Америку вылечит новый Вьетнам: Корея и другие кандидаты

Часть 1

Пытаясь оправдать решение Конгресса, объявившего экономическую войну России, госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил, что «почти единогласное голосование по законопроекту о новых санкциях демонстрирует стремление США увидеть, что Россия предпринимает шаги по улучшению двусторонних отношений и продолжению сотрудничества по главным мировым проблемам». В общем, «санкции — это сотрудничество».

Бомбардировки Югославии и вторжение в Ирак без резолюций Совбеза ООН, «эксцессы» международной коалиции в Афганистане, прямое нарушение мандата Совбеза о бесполетной зоне над Ливией привели к логичному завершению. Вашингтон демонстративно возвращается к политике mid-century начавшейся бомбардировками Хиросимы и Нагасаки в 1945 году и закончившейся эвакуацией из Сайгона посольства США вертолетами в 1975-м.

Свидетельства стремительного возвращения к политике «середины (ХХ) века» это отказ от дипломатического пути разрешения конфликта на Корейском полуострове, угроза торгово-экономической войны с Китаем, требования к Пекину прекратить строительство островов в Южно-Китайском море (ЮКМ) и обещание защитить свободу судоходства в его акватории. Это новая эскалация войны в Афганистане и намерение выйти из ядерной сделки с Ираном.

Это обещания вице-президента США Майка Пенса в Тбилиси «защитить Грузию» (а именно подобные обещания госсекретаря Кондолизы Райс в 2008 году уверили президента Михаила Саакашвили в безнаказанности планируемой агрессии против Южной Осетии и российских миротворцев). Это видимо уже начавшиеся поставки американского «летального оборонительного» оружия на Украину.

Это декларирование границ американской «сферы интересов» прямо вдоль границ России и внутри них через «озабоченность» модернизацией Россией ее обычных вооружений.

Не стоит тратить время на рассуждения о злокозненном Конгрессе и его заложнике президенте США. Дональд Трамп подписал законопроект о новых санкциях против нашей страны, он гоняет корабли Седьмого флота вокруг Кореи и островов ЮКМ, он нанес удар томагавками по сирийской базе Шайрат, он без всякого нажима Конгресса заявил о недовольстве ядерной сделкой с Ираном. Всё остальное — внутренняя американская кухня. Ставка на ее междоусобные конфликты это ловушка «злого и доброго следователей».

Даже если предположить, что у США был какой-то мало-мальски весомый повод объявить России экономическую войну, даже если признать, что США имеют право в обход ООН объявлять санкции какому-либо государству, а также распространять требования американских законов на третьи страны (экстратерриториальность), никакой «дорожной карты» снятия санкций нет, и не будет.

США давно дискредитировали инструмент санкций как определенных, заранее оговоренных ограничений, налагаемых на партнера в ответ на определенные нарушения со стороны последнего. Санкции вводятся, но не отменяются до тех пор, пока не превратятся в забавный анахронизм. Но и в этом случае они только «переформатируются». Пресловутая «поправка Джексона — Вэника», принятая Конгрессом в 1974 году, ежегодно приостанавливалась президентами США с 1989 года, но была «отменена» только в 2012 году. «Отменена» в кавычках, поскольку условием со стороны сенаторов-республиканцев «отмены» недействующего закона стало одновременное принятие действующего «Акта Магницкого».

Напомним, что поправка Джексона — Вэника в отношении Грузии была отменена в 2000 году в момент острейшего дипломатического конфликта между Москвой и Тбилиси, когда Путин просил Шеварднадзе перекрыть международным террористам «грузинский транзит» через Кавказский хребет, предлагая активизировать усилия в урегулировании югоосетинской и абхазской проблемы. Шеварднадзе отшутился тем, что «между нашими странами действует безвизовый режим». Грузия получила визовый режим.

