Ядерный мир Трампа: нуклеаризация стран может быть обвальной

16 октября президент США Дональд Трамп объявил об аннулировании Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе, и на днях Конгресс должен рассмотреть вопрос ужесточения санкций. Иран пока заявляет о сохранении безъядерного статуса, однако, как будет показано ниже, это идёт вразрез с его же более ранними заявлениями.

1-го октября Госдепартамент США сообщил, что КНДР отказывается вести какие-либо переговоры о денуклеаризации, несмотря на обещания Вашингтона, сводящиеся к тому, что Пхеньян тривиально оставят в покое.

Ранее 22 сентября параллельно произошло два примечательных события на «ядерном фронте». Глава северокорейского МИД Ли Ён Хо: «Возможно, последует мощнейшая детонация водородной бомбы в Тихом океане». Напомним, ранее КНДР уже испытала боеприпас несомненно термоядерной мощности — порядка первых сотен килотонн (неплохой ответ аналитикам, говорившим о фейковости предыдущих испытаний «термояда»).

В тот же день вице-президент Ирана Али Акбар Салехи заявил о готовности в пятидневный срок вернуться к обогащению урана до 20% в случае расторжения ядерной сделки.

По сути, перед нами очередное напоминание о том, что небольшие размеры «ядерного клуба» — это не результат технологических ограничений. Это результат политической сделки, сделавшей возможной относительно эффективное существование договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) на протяжении почти полувека, при этом США все последние годы делали всё, чтобы её разрушить. Начиная с 1991-го года, ни один американский президент не обошёлся без масштабного применения силы и начиная с 1998-го, речь шла почти исключительно о неспровоцированной агрессии. В то же время уже «Буря в пустыне» показала, что американцы способны быстро и с ничтожными потерями разгромить крупную и хорошо оснащённую армию с внушительным боевым опытом. Американцы слишком долго и наглядно показывали «городу и миру», что эффективной защитой от очередного озарения в Вашингтоне является ядерное сдерживание, чтобы мир во многом вернулся к ситуации, существовавшей до подписания ДНЯО.

При этом, ядерная бомба — это технологии сороковых, а межконтинентальные баллистические ракеты — шестидесятых. Один из нынешних членов ядерного клуба, Китай, стал таковым в 1963-м, при общем уровне экономического развития, мало отличающемся от нынешних Нигерии и Бангладеш; Индия 1974-го выглядела отнюдь не лучше; Пакистан и сейчас крайне далёк от технологических высот, равно как и ключевой спонсор его ядерной программы — Саудовская Аравия. МАГАТЭ полагает, что при наличии политического решения создать собственное ядерное оружие способны сорок стран, и это отнюдь алармизм.

Для ряда стран это вообще не потребует сколько-нибудь значимых усилий. Так, ядерная программа Японии, замаскированная под гражданские разработки, началась ещё в 1970-х. К 1995-му, а, вероятно и ранее, у японцев было готово практически всё. При этом Токио располагает более чем сотней тонн реакторного плутония, вполне пригодного для производства ядерных зарядов. Для изготовления ядерного заряда достаточно 6−10 кг реакторного плутония; иными словами, потенциально японцы в состоянии создать ядерный арсенал астрономических размеров. Получение первых зарядов при принятии политического решения — дело нескольких месяцев. Проблем с носителями также нет — Япония запустила свой первый спутник в 1970-м, в прошлом году было осуществлено 14 запусков.

Считается, что в регионе очень быстро способны создать ядерное оружие Тайвань и «беззащитная» Южная Корея.

Заглянув во второй эшелон технологического развития, можно иной раз увидеть не менее примечательную картину. Ядерная программа Бразилии, официально закрытая в 1990-м, была весьма близка к успеху и наработанный потенциал никуда не делся. Более того, технологические возможности страны выросли — так, в 2006-м открылся обогатительный завод в Резенди, мощности которого легко могут быть настроены на производство высокообогащённого урана. Предполагается, что срок потенциальной нуклеаризации Бразилии при принятии политического решения составит три года, при этом уже существующих мощностей хватит для производства нескольких боеголовок в год.

Среди технологических аутсайдеров практически мгновенно может обзавестись ядерным оружием Саудовская Аравия, профинансировавшая ядерную программу Пакистана и являющаяся негласным «совладельцем» его арсенала.

Потенциальный список членов ядерного клуба намного обширнее. Приведём только три примера.

