинской политической ситуации любые прогнозы, построенные на последующих рейтингах, будут обладать крайне низкой вероятностью в силу избыточной значимости множественной сети неалгоритмизуемых процессов и обстоятельств.

Победу в первом туре без использования внеэлекторальных рычагов (т.е. без фальсификаций, запугивания основных конкурентов и т. д.) не способен одержать ни один из кандидатов. Это положение может измениться лишь при условии: а) резких и кардинальных изменений в ситуации на Донбассе; б) консолидации основных фигур поддержки и конкурентов по электоральному сегменту вокруг одного кандидата (напр., А. Авакова, А. Турчинова, А. Парубия, А. Яценюка, П. Порошенко — вокруг В. Гройсмана или А. Гриценко; тех же без Порошенко и с Гройсманом — вокруг Ю. Тимошенко и т. д.). Вероятность выполнения условия Б минимальна; вероятность выполнения условия, А — не менее 30%, однако функциональность условия слишком зависит от конкретного характера изменений.

Наиболее значимыми факторами электорального успеха будут: доступ кандидата к медийному ресурсу (лидеры — П. Порошенко, А. Гриценко, В. Рабинович, Е. Мураев); доступ кандидата к силовому ресурсу (в т.ч. парамилитарным ультраправым группировкам) (лидеры — П. Порошенко, любой кандидат, поддержанный Аваковым-Турчиновым); доступ кандидата к местному ресурсу (мэры и теризбиркомы) (лидеры — В. Гройсман, Ю. Тимошенко, В. Рабинович, Е. Мураев, А. Аваков, А. Турчинов); позиция кандидата по Донбассу (лидеры — Ю. Тимошенко, Ю. Бойко, В. Рабинович); зарубежная поддержка кандидата (США и ЕС) (лидеры — А. Гриценко, С. Вакарчук. Ключевыми фигурами поддержки будут А. Аваков, А. Турчинов, С. Полторак, В. Грицак, А. Билецкий, А. Парубий, Ю. Луценко, способные обеспечить поддерживаемого кандидата минимум двумя из перечисленных ресурсов.

Наиболее вероятные электоральные сценарии (при условии, что выборы состоятся в срок и с учётом внеэлекторальных рычагов) — приводятся по снижению относительной вероятности осуществления:

• Выход во второй тур Ю. Тимошенко и А. Гриценко. Возможен при получении А. Гриценко западной поддержки, доступа к медийному и административному ресурсу, а также хотя бы частичной поддержки украинского олигархата. Фактически подразумевает поддержку А. Гриценко действующим президентом и его пулом. Если вокруг Ю. Тимошенко аккумулируются со своими ресурсами лидеры «Народного фронта» и минимум два олигарха из первой десятки, она побеждает в выборах. Однако итогом будет не приход Тимошенко в президентское кресло, а интенсивный политический конфликт с задействованием улицы, который далеко не сразу будет погашен силовыми ресурсами А. Авакова и А. Турчинова. Отсутствие этих ресурсов не позволит Ю. Тимошенко защитить свой результат. В свою очередь, победа А. Гриценко возможна лишь при массированном информационном давлении на избирателей и применении силового ресурса (либо военного, при поддержке П. Порошенко, либо вышеуказанного, при поддержке А. Авакова) для фиксации победы. Важнейшим фактором в этом сценарии станет прямая поддержка одного из кандидатов американским руководством. При замене А. Гриценко С. Вакарчуком победа последнего потребует минимальных усилий по защите и почти с абсолютной вероятностью не приведёт к масштабному внутриполитическому конфликту; однако гораздо больших ресурсов потребует выход С. Вакарчука во второй тур.
• Выход во второй тур Ю. Тимошенко и П. Порошенко. Возможен при консолидации вокруг П. Порошенко всех силовиков (включая А. Авакова, А. Турчинова и Ю. Луценко) и заключении договорённости с А. Гриценко и Ю. Бойко о направлении их электоральных ресурсов против Ю. Тимошенко с минимумом атак против П. Порошенко. При выполнении этих условий и при отсутствии противодействия США итогом будет победа П. Порошенко. Сценарий выполняется и при замене П. Порошенко В. Гройсманом. При победе в этом сценарии Ю. Тимошенко результаты выборов будут оспорены, попытки Ю. Тимошенко защитить результат подавлены с использованием всех силовых ресурсов.
• Выход во второй тур П. Порошенко и Ю. Бойко. Возможен при сговоре обоих участников и координации действий, а также совместного использования ресурсов в первом туре. Требует задействования в сценарии А. Авакова, А. Турчинова и Ю. Луценко. Итогом второго тура будет победа П. Порошенко в результате фактического отказа от борьбы за результат Ю. Бойко.
• Выход во второй тур Ю. Тимошенко и Ю. Бойко. Возможен лишь при консолидации вокруг Ю. Бойко всех потенциальных кандидатов его электорального сегмента, а также хотя бы частичном задействовании медийных, административных и силовых ресурсов П. Порошенко в пользу Ю. Бойко (или отказ лидеров «Народного фронта» от поддержки Ю. Тимошенко). Итогом этого сценария с большой вероятностью является победа Ю. Бойко, поскольку Ю. Тимошенко будет не в состоянии защитить свой результат, а равно сопротивляться фальсификациям.
• Выход во второй тур Ю. Тимошенко и В. Рабиновича (М. Добкина, Е. Мураева). Почти аналогичен предыдущему сценарию, однако с поправкой на то, что поддержка силами П. Порошенко Е. Мураева или М. Добкина практически невозможна. Сценарий возможен лишь при условии масштабной финансовой поддержки указанных кандидатов основными украинскими олигархами, мэрами ключевых областных центров (Киев, Харьков, Днепропетровск, Одесса, Херсон, Полтава, Львов), и наличии у кандидата силового ресурса, альтернативного армии, полиции, Нацгвардии и СБУ. Поскольку таковым ресурсом может быть только внешний силовой ресурс, победа в итоге М. Добкина или Е. Мураева представляется почти невероятной, В. Рабиновича — мало вероятной.

