Российский взгляд на «армянскую весну»: Союз нерушим, вопросы прибавились

С избрания Никола Пашиняна премьер-министром Армении минуло два месяца. Новый лидер республики пришёл к власти на волне провозглашённой им «бархатной революции». Импульсы «армянской весны» определялись практически исключительно внутренними факторами, среди которых преобладал полностью исчерпанный кредит доверия экс-президенту Сержу Саргсяну со стороны подавляющего большинства граждан страны. Внешние аспекты недавних бурных событий в Ереване проявились уже в качестве последствий «революции любви и солидарности».

Часть таких последствий затронула отношения Армении с Россией. Пока не в полную силу, преимущественно в скрытой от широкой общественности форме, но затронуло. Причём далеко не в позитивном ключе.

Предстоит понять, что на самом деле произошло и ещё только ожидает выстроенный годами фундамент связей двух союзников на Южном Кавказе. 60 дней — слишком мизерный срок, чтобы делать скоропалительные выводы, тем более, впадать в глубокий пессимизм. Однако не стоит и уповать на «естественный» ход развития дальнейших событий, который при любых обстоятельствах сгладит все острые углы и снимет озабоченности Москвы. А они, признаться, имеют место быть.

Чем конкретно обеспокоены в российской столице и каким образом данная тревожность отразится на её отношениях с «новой Арменией»? Сама подобная терминология, плотно вводимая в оборот нынешним руководством республики, многих настораживает, говорит наш источник в Москве. Собеседник EADaily является независимым аналитиком, к оценкам которого прислушиваются российские официальные лица, принимающие политические решения. По понятным причинам, он согласился представить своё видение вопроса на условиях анонимности.

Разговоры о «новой Армении» — прямое свидетельство отказа от наследства «старой Армении». Опять-таки, большей частью это относится к проблемам внутреннего плана. Но Пашинян и некоторые представители его ближайшего круга всё равно рассматриваются Москвой в качестве «тёмных лошадок». В особенности данное восприятие относимо к людям вокруг Пашиняна, в столь короткое время перешедших от «революционной общественной деятельности к высоким государственным постам», отмечает аналитик.

Непосредственно к Пашиняну в плане его возможных сдвигов в сторону от России по направлению к западным центрам влияния особых опасений нет. Две встречи с Владимиром Путиным (14 мая в Сочи и 13 июня в Москве — EADaily) оказали достаточно позитивное влияние, помимо прочего, сняв первые тревоги по поводу «глубокой прозападности» нового армянского лидера. В то же время окружение армянского премьера, являющегося главой государства в парламентской республике, ставит много вопросов, которые, в свою очередь, заставляют Москву находиться в постоянном тонусе.

«Пашинян не столь предсказуемая персоналия на вершине власти в Армении, каким был Саргсян. Но контакты с ним показали, что он искренен в своём стремлении продолжить доверительный политический диалог, военный союз и плотное экономическое сотрудничество с Россией. Степень предсказуемости лидера „новой Армении“, по сравнению с прежним главой страны, снизилась в целом незначительно, и она продолжает уравновешиваться факторами объективного свойства. У любой Армении, назовите её „новой“ или „старой“, на сегодня и на обозримую перспективу не просматривается каких-либо серьёзных геополитических альтернатив стратегическому диалогу с Россией. И всё же Пашинян, а тем более люди в его окружении, олицетворяют собой, пожалуй, иную политическую формацию, работа с которой предполагает внесение неких изменений в сложившиеся линии коммуникации, пересмотр их эффективности. А такая ревизия рабочего механизма отношений с некогда абсолютно понятной Арменией не воодушевляет российское руководство», — говорит эксперт.

Есть, к примеру, вопросы, которые на первый взгляд могут показаться лишь риторическими, но они оттеняют настороженность Москвы. Если бы Пашинян и его команда были у власти в 2010 году, пошла бы «новая Армения» на подписание соглашения с Россией о продлении пребывания 102-й базы под Гюмри на тех условиях? Или такой вопрос, учитывая известный прежний настрой Пашиняна против членства Армении в Евразийском экономическом союзе: удалось бы вовлечь «молодых революционеров» и их лидера в евразийскую интеграционную орбиту в столь сжатые сроки, как это было осуществлено в начале осени 2013 года? Ни в том, ни в другом, прежде всего, по части ЕАЭС, уверенности у Москвы нет. Как и серьёзных гарантий того, что с какого-то момента Пашинян не начнёт демонстрировать знаки иного порядка, далёкие от нынешних заверений в дружбе, союзе и оставлении в силе всех предыдущих стратегических договорённостей.