Но «за продвижение по пути демократизации» получила и отмену поправки Джексона — Вэника: в том же 2000 году министром юстиции Грузии был назначен Саакашвили, несколькими месяцами раньше или позже по рекомендации посольства США ключевые посты в правительстве и парламенте заняли и другие лидеры будущей «Революции роз».

В отношении Украины поправка была отменена в 2005 году, здесь комментарии вообще излишни.

Цель американских санкций — полное «мирное» подчинение тех, кто готов поступиться суверенитетом, и полный разгром тех, кто не приемлет диктата «светоча демократии», рискует иметь собственное мнение по международной повестке и назначать министров, не консультируясь с посольством США.

А ограничение полномочий президента США (45-го, 46-го и т. д.) в праве снятия санкций, введенных последним законом, ставит жирную точку в вопросе того, когда эти санкции будут сняты. Россия — враг. И останется врагом, будь мы в тысячу раз миролюбивее США. Мы будем врагом до тех пор, пока будем сопротивляться «гуманитарным бомбардировкам» и оправданию «косовских потрошителей».

Пока будем тыкать им в нос «пробиркой Пауэлла», напоминая о 300 тысячах погибших иракцев, о двух миллионах только внутренних беженцев только этой страны, о том, кто спровоцировал суннитов Ирака на восстание и толкнул их в ряды ИГИЛ* (террористическая группировка, запрещена в РФ — прим. EADaily ).

Пока будем напоминать, что Джабхат Фатх аш-Шам это все та же Джабхат ан-Нусра, а та — Аль-Каида* в Сирии, сколько бы она не переименовывалась. Та самая Аль-Каида*, которая в один день убила несколько тысяч американцев. Кто же совершает преступление против Америки, пытаясь вывести Аль-Каиду* из-под удара?

Такое не прощается. Ну и, наверное, было бы неплохо, если бы Россия не путалась под ногами США со своим экспортом нефти и газа, оружия, металлообработки, коробочного софта, ядерного топлива и строительства АЭС, а покупала пенсильванский уголь.

Тем не менее, экономическое противостояние — «поляна» США. ВВП России в 12 раз меньше американского, и мы всего лишь «региональная держава». Барак Обама, правда, не уточнил, какого именно «региона». Хорошо, будем считать, что он имел в виду «регион Европы, Арктики, Ближнего, Среднего и Дальнего Востока».)

В силу всего вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что амбиции двухпартийного истеблишмента «единственной сверхдержавы» умерит только катастрофическое поражение, соизмеримое с поражением во Вьетнамской войне. То есть, «предпринимая шаги по улучшению двусторонних отношений и продолжению сотрудничества по главным мировым проблемам», Россия не будет мешать США двигаться к катастрофе, выбирая для себя кандидатуру «второго Вьетнама».

Аналитики указывают также на ряд мероприятий, которые Россия должна провести прежде, чем сможет перейти к более активному противодействию США — от банковской сферы до… ЧМ-2018 по футболу. Необходимо понять то, как новый санкционный закон будет применяться на практике. Очень важно то, как на закон отреагирует Европа, не на словах, а на деле, например, в вопросе Северного потока — 2 и т. д. и т. п.

Но, во-первых, это подход, при котором «подходящий момент» не наступит никогда. А во-вторых, повторим, Москве нет нужды «переходить» к более активному противодействию: включив помимо ядерной державы России в «ось зла» Иран и КНДР, а также упомянув в качестве «жертв» Украину и Грузию, США сами указали четыре «театра военных действий», где события и без того развиваются своим чередом. К ним следует добавить Афганистан, где ситуация обостряется и США, по словам Трампа, «терпят поражение». Нам остается спрогнозировать, на каком из пяти «ТВД» США ждет второй Вьетнам. У каждого из них свои достоинства и недостатки.

Как бы цинично это ни прозвучало, но России роль кандидата не грозит, поскольку она обладает мощным ядерным арсеналом. В безопасности и Китай с учетом его значения для мировой экономики и того же наличия ЯО. При этом ни Россия, ни Китай просто не могут помешать США выбрать жертву из остающегося списка.

