В «ногайском вопросе» в Дагестане появились признаки компромисса

Врио главы Дагестана Владимир Васильев с первых же дней работы в республике получил множество петиций от населения республики, в которых преобладают призывы к решению многочисленных земельных споров и конфликтов. Особенно сложным выглядит решение крайне запутанного вопроса с землями отгонного животноводства (ЗОЖ) в Ногайском районе — самом северном муниципалитете Дагестана. При предыдущем главе республики Рамазане Абдулатипове «ногайский вопрос» оказался предельно политизирован, и теперь новому руководителю республики предстоит приложить огромные усилия, чтобы вернуть его в хозяйственную плоскость и предложить эффективные решения, устраивающие разные стороны земельных отношений на этой территории.

Признаки «перезагрузки»

Основным предметом спора являются 600 тысяч гектаров земель Ногайского района, которые в советские времена использовались для нужд отгонного животноводства — туда на зиму пригоняли скот из горных районов Дагестана. В постсоветский период парламент Дагестана перевел эти земли — фактически они составляют две трети всего земельного фонда Ногайского района — в разряд государственных, фактически исключив возможность муниципальных властей распоряжаться ими. Хотя к тому времени на этих землях уже возникла «новая жизнь» — временные поселения горцев-животноводов, так называемые кутаны, превратились в самостоятельные небольшие населенные пункты анклавного типа, поскольку социальные учреждения на их территории относятся к горным районам, там же главным образом зарегистрированы и их жители.

Такая же ситуация с ЗОЖ возникла и в ряде других равнинных районов Дагестана, но в Ногайском районе она воспринимается особенно остро в силу ряда причин. Прежде всего, ногайцы в Дагестане являются малочисленным народом — их доля в населении республики по переписи 2010 года составляет всего 1,39% (40,4 тысячи), а в самом Ногайском районе, по официальной статистке, постоянное население на начало этого года составляло чуть больше 19 тысяч человек. Поэтому многие ногайцы опасаются, что при худших вариантах развития событий они могут стать национальным меньшинством и в своем районе. Кроме того, ногайцы проживают и в других регионах Северного Кавказа — Ставропольском крае, Карачаево-Черкесии и Чечне, и эта ситуация «разделенного народа» (хотя и не в том полном смысле, как это произошло с лезгинами, осетинами или аварцами) создает серьезную основу для политизации хозяйственных конфликтов. Тем более, что до 1957 года вся нынешняя территория Дагестана к северу от Терека была частью Ставропольского края, и в конце 1980-х годов, на волне «парада суверенитетов», вопрос о возвращении Ногайского района в состав Ставрополья ставился не раз.

Звучали такие призывы и нынешним летом, в момент очередного обострения «ногайского вопроса», когда власти Дагестана попытались продавить передачу бывших отгонных земель в муниципальный фонд нескольких горных районов республики, что однозначно было воспринято ногайцами как прямое покушение на их исконные земли. Незамедлительным ответом на инициативы руководства Дагестана стал пятый Общероссийский съезд ногайского народа, который в середине июня собрал в райцентре Ногайского района селе Терекли-Мектеб несколько тысяч человек. Митинги ногайцев продолжались и после того, как участники съезда разъехались, и ситуация в районе улеглась лишь когда местные депутаты избрали исполняющим обязанности главы муниципалитета предпринимателя Мухтарбия Аджекова, основателя одного из немногих в Ногайском районе успешных предприятий в сфере сельхозпереработки ООО КФХ «Боз Торгай».

«Новый глава района — очень разумный человек, он создал работающий бизнес и хорошо видит проблемы района, которые ставил еще перед администрацией Абдулатипова, — говорит осведомленный источник EADaily среди ногайской общественности. — Платформа и позиция Аджекова очень конструктивная и практичная: он настроен на решение проблем, а не на превращение их в политические лозунги. Поэтому теперь главное, чтобы эту позицию услышала администрация республики. У прежней администрации было понимание, что проблемы есть, но она никого не слушала и поэтому совершала много глупых и вредных ошибок. То, что случилось летом — прямой результат деятельности руководства республики. Сейчас внешне вроде бы все стихло, но политизация никуда не делась: множество радикальных элементов уже мобилизованы и чрезмерно возбуждены. В этой ситуации платформа для диалога сузилась».