Имеются подозрения, что Пашинян добивается расположения России перед ожидающими республику досрочными парламентскими выборами. После них, по факту ещё большего укрепления собственных внутриполитических позиций, он может предстать уже в несколько ином качестве, с соответствующим разворотом своей внешнеполитической активности с российского на западное направление. Сейчас и на предстоящей предвыборной дистанции лидер «новой Армении» позволить себе этого не может. Отсюда, обращает внимание наш собеседник, достаточно нерешительная позиция Еревана, например в вопросе участия или неучастия Пашиняна в саммите НАТО 11−12 июля. Из штаб-квартиры Североатлантического альянса уже несколько дней, как дали понять о принятом армянским премьером приглашении посетить Брюссель и стать участником расширенного формата саммита (члены и партнёры евроатлантического блока). Однако армянские власти решили до последнего затянуть внесение окончательной определённости в данный вопрос.

В Ереване это вызвало активную дискуссию, причём некоторые наблюдатели стали связывать в единый контекст сразу несколько последних событий, придавая им вид неких «сигналов с российской стороны». Это известный визит группы экспертов и депутатов РФ в Азербайджан с посещением тамошних территорий, «освобождённых от армянской оккупации», это продолжающийся затор из многокилометровой очереди армянских фур к КПП «Верхний Ларс» на российско-грузинской границе. Припоминают и недавний визит в Баку председателя Госдумы Вячеслава Володина, заявления того о «правильной и конструктивной позиции» Азербайджана в карабахском конфликте. Насколько обоснованы подобные параллели, российский аналитик ответил таким образом: «Многое здесь выдуманно, но это вовсе не отменяет общий фон настороженности Москвы к „постреволюционной“ Армении».

Причиной «натовских колебаний» армянского премьера называется отнюдь не российский фактор. По словам самого Пашиняна, его поездка в Брюссель на саммит НАТО зависит от формулировок его итоговой декларации в части урегулирования карабахского конфликта. «Если в окончательном тексте декларации будут неприемлемые для Армении формулировки*, в частности, по урегулированию карабахского конфликта, я не приму участие в этом саммите», — ранее предупредил он.

Чего-чего, а соблазнов сейчас у России на порядок больше прежнего. Генератор этих искушений хорошо известен — Азербайджан, откуда за последние два месяца в Москву с «предложениями, от которых нельзя отказываться» зачастили бакинские эмиссары. Они настолько осмелели, что даже не включают в круг «уступок» прикаспийской республики начало процесса её интеграции в евразийское экономическое пространство, о чём совсем недавно упоминали в качестве «стратегической опции». Баку предельно упростил собственную аргументацию сведя её к следующему основному посылу: «Вы видите, что произошло в Грузии. Смотрите, что происходит в Армении и куда она движется. Только Азербайджан сохранился в качестве стабильного партнёра России, не доставляющего ей головной боли». Взамен на непоколебимую лояльность соседней державе Баку стал с удвоенной настойчивостью добиваться достижения своей приоритетной дипломатической и военно-политической цели — восстановление контроля сразу над пятью районами вокруг Нагорного Карабаха, которые удерживаются армянскими войсками.

Раньше в российской столице знали, что внешняя политика Армении, с той или иной ситуативной поправкой в пользу периодического заигрывания с Западом, определяется в очень узком кругу лиц, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяли себе даже малейших признаков антироссийскости. Был Серж Саргсян, вокруг него находились известные кадры, прошедшие практически все ступени карьерного роста — от советников и помощников до глав администраций и ключевых ведомств. Пашинян же привёл с собой группу лиц, причём с назначением их на должности в сфере обеспечения безопасности республики, которые если и не являются нерукопожатными для Москвы, то близки к этому статусу.

Очевидно, под разговоры о «новой Армении», продолжает наш собеседник, заложено политическое будущее этой прослойки молодых кадров вокруг Пашиняна, которая не скрывает своих прозападных настроений. Центр принятия внешнеполитических решений ныне в Армении претерпевает «дисбаланс» и тот же президент Армен Саркисян, лишённый по Конституции страны каких-либо серьёзных рычагов влияния на выработку данных решений, развил недюжинную активность на внешнем фронте. Его визиты в европейские столицы, а затем и в США своим промежуточным результатом имеют публичные заверения Запада в поддержке «новой Армении», где столь энергично взялись бороться с коррупцией и другими пережитками «прежнего режима». Под эту борьбу США обещают внушительную финансовую помощь, визиты американских конгрессменов в закавказскую республику, другие знаки повышенного внимания.