На начало июля 2018го года другие электоральные сценарии представляются маловероятными.

С учётом всех возможных факторов при отсутствии сверхординарных обстоятельств наиболее вероятным итогом выборов является второй срок П. Порошенко (40−45%); следующим по вероятности итогом — победа В. Гройсмана, А. Гриценко или С. Вакарчука (25%); третьим по вероятности — победа Ю. Тимошенко (15%). Вероятность прихода к власти иных кандидатов не превышает 5%.

Внеэлекторальные сценарии

Отмена/перенос президентских выборов рассматриваются как один из наиболее желаемых сценариев для Петра Порошенко, как едва ли не единственный надёжный способ сохранить президентское кресло. Перспективы отмены выборов неоднозначны. С одной стороны, кроме самого Порошенко и Кабмина во главе с Гройсманом, никто не заинтересован в отмене выборов — как на Украине, так и за её пределами. С другой стороны, общество примет отмену выборов достаточно спокойно в зависимости от мотивации. Поэтому вероятность отмены выборов определяется двумя условиями: 1) удастся ли убедить в этой необходимости западных покровителей; 2) удастся ли заинтересовать отменой выборов силовой блок — А. Авакова, А. Турчинова, Ю. Луценко. Первое представляется трудновыполнимым, если учитывать растущее недовольство по отношению к Порошенко в Европе и США. Второе также затруднительно в свете провала коммуникации Порошенко с перечисленными деятелями и отсутствия очевидных инструментов привлечения их внимания к этой идее. Однако ни первое, ни второе условие не являются нереализуемыми. Запад не монолитен, и до сих пор сохраняются акторы, готовые сохранять ставку на Порошенко (многое зависит персонально от лидеров Германии, Франции, США, но значимыми представляются ресурсы и усилия и других, особенно американских, игроков). А. Аваков, А. Турчинов и Ю. Луценко вполне могут заинтересоваться сценарием отмены выборов, если, помимо сохранения своих постов, получат дополнительные политические и экономические выгоды, на предоставление которых Порошенко вполне способен пойти от безысходности.

