Дети с топором: почему подростки все чаще нападают на школы

С начала этого года случились уже три инцидента, в результате которых от действий вооруженных подростков пострадали школьники в стенах учебных заведений. Два резонансных преступления случились в Перми и Улан Удэ — во втором случае подросток напал на класс средних школьников с топором и бросил в детей коктейль Молотова. Между этими двумя инцидентами случился еще один — в Челябинской области, где десятиклассник на перемене во время драки ранил ножом школьника.

Мы видим серию происшествий, случившихся через день между 15 и 19 января. А отсюда уверенность в некоей взаимосвязи между этими событиями, и возможно, даже координации между их участниками. Сейчас по пути изысканий в этом направлении идут и правоохранительные органы, в этом же направлении мыслят эксперты, склонные видеть причины подростковой агрессии в сетевой активности.

Однако на протяжении последних лет случилось еще некоторое количество похожих преступлений — среди них и поножовщина, и драки со смертельными последствиями, изнасилования и т. д., основной возрастной диапазон участников, от 9 до 17 лет.

Эти события нельзя назвать всплеском подростковой преступности, статистика показывает нам, что в последние годы количество преступлений в молодежной среде имеет тенденцию к сокращению. Однако рецидивы агрессии действительно имеют будто серийный характер. На самом деле это объясняется просто. После первого резонансного в масштабе всей страны преступления СМИ особо бдительно мониторят информационное пространство на предмет обнаружения схожих инцидентов. И естественно их обнаруживают. Далее, когда волна спадет, федеральное инфопространство может не заметить и по настоящему страшных преступлений.

Так вот, за последние три года в России случились десятки преступлений, все участники которых несовершеннолетние. В результате есть погибшие, раненые, судьбы и психика многих детей изуродованы.

И у этих преступлений действительно есть одно общее, помимо конспирологии о сетевых взаимосвязях. Подавляющее их большинство случились в восточной части России, на огромное пространстве от Урала до Дальнего Востока. На западе страны подобных всплесков агрессии, в результате которых страдают люди, меньше в разы. На этот момент мало кто из комментаторов обратил внимание.

Съемочная группа федерального телеканала снимает сюжет о жизни и занятиях молодежи в городе Галич в Костромской области. Совсем не восток страны, а почти центр, но по своим социально-демографическим характеристикам регион в числе областей и республик, переживающих деградацию среды обитания, в ее глубоких проявлениях — депопуляция, развал хозяйственного комплекса, заметное обезлюдение огромных пространств. Такая картина жизни, а точнее ее завершения, свойственна многим регионам Сибири и особенно Дальнего Востока. В западной части есть лишь несколько областей, будущее которых неочевидно. Костромская область среди них без сомнения на первом месте.

Главный герой сюжета 19-летний парень, действительно неплохо читающий рэп. Но год назад он «зашился», до того, несмотря на юный возраст, пил запоями.

В городе есть еще рок-группа, и ребята тоже очень неплохо играют. Их студия находится на окраине Галича, в заметно депрессивном микрорайоне с множеством заброшенных домов. В перерыве между съемками перекур на улице. Мимо проходит мальчишка лет двенадцати, он бросает на нас мимолетный взгляд, от которого становится нехорошо, столько лютой злобы в нем. Музыканты рассказывают, что этот парниша прошлым летом живьем забросал землей другого мальчика, избитого им в драке. Ребенок несомненно бы погиб, если бы случайный прохожий не отогнал малолетнего маньяка и не откопал ребенка.

Статистика показывает нам прямую корреляцию между состоянием среды обитания в том или ином регионе и жестокостью подростковой жизни. Важно при этом отметить, что корреляция не между уровнем и качеством жизни — в Красноярском крае, где малолетние чаще, чем в других местах совершают тяжкие преступления, люди живут лучше, чем в большинстве центральных областей. Значение имеет сама атмосфера жизни. Осмысленность существования, стремление основной массы населения жить и развиваться (или наоборот, не жить и не развиваться) в конкретном месте.