Как и в начале 2013 года, когда Дагестан возглавил Рамазан Абдулатипов, очередная смена власти в республике сразу же сформировала большие ожидания, демонстрирующие, насколько высок в дагестанском обществе запрос на перемены. «Объем корреспонденции от населения, которую сейчас получает врио главы Дагестана Владимир Васильев, значительно больше, чем поступало при Абдулатипове, — говорит главный редактор махачкалинского еженедельника „Черновик“ Маирбек Агаев. — Очень много жалоб и обращений поступает в связи с земельными конфликтами — люди просят власти республики вмешаться в ситуацию в разных районах. Ногайцы, естественно, тоже взбодрились: земля — это их главная проблема. Поэтому уровень ожиданий, что Васильев предпримет для ее разрешения нечто реальное, сейчас очень высок».

Встречные «сигналы»

Ногайская общественность стала «посылать сигналы» Владимиру Васильеву чуть ли не в первые часы после его назначения — в интернете даже появилась версия, что отец Васильева по национальности на самом деле не казах, а ногаец (хотя эти два тюркских народа в любом случае находятся в довольно близком родстве). «Наступил момент, когда именно такой человек должен был прийти к руководству Дагестаном. Ведь главными проблемами, которые тянули республику в средневековье, остаются клановость и коррупция, и с этим согласится каждый житель. У людей появилась надежда, что ситуация будет меняться к лучшему», — прокомментировал назначение Васильева председатель оргкомитета Общероссийского съезда ногайского народа Рустам Адильгереев.

Со своей стороны, республиканские власти (а в правительстве Дагестана после отставки Рамазана Абдулатипова пока не происходило никаких принципиальных изменений) подали серию ответных сигналов. 22 октября совещание по проблемным вопросам в Ногайском районе провел спикер Народного собрания Дагестана Хизри Шихсаидов — представитель самого крупного тюркского народа Дагестана, кумыков. По сообщению официального РИА «Дагестан», совещание проводилось по поручению Владимира Васильева, и уже через несколько дней в Ногайский район выехала представительная делегация дагестанского правительства во главе с главой Минэкономразвития Раюдином Юсуфовым. Правда, итоги этого визита официальное информагентство республики описало весьма лаконично: «Проблема ЗОЖ активно обсуждалась, было предложено несколько вариантов как со стороны гостей, так и местного актива. К обоюдному соглашению не пришли, вопрос остался открытым».

По словам источника EADaily, хорошо знакомого с ситуацией в Ногайском районе, позиция правительства Дагестана остается, по сути, прежней: ЗОЖ, расположенные в пределах Ногайского района — это собственность Республики Дагестан, а значит, арендные выплаты хозяйств, арендующих эти участки, должны идти напрямую в бюджет республики, минуя муниципальный бюджет. При этом «цена вопроса», по версии республиканских властей — около 12 млн рублей в год за аренду всех участков (те самые 600 тысяч га) ЗОЖ, расположенных в пределах Ногайского района.

«Данная сумма получается в результате аренды участков по минимальной ставке, приравненной к земельному налогу, то есть порядка 24 рубля за гектар. Делегация дагестанского правительства сообщила о возможности передачи бюджету Ногайского района части арендных выплат от использования ЗОЖ (сколько процентов от арендной платы — неизвестно) и возможности повышения арендной платы для „отгонников“ — предположительно, в два раза», — поясняет источник.

Однако, если республиканские власти могут себе позволить удерживать арендную плату на минимальном уровне, то районные власти с учетом ежегодного сокращения дотаций из республиканского бюджета вынуждены на «своих» землях повышать ее в три-четыре раза, чтобы администрации сельских поселений не утратили дееспособность. Поэтому на июньском съезде ногайцев звучало требование установления равных арендных выплат для местных жителей и «отгонников».

«Позиция общественности Ногайского района — прекратить особую, имеющую место лишь в Дагестане практику земельных отношений на ЗОЖ, когда местное население отдельных равнинных районов республики исключено из этого процесса, то есть не выступает ни арендаторами, ни арендодателями ЗОЖ, расположенных в пределах своего муниципального района. От нового главы республики общественность Ногайского района ждет упорядочения сферы земельных отношений в Дагестане, прекращения практики безвозмездного, с точки зрения жителей равнинных районов, использования земельных ресурсов их муниципальных районов хозяйствующими субъектами из других муниципальных районов», — говорит один из собеседников EADaily.

Продолжение дискуссии по «ногайскому вопросу» состоялось 12 ноября, когда в Терекли-Мектебе прошла конференция, посвященная подведению промежуточных итогов июньского съезда. В районном доме культуры собрался полный зал — примерно 250 человек, и хотя, по имеющимся сведениям, ни глава района Мухтарбий Аджеков, ни представители правительства Дагестана на мероприятии не присутствовали, организаторы конференции явно планировали направить еще один «сигнал» на самый высокий уровень власти в республике. «К вам пришел не я один, к вам пришла вся Россия» — именно это высказывание из одного из первых выступлений Владимира Васильева было вывешено над столом президиума.

