«Десятилетие надежд и страхов»: Арабская молодёжь голосует за Россию

Молодое поколение арабского мира улучшило отношение к России и считает её одним из наиболее дружественных государств из числа внешних партнёров ближневосточных стран. Об этом свидетельствуют данные социологического опроса, проведённого дубайским PR-агентством ASDA’A Burson-Marsteller в первые месяцы текущего года. Исследование под названием «Десятилетие надежд и страхов» («A Decade of Hopes and Fears») охватило 3500 жителей арабской части Ближнего Востока и Северной Африки (16 стран*) в возрасте от 18 до 24 лет.

Расположенная в Объединённых Арабских Эмиратах компания по изучению общественного мнения выявила значительный рост симпатий у молодёжи региона к России. Впервые за 10 лет замера настроений в этом возрастном сегменте арабского мира, где, как известно, бьётся один из самых активных «демографических пульсов» планеты, Россия вошла в «Топ-5» дружественных государств.

Это произошло на фоне «проседания» у молодых арабов настроений по отношению к США, которые скатились на беспрецедентную для себя 11-ю позицию в данном «топе». Опрос показал, что порядка три четверти совершеннолетних арабов региона в возврасте до 24 лет считают избрание и первый год президентства Дональда Трампа «негативно отразившимися» на процессы на Ближнем Востоке и в Северной Африки. Подобный тренд в восприятии роли США в конфликтогенном регионе эмиратская ASDA’A Burson-Marsteller назвала «драматическим» для заокеанской державы, с которой элиты части арабского мира, прежде всего, в монархиях Персидского залива, продолжают связывать тесные политические, военные и экономические узы.

Напрашивается первый вывод — усиление позиций России во многом произошло за счёт ослабления данных позиций США в умах и настроениях молодёжи арабского мира. Да, так оно и есть. Но зафиксированный «российский успех» не объясняется лишь ростом антиамериканского настроя, кстати, далеко не только в арабских странах на пространстве Большого Ближнего Востока.

Сперва обратимся к результатам соцопроса. Отныне 20% молодых арабов относят Россию к «лучшим друзьям» своих стран и региона в целом. При этом 57% опрошенных сочли Соединённые Штаты «скорее противником, чем союзником».

«Топ-5» выглядит следующим образом (страны, которые считаются «наиболее дружественными»): ОАЭ (37%), Саудовская Аравия (35%), Кувейт (22%), Россия (20%) и Египет (19%). Таким образом, Россия стала единственной неарабской страной в первой пятёрке, которая видится молодёжи других арабских стран «ближайшим союзником».

Антипатия к США особенно ярко выражена в странах Леванта (Ливан, Палестина, Иордания, Ирак ­ по классификации авторов исследования, которые исключили из своей работы Сирию из-за «продолжающихся там потрясений»), где сильны позиции Ирана. Но рост пророссийских настроений имеет широкую географическую основу и распространяется далеко за пределы «средиземноморских наций» региона. Вплоть до молодого поколения арабских монархий Залива, где политические и общественные тренды задаются одним из ближайших союзников США и президента Трампа лично — Саудовской Аравией. Цифры красноречивы. Даже в королевствах и эмиратах Персидского залива, где американские позиции традиционно сильны, России удалось опередить США в симпатиях среди местной молодёжи. 14% респондентов из числа молодых жителей стран «группы 6» (Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ и Оман) назвали Россию «ближайшим союзником», и только 11% - США.

Ещё в 2016 году 25% арабской молодёжи уверенно относили США к «ближайшим союзникам», в то время как Россию таковой считали лишь 9%. Теперь только 13%, почти вдвое меньше, рассматривают Америку в этом качестве.

Прошедшие с этого времени два года непосредственного присутствия России в регионе (Сирия) и год с лишним нахождения Дональда Трампа в Белом доме (с января 2017-го) сделали своё дело. Теперь 73% полагают избрание Трампа и его ближневосточную политику «оказавшими негативный эффект» на регион. При этом избрание Трампа президентом США рассматривается молодыми арабами в большей степени негативным по своему влиянию на ближневосточную ситуацию, чем снижение цен на нефть, война в Йемене, беднейшей стране арабского мира, и даже «арабская весна». По данному параметру — «негативное влияние» на регион — фактор пребывания Трампа в Белом доме опережают война в Сирии, «раскол между суннитами и шиитами» и террористическая деятельность группировки ДАИШ («Исламское государство»*, ИГ*, ИГИЛ*, запрещена в России).