Диктатура. Всё первое полугодие 2018го в информационном пространстве активно муссируется тема необходимости Украине просвещённой диктатуры (чаще всего ориентирами называются Пиночет, Ли Кван Ю, иногда даже генерал Франко). Тему развивают и продвигают представители президентского пула — от блоггеров и журналистов до депутатов и военного прокурора. Диктатура подаётся как выход из политического тупика, противопоставляется коррумпированной и беспомощной парламентской демократии, рассматривается как единственно адекватная форма государственного управления при ведении войны. В качестве потенциального эффективного просвещённого диктатора фигурируют: П. Порошенко, А. Аваков, А. Гриценко, командующие АТО и члены добровольческих батальонов. Из тех, кто не называется в качестве возможного диктатора, но способен и готов эту роль исполнить, наиболее значимые фигуры — А. Турчинов и А. Билецкий. Наиболее реальными кандидатами на эту роль можно считать А. Турчинова и А. Гриценко. Аваков не заинтересован лично в этой позиции и предпочитает выполнять функции кардинала (пусть и не серого); Билецкого не примут военные и Запад; Порошенко в качестве диктатора не примут ни силовики, ни их руководство. Установление диктатуры в той или иной форме возможно как формально-техническим путём посредством введения военного положения, так и в результате переворота. Возможен сценарий, при котором Порошенко, попытавшегося ввести диктатуру, свергают как узурпатора, однако сохраняют диктатуру под предлогом преодоления кризиса. Принципиальным моментом для введения диктатуры является, помимо поддержки или хотя бы непротивления Запада, способность диктатора войти в диалог с республиками Донбасса и с Россией. Как ни странно, к такому диалогу может оказаться готов скорее А. Турчинов, нежели А. Гриценко. В то же время, исходя из существующих условий и их вероятного развития, любая диктатура в Украине будет антирусской и антидонбасской. Исключением может быть диктатура в исполнении Ю. Тимошенко, однако вероятность её установления существенно ниже, чем Турчинова или Гриценко. Реальная диктатура может быть установлена только тем, кто заручится поддержкой А. Авакова и при этом не войдёт в конфликт с армией.

Досрочные парламентские выборы. В них заинтересован только П. Порошенко, а получить определённую пользу от них, помимо президента, могут только «Оппозиционный блок» и «Батькивщина»; при этом все инстанции, от которых зависит назначение досрочных выборов и роспуск Верховной Рады, находятся под контролем противников выборов — сама Верховная Рада, Кабмин, суды и т. д. Попытка назначения досрочных парламентских выборов лишит Порошенко шансов на второй срок. Лишь при одном условии эта попытка может достичь успеха — при полном согласовании этого сценария с США. На данном этапе такое согласование представляется маловероятным, т.к. США недовольны П. Порошенко и существующей избирательной системой Украины, а Рада уже успешно действует большинством без участия президентской политической силы (провал голосования по обновлению состава ЦИК — яркий пример).

ИТАК, политическая ситуация на Украине делает наиболее вероятным развитие событий по линии переизбрания П. Порошенко на второй срок, однако эта вероятность весьма неустойчива.

Линия «Украина-ЛДНР-Россия»: состояние, социальные настроения, варианты (сценарии) развития

Война Украины против ЛДНР. Политический срез. К лету 2018го года на официальном политическом уровне Донбасс по-прежнему называется оккупированным, республики — террористическими организациями (несмотря на отсутствие парламентского признания их таковыми), действия Киева против Донбасса подаются как борьба с терроризмом и защита территориальной целостности. Фактическая ситуация сводится к позиционным обстрелам, усиливающимся в зависимости от текущих политических процессов на украинской территории. При этом украинский политикум делится по донбасскому вопросу на три неравные части: 1) носители официального дискурса: полностью воспроизводят риторику президента и западных покровителей о российской агрессии, спасительной для Европы войне Украины против российской экспансии, о героической защите от терроризма; в отношении решения конфликта риторика колеблется от «неизбежной победы украинского патриотизма» до «безальтернативности Минского процесса и отсутствия военного пути решения»; склонны провоцировать эскалацию боевых действий, однако боятся интенсивного вмешательства российской армии на стороне республик, поскольку не уверены в том, что получат военную поддержку от западных покровителей; 2) милитаристы, представленные прежде всего ультранационалистическими политическими группировками: считают, что идёт украино-российская война, в которой Украине неминуемо придётся военным путём возвращать все свои земли, включая Крым; уверены, что в военном отношении республики не представляют собой абсолютно ничего; всерьёз рассматривают перспективы прямой войны с Россией, так как уверены, что эскалация конфликта вынудит вмешаться Запад и даст возможность Украине использовать любые средства и любое вооружение (в том числе и полученное нелегальным способом атомное или оружие массового поражения); 3) умеренные: частично принимают тезисы о сепаратистах и российской агрессии, но акцентируют на неизбежности мирного переговорного процесса, призывают к прямым переговорам с ЛДНР, к заключению мира на условиях отложенного решения и временной фиксации статус-кво. Приблизительное соотношение трёх указанных групп — 6:2:2. В то же время в зависимости от развития событий группа 2 заметно увеличится за счёт представителей первой группы. Относительная умеренность первой группы является вынужденной и никак не связана с недостатком решительности или цинизма. Фактически такие деятели, как А. Аваков, А. Турчинов, А. Парубий, Ю. Луценко, А. Матиос, О. Ляшко, В. Гройсман, В. Грицак, А. Гриценко, президент П. Порошенко и любой представитель добровольческих военных подразделений готовы к максимально агрессивным действиям против республик Донбасса — как вооружённых сил, так и мирного населения. Сдерживает этих людей исключительно страх, опирающийся на покорность западным покровителям и понимание масштабов военного превосходства российской армии, способной вмешаться в конфликт. Если они будут уверены в невмешательстве российской армии или в получении военной поддержки Запада, они сделают всё для возвращения конфликта в горячую фазу и перевода его в полноценную войну.