«Мы поддерживаем Васильева, курс Путина и „Единую Россию“. Мы хотим развиваться в составе Дагестана, не стоит вопрос о выходе из состава Дагестана», — заявил в своем выступлении Рустам Адильгереев, вновь поставив вопрос о передаче земель ЗОЖ в распоряжение района. При этом он назвал цифру, которая довольно часто фигурирует в аргументации ногайских активистов: в то время, как Ногайский район получает от аренды сельхозугодий лишь 12 млн рублей, неподконтрольные дагестанским муниципалитетам ЗОЖ дают 2,5 млрд рублей валового продукта. «У нас нет национального вопроса. На землях отгонного животноводства живут и работают в большинстве аварцы и даргинцы, и со всеми у ногайцев есть нормальные отношения. Получив земли отгонного животноводства в свое распоряжение, Ногайский район может отказаться от дотаций», — добавил Адильгереев.

«Черная дыра» дагестанского АПК

Названная сумма в 2,5 млрд рублей выглядит более чем дискуссионно (как минимум не вполне понятно, каким образом она подсчитана). Исходя из общих критериев ранжирования российских компаний, в тех районах Дагестана, где сосредоточены земли ЗОЖ, порой сложно найти даже предприятия малого бизнеса в установленном законодательством смысле, то есть коммерческие организации, выручка которых начинается от 120 млн рублей в год. В том же Ногайском районе, исходя из данных системы СПАРК, единственной коммерческой структурой, которая по итогам 2016 года имела оборот выше этой планки, значится ООО «Агроплюс» под руководством бывшего руководителя Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельхозкооперативов Ногайского района Байрамали Машакова. Все остальное — это в лучшем случае микробизнес, который по большей части находится в «тени».

Однако разрыв между легальными и теневыми формами хозяйствования в равнинном Дагестане совершенно очевиден. На землях ЗОЖ (причем не только в Ногайском районе) давно ведется хозяйство, которое не просто совершенно непрозрачно для налоговых органов — в реалиях Дагестана оно несет огромные риски в сфере экологии и биобезопасности.

Одна из главных проблем заключается в том, что под видом личных подсобных хозяйств (ЛПХ) в Дагестане на ЗОЖ зачастую существуют довольно крупные сельхозпредприятия, выращивающие сотни, если не тысячи голов скота. При этом хорошо известны факты манипуляций с этими землями, зафиксированные в том числе в отчетах Счетной палаты Дагестана: фиктивные банкротства хозяйств, передача земель в субаренду на непонятных основаниях, использование пастбищ отгонниками по устной договоренности с председателями крестьянско-фермерских хозяйств (КФХ) и т. д. В сущности, люди реально занятые на этой земле (совершенно без какого-либо отношения к их этнической принадлежности), сами оказались заложниками ситуации, когда они не могут получить землю в персональную аренду.

«Сейчас люди, живущие на землях отгонного животноводства, понимают, что они находятся там на каких-то непонятных правах, поэтому и относятся к земле наплевательски: главное — побольше вырастить скота. Фактически там создана некая параллельная реальность, в которой крутятся огромные суммы. Сколько там выращивается скота, непонятно, хотя результат этого — опустынивание земель — видят все. Степь просто не выдерживает такое количество скота. Очень важно, чтобы люди, живущие на кутанах, понимали, что бесконтрольно разводить скот больше не получится», — говорит источник среди ногайской общественности.

Проблема опустынивания в северной части Дагестана действительно стоит крайне остро. На давно не обновлявшейся официальной странице Ногайского района на сайте главы Дагестана содержится такая информация: «В центральной части района большая территория покрыта солончаками. Значительные площади района занимают пески. 30% земель района классифицируются как земли умеренного опустынивания, около 40% подвержены сильному опустыниванию и 8% очень сильному. Около 70 тысяч га земель превращены в открытые пески, до 60% пастбищ района сбито в средней и сильной степени, 24% засорено вредными и ядовитыми травами, почти вся территория района подвержена ветровой эрозии». На сегодняшний день доля деградировавших земель, скорее всего, значительно выросла.

Еще одна проблема бесконтрольного хозяйствования — огромные риски в области ветеринарии. Как отмечал в комментарии для EADaily один из ведущих российских аграрных экспертов Андрей Сизов, такой сегмент неформальной экономики, как крупные хозяйства под видом ЛПХ, отнюдь не безобиден, поскольку в таких хозяйствах весьма затруднительно проконтролировать ветеринарную и эпизоотическую обстановку, а кроме того, возникает вопрос добросовестности конкуренции, поскольку такие «ЛПХ» не платят налогов и совершенно непрозрачны для контролирующих органов. «ЛПХ по определению не являются бизнесом, а в данном случае речь идет даже не о „серой зоне“, а о настоящей „черной дыре“», — отмечал Сизов.