Это не «советы МИДу». Единогласное одобрение в Совбезе ООН резолюции, ужесточающей экономические санкции против КНДР, показало, что Россия и Китай приняли за основу именно эту внешнеполитическую линию.

Становиться в «третью позицию» («вы записали Россию в союзники Северной Кореи, так о каком сотрудничестве может идти речь? сначала отмена санкций, затем сотрудничество») нельзя. Такая позиция станет только поводом для дальнейшего усиления санкций. Разумеется, в сложившихся условиях Россия не могла в одиночку наложить вето на резолюцию по Северной Корее, Китай же пока тоже не стремится к обострению: красную линию США еще не перешли.

В конце концов, Россию не устраивает ядерный вариант войны на полуострове: до Сан-Франциско от корейских границ 9 тыс км, а для Владивостока по российским меркам река Туманная — окрестности.

Итак, кандидат № 1 на роль «второго Вьетнама» — предтеча Вьетнама (война 1950 — 1953 годов) — Корея.

Последние заявления американских чиновников корректируют эмоциональные угрозы Трампа ответить Пхеньяну «огнем и яростью, которые мир никогда не видывал». Так, 9 августа глава Пентагона Джеймс Мэттис пригрозил, что Пхеньян потерпит поражение в «любом конфликте». Читай: и при неядерном. На следующий день телеканал NBC со ссылкой на источники в Пентагоне, сообщил о планах нанесения превентивного неядерного удара по военным объектам КНДР, в первую очередь по пусковым установкам. Но всё, кроме ядерной атаки, в условиях полуострова — с большими людскими и материальными ресурсами Пхеньяна и поддержкой Китая — это и есть вьетнамский вариант.

Новые санкции и потеря одного из трех экспортных миллиардов долларов не остановят северокорейского лидера Ким Чен Ына. Китайские и гонконгские СМИ в формате предположений назвали уже не менее полудюжины способов обхода новых санкций против КНДР.

Ким продолжит и испытания, и троллинг с объявлением новых и новых территорий США после Гуама, куда при его желании достанут корейские ракеты: Алеутские острова, Гавайи, Калифорния. Вооруженный ответ на бахвальство станет чем-то новым со времен Средневековья. Он станет очень слабым оправданием жертв конфликта — южных корейцев, японцев, американцев. Особенно, если выяснится, что действительным пределом дальности северокорейских ракет были волны Японского моря. Даже при желании начать войну Вашингтону нужен более весомый повод.

И далеко не факт, что США одержат победу в «любом конфликте». Во всяком случае, до сих пор аналитики единодушно прогнозировали, что двухмиллионная армия КНДР легко вскроет укрепления южан вдоль демилитаризованной зоны, захлестнет Юг и как в 1950 году в течение четырех дней займет Сеул.

В то время, как превентивный удар США гарантированно поразит только мосты и пустые правительственные объекты: удары по военным объектам примут ложные цели. Вскрывать же демилитаризованную зону и бить по Сеулу будут свыше восьми тысяч (или в разы больше, учитывая склады мобрезерва) дальнобойных орудий, САУ и РСЗО эпохи 2МВ и следующего десятилетия, т. е. по цене, близкой к цене металлолома. Томагавков и ударных дронов не напасешься.

Вовлечение Китая в конфликт кажется неизбежным. Цели Поднебесной в Восточной и Юго-Восточной Азии очевидны: нейтралитет Японии, нейтралитет Южной Кореи или ее объединение с Северной Кореей в дружественное Китаю государство, воссоединение Тайваня, гегемония в Южно-Китайском море и прилегающих государствах — уже политическая гегемония во всей ЮВА.

Дружественное Китаю единое нейтральное корейское государство вовсе не означает распространения власти Кима на весь Корейский полуостров. Можно даже сказать, что отношения Ким Чен Ына с Пекином несколько прохладнее, чем у его отца и деда: молодой вождь всячески пытается доказать «старшим пекинским товарищам» свою самостоятельность. Поэтому характер будущего режима на полуострове (в случае победы Севера) аналитики видят как мягкий вариант китайской системы — рыночная экономика при руководящей роли обновленной Трудовой партии Кореи. Во всяком случае, такое предположение выглядит не утопичнее, чем озвученные планы ускоренной демократизации Севера (в случае победы Юга).