ИТАК, представители первой и второй групп являются, по сути, одной группой с выжидающим ядром и радикальной периферией. Различие заключается в том, что реальные силовые рычаги сосредоточены у первой группы, тогда как милитаристы не имеют политической, а равно и силовой субъектности. Более того: та часть милитаристов, которая представлена ультраправыми боевыми группами, выполняет функцию ширмы, необходимой первой группе для оправдания жёстких мер в войне против ЛДНР. Несмотря на то, что военной силы ультраправые собой не представляют (абсолютно все группы, начиная с фронтовых карательных батальонов и заканчивая «Национальным корпусом» и «С14», способны лишь на выполнение полицейских, карательных и устрашительных, функций), на них при необходимости будут списаны все «эксцессы» и «злоупотребления» в потенциальной эскалации конфликта. При необходимости они будут принесены в искупительную жертву на показательных процессах и в рамках аналога «Ночи длинных ножей». Эта группа регулярно демонстрирует ничем не сдерживаемую агрессивность, отрицание значимых для Запада идеологем (в частности, о правах человека и цивилизованных методах ведения войны) и нелояльность к центральной власти в лице президента и парламента. Контролирующий значительную часть этих групп А. Аваков уже подал несколько предварительных сигналов о готовности принести их в искупительную жертву. Если возникнет потребность, группы будут достаточно легко подавлены совместными силами Национальной гвардии, полиции и спецподразделениями ВСУ, а впоследствии на них будет возложена ответственность за большинство военных преступлений.

В электоральной перспективе к третьей, умеренной группе можно отнести Ю. Тимошенко (провозглашает необходимость договорного возвращения к Будапештскому меморандуму, имплементации Минских соглашений и «гуманитарной деоккупации» Донбасса — то есть прямой работе с населением республик), Ю. Бойко (прямые переговоры с республиками и РФ, трансформация Минских соглашений с перспективой миротворческой миссии по согласованию с Россией и республиками), С. Вакарчука (экономическая пропаганда выгоды единства с Украиной, прямой общенациональный диалог с Донбассом после проведения там легальных выборов), В. Рабиновича (отказ от всех видов блокады и конфликта с Донбассом, пошаговое выполнение Минских соглашений), Е. Мураева, М. Добкина (полное прекращение боевых действий, прямые переговоры с республиками, заключение большого договора с РФ, федерализация Украины). Вместе с тем ни один из названных кандидатов не предлагает чёткой практической программы мирного взаимодействия с Донбассом; ряд кандидатов (помимо названных) делает упор на миротворческой миссии как панацее; Ю. Тимошенко достаточно легко дрейфует от демонстративного пацифизма до антитеррористического блицкрига. В то же время ни один из названных кандидатов, за исключением Ю. Бойко, не получает прямой выгоды от продолжения конфликта с Донбассом, поскольку не задействован в финансовых и таможенных схемах, что позволяет предполагать действительную их приверженность к мирному решению конфликта. Договороспособными по отношению к республикам и РФ из перечисленных являются Ю. Тимошенко, Е. Мураев, М. Добкин при том, что реальными возможностями гарантировать переговорный процесс обладает только Ю. Тимошенко. Остальные потенциальные кандидаты в президенты — П. Порошенко, А. Гриценко, О. Ляшко, В. Гройсман, А. Турчинов — заинтересованы в продолжении военного конфликта, т. к. задействованы в финансовых и таможенных схемах и рассматривают донбасскую войну как основной источник сохранения/получения собственных руководящих позиций. Мирные программы решения конфликта А. Гриценко и О. Ляшко на деле предполагают полную капитуляцию республик при невмешательстве РФ. Наиболее опасными с точки зрения эскалации конфликта в своих интересах и готовности перейти какие бы то ни было границы гуманности и цивилизованности среди потенциальных кандидатов в президенты являются А. Турчинов, П. Порошенко, А. Яценюк; среди значимых неэлекторальных фигур — Ю. Луценко, А. Билецкий, В. Грицак, А. Матиос, А. Парубий, В. Муженко. Указанные деятели также готовы максимально ужесточить государственные практики по отношению к мирным жителям Донбасса, переселенцам и критически настроенным по отношению к Киеву группам населения Украины во всех регионах, для чего с большой долей вероятности прибегнут к ультранационалистическим боевым организациям демобилизовавшихся «атошников», из которых фактически собираются законсервированные группы зачистки. Из неэлекторальных персон наименее агрессивным и колеблющимся в отношении планов радикального подавления внутреннего врага и штурма Донбасса можно выделить министра обороны С. Полторака, который ориентируется в настроениях как генералитета, так и рядового состава ВСУ и понимает, что не сможет гарантировать выполнение соответствующих приказов, в то время как ответственность за какие бы то ни было нарушения и преступления будет в итоге возложена на него лично.