В 1958-м военный департамент Швейцарии пришёл к выводу, что стране «насущно необходимо» обзавестись собственным ядерным оружием. Вряд ли стоит пояснять, что «необходимость» называлась «СССР»: «Какой вы купите в итоге самолет — совершенно не важно, главное, чтобы он был в состоянии доставить атомную бомбу вплоть до Москвы» © командующий ВВС Швейцарии о перспективах модернизации авиапарка. В 1963-м возможность самостоятельного создания «бомбы» была подтверждена. В 1965-м году появились планы создания арсенала из 250 зарядов (50 — 5 кт артиллерийские боеприпасы), а в 1968-м «насущная необходимость» оформилась в пятнадцатилетнюю программу, предполагающую создание уже 400 ядерных боезарядов, в том числе 20 зарядов мощностью по 200 килотонн. Иными словами, количественно это сопоставимо с французским потенциалом.

На тот момент конфедерация располагала импортированным из США в 1957-м легководным реактором; 30 МВт тяжёловодный (пригодный для наработки плутония) реактор на природном уране, самостоятельно спроектированный швейцарцами, достиг критичности в 1960-м. В начале 60-х гг. правительство потребовало, чтобы при постройке коммерческой АЭС «Lucens» была использована технология двойного назначения.

К 1974 году были завершены исследования, необходимые для проектирования бомбы, изучалась возможность разработки нейтронных боезарядов (вопреки мифу, это в основном противотанковое оружие).

Однако тем временем наступила «разрядка». В 1977-м швейцарцы ратифицировали ДНЯО, однако окончательно ядерная программа была остановлена в 1988-м. К этому моменту конфедерация располагала несколькими десятков килограммов оружейного плутония. Количество реакторного плутония на 2011-й составляло до 2 т.

Второй пример во многом ещё более примечателен. Шведская программа разработки ядерного оружия стартовала уже в 1946-м, когда устройство ядерных зарядов отнюдь не было общедоступной информацией. Тем не менее, в 1954-м в Швеции сумели построить первый ядерный реактор небольшой мощности, в 1964-м — полноценный и начать наработку оружейного плутония. Началось строительство третьего. На момент отказа от программы Стокгольм оказался обладателем 3 кг оружейного плутония и был полностью готов к производству ядерного оружия. При этом примечательно, что Швеция (население на 1970-й — 8 млн.) смогла создать полный ядерный цикл, начиная с добычи и обогащения урана.

Румынская ядерная программа стартовала в 1976-м. Формально правя страной советского блока, Чаушеску всемерно демонстрировал многовекторность и «бомба» должна была подкрепить его притязания на независимый статус. Примечательно, что на момент старта у Бухареста не было ничего, кроме пресловутой политической воли. В итоге в 1979-м в США был вполне легально куплен обычный исследовательский ядерный реактор. В 1983-м для работы с облученным ядерным топливом была открыта соответствующая радиохимическая лаборатория. Была создана установка по его переработке с мощностью производства до 1 кг плутония в год. На момент краха режима Румыния располагала 470 г плутония. Считается, что в случае продолжения программы Бухарест мог получить первый ядерный заряд к 2000 году.

Иными словами, технически не только получить «бомбу», но и создать полный ядерный цикл способна даже очень небольшая промышленно развитая страна. Создание единичных зарядов доступно даже среднеразвитым государствам. Нижнюю границу потенциальных владельцев «обозначила» Ливия, программа которой оказалась в целом провальной. Примечательно, однако, что находящийся под санкциями и самым пристальным «присмотром» режим Каддафи смог приобрести на удивление много не самого тривиального оборудования; практически ливийцев остановила только низкая квалификация, не позволившая его использовать надлежащим образом.

Наконец, существует возможность нелегального получения ядерных материалов. Так, в 2005-м в Великобритании на АЭС Селлафилд недосчитались, по разным данным, от 20 до 30 кг плутония. В 2003-м на том же заводе «потеряли» 19 килограммов. Всего с 1995-го по 2005-й «исчезли»… 50 кг. Управляющая компания, естественно, сослалась на ошибки в отчётности, однако сам факт подобных ошибок (а практически на Селлафилд «исчез» — или действительно исчез — небольшой ядерный арсенал) демонстрирует весьма впечатляющие возможности для хищений. Безусловно, ядерный заряд — это далеко не только плутоний, но в целом его конструкция хорошо известна, что снимает довольно значительную часть проблем.

Иными словами, теоретически нуклеаризация может быть обвальной, при этом ядерное оружие доступно даже для малых и нестабильных стран, с соответствующим риском попадания в руки террористов. При этом «успехи» США в деле «демократизации» всего, что их в минимальной степени не устраивает, при параллельных нулевых достижениях в борьбе с нуклеаризацией КНДР, делают владение атомным оружием всё более привлекательным. Характерной приметой «нового прекрасного мира» может оказаться массовое распространение ЯО.

Евгений Пожидаев