Украинско-турецкие отношения в зеркале партнерства Москвы и Анкары

Скандал в связи с новым украинским законом «Об образовании», наиболее жесткую позицию по отношению к которому заняли Будапешт и Бухарест, а также последовавшая резолюция ПАСЕ о необходимости внесения правок в вышеуказанный закон фактически окончательно разрушили концепцию киевской власти о том, что «весь мир поддерживает Украину». В сущности, колоссальный уровень внешней поддержки, полученный сразу после Евромайдана, за последние три с половиной года оказался растрачен полностью. Следовательно, если отвечать на вопрос, кто является безоговорочным союзником Киева, то на ум придут разве что прибалтийские государства, полностью разделяющие внешнеполитические установки киевских «верхов».

Еще условно дружественными Украине можно считать участников программы ЕС «Восточное партнерство». А также Турцию, чей президент Реджеп Тайип Эрдоган в начале октября посетил украинскую столицу, где было проведено VI заседание Совета сотрудничества высшего уровня Турция — Украина. Лишний повод обсудить турецко-украинские отношения дает возвращение в Киев представителей крымскотатарского «Меджлиса» Ахтема Чийгоза и Ильми Умерова.

Сразу же заметим, что отношения с Украиной рассматриваются Анкарой в значительной степени как производная от отношений с Москвой. В последнее время это уже привычная картина для Украины на международной арене ввиду утраты значительной части субъектности, деградации экономического базиса по итогам Евромайдана и откровенно слабой работы МИД Украины.

«Медовый месяц» Киева и Анкары пришелся на конец 2015 — лето 2016, когда после «ножа в спину» (сбитый российский Су-24 на турецко-сирийской границе) началась конфронтация между Турцией и Россией. В тот период лидеры Турции и Украины обменивались визитами (подчеркивая единство в противостоянии с Москвой), военнослужащие проводили совместные морские учения, Анкара оказывала материально-техническую помощь ВСУ и крымско-татарскому «Батальону им. Номана Челебиджихана» (по официальным каналам — 5 полевых госпиталей и обмундирование на сумму $ 810 тыс), обсуждались проекты в сфере энергетики и освоения космоса. Но после восстановления отношений Анкары с Москвой и ратификации турецким парламентом соглашения о строительстве «Турецкого потока» (что угрожает Украине потерей прокачки до 32 млрд кубометров транзитного газа; на сегодня проложено около 400 км морской части трубопровода по двум ниткам), уровень контактов с Киевом был понижен.

Тем не менее, Турция для Украины остается важным экономическим партнером, входя в первую пятерку импортеров украинской продукции, притом для Украины торговля с Турцией является профицитной. Премьер-министры Владимир Гройсман и Бинали Йылдырым в марте этого года поставили амбициозную цель увеличить товарооборот между странами до $ 20 млрд. Правда, в ходе последнего визита Эрдогана в Киев, где турецкий президент встретился со своим украинским коллегой Петром Порошенко, стороны были несколько скромнее, озвучив намерения довести товарооборот до $ 10 млрд (в 2015 году товарооборот составил $ 3,6 млрд, в 2016 — $ 3,1 млрд; максимальные показатели были зафиксированы в 2012—2013 — около $ 5,6 млрд). Киев и Анкара продолжают вести переговоры о подписании договора о создании зоны свободной торговли, начатые еще во времена Виктора Януковича (но пока непонятно, войдет ли в договор о ЗСТ агропродукция, составляющая уже 42% украинского экспорта). В ходе встречи президентов были достигнуты соглашения об увеличении количества маршрутов паромного и авиационного сообщения между Украиной и Турцией, а также был подписан совместный план по развитию отношений между странами на 2017−2019 годы. Несколько ранее стороны подписали соглашение о безвизовом пребывания граждан на территории обеих стран на протяжение 90 суток в течение полугода на основе ID-карт (вступило в силу с 1 июня).

Отдельным пунктом в украинско-турецких отношениях с 2014 года является крымскотатарский вопрос. Общеизвестно, что крымские татары рассматриваются Анкарой как часть «тюркского мира», а в рамках политики неоосманизма турецкие власти поддерживает крымскотатарский «Меджлис»: Эрдоган не раз встречался с Рефатом Чубаровым и Мустафой Джемилевым (являющимися также депутатами Верховной Рады от «Блока Петра Порошенко — Солидарность») во время «меджлисовских» конгрессов крымских татар, проходящих в последние годы в Турции, а также заявлял о непризнании присоединения Крыма к РФ. Москве, в общем-то, официальное признание Турции и не требуется, тем более у Анкары имеются бизнес-интересы на полуострове, но в активной турецкой поддержке крымскотатарских организаций, признанных в РФ экстремистскими, Москва уж точно не заинтересована.

В любом случае, для Эрдогана фактор Украины, вопрос Крыма и крымских татар является одним из инструментов в торгах с РФ (в частности, сразу после визита Эрдогана в Киев Анкара запретила принимать корабли из крымских портов). Видимо, турецкому президенту не нравится излишняя зависимость Турции в российско-турецких отношениях, и он будет всячески напоминать Москве о том, что у Анкары есть достаточно пространства для внешнеполитического маневра.