Социальные настроения в отношении Донбасса и России. Эти настроения кардинально разнятся в зависимости от региона страны. Фиксируется достаточно чёткий раскол между Востоком и Югом, с одной стороны, и Западом и Центром, с другой стороны. Условный Юго-Восток озабочен прежде всего экономической ситуацией в стране в целом и войной на Донбассе. Эта озабоченность напрямую связана с мнением о необходимости заключения мира, восстановлении отношений с Россией и переговорном решении судьбы Донбасса (вопрос Крыма не рассматривается как значимая проблема: большинство жителей Юго-Востока считают, что переход Крыма автоматически депроблематизируется при восстановлении нормальных отношений с Россией). Опираясь на взвешенные с поправкой на «искажение лояльности» и артефакты инструментария данные украинских социологических служб, а также на собственные исследования, можно предположить, что:

— приблизительно 40% населения восточных и южных областей примут любые условия заключения мира на Донбассе, если при этом кризис отношений Украины и России будет исчерпан; оптимальным исходом эта группа граждан видит федерализацию Украины с максимально широкой автономией Донбасса, но примет и отделение Донбасса с последующим заключением договора о сотрудничестве с Украиной. Приблизительно половина этой группы считает необходимым условием достижения такого результата кардинальную смену власти в Киеве, при этом готовы принять любой путь такой смены, включая внутреннее вооружённое восстание и интервенцию. Вторая половина не готова принимать какой бы то ни было силовой вариант развития событий, однако при попытке вооружённого праворадикального переворота примет любой вариант его подавления (в т. ч. российскую или донбасскую интервенцию). В то же время около 15% населения юго-востока являются носителями ярко выраженных антирусских и антидонбасских настроений: это преимущественно молодёжь старшего школьного и студенческого возраста, демобилизованные «атошники», а также определённая часть технической и гуманитарной интеллигенции. В этой группе максимально сильны иррациональные модели оценивания ситуации, готовность к любым средствам борьбы, в том числе вооружённым, включая уличные и превентивные. Наиболее проблемная часть этой группы — старшеклассники и студенты, испытывающие заметное влияние как официозной пропаганды, так и интенсивной обработки со стороны ультраправых, неонацистских организаций и демобилизованных атошников. Оставшиеся 40%-45% населения восточных и южных областей — разнородная смесь аполитичных обывателей, колеблющихся пацифистов и телевизионной аудитории, чьи настроения и действия максимально зависят от ситуативных обстоятельств и их подачи в публичном дискурсе. Отдельные подгруппы составляют силовики этих регионов (в высокой степени демотивированные и склонные в большинстве конфликтных, тем более боевых ситуаций самоустраняться), политическая элита и местное руководство (преимущественно настроенное сервильно по отношению к потенциальным победителям и одновременно более всего стремящееся сохранить своё место и снизить зависимость от Киева) и крупный бизнес (расколовшийся приблизительно пополам на «сепаратистскую» и «патриотическую» часть). Юго-восточный регион сегментирован следующим образом: федералистский (сепаратистский) сегмент — Харьков, Одесса, куски Донецкой и Луганской областей, Запорожье, Николаев, Херсон; экономический (озабоченный преимущественно экономической ситуацией) сегмент — Днепропетровск, Кривой Рог, Кировоград; колеблющийся (расколотый на два противоборствующих лагеря в каждом из областных центров) сегмент — Сумы, Чернигов, Полтава (вопреки мощному ультранационалистическому движению в этих городах большинство ультранационалистов было выбито в течение 14−15 годов в составах батальонов «АТО»; параллельно население областных центров заметно изменило настроения сравнительно с 14-м годом в пользу «экономического пацифизма»).