В реалиях Дагестана эта «черная дыра» имеет совершенно определенную специфику, причем, опять же, вовсе не с национальным оттенком — аргументы о «понаехавших» горцах тут явно имеют вторичную природу. Тем более, что «понаехали» не только горцы. В Ногайском районе, по имеющимся данным, вполне успешно обосновался совершенно новый народ многонационального Дагестана — китайцы, выращивающие здесь помидоры в весьма кустарно выглядящих теплицах. А если учесть, что некоторые из этих «бизнесов» еще и получают субсидии на «развитие малого бизнеса» (а потом все это отражается в официальной статистике, которая стабильно показывает чуть ли не «бум» в экономике Дагестана), то корень проблемы лежит явно не в этнической сфере.

«Люди, присосавшиеся к этой системе, добровольно не откажутся от участия в ней. Сейчас они решают свои вопросы на уровне министерств и ведомств республики, в обход районов и муниципалитетов», — говорит один из собеседников-ногайцев, подчеркивая, впрочем, что если муниципальные образования почувствуют себя хозяевами на своей земле, у них сразу появится мотивация к наведению порядка. «Только в этом случае район сможет разобраться с инвентаризацией земель, выяснить, сколько на них живет людей, выращивается скота и т. д., — говорит источник. — Безусловно, тут тоже будут возникать коррупционные соблазны, но районы явно проще контролировать, чем темные коридоры республиканской власти. При этом надо всячески купировать этнический компонент, не давать на этом. Именно на такой подход настроен новый глава района — он понимает, что лишний раз поднимать национальный вопрос ни в коем случае нельзя. Летняя история в этом смысле сыграла плохую роль — те, кто поднимает лозунги, никуда не делись, только больше организовались».

Метод сапера на минном поле

Однако у такого варианта решения «ногайского вопроса», как решительная передача ЗОЖ в ведение районных властей, есть и вполне очевидная обратная сторона. «Позиция ногайских активистов проста: Ногайскую степь ни под какие проекты и программы отдавать нельзя, наше земля — это наше все. До недавнего времени позиция была такая: вы просто к нам не лезьте и не трогайте нашу землю, но это вовсе не означало, что сами ногайцы эту землю собирались использовать. Так что сейчас ногайцам стоит оставить свою прежнюю риторику „никто, кроме нас“ и начинать более активный диалог с новым руководством Дагестана», — комментирует Маирбек Агаев.

В качестве характерного примера можно вспомнить сюжет еще 2011 года, когда бизнесмен из Хасавюрта Исак Умалатов (представитель родственных ногайцам кумыков) собирался реализовать именно в Ногайском районе крупный проект в сфере АПК, но тогдашняя администрация при поддержке местных активистов категорически отказала ему в предоставлении земли. Учитывая печальную дальнейшую судьбу «Дагагрокомплекса» (проект получил крупные субсидии и кредиты, но обанкротился), можно утверждать, что ногайцы заранее чувствовали, что «что-то пойдет не так», хотя на тот момент инициатива Умалатова имела полную поддержку дагестанских властей. Так что ключевая проблема, как видно, в другом.

«У бизнесменов-ногайцев активы в основном не в Ногайском районе, а в соседних территориях, например, в Ставропольском крае. Во многом это связано с политическими факторами: как только в районе появлялся новый глава, сразу менялись правила игры, и бизнесменам проще было уходить в другой регион», — напоминает Агаев.

С другой стороны, по его словам, должны быть и адекватные встречные предложения, чтобы ногайцы пошли на компромисс. Для начала, полагает главный редактор «Черновика», нужно просто понять, какой и чей бизнес ведется на территории района, куда идут от него доходы, платит ли он налоги, сколько скота выращивается и т. д.

А кроме того, добавляет собеседник EADaily среди ногайской общественности, надо начинать в целом с оздоровления социальной сферы — развития социальной инфраструктуры, наведения порядка в бюджете района: «Сначала нужно в целом добиться снижения уровня недовольства людей, и только затем продумывать пути решения бывших земель отгонного животноводства и очень тонко их внедрять. Поскольку все проблемы Дагестана — не только Ногайского района — носят многоуровневый характер, в них экономика неразрывно переплетена с межнациональными отношениями, действовать придется по принципу сапера на минном поле. Одномоментных решений нет — разрубить Гордиев узел не получится, придется его развязывать».