Подчеркнем, что Турция является важным игроком в вопросе урегулирования сирийского конфликта, а также значимым экономическим партнером РФ: совместные энергетические проекты («Турецкий поток», АЭС «Аккую»), контракт на поставку С-400, интересы национальных производителей на рынках обеих стран — за первые семь месяцев 2017 года товарооборот между Турцией и РФ вырос на 31,5%, до $ 11,1 млрд (притом значительная часть турецкой агропродукции находилась под российскими санкциями до июня 2017).

Вместе с тем, октябрьский визит генсека Совета Европы Турбьёрна Ягланда в Москву был посвящен вопросу участия России в работе всех органов данной организации, нередко педалирующей тематику Крыма и крымских татар (в октябре 2016 года с подачи депутатов от Чехии и ФРГ в ПАСЕ были приняты резолюции под названиями «Политические последствия российской агрессии в Украине» и «Средства правовой защиты в случаях нарушений прав человека на оккупированных украинских территориях, неподконтрольных украинской власти»). Напомним, что 11 октября ПАСЕ приняла резолюцию № 2186, в которой говорится о необходимости гармонизировать правила участия и представительства стран-членов в обоих уставных органах совета — ПАСЕ и комитете министров: эта резолюция может помочь вернуть в зал заседаний российскую делегацию.

Учитывая все вышесказанное, сенсационная новость от 25 октября о том, что осужденные представители «Меджлиса» Чийгоз и Умеров (обладающий с весны 2014 года российским гражданством, хотя Украина не признает российские паспорта, выданные в Крыму) были помилованы указом Владимира Путина и затем транзитом через Турцию (в Анкаре они встретились с Эрдоганом) прибыли в Киев, не кажется такой уж большой сенсацией. Выходит, что глава Турецкого государства, фактически, выполнил функции посредника между Киевом и Москвой.

На фоне этого события в информационном поле появилась еще одна новость, заслуживающая внимания: нынешний глава совета директоров «Роснефти», экс-канцлер ФРГ Герхард Шрёдер выступил посредником в переговорах с турецкими властями, завершившимися освобождением немецкого правозащитника Петера Штойдтнера и его коллег. Как сообщает Der Spiegel, Шрёдер встретился с Эрдоганом по просьбе МИД ФРГ Зигмара Габриэля и с ведома канцлера Ангелы Меркель. Получается, что Москва, Анкара, Берлин провели многоходовую комбинацию, сумев достигнуть взаимовыгодных договоренностей? Не будем вдаваться в конспирологию, ответом на этот вопрос станут дальнейшие внешнеполитические ходы вышеуказанных сторон.

Представляется, что возврат Чийгоза и Умерова в Киев — это такая себе «тактика мелких шагов», позволяющая продвигаться по пути снижения градуса противостояния между Украиной и РФ, урегулирования конфликта на Донбассе и восстановления отношений Москвы с европейскими институциями. Освободив Чийгоза и Умерова, Москва показывает, что готова обсуждать вопросы освобождения и обмена людей и вне рамок Минского процесса. Вопрос лишь в доверии и фигуре переговорщика/посредника: в случае с посреднической миссией Эрдогана российский президент продемонстрировал, что он готов решать вопросы на высшем уровне лишь с теми людьми, кого считает равными себе и достойными того, чтобы с ними договариваться. Теоретически в дальнейшем функцию посредника могут выполнить лидеры постсоветских государств, а также президент Финляндии Саули Ниинистё, один из немногих европейских политиков, находящийся в доверительных отношениях с российским президентом, либо же премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху (за период своего премьерства в общей сложности посетивший РФ более десятка раз). Но это, повторимся, сугубо умозрительные размышления.

Тут необходимо вспомнить, что среди политической элиты Украины за успешные обмены пленными традиционно отвечает Виктор Медведчук, единственный украинский политик, обладающий доверием одновременно Киева и Москвы. К примеру, именно Медведчук разработал юридическую формулу, позволившую освободить и вернуть Надежду Савченко, ранее осужденную российским судом к 22 годам тюрьмы: показательно, что Медведчук находился в рабочем кабинете Путина, когда российский президент подписывал указ о помиловании Савченко. Кроме того, Медведчук является наиболее результативным участником Минского процесса, в активе которого освобождение более 400 граждан Украины, находившихся в плену на Донбассе. Заметим, что благодаря ему стал возможен последний до сегодняшнего дня случай возвращения заключенных и пленных: это обмен Владимира Жемчугова и Юрия Супруна на четверых сторонников непризнанных республик Донбасса, проведенный в сентябре 2016 года на мосту в городе Счастье Луганской области в присутствии наблюдателей миссии ОБСЕ. Освобождение данных лиц было проведено в рамках Минских соглашений, а именно пункта № 6, предписывающего следующее: «Обеспечить освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа „всех на всех“».

Подводя итог, отметим, что отношения между Киевом, Анкарой и Москвой — это уравнение со множеством переменных. Текущее положение дел в украинско-турецких и российско-турецких отношениях позволяет сторонам смотреть в будущее с острожным оптимизмом. Впрочем, как говорят в Одессе, будем посмотреть за дальнейшим развитием этого политического сюжета.