Украина становится вечным должником: экономические итоги 2017 года

Главным экономическим итогом уходящего года для Украины является превращение страны в вечного должника. За 2017 год уровень государственного и гарантированного государством долга Украины увеличился на $ 6 млрд, до $ 77 млрд, то есть среднемесячный прирост госдолга составлял $ 0,5 млрд $ 77 млрд — это 85% от ВВП, в то время как в 2013 году этот показатель равнялся 40%. С 2014 года, за период правления «команды европейских профессионалов», госдолг Украины вырос на $ 12 млрд. Обслуживание госдолга ныне является наибольшей расходной статьей госбюджета и обходится налогоплательщикам примерно в 100 млрд гривен в год (более $ 3,5 млрд по сегодняшнему курсу).

Украина и в былые годы накапливала госдолг, однако ряд тенденций, имевших место в 2017 году, дают все основания говорить о переходе в иную «весовую категорию» — теперь Украина фактически оказалась в одном малопочетном «клубе» со странами глобальной периферии, которые, в сущности, никогда не смогут рассчитаться со своими долгами. А это, в свою очередь, как показывают исследования так называемой «школы зависимости», выполненные на латиноамериканском материале еще в 1960-х годах, ведет к безнадежному отставанию страны и «развитию недоразвитости» (именно так называлась программная статья представителя этой группы экономистов Андре Гундера Франка).

Природой стремительного роста госдолга в 2017 году, помимо прямых внешних займов, является бесперебойная работа печатного станка Нацбанка Украины, использовавшегося для эмиссионного финансирования «Реформы 3200» (повышение минимальной зарплаты вдвое, до 3200 гривен до вычета налогов, что стало одной из главных причин роста инфляции в сокращающейся экономике) и госбанков, прежде всего национализированного под конец прошлого года крупнейшего финучреждения страны ПриватБанка Игоря Коломойского. На рефинансирование его обязательств были потрачены десятки миллиардов гривен — дыра в балансе банка оценивалась Минфином в 140 млрд гривен, что эквивалентно порядка $ 4,5 млрд.

Ситуация с повышением минимальной зарплаты вообще хорошо демонстрирует ту ситуацию цугцванга, в которой оказалась Украина. Власти, у которых на носу очередные выборы президента, должны проводить какую-никакую социальную политику, но делать это в существующих условиях возможно только путем разгона инфляции. За этим следует очередное падение гривны, после чего НБУ пускает в ход классическое монетаристское решение: повысить учетную ставку. Но поскольку экономика Украины по своей природе является периферийной, рецепты, хорошо работающие в «лабораторных» условиях развитых экономик, для нее применимы лишь с очень большими оговорками. Одного повышения ставки НБУ оказалось мало (с 12,5 до 13,5%): инфляция и не думала тормозить, поэтому пришлось повышать ставку еще раз, до 14,5% годовых, а это уже отдает запредельной ценой кредитных ресурсов для экономики.

Но вернемся непосредственно к теме долговой нагрузки. Крайне неприятным фактом для киевских верхов стал отказ ЕС и МВФ от продолжения финансирования Украины. Изначально киевские власти рассчитывали на 600 млн евро от Брюсселя в рамках программы макрофинансовой помощи и на $ 1−1,7 млрд от МВФ во второй половине года. В итоге МВФ выделил лишь $ 1 млрд в апреле (притом по итогам года Украина вернула фонду $ 1,3 млрд), отказав летом в предоставлении следующего транша, а ЕС заблокировал предоставление денег в ноябре. Причина кроется в невыполнении Киевом длинного списка взятых на себя обязательств: внедрение антикоррупционного суда, снятие моратория на экспорт леса-кругляка, открытие рынка земли сельскохозяйственного назначения, дальнейшая приватизация госактивов, поднятие тарифов на природный газ для коммунальных предприятий и населения, создание кредитного реестра Нацбанка, ротация состава Центризбиркома.

Посему в сентябре Киеву пришлось выходить на открытый рынок еврооблигаций. Но поскольку кредитные рейтинги Украины оставляют желать лучшего, 15-летние бонды на сумму $ 3 млрд ($ 1,6 млрд сразу же пошли на выплату долгов по еврооблигациям в 2019 и 2020 годах) были размещены под необычайно высокие 7,375% (что, опять же, сравнимо с государствами откровенно «третьего мира»). Нетрудно подсчитать, что плата за обслуживание этих евробондов на момент погашения превысит тело долга.