Это происходит в публичном формате, отмечает эксперт, и носит пока во многом абстрактный характер. Намного интереснее то, что находится на заднем плане сношений представителей «новой Армении» с западными партнёрами. Так, у россиян есть самые серьёзные основания видеть за множеством последних шагов армянских властей тень незримого «внешнего консультанта». Он избегает афишировать своё присутствие или каким-либо образом обозначать собственный вклад в дело построения «новой Армении». Но почерк работы на «невидимом фронте» невозможно скрыть. Тем более, если молодые и «необстрелянные» кадры команды Пашиняна просто не могли в столь сжатые сроки набраться навыков проведения на высоком профессиональном уровне отдельных «оперативно-политических мероприятий».

«Чувствуется, что у них хорошие советники, консультанты на все случаи жизни, так сказать. Начиная от выбора очередной мишени борьбы с коррупцией и заканчивая информационно-аналитическим сопровождением „подопечного“ по всей цепочке ведения дел на внешнем фронте», — отмечает эксперт.

На другом внутриармянском политическом полюсе Москве, по сути, также не на кого сделать долгосрочную ставку. «Серж Саргсян сразу после своей отставки 23 апреля не стал „Виктором Януковичем“ для российского руководства. На определённом отрезке времени с ним продолжали связывать некоторые надежды, не отказывали в предоставлении аудиенции и тому подобных знаков внимания на экстренный случай. Однако ближе к началу лета Кремль практически полностью потерял интерес к его персоне. Принимать и выслушивать его не стали. Как и строить планы с бывшим премьером Кареном Карапетяном. Какой смысл, если оба указанных деятеля пребывают в глубокой дезориентации, не в состоянии ничего серьёзного предложить в качестве альтернативы „новой Армении“ или хотя бы её некоего противовеса внутри общественно-политического поля республики. Саргсян остаётся лидером Республиканской партии Армении (РПА), Карапетян покинул пост первого зампредседателя бывшей правящей партии, но не вышел из её рядов. Сверх этого ни от того, ни от другого никаких внятных сигналов по поводу их дальнейших системных шагов по выходу из кризиса, некой „дорожной карты“ РПА, до сих пор нет и вряд ли будет в ближайшее время», — говорит эксперт.

Но, при всей растущей сдержанности Москвы по отношению к Еревану после «армянской весны», российское руководство не намерено оставлять союзника наедине с его проблемами. Кремлю никогда не будет безразлично, кто находится у власти в Армении и каковы его реальные планы, в частности, в отношении членства республики в ОДКБ и ЕАЭС, дислокации 102-й базы под Гюмри. Минобороны и Генштабу ВС РФ никогда не будет безразлично, в чьих руках находятся, в частности, оперативно-тактические ракетные комплексы (ОТРК) «Искандер», кому выделяются льготные кредиты на закупку современного вооружения и военной техники, другие вопросы оружейного плана. С кем создаются Объединённая региональная система ПВО в Кавказском регионе и Объединённая группировка войск (сил) ВС Армения и ВС России. Не будем забывать, что Армения является единственным на сегодня зарубежным оператором ОТРК «Искандер», их нет даже на вооружении белорусского союзника Москвы, отмечает аналитик.

В армянских внешнеполитическом и оборонном ведомствах, ключевых структурах исполнительной власти в деле продолжения стратегического характера отношений двух стран, сохранилась преемственность. И это придаёт некоторый позитив Москве, не позволяет ей перейти в продолжительный «режим ожидания» прояснения ситуации в отношениях с Ереваном. Заявления главы МИД Армении Зограба Мнацаканяна во время его недавнего визита в Европу не остались незамеченными в Москве. Посмотрим, какой конкретикой армянские власти подкрепят данные сигналы в сторону российского партнёра, который, в свою очередь, ожидает их с большим нетерпением, подытожил собеседник EADaily.

*Отметим, что итоговые документы натовских саммитов все последние годы традиционно включали общие формулировки о конфликтах на Южном Кавказе и в Молдавии, в них подчёркивался только один международно-правовой принцип урегулирования — принцип территориальной целостности государств.

Закавказская редакция EADaily