На пике могущества ИГ* в 2014—2015 годах арабский мир оказался глобальным эпицентром вооружённых конфликтов и гуманитарных кризисов. Здесь сосредоточено 5% населения мира, на которые в 2014 году пришлось 68,5% всех смертей от вооружённых конфликтов в планетарном масштабе. В указанный год арабские страны подверглись 45% террористических атак, произошедших в мире, на их территории находились 57,5% беженцев и 47% внутренне перемещённых лиц. По данным Программы развития ООН (ПРООН, UNDP), международной организации в системе Объединённых Наций (Доклад о развитии человеческого потенциала в арабском регионе — 2016, Arab Human Development Report — 2016), питательной почвой для войн и дестабилизации в регионе стала крайне тревожная социальная ситуация.

В возрастном отношении — это один из наиболее «молодых» регионов мира. На рубеже 2017−2018 гг. население арабских стран в возрасте 14−25 лет достигло 52,7%. При этом безработица среди молодёжи продолжает бить антирекорды — её нынешний уровень близок к 50%. Чтобы разрядить социальное напряжение, стабилизировать рынок труда, по подсчётам экспертов ООН, с 2014-го до 2020 годы арабский мир должен создать 60 млн новых рабочих мест.

Вместе с омоложением «арабской улицы», ставшей основным источником протеста и «поставщиком боевиков» в различные экстремистские группировки, происходит старение политических элит. Средний возраст министров в арабских странах — 58 лет, и это в одном из самых молодых регионов мира.

Рост симпатий к России и антипатии к США авторы исследования объясняют общей обстановкой нестабильности на Ближнем Востоке и в Северной Африке, прогрессирующим здесь огромным дефицитом безопасности перед лицом неспадающей террористической угрозы. Появление в регионе ИГ*, провозглашение «халифата» арабы склонны относить, в том числе и на счёт геополитических провалов США, размах которых с приходом Трампа только увеличился. На этом фоне стабилизирующая роль России в регионе, напротив, находит понимание, при всём продолжающемся критическом восприятии среди отдельных групп арабского социума той же сирийской военной кампании Москвы. Но эта критика демонстрирует заметный спад и она практически заслоняется широко представленным среди арабской молодёжи ростом негатива к политике США в регионе.

Основными раздражителями для молодого поколения и всего населения арабской части региона стали известные шаги Трампа, рассматриваемые однозначно в провокационных тонах. Прежде всего это признание им в декабре прошлого года Иерусалима столицей Израиля и начало переноса американского посольства из Тель-Авива в город-колыбель трёх мировых религий.

Особо тёплые отношения, установившиеся между США и Израилем после избрания Трампа, отталкивают арабов от американского партнёра. 14 мая Израиль рядом торжественных церемоний отметит 70-летнюю головщину своего образования. Одна из таких церемоний приурочена к открытию посольства США в Иерусалиме. Ранее планировалось, что Трамп может почтить её своим присутствием. Однако его советники, по всей видимости, в последний момент отговорили президента от такого шага, который бы неминуемо привёл к ещё большему взвинчиванию антиамериканских настроений в арабском мире.

С 30 марта на границе сектора Газа и Израиля палестинцы проводят акцию протеста «Великий день возвращения», которая продлится до 15 мая. В этот день кульминацией палестинского протеста должен стать многотысячный марш жителей Газы вдоль границы с Израилем. 15 мая для палестинцев — день «Накба» («День катастрофы»), когда 70 лет назад, после образования в 1948 году Государства Израиль, начался исход палестинцев со своих исторических земель. Поэтому в обозримой перспективе у рядовых граждан арабских стран, в отличие от их элит, в последние годы заметно пересмотревших своё отношение к Израилю и его роли в регионе, будет предостаточно поводов продолжить крайне критическое восприятие ближневосточной политики США.

К палестинскому тренду антиамериканского негатива среди арабов добавляется не самая однозначная роль США в продолжающемся кризисе вокруг Катара. Трамп то набросился на этот крошечный полуостровной эмират с большими геополитическими амбициями на самой заре межарабского кризиса в июне прошлого года, то затем приблизил к себе катарского монарха Тамима бин Хамада аль-Тани, столь ненавистного в Эр-Рияде и Абу-Даби. Следствием противоречивых заявлений и действий американского лидера стал откровенный тупик вокруг Катара, от которого страдают простые подданные арабских монархий Залива.