— приблизительно 25% населения центральных и (в меньшей степени) западных областей готово принять любой несиловой вариант прекращения Донбасского конфликта, а также подавление агрессивного крыла киевской власти силовыми средствами (при условии, что эти силовые средства будут легитимированы либо внутри страны, либо на международном уровне), тогда как эскалацию конфликта и любые попытки силового подавления сопротивления Донбасса считают неприемлемыми. Около 30% населения центральных и, в особенности, западных областей исповедуют максимально агрессивное отношение к России и, особенно, к Донбассу, ожидая полной зачистки отколовшихся территорий от сепаратистов. В то же время не более половины этой группы готовы предпринимать какие-либо действия в случае отказа Киева от военного решения конфликта и даже в случае интервенции вооружённых сил Донбасса или РФ. Максимально эта группа представлена в трёх прикарпатских областях (Львов, Тернополь, Ивано-Франковск), а также в Киеве, Ровно, Луцке и Виннице; минимально — в Закарпатье, Житомире, Черкассах, Хмельницком. Оставшаяся почти половина населения западных и центральных областей декларирует стандартные умеренно воинственные патриотические позиции, однако возлагает все задачи на политическое руководство и не намерено самостоятельно прибегать к каким-либо действиям в большинстве представимых ситуаций. Эта большая группа достаточно разнородна, но в высокой степени подвержена воздействию информационного давления, а потому будет действовать в соответствии с моделью, наиболее масштабно представленной в публичном дискурсе и СМИ. Антирусское и антидонбасское ядро составляют прикарпатские областные центры, Луцк и Киев (столица разделена почти пополам на национал-патриотическое и умеренно-пацифистское, а то и профедералистское население, однако абсолютно все силовые и информационные средства сосредоточены в руках первой половины); наименее лояльны центральной власти и антирусскому-антидонбасскому курсу Закарпатье, Житомир и Черкассы.

В целом, проблема Донбасса большинством населения воспринимается сегодня как проблема достижения мира. Собственно отношение к Донбасским республикам при этом не играет определяющей роли: население видит в войне значимую причину общего государственного кризиса и экономического обрушения. То, что многие не готовы принимать отделение Донбасса как должное, не мешает принимать им его как факт, если это является условием обеспечения мира между республиками и Киевом. Патриотический пафос вооружённой борьбы за территории искренне разделяется националистической частью населения, которая в целом по стране составляет 15%-20% (с учётом школьников). В то же время нельзя недооценивать значимость этой пятой части населения: она максимально активна, характеризуется иррациональной убеждённостью, исключительно агрессивна и имеет почти беспрепятственный доступ к стрелковому и более серьёзному оружию. Эта группа не в состоянии противопоставить серьёзное сопротивление ни подготовленным боевым отрядам, ни тем более регулярным войскам, однако способна и готова к террористической деятельности любых масштабов на «оккупированной» с её точки зрения территории. В отличие от колеблющихся и безразличных («обывателей»), информационную обработку агрессивной пятой части преодолеть достаточно тяжело, и делать это необходимо посредством деконструкции существующей пропагандистской оболочки, а не попытками наслоения новой, противоположной. В западных регионах и в Киеве также достаточно сильны негативные настроения по отношению к переселенцам с Донбасса, порой более сильные, чем по отношению к РФ; впрочем, сами по себе эти чувства не являются новой проблемой, однако могут сыграть критическую роль при попытке, например, продвижения «донбасских» политических фигур в качестве универсальных.