Кроме того, есть еще один момент, препятствующий быстрым решениям — это именно фактор численности ногайского народа. Его в ходе недавней конференции в Терекли-Мектебе акцентировал депутат Народного собрания Дагестана Мурзадин Авезов, напомнивший, что за последние два года из Ногайского района уехало (снялось с регистрации) две тысячи человек. «Если так будет продолжаться, мы ассимилируемся», — констатировал депутат, хотя за этим тоже хорошо просматривается экономическая логика: люди уезжают оттуда, где нет достойных условий жизни и труда. К тому же эффективно освоить огромные земли при минимальной плотности населения едва ли получится.

В нынешней администрации Ногайского района все эти моменты, видимо, хорошо понимают. Как сообщил на конференции заместитель главы района Хамидула Саитов, на данный момент погашена задолженность по зарплатам, газу, электроэнергии, систематизировано взимание налогов, составлен план погашения кредиторской задолженности в 2018 году. Разрабатывается программа социально-экономического развития района до 2020 года, которая включает создание индустриального парка стоимостью 250−300 млн рублей вблизи села Нариман (хотя, как утверждают некоторые источники, речь идет именно о легализации тех самых китайских теплиц под новой «вывеской»). Также обсуждается вопрос о придании федерального статуса дороге в райцентр Терекли-Мектеб, в 2018 году планируется благоустройство парка в селе и т. д.

Однако все эти верные «движения», используя любимое в Дагестане слово, неизбежно отягощает «тяжкое наследие прошлого». От прежнего и неоднократно менявшегося начальства в Ногайском районе остался длинный список уголовных дел и скандалов, неизбежно сопровождаемых все той же дагестанской спецификой: здесь все друг другу родственники, и за каждым при желании можно найти компромат. Поэтому на первоначальном этапе решения проблемы ЗОЖ в Дагестане явно не обойтись без взаимодействия местного самоуправления в Ногайском районе и властей республики и заниматься поиском компромиссов в этом поле.

Один из участников недавней конференции в Терекли-Мектебе, юрист из Краснодара Темирлан Картакаев отметил, что закон Дагестана об отгонном животноводстве архаичен, поскольку он может быть эффективен только в условиях плановой экономики. В связи с этим, по его словам, уже подготовлен иск в Конституционный суд о признании этого закона недействительным. Дальнейшие действия, полагает Картакаев, имеют два сценария.

С одной стороны, можно и дальше добиваться передачи ЗОЖ в муниципальную собственность, однако за этим следует масса юридических и технических проблем. С другой стороны, можно оставить эти земли в собственности республики, но передать в пользование муниципалитета с сохранением земельных участков ЗОЖ в долгосрочной аренде эффективных арендаторов и расторжения договоров с теми, кто злоупотребляет ими, и последующей передачей земель в фонд перераспределения. Именно такой вариант был принят в 2011 году в Кабардино-Балкарии, где еще несколько лет назад непонятный статус ЗОЖ провоцировал серьезное напряжение между кабардинцами, этническим большинством этой республики, и тюрками-балкарцами, традиционно занимающимися скотоводством в горах.

Как сообщил Темирлан Картакаев, накануне конференции в Ногайском районе было принято решение создать в рамках дагестанского отделения ОНФ согласительную комиссию по ЗОЖ из числа представителей всех заинтересованных в решении этой проблемы районов Дагестана.

Понятно, что теперь все эти инициативы требуют ответного шага со стороны руководства Дагестана, и Ногайский район, в принципе, можно считать «пилотной» территорией, на которой можно отработать варианты решения многих нынешних проблем Дагестана — от земельных конфликтов до исторической памяти разделенных народов. Ни одна из этих проблем не приемлет административных решений в номенклатурном духе «мы подумали, и я решил», здесь необходимы предельно выверенные, «точечные» варианты действий с дальнейшим аккуратным переносом достигнутых успехов на новые территории республики.

Но очень многое здесь зависит от персонального «состава исполнителей» на уровне «белого дома» в Махачкале. Одной из причин того, почему ситуация вокруг ЗОЖ при Рамазане Абдулатипове обострилась еще сильнее, были постоянные кадровые перестановки и реорганизации ведомств, имеющих отношение к земельным вопросам — в условиях «кадровой чехарды» рассчитывать на выработку долгосрочных компромиссных решений и тем более обеспечение выполнения договоренностей явно не приходилось. Именно поэтому весь Дагестан сейчас напряженно ждет от Владимира Васильева кадровых решений в структуре правительства, которые определят дальнейшее развитие событий.

Николай Проценко