Китаю достаточно вывода американских войск и разрыва союзнических отношений Сеула и Токио с Вашингтоном. Остальное в деле их превращения в «друзей» Пекина доделает экономика.

Россия и ее Дальний Восток это периферия Дальнего Востока в международном понимании этого термина. Здесь нет жизненно важных объектов российской экономики и тем более объектов мирового значения. Основная база ТОФ РФ — Камчатка — находится в зоне ответственности другого командования США, а силы в Японии давно уже перенацелены на Китай.

Россию интересует диверсификация экспорта газа, чтобы не замыкать его на одном покупателе — Китае. Ради проекта прокладки газопровода в Южную Корею через территорию КНДР Пхеньяну в 2014 году были прощены почти 10 миллиардов долларов советского долга (впрочем, явно «невозвратного»), а воз и ныне там. Расчеты рентабельности поставок сжиженного газа в Южную Корею, Японию, тот же Китай однозначного ответа не дают.

Таким образом, у России нет причин как-то заметно вмешиваться в корейский конфликт, ее устроит любой результат. Важно то, что конфликт будет затяжным и затратным с точки зрения людских, экономических и репутационных потерь, и даже если США сметут ядерные амбиции Кима вместе с разрушением Севера, ценой станет разрушение Юга, огромные потери Японии, вероятный дрейф Тайваня к материку и дистанцирование от США других союзников.

Отступление США после 12-летнего балансирования на грани войны будет иметь практически те же последствия. «Вы обладаете властью, если другие думают, что вы обладаете властью». Если эта вера пошатнется, вы — никто. Фиаско Вашингтона в противоборстве с Пхеньяном вынудит Сеул, Токио, Тайбей, Ханой, Манилу и т. д. «прислушаться» к позиции Пекина — единственного игрока, который, выдержав качаловскую паузу и получив свое, по-доброму побеседует с Кимом и избавит всех от страха. В западне оказался не Пхеньян, а Вашингтон. В общем, не бином Ньютона.

Россия здесь, скажем прямо, пока на пятых ролях. Но когда «единственная сверхдержава» поймет, где она собственно оказалась, и что сохранить лицо одним осторожным ударом «а-ля Шайрат» не удастся, и захочет «смазать» ситуацию, чтобы та не выглядела, как откровенная капитуляция перед Китаем, статус России существенно повысится. Подтанцовка вроде «австралий» и «новых-зеландий» не сработает. На большой мирной конференции нужен сосед КНДР и крупнейшая ядерная держава.

Здесь тоже не следует возлагать слишком больших надежд. Москва не будет устраивать демарши, как с подписанием Сан-Францисского договора 1951 года. Но «цивилизованному сообществу» все же придется навести некоторый порядок в собственных головах и определиться, кем они видят Россию — изгоем или миротворцем. Этот вопрос Россия сможет поставить в многочисленных и разнообразных формах.

Второй — географически, с востока на запад — возможный кандидат на новый Вьетнам это старый добрый Афганистан.

В начале августа Дональд Трамп жестко раскритиковал и предложил отправить в отставку командующего американским контингентом в этой стране генерала Джона Николсона, добавив: «Мы не побеждаем. Мы проигрываем». Для этого есть основания: в конце 2015 года правительство Афганистана контролировало почти три четверти территории страны, сегодня — чуть более половины, причем и этот контроль весьма условен. Через 16 лет после начала операции «Несокрушимая свобода», она возвращается к началу.

Прекрасно понимая, что в случае вывода американских войск кабульский режим продержится еще меньше, чем сайгонский, Трамп, как рассказал владелец частной военной компании (ЧВК) Blackwater Эрик Принс, рассматривает вопрос замены кадровых армейских частей 5,5 тысячи «служащих ЧВК», что станет лишь паллиативной мерой, но не решением проблемы.