Среди моделей решения донбасского конфликта в социальных предпочтениях преобладают (в порядке уменьшения предпочтений): прямые переговоры с республиками вплоть до достижения соглашения (любого), договор с Россией, федерализация Украины, замораживание конфликта с миротворческой миссией.

ИТАК, в политикуме преобладает агрессивная модель отношения к Донбассу, поддерживаемая как явно, так и замаскированно. Население в большинстве склоняется к мирному решению конфликта, однако небольшая агрессивная часть очень устойчива в своём милитаризме.

Однако наиболее вероятными сценариями развития конфликта по линии «Украина-ЛДНР-Россия», исходя из указанных особенностей, можно назвать следующие (сценарии даются в линейном аналитическом моделировании без учёта возможной вариативности действий РФ, США, ЕС и других внешних агентов, а также исходя из реагентной активности республик Донбасса):

1. Эскалация конфликта к концу августа — началу сентября. Выгодна П. Порошенко как возможная причина отказа от выборов и, одновременно, манёвр отвлечения от экономического провала в результате совпадения сезонного проседания финансовой системы с накопленным эффектом негативных явлений в экономике (относительно недавняя смена министра финансов исполняющей обязанности указывает на то, что финансовую сферу правительство удержать не надеется; прекращение выпуска металлических монет достоинством до 50 копеек и перевод в металлическую форму 2 гривен показывает, что сопротивляться гиперинфляционным и девальвационным процессам система уже не в состоянии). Никаких собственно военных задач ставиться при этом не будет, однако параллельно будет реализовываться попытка спровоцировать республики и Россию на масштабный ответ, который можно будет предъявить Западу в качестве убедительного свидетельства нарастания российской агрессии.
2. Замораживание конфликта. Может быть осуществлено либо при помощи миротворческой миссии (согласованной с Россией), либо реализацией полноценного прекращения огня. Параллельно будет сопровождаться максимально интенсивным нагнетанием истерии внутри страны против Донбасса и РФ для мобилизации и радикализации электората. Итогом сценария должен стать полноценный уход Донбасса с одновременным закреплением за ним статуса главного тактического врага — с тем, чтобы после накопления Украиной сил реализовать в отношении Донбасса так называемый «хорватский» сценарий.
3. Имитация эскалации конфликта силами ультраправых (добровольческих) отрядов и структур. Может быть проведена как повод для «неожиданного» вскрытия преступлений и бесконтрольности неонацистов киевским режимом, что позволит последнему публично отмежеваться от ультраправых и фактически лишить их значимости в политических раскладах, частично уничтожив в заведомо гибельной атаке (организовав «котлы» в расчёте на резкий ответ республиканских армий Донбасса), частично — показательно осудив за нарушение перемирия, неподчинение приказам и провокационные действия в зоне боевых действий. Это позволит продемонстрировать и Западу, и России, и собственной антинационалистической части населения, что между киевской властью и неонацистами больше нет ничего общего, временный союз признан ошибочным и ликвидирован, и теперь ничто не мешает достижению консенсуса как власти с населением, так и Киева с Донбассом и РФ. В отсутствие уличной националистической дубинки заметно облегчается заключение любых договорённостей с Донбассом и Россией, позволяющее сохранить власть.
4. Федерализация. Возможен при смене власти в ходе выборов посредством конституционной реформы или же в результате развёртывания активной фазы «большой войны» после её завершения. Требует зачистки ультранационалистического сегмента политического пространства. В то же время не представляется принципиально невозможным, однако в сегодняшних условиях вероятность такого сценария стремится к нулю. Достаточным условием реализации этого сценария может стать не смена власти как таковая, а именно проигранная Киевом война. Это фактически единственный фактор, способный поставить Киев в безвыходное положение по отношению к предлагаемому сценарию федерализации: проигранная война станет идеальным и несомненным показателем краха пост-переворотной власти и доказательством права Донбасса на независимость. Однако при этом важно, чтобы проигрыш был разгромным в политическом отношении, но не повлёк чрезмерных человеческих потерь ВСУ и, тем более, мирных жителей. Идеальным сценарием было бы паническое отступление украинских войск как минимум до границ Донецкой и Луганской областей. Анализ состояния как организационно-технического, так и морального украинских войск показывает, что добиться панического отступления — задача вполне выполнимая.

[1] Даны округлённые проценты прямого выбора по отношению ко всему населению (первое число) и проценты, взвешенные по явке определившихся (в скобках)

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ

†Экстремистская организация, запрещена на территории РФ