Однако финансовая ситуация вынуждает Минфин продолжать эту порочную практику: в ноябре глава ведомства Александр Данилюк заявил, что в следующем году Украина планирует разместить «бонды» еще на $ 2 млрд. Фактически это является одним из немногих пока еще доступных инструментов сглаживания финансовой ситуации и выплат краткосрочных внешних долгов, так как большинство вышеуказанных требований (что является залогом восстановления кредитования со стороны МВФ и ЕС) на нынешнем этапе являются невыполнимыми. Особенно если учесть, что Порошенко и компания уже вошли в режим предвыборной кампании с антирейтингами примерно в 80%.

Неприятной новостью для Киева стало и недавнее решение Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма по спору между «Нафтогазом Украины» и «Газпромом» относительно контракта на поставку газа от 2009 года, сколько бы киевские власти ни заявляли о своей победе, которая, по их утверждению, заключается в отмене принципа «take or pay», который и так не выполнялся. Но в действительности, согласно данному решению, украинской госкомпании необходимо будет выплатить российскому монополисту $ 2 млрд. Впрочем, окончательные суммы выплат будут определены весной 2018 года, когда Стокгольмский арбитраж вынесет решение относительно контракта на транзит «голубого топлива».

Еще более призрачными шансы Киева выглядят в судебном споре вокруг так называемого «долга Януковича» — $ 3 млрд, взятых взаймы у Москвы в декабре 2013 года. Напомним, что этот долг был оформлен по британскому праву (Москва выкупила украинские еврооблигации через Ирландскую фондовую биржу), а МВФ признал его суверенным. Примечателен и тот факт, что в 2014—2015 годах Киев регулярно осуществлял купонные платежи по этому долгу, но в момент погашения тела долга (декабрь 2015 года) отказался это делать, назвав $ 3 млрд «взяткой Януковичу за отказ от евроинтеграции». Замглавы Минфина РФ Сергей Сторчак осенью 2017 года заявлял, что Москва ведет переговоры с посредниками о возможности урегулирования этого долга Украины во внесудебном порядке, но, по всей видимости, ориентироваться придется на окончательный вердикт Высокого суда Лондона относительно поданной Киевом апелляции, который ожидается уже конце января. Заметим, что в начале минувшей осени Украина оплатила России часть судебных издержек по данному делу в размере 1,16 млн фунтов стерлингов.

Когда Украина в сентябре размещала евробонды на $ 3 млрд, в предварительном проспекте эмиссии было указано, что в 2018 году долговые выплаты страны составят $ 10,8 млрд (и это без учета долгов перед РФ) — треть доходной части госбюджета-2018. Для рядовых граждан это означает крайне высокий риск девальвации национальной валюты: по всей видимости, заложенный на конец следующего года курс гривны в 30,1 за доллар (против 28 гривен на сегодня и 26 гривен летом) является излишне оптимистичным. Ввиду необходимости осуществлять серьезные долговые выплаты и закрывать бюджетный дефицит (ожидается на уровне $ 2,5 млрд), правительство и Нацбанк в следующем году едва ли будут способны удержать гривну в указанных рамках. Кстати, не стоит забывать, что с мая Нацбанк не имеет полноценного руководителя, довольствуясь исполняющим обязанности, что тоже не идет на пользу в переговорном процессе с кредиторами.

В целом Украина с 2018 по 2022 годы должна выплатить в рамках долговых обязательств $ 64,2 млрд, в том числе $ 35,5 млрд по внутреннему (исходя из нынешнего валютного курса) и $ 28,7 млрд по внешнему долгу (повторим, без учета долгов перед РФ). Казалось бы, по этим долгам невозможно рассчитаться, их можно только бесконечно реструктуризировать на все более выгодных для кредиторов условиях. В этом контексте можно вспомнить о недавнем опыте Саудовской Аравии, где наследный принц Мухаммед бен Салман решил пополнить казну (а заодно укрепить собственную власть) под предлогом борьбы с коррупцией за счет местных богачей. Как итог, большинство задержанных толстосумов согласились на досудебное урегулирование, выразив готовность передать государству часть своих бизнес-активов.

По оценкам украинского журнала «Новое время», суммарное состояние сотни самых богатых украинцев за 2017 год увеличилось на 33%, составив $ 26,7 млрд, и, на первый взгляд, вопрос использования их капиталов в интересах страны заключается лишь в наличии политической воли. Но здесь мы вновь возвращаемся к политэкономической природе сегодняшнего украинского режима, который слишком уж напоминает те страны «третьего мира», где государство было приватизировано крупнейшими магнатами и становилось заложником их постоянной «внутривидовой конкуренции» (еще одна аналогия с той же Латинской Америкой — преимущественно аграрный характер этой периферийно-капиталистической олигархии). Ни о каком экономическом развитии, кроме как пресловутого «развития недоразвитости», в этой ситуации говорить явно не приходится.