Таджикистан — поводов гордиться становится все меньше и меньше: эксперт

Власти Таджикистана сделали в нынешнем году все для того, чтобы закрепить за собой репутацию едва ли не самых репрессивных на постсоветским пространстве. Раздавлена оппозиция, разваленной остается экономика страны, продолжается исход населения в поисках работы. Что происходит в этой стране, можно ли надеяться на лучшее — на эти вопросы EADaily отвечает доктор юридических наук Шокир Хакимов.

Таджикистан в этом году отметил 20-летие подписания Общего мирного соглашения, поставившего точку в гражданской войне 1992−1997 годов. Отмечая эту дату, власти, тем не менее, продолжили политику давления на оппозицию, инакомыслие в целом, а апогеем стало принятие парламентом закона, запрещающего создание политических партий религиозного толка.

Это решение по существу противоречит духу тех идей, которые заложены в Общее соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане. Само соглашение — консенсус в достижении целей, связанных с возвращением беженцев и развитием идеологических и политических договоренностей. Напомню, что гарантами достижения мира и подписания этого документа тогда выступали Россия, Иран, Узбекистан, Афганистан, Пакистан, действуя под эгидой СБ ООН. Общее соглашение имело международно-правовой характер и, следовательно, нормы этого документа в соответствии с Конституцией Таджикистана имели преимущество над национальным законодательством. Долгое время опыт Таджикистана, миротворческий процесс были примером для стран, которые находились в состоянии конфликта. Для их урегулирования использовалась методология таджикского урегулирования. Но затем власть в рамках своих корпоративных интересов нарушила соглашение. Теперь Таджикистану нечего рекомендовать другим странам в плане урегулирования конфликтов.

В Таджикистане была запрещена Партия исламского возрождения (ПИВТ), после чего окончательно расстроились отношения с ОБСЕ, рядом стран. Стоила проявленная жесткость таких последствий?

Жесткость проявлена и в отношении самого ОБСЕ. Не вникая в суть функционирования ОБСЕ, было неправильно на ровном месте пытаться ограничить мандат организации путем требования закрыть Бюро по правам по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ). Ведь основополагающим документом, регламентирующим деятельность ОБСЕ, как известно, является Хельсинский заключительный акт, и прежде всего ценности, связанные с правами человека, свободой экономической деятельности, безопасности и т. п. Душанбе же хочет, чтобы стратегия ОБСЕ в Таджикистане ограничивалась аспектами борьбы с терроризмом, экстремизмом и не затрагивала вопросы деятельности субъектов информационного пространства, доступа к источникам информации, формирования институтов гражданского общества и политических партий, истории развития и становления современного эффективного государства.

Произошли ли в Таджикистане в уходящем году события, которыми можно гордиться?

Говорить о том, что были достигнуты какие-то серьезные успехи во внутренней и внешней политике, очень трудно. Если критерием эффективности работы правительства считается улучшение качества жизни, повышение уровня жизни граждан, уменьшение количества трудовых мигрантов, создание новых рабочих мест для реализации гражданами своих конституционных прав на труд, борьба с коррупцией, снижение ее уровня, искоренение местничества и кумовства, то картина печальная — позитивных изменений либо нет, либо они крайне незначительны. Власти объявили о проведении разного рода реформ, но результаты не видны.

Власти провозгласили цель — добиться притока инвестиций. Но наше законодательство не выглядит привлекательным для инвесторов. К тому же стали возникать проблемы в банковском секторе. Несколько банков прекратили свое существование. Другие создали трудности своим клиентам — вкладчики не могут забрать свои деньги. То есть доверие к банковской системе снизилось.

Во внешней политике тоже нечем особо похвастать. В сравнении с другими странами Центральной Азии у Таджикистана тяжелее обстоят дела в экономике, в других сферах, которые обусловливают политический интерес мировых игроков. Какие-то глобальные вопросы решаются по согласованию с таджикскими властями. Главным образом, это вопросы, связанные с незаконным оборотом наркотиков, экспортом идеологии терроризма и экстремизма, связанной с мотивированными религиозными элементами. С учетом этого страны Запада и Россия стараются сотрудничать с Таджикистаном, независимо от противоречий, которые имеются между ними. Зато инициативы самого Душанбе порой остаются без международного реагирования. Как, например, важная проблема водных ресурсов и эффективность их использования. Президент Эмомали Рахмон затронул эту проблему в ходе выступления в ООН. Однако серьезной реакции даже такая актуальная задача не вызвала.

Соседний Узбекистан объявил о сближении со странами региона и от слов довольно быстро перешел к делу. Однако с Таджикистаном процесс не идет. Почему, на ваш взгляд?

В этом есть определенная закономерность. Парадигма политической культуры Таджикистана недалека от стран, имеющих общность с исламом. Необязательно, чтобы это имело официальный характер в плане управления страной. Естественная смерть первого лица или военно-политический переворот, как показывает практика, становятся некой предпосылкой преобразований или реформ. Это мы видим в Узбекистане. При Исламе Каримове из-за субъективных факторов, которые имели место между президентами Таджикистана и Узбекистана, страдали в первую очередь наши народы. Теперь наметились некоторые шаги к сближению. Были проведены дни культуры вначале в Таджикистане, затем в Узбекистане. Начали создаваться бизнес-центры. Возобновлено авиасообщение между нашими странами. Легче стало получить визу для поездок в Узбекистан. Но остались и спорные темы. Например, делимитация и демаркация общей границы. Особые сложности — в районе плотины Фархобской ГЭС на севере Таджикистана. Резервуар водохранилища находится на таджикской стороне, в то время как собственно ГЭС — узел управления, агрегатный зал — на узбекской территории. Вырабатываемая электроэнергия используется исключительно Узбекистаном. По обе стороны границы в этом районе в основном проживают этнические узбеки. В Таджикистане же считают, что ГЭС должна полностью находиться на нашей стороне.

Сейчас Ташкент и Душанбе обсуждают возможность облегчения визового режима для жителей приграничных районов. Если удастся прийти к компромиссу, то мы получим позитивный импульс для наращивания сотрудничества. Мы вообще заинтересованы в том, чтобы приграничные проблемы были решены в максимальной степени. Полагаю, что надо разработать нормативно-правовую базу, которая станет основной для взаимоотношений Узбекистана и Таджикистана. Это немаловажный фактор для улучшения положения наших граждан, повышения их благосостояния.

Центральноазиатская редакция EADaily