К 2001 году Талибан* захватил практически всю страну, прижав последние отряды «Северного альянса» к таджикской границе. В Афганистане резко осложнились межэтнические отношения: талибы объявили единственным государственным языком язык пуштунов — традиционно доминирующего народа Афганистана и северо-западного Пакистана. Язык общенациональной культуры дари (он же «фарси кабули» — «кабульский фарси», он же по сути таджикский) государственного статуса лишился, несмотря на то, что это язык не только афганских таджиков, но и основной, а то и единственный язык большинства узбеков и даже пуштунов, живущих в Кабуле, в других крупных городах и в западных провинциях вдоль иранской границы. Этническая граница в Афганистане почти превратилась в этнополитическую.

Достоверно известно, что США рассматривали план де-факто раздела Афганистана на северо-западную, «таджикскую», зону (до 2/3 территории страны) и юго-восточную, «пуштунскую» (1/3). В этом случае коалиция НАТО получила бы более острую оппозицию в лице пуштунов, но в то же время надежных союзников в лице таджиков, узбеков, шиитов-хазарейцев — новой нации, которая в борьбе за свою независимость взяла бы на себя значительную часть бремени борьбы с талибами.

Насколько можно судить, Вашингтон отказался от плана раздела Афганистана, исходя, в первую очередь, из опасений усиления роли Ирана на северо-западе страны. Хотя переключение главного вектора иранской внешней политики на восток, наверняка, ослабило бы давление на запад, в частности, на Израиль. В то же время Северный Афганистан не сулил каких либо экономических выгод и «глобального» усиления Ирана.

Сегодня ситуация некоторым образом повторяется. Иран достроил железную дорогу до афганского Герата и это явно не конечная цель маршрута: далее последует Мазари-Шариф, Душанбе, Алайская долина на крайнем юге Киргизии и китайский Кашгар. В Иране, как и в Китае — европейская колея, и именно этот маршрут «Нового Шелкового пути» станет основным конкурентом казахско-российского.

Ясно, что ввязавшись в этот амбициозный проект, Иран уже не отдаст северо-западный Афганистан своим злейшим врагам талибам. Китай и Иран будут и далее выдавливать США из северного Афганистана. Правда, как и Россию из Киргизии и Таджикистана.

Удивительно, но в начале этого года Москва фактически выступила союзником Вашингтона (разумеется, имея в виду свои интересы в Центральной Азии). Были установлены негласные контакты с Талибаном*, исключительно с целью вовлечь его в диалог с Кабулом и воспрепятствовать кошмару Среднего Востока — союзу Талибана* с местным отделением ИГ*. Видимо, для США эта дипломатия оказалась слишком тонкой: Вашингтон голословно обвинил Москву в намерении вооружить талибов. Контакты были свернуты. В результате Талибан* и ИГ*, ранее люто враждовавшие, в начале августа начали совместные атаки на правительственные войска.

Скорее всего, красочного «второго Вьетнама» в Афганистане не получится. «Афганский Вьетнам» выйдет растянутым и отложенным. Просто наблюдая за эвакуацией вертолетами американского посольства из Кабула, американские граждане зададутся вопросами: Удалось ли «надрать задницы» тем, кто атаковал Башни-близнецы, или их стало больше? Ради чего в этой стране погибли 3,5 тысячи американских военных (жизни неамериканцев традиционно не в счет)? На что были потрачены два триллиона долларов? Неужели ради того, чтобы разделить Афганистан между Ираном и Пакистаном?

Третий кандидат с востока на запад — Иран. Он же второй по степени вероятности на роль жертвы США. Он же первый по мощи.