Трамп напрямую ответственен за раскручивание конфронтационной спирали между суннитским (Саудовская Аравия) и шиитским (Иран) полюсами силы региона. На днях он объявил о выходе США из соглашения по ядерной программе Ирана — одного из немногих, если не единственных, серьёзных геополитических стабилизаторов на пространстве Ближнего Востока в целом и в сложных отношениях Ирана с ведущими арабскими странами в частности. Одним из объяснений своего решения разорвать ядерную сделку с Тегераном президент США назвал неэффективность подписанного в июле 2015 года многостороннего международного соглашения в деле предовтращения появления у Ирана атомного боезаряда. Но даже неискушённому в геополитике «среднестатистическому» молодому арабу понятно, что с выходом США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, соглашение по ядерной программе Тегерана, заключено в июле 2015 года между США, Россией, Китаем, Великобританией, Францией, Германией и Ираном) и возможным полным разрывом ядерной сделки вероятность появления в руках Ирана бомбы только возрастает, а не снижается. Хотя, следует отметить, молодые арабы показали весьма скептический настрой по отношению к СВПД. 60% респондентов в соцопросе ASDA’A Burson-Marsteller назвали ядерную сделку одним из «негативных» факторов влияния на Ближний Восток.

Борьба арабов с «дестабилизирующим» регион Ираном — во многом навязанная Саудовской Аравии, Египту, арабским монархиям Залива игра со стороны США и Израиля. Первые получают «железный аргумент» сохранения своих доминирующих военных позиций на Ближнем Востоке и загрузку мощностей американского военно-промышленного комплекса. Второй — канализирует энергию арабского мира в выгодное для себя русло, отвлекая его от того же палестинского вопроса. Вовсе не случайно, что раздражающие арабов инициативы США (признание Иерусалима, перенос туда посольства) вокруг застарелой ближневосточной проблемы — палестино-израильский конфликт — реализуются именно на фоне отвлечённого на Иран внимания ведущих сил арабского мира.

Трамп также косвенно приложил руку к расшатыванию общеарабских политических и социально-экономических платформ в рамках Лиги арабских государств (ЛАГ) и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Та же его близость к Израилю способствует размыванию «общеарабской идентичности», вносит раскол и разброд в арабский мир, который и без того едва успевает отвечать на встающие перед ним один за другим вызовы после «арабской весны».

Впрочем, как уже было отмечено выше, рост симпатий к России в регионе не следует связывать лишь с регрессом арабского мнения по отношению к США. Молодёжь региона в меньшей степени подвержена влиянию стереотипов, через «экран» которых старшее поколение зачастую воспринимает происходящие события. Молодые люди получают больше информации из различных источников, они являются активными пользователями социальных сетей, предпочитают новостные ресурсы глобальной «паутины». Борьба за умы и настроения арабской молодёжи происходит на наших глазах, и объективная, рассудительная оценка событий и процессов, в которой молодым лицам принято почему-то чаще всего отказывать, прокладывает себе дорогу.

Россия видится в большей мере стабилизирующей, а не эскалирующей силой со стороны арабской молодёжи. Данный вектор, уже нашедший своё отражение в замерах общественного мнения, охватывает все ведущие арабские силы региона. Москве удалось выйти на ровный характер отношений с элементами доверительности с ключевыми арабскими столицами — Каиром и Эр-Риядом. И это, заметим, с учётом партнёрских связей России с Ираном, к которому у Египта и Саудовской Аравии столько претензий и обвинений. Три центра «антииранского лагеря» — Арабская Республика Египет, Королевство Саудовская Аравия, Объединённые Арабские Эмираты — вмещают более 142 млн арабского населения, что сопоставимо с населением РФ. Ни с одним из этих государств у России к текущему этапу нет серьёзных противоречий. Десятилетия откровенного взаимного недоверия с той же Саудовской Аравией сменились доброжелательным диалогом. Что важно отметить, именно лидеры молодого поколения крупнейшей арабской монархии в лице её фактического правителя, 32-летнего наследного принца Мухаммеда бин Салмана вносят решающий вклад в пересмотр восприятия роли и позиций России в арабском мире.

*Египет, Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман, Иордания, Ирак, Йемен, Ливан, Палестина, Алжир, Ливия, Марокко, Тунис.

Ближневосточная редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