Все остальное, что мы видим, отталкивается от атмосферы жизни.

В 2015-м году в Армении произошло страшное убийство большой семьи Аветисянов, его совершил солдат срочник Пермяков из забайкальского городка Хилок. Это некогда крупный региональный индустриальный центр, потерявший половину населения в постсоветский период. Город, полный бараков, место, где зоновские авторитеты контролируют школы, и где случилось нападение подростков на полицейский участок. В этом полумертвом городе единственный центр социального общения, место сборов членов секты «Свидетелей Иеговы»*. Исторически у этих районов и так плохая репутация, обилие зон, многие из тех, кто освобождался из мест лишения свободы, оставались тут. Это сформировало своеобразную среду, чем отчасти и объясняется распространение воровского культа.

Но в последние десятилетия к этому добавилась катастрофическая депопуляция, для обслуживания предприятий по освоению природных ресурсов, при уровне развития современных технологий, не нужно строить города обслуживающему персоналу с громоздкой социальной инфраструктурой. Жить здесь невозможно, будущего у таких мест нет. На уровне правительства, министерства образования Забайкальский край, Бурятия и Иркутская область признаны регионами с катастрофическими проблемами в системе образования и воспитания молодежи. Но ненамного лучше ситуация в еще как минимум десятке областей и республик Сибири, Урала и Дальнего Востока.

Экспертная среда склонна рассматривать второстепенные причины обсуждаемой проблемы. Медийный резонанс, последовавший за тем или иным преступлением, действительно может стать причиной похожих инцидентов, прославиться на всю страну могут захотеть еще десятки отморозков.

Статистика отмечает значительное снижение подростковой преступности в последние десятилетия, но убедить эти данные могут только тех, кому не интересно глубже погружаться в вопрос. Весь фокус в демографии. За пятнадцать лет с 2000 по 2015, число подростков, находящихся в возрасте, в котором возможна уголовная ответственность за преступления, снизилось на 45%.

Естественно, на протяжении всех этих лет существуют вопросы и к качеству статистики. Укрывательство преступлений руководством учебных заведений, самими родителями, обычная вещь, как во все времена.

Однако, несмотря на погружение России в демографическую яму, старение населения, и неизбежно сопутствующее этим процессам смягчение нравов, молодежная преступность, очевидно, становится более жестокой и изощренной. И здесь действительно стоит обратить внимание на второстепенные мотивы. Во-первых, доступность легких, и не очень легких, синтетических наркотиков. Втрое больше, нежели пятнадцать лет назад преступлений в подростковой среде совершаются в состоянии наркотического опьянения.

Новая медийная культура также является фактором роста жестокости. Значительно возросло число групповых преступлений, часто их мотивом становится возможность снять массовые истязания или унижение людей на видеоносители.

Хорошая новость в связи со всем этим только одна. На фоне роста числа малолетних преступников, дважды и более совершающих преступления, сокращается число вовлеченных в преступность впервые, «первоходов». То есть и молодежная преступность локализуется в определенной социальной среде, что свойственно вообще преступности в России. Сокращается вовлечение благополучных подростков в криминал.

Главное, однако, в том, что в РФ происходит дифференциация регионов не только по уровню и качеству жизни, но и по такому, куда более размытому и сложному в оценке критерию как «атмосфера среды обитания». Она формируется факторами, которые очень трудно и, скорее, невозможно модерировать. Есть немало мест, в основном они сосредоточены на востоке страны, где жизнь умирает с сопутствующими последствиями распада социальной среды. И с этим ничего не поделаешь. Есть регионы, у которых «тяжелое наследство» в виде лагерного и индустриального прошлого, но эти регионы, а чаще большие города, вполне жизнеспособны, однако жизнь там не без рецидивов насилия, более типичного для более ранних времен.

И в конце концов, хотя в России и трудно найти места, которые в полном смысле можно было бы назвать благополучными, но запад страны, европейская часть, действительно лучше подходит для воспитания детей.

Антон Кривенюк, специально для EADaily

*Экстремистская организация, запрещена на территории РФ