Можно уверенно констатировать, что никакая коалиция не добьется успеха в войне с Ираном, если ее реальными участниками не станут Пакистан и/или Турция с их ресурсами и тыловой базой. То и другое исключено: во-первых, у этих государств достаточно конструктивные отношения с исламской республикой и во-вторых слишком много других внешнеполитических и особенно внутренних проблем, чтобы ввязываться в долговременную и совершенно бессмысленную для них войну.

Понять аргументацию США действительно трудно. С одной стороны Трамп признает, что Тегеран скрупулезно выполняет «букву» соглашений по ядерной программе, заключенных с шестеркой международных посредников и одобренных прежней администрацией два года назад. В то же время, по мнению 45-го президента США, Иран нарушает «дух» соглашений своим «в целом неправильным поведением».

Трампу соглашения «просто не нравятся». Будет интересно посмотреть, как он сможет объяснить даже ближайшим союзникам, что соглашение одобрил не президент США, облеченный соответствующими полномочиями, а некий человек по имени Барак Обама в каких-то своих личных интересах. Чем-то это напоминает «личный долг Януковича».

Иран также скован в своих действиях определенными рамками. Независимость Иракского Курдистана по результатам референдума 25 сентября кажется практически неизбежной. А это так же неизбежно вызовет отделение суннитского севера Ирака (Джазиры): слишком асимметричной федерацией стал бы Ирак без Курдистана — с 75 процентами шиитов в населении, всей властью и нефтью в их руках, после жесточайшего насилия в отношении суннитов в последние полтора десятилетия.

Джазира, которая, вероятно, включит существенную часть Сирии, неизбежно окажется «под защитой» Турции с размещением ее военных баз в Мосуле, Фаллудже, возможно, в Дейр-эз-Зоре: только окружив Иракский и Сирийский Курдистан, Турция может быть уверена в своей безопасности. Видимо, гарантии в этой части и смягчили позицию Анкары по вопросу курдского референдума: иное для Турции самоубийственно.

У Ирана практически нет союзников. Сирии, выползающей из гражданской войны, необходима передышка. То же относится к Йемену. Не все просто и с Ираком.

«Ирак больше не союзник Америки», — заявил в конце июля на симпозиуме, посвященном курдскому референдуму Рональд Гриффит — отставной, но очень авторитетный в экспертном сообществе четырехзвездный генерал армии США и один из авторов плана хорватской операции «Буря» против Сербской Краины.

Оставшись абсолютно шиитским, Ирак совершенно точно союзником США не будет. Хотя и Ирану за этого союзника придется побороться. В историческом шкафу двух шиитских государств остается скелет ирано-иракской войны 1980−88 годов, унесшей от полумиллиона до миллиона жизней с обеих сторон, пограничные споры и извечное арабо-персидское соперничество.

«Шиизм или арабский национализм?» — под такими заголовками вышли арабские СМИ в последний день июля, комментируя неожиданный визит в саудовскую Джидду популярного иракского политика и проповедника Муктады ас-Садра и его переговоры с кронпринцем Саудовской Аравии Мухаммадом бин Сальманом. Проповедник дистанцируется от Ирана и резко критикует бывшего премьер-министра, ныне вице-президента Ирака Нури аль-Малики, проводившего репрессивную политику в отношении иракских суннитов и ставшего одним из главных виновников суннитского восстания, сросшегося с террористическим ИГ*. От результатов схватки этих двух лидеров во многом зависит то, повернется ли будущий шиитский Ирак к арабским монархиям залива или к единоверному Ирану.

Но и во втором случае физическое продвижение Ирана ограничится только шиитским Ираком. О вторжении и тем более оккупации Аравийского полуострова речи быть не может. За пределами пропагандистского дискурса это признают и иранские аналитики: захват нефтяных и газовых месторождений залива — именно тот шаг, который может изменить позиции Турции и Пакистана, Египта, а также многих других стран, в том числе исламских, и заставить их присоединиться к антииранской коалиции.

Внешне ситуация будет выглядеть как дилемма: «Атаковать нельзя обороняться». Пат и искомый долгий и кровопролитный «Вьетнам». Однако еще в ходе «Арабской весны» и восстания шиитов в Бахрейне (точнее, после его подавления), авторы публикаций Иранского центра стратегических исследований и других институтов достаточно прозрачно намекнули на механизм возможного разгрома монархий. Механизм, к которому могут охотно присоединиться… Турция, Пакистан, Египет.

Это расшатывание монархий не только под лозунгами защиты прав шиитов, но и под лозунгами защиты прав миллионов рабочих из арабских и исламских стран (до 30 процентов населения только в Саудии) и других противников местных режимов. Иначе говоря, запустить механизм управляемого хаоса на полуострове, при котором перед соседями, мало-мальски претендующими на статус региональных игроков, встанет простой вопрос: немедленно принять меры обеспечения своих интересов или опоздать. Речь не о физическом переделе границ, а о приведении во власть дружественных групп: местных шиитов, сторонников турецкой модели, панарабистов, панисламистов и т. д.

Всё же начинаешь понимать просьбы Госдепа и сотрудников Администрации к Трампу ограничить активность в Twitter. Отсутствие союзников и военная слабость монархий залива (чего стоит третий год их прямого участия в йеменском конфликте) слишком очевидны.

А отсутствие преемственности политики США, да-да, хваленой «преемственности политики демократических государств», выходит за рамки дипломатического скандала: кто возьмется еще 14 лет работать над новым соглашением с Ираном, если нет уверенности, что через пару лет очередной президент США его снова не разорвет? Кто убедит Иран в законности возвращения санкций и необходимости проявлять сдержанность еще 14 лет до выработки нового соглашения?

Остается признать, что порыв Трампа был спонтанным, под влиянием израильского лобби или в связи с желанием сделать приятное израильским друзьям, недовольным нынешней сделкой. Она действительно не совершенна, как и любое другое международное соглашение. Наверное, Израиль полностью удовлетворила бы такая ситуация, когда у Ирана не было бы ни АЭС, ни ядерного топлива, ни специалистов в этой сфере. Безответственные заявления президента Ирана в 2005 — 2013 годах Махмуда Ахмадинежада с угрозами «стереть сионистский режим с лица земли» будут помнить долго. Как, впрочем, и заявления нынешнего президента США.

Вероятно, без официального дезавуирования, но угроза Трампа расторгнуть ядерные соглашения с Ираном будет постепенно снята. Непосредственная угроза Ирану будет отложена на долгий период создания «Арабского НАТО» (в терминологии Трампа; у прежних администраций — «Большой Ближний Восток»: здесь преемственность налицо) — реинкарнации военно-политического блока СЕНТО, существовавшего в 1950-х — 1970-х годах.

В этот раз от Марокко и Египта до Турции, Курдистана и монархий залива. Пакистан приглашен не будет, поскольку это вызвало бы протест со стороны Индии, с которой у США в последние годы устанавливаются достаточно теплые отношения, плавно перерастающие в военно-стратегические. При этом следует иметь в виду, что за последние 70 лет арабам не удалось создать ни одного объединения, кроме аморфной Лиги арабских государств.

В среднесрочной перспективе Иран из числа кандидатов на «второй Вьетнам» следует исключить. Но первый ответ на свои бездумные заявления и ответ на новый пакет санкций Вашингтон уже получил. Иран увеличил бюджет ракетной программы более чем на полмиллиарда долларов. «Американцы должны знать, что это лишь наше первое действие», — заявил спикер парламента исламской республики Али Лариджани.

Таким образом, вероятность широкомасштабного конфликта на всех трех театрах — Корейский полуостров, Афганистан, Иран — с вовлечением США («второй Вьетнам»), но без прямого участия России, пока кажется невысокой. Гораздо выше «шансы» у двух театров, прилегающих к европейским границам России — Грузии и Украины — несмотря на большие различия двух этих конфликтов. Причем, активизацию России на одном из этих направлений Запад вынужден будет только приветствовать.

(продолжение следует)

Альберт Акопян (Урумов)

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